— Здравствуйте, — сбрасывая на землю рюкзак, сказала Оксана. — Обед готовите?
Хант поднял взгляд и расплылся в учтивой улыбке:
— Вы как раз вовремя, сударыня. Вдвоем вам с Ингой будет веселее. И еда приготовится быстрее.
— Вы предлагаете мне сесть на кастрюлю?
— Зачем? — озадачился Рик.
— Быстрее, чем положено, вода не закипит, так что со мной или без меня еда приготовится одинаково медленно, — пояснила Оксана. — А что касается веселья… В общем, готовить я не умею.
— Ясно, — Хант выгнул одну бровь. — И что же вы умеете?
— Работать экономистом или кадровиком. И отдыхать…
Она приняла полусидячее положение, прислонившись к дутой стенке палатки, и прикрыла глаза. Усталость, казалось, выворачивала суставы и заливала бетоном натруженные мышцы, а последствия стресса делали нервную систему недоступной никаким раздражителям. Даже язвительным вопросам Ханта.
— Вам придется многому научиться в этих джунглях. Кто знает, может быть, это наш первый и последний ужин в более-менее цивильных условиях и с привычными продуктами.
Ах ты, сукин сын, не угомонишься?! Оксана почувствовала, как под натиском адреналина усталость отступает. Ну, получай!
— Вы привыкли к концентратам? — Она открыла один глаз. — Разве аристократы на Марсе не имеют подсобных хозяйств?
Оксана четыре года проработала на Тритоне и повидала множество людей с разных планет, а потому точно знала, с кем и о чем следует разговаривать. Или наоборот — не следует. Упоминание о том, что на Марсе — бесплодном и пока плохо поддающемся терраформированию — даже верхушка общества вынуждена питаться привозными продуктами, почему-то страшно раздражало всех уроженцев красной планеты. В причинах этого феномена Оксана так и не разобралась, но использовала этот приемчик с неизменным успехом. Вот и сейчас Хант покраснел и мгновенно сменил тему:
— Кстати, почему вы одна?
— Как раз некстати. — Оксана встала, медленно расстегнула комбинезон и в изящном намеке на танец сбросила его на землю.
Хант, похоже, не знал, что еще там, у горящего «Тирина», надевая комбинезон, она сняла платье. Во всяком случае, сейчас он смотрел на Оксану с неподдельным изумлением. И вряд ли он изумлялся дороговизне ее нижнего белья…
Рыбка проглотила наживку по самые жабры. Можно было подсекать…
Оксана грациозно пошла к ручью. Мягко, слегка приподнимаясь на носочках и ставя ножку так, чтобы бедра чуть покачивались: упруго и волнующе. Хант проводил ее долгим взглядом и нервно сглотнул.
А когда Оксана — стройная, посвежевшая, вся в мелких капельках воды, словно Афродита, — вернулась к палатке, глаза Рика светились как два ксеноновых фонаря.
Чего нельзя было сказать о глазах Инги. В них свирепствовала ледяная метель. Такие взгляды были Оксане также хорошо знакомы. Жгучая — но не горячая, а обжигающая, как заполярный мороз, — ревность бушевала в глазах этой молчаливой девицы. Оксана отвернулась, пряча ухмылку. Ничего тебе не светит, милая! Вон, забирай Слободана. Только он тебе по зубам. А такие, как Рик Хант, — добыча для хищниц…
Мысленный образ «женщины-хищницы» вызвал ассоциации с бродившим по джунглям зверьем. Неприятные воспоминания о несчастье с Рамиресом нахлынули и сбили с боевого настроя. Но главное Оксана уже сделала: Хант забыл об Инге, а потому продолжать флирт было не обязательно. Тайм-аут…
Из кустов выбрался смущенный Слободан. Он поздоровался с Оксаной и поковылял к ручью. Мыть руки перед едой. Образцовый горожанин.
— И все-таки, Оксана… — Голос Ханта от возбуждения стал сочным и чуть хрипловатым. Он снова покраснел, откашлялся и продолжил: — Где ваши спутники?
— Рамиреса больше нет, — она печально вздохнула, потупилась и словно невзначай провела язычком по губам, — а Юджин с Виктором где-то бродят… Герберт обещал их встретить и проводить сюда… если они появятся.
Хант смотрел на нее во все глаза. Трюк с язычком удался на все сто, а «Юджин» вместо «Эужена» окончательно убедил Рика, что «ему светит», да еще как!
Инга была тоже не слепой. Она еще раз сверкнула взглядом, затем поджала губы и принялась разводить в котелке над костром концентраты.
— В разогревающейся упаковке еда вкуснее, — вздохнул присевший рядом с ней Слободан. — И ждать не надо… дернул за колечко, и она горячая.
— Слишком мало места в аварийном контейнере, чтобы запихивать туда цельные продукты, да и хранятся они недолго, — авторитетно заявил Хант, косясь на Оксану.
Она чуть округлила глаза, демонстрируя, что не устает удивляться тонкому уму и эрудированности своего избранника. Хант напыжился.
Наивный попугайчик… Вернее — красноперый карасик. Он заплывал все дальше и погружался все глубже…
Теперь не бросит ни за что. Осталось только правильно рассчитать момент пылкого ночного свидания и сделать так, чтобы после него Рик обязательно захотел еще раз испытать неземное блаженство. Вот такая наука — любовь. Не сложнее экономики, а правит мирами гораздо эффективнее. Хотя в данном случае это и не любовь вовсе. Так, один из приемов выживания…
И, слава богу, приемов необязательных! Оксана привстала, вглядываясь в фигуры, мелькающие в неровных просветах между кустами. Трое… Они дошли! Герберт вел к лагерю Добровского и Виктора.
— Всем привет, — пробурчал Эужен, сверля взглядом Ханта.
— А-а… вы как раз к ужину, — вяло ответствовал Рик. — Что вы так смотрите? Недовольны, что я оказался прав?
— Если вы о том, что пираты отстали, я доволен, — резко бросил землянин. — А вот ваши методы… не слишком ли высока цена этой передышки?
— Бросьте, Юджин, — махнул рукой Хант. — В джунглях все по дешевке. И жизнь, и смерть. Каждый из нас может стать жертвой этой распродажи.
— Вы редкостный мерзавец. — Добровский потеребил ремень винтовки, но не более того.
Хант в сторону оружия даже не взглянул. Напрягшийся было Виктор вновь расслабился и присел рядом с Оксаной:
— Испугалась?
— Да, прости, это было глупо. — Она заглянула Попову в глаза.
Заглянула так, как нужно для «запального эффекта», но Виктор почему-то не вспыхнул. Он дружески погладил ее по плечу и встал, чтобы снять рюкзак и амуницию. Оксана озадачилась. Неужели не заметил? Или он из редкой породы женатых однолюбов? Или у него необычный вкус? Есть же сдвинутые, которые любят уродин, например, таких, как Инга. Или он вообще… А что, накачанный молодой парень, холеный, деликатный, землянин… вполне может оказаться любителем себе подобных. Что же получается, все-таки Хант, без альтернативы?
Оксана тихонько вздохнула. Ну что ж, Хант, значит, Хант. Придется ему подыгрывать.
— В том, что случилось, нет ничьей вины. — Оксана строго взглянула на Добровского. — Ничьей, кроме пиратов.
— Бросить раненого товарища в лесу… — начал было Эужен, но девушка его перебила:
— То же, что и отпустить товарища одного в разведку! Если бы мы пошли за Рамиресом сразу, не дожидаясь, когда он позовет на помощь, он мог остаться в живых. Да и на помощь мы отправились не после призыва, а лишь когда все стихло!
— Вы обвиняете меня в трусости, сударыня?! — Глаза Добровского сузились от праведного гнева.
— Я уже сказала, во всех наших несчастьях виноваты пираты, и никто другой…
— Давайте перекусим, — вмешался Виктор. — Иначе передеремся… Инга, как у нас с ужином?
— Все готово. — Голос у Инги звучал приятно.
Даже странно — почему? Оксана думала, что эта канцелярская мышь будет пищать или, наоборот, скрипеть ближе к мужскому диапазону, а она говорила глубоким, весьма чувственным голосом — если не видеть, почти как у киношной секс-бомбы. Это, конечно, ничего не меняло, но наводило на мысли, что соперница не так проста, как прикидывается. А следовательно — опасна…
— Дальше нам лучше идти вместе, — пробурчал Добровский.
— Бесспорно, — проронил Хант, принимая из рук Инги миску с разогретым концентратом.
На вид это была густая желтоватая каша, вроде манной или пшенной, но пахла еда аппетитно. На некоторое время разговоры угасли, а когда продолжились, тон стал более миролюбивым.
— Не думаю, что мы получили значительную фору, — задумчиво изрек Эужен, бросая в кружку с горячей водой две таблетки подряд: растворимого кофе и заменителя сахара.
— Минимум — два часа, — уверенно заявил Рик. — Перед вашим приходом я проверял эфир. Пираты докладывали на корабль, что обнаружили развилку. Двое пошли по вашим следам, а остальные сюда. Идти им приказано осторожно… В общем, два часа с запасом.
— Если только это не радиоигра, — скептически заметил Попов. — Они знают, что у нас есть рация и мы можем их подслушать.
— Все возможно, но хотя бы короткий отдых нам необходим. Надо обдумать дальнейший маршрут.
— Если только это не радиоигра, — скептически заметил Попов. — Они знают, что у нас есть рация и мы можем их подслушать.
— Все возможно, но хотя бы короткий отдых нам необходим. Надо обдумать дальнейший маршрут.
— А если снова уйти в чащу? — предложил Добровский. — Чтобы со второго модуля не высадилась группа перехвата.
— С одной стороны, это верная тактика, но с другой — просека в чащобе — отличный ориентир для пиратов, — возразил Хант. — Лучше идти по редколесью, растянувшись цепью. Так следы будут незаметнее.
— Согласен. — Эужен отхлебнул кофе. — И куда мы пойдем?
— Логично пойти по ручью, чтобы добраться до какой-нибудь реки, а там соорудить плот и сплавиться…
— Куда?
— Ну-у… до реки побольше или прямо до моря…
— И что там?
— Какого дьявола вы пристали, Юджин?! Я не знаю, что там. Может быть, нам повезет, и мы найдем укрытие в прибрежных скалах. Какой-нибудь грот…
— А если на берегу не окажется скал? Мы будем как на ладони.
— Тогда вернемся в лес. Все равно у нас нет выбора! Сидеть на месте и ждать помощи бессмысленно. Скорее мы дождемся смерти!
— Можно все-таки попробовать выйти в гипер-эфир, — предложил беспокойный Слободан. — Выйти, послать сигнал бедствия и сразу в путь.
— Это ничего не даст. — Рик положил руку на передатчик. — Сигнал гиперпередатчика чересчур узко направлен. Чтобы появился шанс быть услышанными, нам потребуется выйти в эфир неоднократно. Например, с получасовым интервалом. Причем из одной точки. Тогда за счет вращения планеты наши призывы разлетятся в разные концы Галактики.
— С Галактикой вы загнули, — сказал Виктор. — Мощности этой игрушки едва ли хватит, чтобы отправить короткое сообщение в ближайшую систему. Это же аварийный передатчик, а не нейтронная звезда.
— Сканеры станции «Нью Маринер» улавливают даже реликтовое излучение, а уж в гиперэфире они отслеживают предельно слабые потоки.
— Вы знаете, в какой стороне Марс? Чтобы «Нью Маринер» перехватил наш сигнал, потребуется точно прицелиться.
— Дождемся ночи, и я вам все скажу, — пообещал Хант. — С Терции наш рукав Галактики должен выглядеть примерно так же, как с Деа. Эта планета отсюда недалеко. А карту звездного неба Деа я примерно помню, приходилось бывать там по делам.
— Господа! — Из кустов выскочил возбужденный Герберт. Он не участвовал в разговоре, поскольку сразу после ужина снова отправился в дозор. — Кто-то идет!
— Два часа?! — взревел Добровский. — Хант, вы снова нас подставили!
— Почему это снова?! — Рик бросился к палатке, но сворачивать ее не было времени. — Хватайте оружие и рюкзаки! Бежим вдоль ручья!
— А как же посуда… и еда? — Инга растерянно взглянула на разложенные концентраты.
— Обойдемся! — Хант сунул ей в руки рюкзак. — Это не последние наши припасы. Да и дичи в лесу полно… Живее!
Через минуту в лагере стало пусто.
Вышедший из леса человек с недоумением окинул взглядом беспорядок, оставшийся после панического бегства, и присел у непотушенного костра. Вода в котелке была еще горячей, а одна из мисок наполнена концентратом. Человек налил себе кружку кипятка, кинул в нее сразу три таблетки кофе, выпил, затем бросил кружку на землю и сделал пару шагов в ту сторону, куда убежали перепуганные «туристы». Осмотревшись, он склонился над свежим следом и негромко пробормотал:
— В цепь развернулись? Сообразительные… Но все равно это бесполезно…
Он поправил на плече винтовку и зашагал по самым четким следам. Судя по глубине, это могли быть отпечатки ног Слободана. Хотя размер был больше, чем у толстяка. Скорее всего следы оставил Виктор… А чуть правее — легкие и миниатюрные — Инги или Оксаны… А вон там, слева, еще четыре пары…
Следопыт остановился. Беглецы наверняка бросились наутек из-за него. Значит, лучше дать им время успокоиться. Бдительность они теперь вряд ли ослабят, но это уже вопрос десятый. В следующий раз человек был намерен приблизиться к их лагерю не крадучись, а в полный рост…
6
«…Как мне все это надоело, — бросая плетку, сказал маркиз де Сад, — хочется чего-нибудь светлого, возвышенного. Например, какой-нибудь массовой оргии с извращениями…» Слободан горько вздохнул и угрюмо взглянул на Рика. Этот изверг опять навьючил несчастного бухгалтера. Причем вручил ему рюкзак с самыми тяжелыми пакетами, а на шею снова повесил рацию. Да еще эта неудобная винтовка на длинном ремне… А сам мистер Хант идет налегке. Из его рюкзака большая часть продуктов, палатка и посуда остались в брошенном лагере. И никому нет дела до этой вопиющей несправедливости! Даже Инге, доброй и прекрасной женщине, к которой так тяготело мягкое сердце Слободана. Но ее понять можно: длинный и трудный путь да еще приготовление ужина вместо отдыха, — кто выдержит? А как понять этого задаваку из Марсианской Олимпии? Что он о себе возомнил? Командир нашелся…
Один Эужен его и сдерживает да Виктор, как графитовый стержень в допотопном реакторе, ситуацию стабилизирует, взорваться не дает. А иначе, наверное, этот Хант давно бы всех побросал, как Мака. А что, за таким не заржавеет. Душегуб! За километр видно. Для него люди — пыль. Не мешает — не заметил, мешает — стер… Бросит кого угодно и глазом не моргнет. Даже Ингу. Единственный, кто имеет шанс выжить в его компании, вернее, единственная — это Оксана. Вон как вьется вокруг него. А он самодовольно кивает и всякие знаки внимания ей оказывает. Первый джентльмен терцианских джунглей и его леди… парочка… Оба «оторви и брось». С такими попробуй оступись. Не он пристрелит, так она подкрадется и ножиком по горлу…
Слободан протяжно вздохнул. Тяжкие мысли, тяжелый груз, трудный путь по каменистой пойме ручья — все это делало жизнь невыносимой. И хуже всего, что впереди не видно никакого просвета. Вернее… просвет виднелся, но не фигуральный, а обычный, между деревьями.
— Берег! — возвращаясь, крикнул вечный дозорный Герберт.
— Река? — уточнил Хант.
— Нет, большая вода! До горизонта!
— Как скверно, — протянул Добровский. — А укрытий никаких не заметил?
— Есть! Есть укрытия! — Герберт радостно заулыбался. — Вправо целая гряда тянется. Скалы и в воде, и на берегу. Похоже, там и гротов полно. А подступы к ним как на ладони — широченный пляж. Настоящая крепость! Только в одном месте лес близко подходит, но там он редкий.
— Просто какое-то извинение за неудобства, — усмехнулся Рик.
— От кого? — недопонял Добровский.
— От Фортуны.
— Она никогда не извиняется. Ей некогда. Приходится все время крутить колесо…
— Только не начинайте снова ваши аристократические состязания в изящном словоблудии, — поморщился Виктор. — Надоело. Идемте лучше в крепость. Сил больше нет скитаться!
Слободан мысленно поаплодировал. Вот и Виктор не вынес этих моральных истязаний. А ведь вначале он смотрел на обоих с уважением. На Добровского с большим, но и Ханту он перечил, лишь когда тот зарывался.
Группа гуськом вышла на покрытый крупной галькой пляж и направилась к скалам. Они действительно были высокими и внушительными. На их вершины дружно гадили стаи белокрылых птиц, видимо, местных чаек, а о подножие утесов с грохотом разбивались тяжелые волны терцианского океана. После жаркой духоты джунглей здесь дышалось прекрасно. Свежий морской воздух и легкий ветерок взбодрили и даже как-то незаметно улучшили настроение.
Когда путники достигли скал, Герберт и Виктор сбросили рюкзаки и разошлись в разные стороны вдоль гряды, выискивая место для подъема. Повезло Виктору. Он нашел почти идеальную пологую расщелину, по которой группа поднялась метров на десять выше уровня моря и вышла на просторную площадку перед уютным гротом. Вход в пещеру был обращен в сторону леса, а потому грохота волн здесь почти не было слышно. В то же время увидеть новый лагерь снизу или из джунглей было затруднительно — мешала скала, торчащая напротив грота, как одинокий старческий зуб.
— Там будет наблюдательный пункт, — обращаясь к Герберту, заявил Хант. — Сумеешь взобраться?
— Если мы не потеряли альпинистский комплект.
— Здесь он, — простонал Слободан, сбрасывая с натруженных плеч рюкзак. — Веревка, какие-то острые железки с дырками и пистолет…
— Без проблем, — обрадовался Герберт. — Через полчаса будет обзор!
— Возьми. — Виктор вынул из кармана «разгрузки» небольшой электронный бинокль. — «Зум»-увеличение от двух до ста раз. Зеленая кнопка — ночной режим, красная — тепловизор.
— Ну а мы начнем устраиваться, — потер руки Добровский. — Виктор, вы не могли бы найти столь же удобный спуск прямо отсюда к морю? Я, знаете ли, неплохой рыбак. Концентраты на исходе, надо подумать о свежих продуктах.