— Абсурд, — фыркнул Рик. — Это же звери! Какие у них понятия?! Инстинкты, да и только.
— Как знать. — Попов повернулся на каблуках. — А где Эужен? Герберт, ты его не видишь?
— Нет…
Герберт взобрался на ближайший камень и осмотрел площадку сначала без прибора, а затем при помощи ночного визора.
— Заберусь опять на «зуб»… может, он там?
— Вы в пещеру загляните, — усмехнулся Хант. — Сидит, наверное, в палатке и трясется.
— Я посмотрю, — вызвался Слободан.
Добровского в пещере не было. В палатке тоже. Там, прижавшись друг к другу, сидели Инга и Оксана. Слободан взял из палатки запасной фонарик, ободряюще им улыбнулся и продолжил осмотр грота. Эужена не было нигде.
То же сообщил и спустившийся с «зуба» Герберт.
— Не может быть! — пораженный ужасной догадкой, охнул Слободан.
— Тут такая свалка была, что все может быть, — мрачно возразил Попов. — А ну, посвети!
Слободан вытянул руку с фонариком, направив луч на закупоривший расщелину камень. Виктор спустился на пару метров вниз и, присев, осмотрел, а затем обшарил дно.
— Здесь кровь, — сообщил он, понюхав пальцы, — но по запаху не определить, чья.
Он спустился еще немного, снова присел, затем подобрался к каменной «пробке», нагнулся, что-то поднял и пошел обратно.
— Ну?! — нетерпеливо спросил его Хант.
— Вот. — Виктор протянул ему какую-то вещицу.
Слободан направил луч фонаря на ладонь Ханта и обмер. На ней лежал маленький золотой крестик с обрывком цепочки…
Хант помолчал и передал то, что осталось от Эужена, конечно же, Слободану:
— Похорони…
Слободан вспомнил данную себе клятву, но отказался от мысли встать в позу. Пусть это будет последнее поручение в роли мальчика на побегушках. Начинать борьбу за самоуважение в такие трагические минуты было кощунственно. Ведь и Эужен заслуживал, чтобы его уважали. Тем более после героической ги-бели.
Слободан бережно взял крестик и поискал подходящее место. Кругом был сплошной камень. Немного поразмыслив, он решил, что для таких останков подойдет любая трещина. А затем надо найти булыжник потяжелее и просто поставить его сверху. И обязательно написать: «Эужен Добровский, землянин, погиб в бою». Или: «…при освоении Терции». Пока неважно. Сначала погребение.
Трещина нашлась быстро, подходящий надгробный камень тоже, выбор был богатый. Слободан обернулся в надежде, что на похороны соберется вся группа, но пришла только Инга. Герберт снова залез на свой наблюдательный пункт, Хант стоял в дозоре у тропинки, а Виктор проверял обстановку по периметру. Где была Оксана, Слободан не знал. Может быть, даже спала. Ну и пусть. В конце концов, неуважение к другим обернется для нее тем же самым.
Слободан торжественно опустил в трещину цепочку, а затем взял крестик… Каким-то странным был этот крестик… Бухгалтер замешкался. Он жестом попросил Ингу посветить и поднес вещицу к самому фонарю.
— Не понимаю…
— Чего? — удивилась Инга.
— Где перекладинка? И ноги у человека…
— Ты о чем?
— Видишь, здесь рельефное изображение распятого человека?
— Да, это Христос…
— У этого рельефа ноги есть до колен, а дальше нет… И перекладинки внизу нет. У православных крестики всегда с такой дополнительной штучкой…
— Да, странно… низ кулона будто бы отломлен.
— И вот здесь как будто окалина, видишь, край ровный, словно чем-то срезан? Чем-то вроде… пули.
— Что ты хочешь сказать?
— Пока ничего. — Слободан обернулся и задумчиво посмотрел на Рика.
Инга проследила за его взглядом.
— Это невозможно! — прошептала она, зачарованно глядя в спину Ханту.
— Ну почему? Очень удобный был момент. — Слободан сунул крестик в один из многочисленных кармашков «разгрузки» и придвинул камень.
Инга снова повернулась к бухгалтеру:
— Будет лучше, если мы промолчим! Пусть крестик лежит под этим камнем вечно. Иначе рядом могут оказаться и наши медальоны.
— Это верно, — Слободан сначала хотел сказать, что крестик лежит вовсе не под камнем, но почему-то передумал. — Он гораздо опаснее, чем казался до сих пор. Лучше промолчим…
7
Деревья на скалах не росли. На них вообще ничего не было, кроме птичьего помета. Но мистера Ханта это не волновало. Он требовал завтрак.
Инга вздохнула. Требование было абсолютно справедливым, но как разогреть остатки концентрата и вскипятить воду? Никаких газовых горелок или электроплиток в аварийном комплекте не было. Только зажигалка и пакеты со всякой бытовой мелочовкой. Инга украдкой вздохнула. Пока эта Оксана не положила глаз на Рика, все было не так плохо, но теперь Хант перестал обращаться с Ингой как с женщиной, низведя ее в ранг кухонного автомата.
Негодяй. Как раз такие недалекие хамы обычно идут наоборот — очень далеко. Не успеешь оглянуться, как подпись Ханта начнет мелькать на важных документах, а потом его фамилия окажется и в списках совета директоров. Инга знала немало подобных случаев. Все, на что способны мужчины вроде Ханта, — командовать. Попробуй выйди за такого. Будешь жить как в военном лагере.
И все-таки он притягивает, как магнит. И от этого такое томление в груди, просто невыносимо. Нет, ни о каком романе не может быть и речи, а уж тем более невозможно… ЭТО! Только после официальной регистрации. Но… Ничего серьезного с Хантом получиться не может. Вот с пухленьким Слободаном — запросто, но какой из него муж? Он даже никаких чувств не вызывает, кроме сострадания.
А вот Рик… Он такой… яркий, такой… Сексуальный… О боже, разве можно думать на такие темы?! Инга невольно свела бедра и сильно их сжала. По телу пробежала короткая нервная волна. Стало чуточку легче, но предосудительные мысли ее не покинули. Более того, они трансформировались в отчетливые фантазии. В них обнаженный Рик сжимал Ингу в страстных объятиях и нашептывал ей невероятно красивые слова. Жаль, что они не запоминались, поскольку Инга была почти невменяема от счастья и вожделения. Все это происходило на супружеском ложе, вокруг которого были красиво расставлены белоснежные фарфоровые вазоны с букетами цветов. Занавески широкого окна слегка развевал теплый ароматный ветерок, а за матовым стеклом дверцы платяного шкафа проступали контуры аккуратно повешенного туда подвенечного платья…
Инга поняла, что задержала дыхание. Она выдохнула и крепко зажмурилась, отгоняя наваждение. Раньше ее фантазии ограничивались венчанием. Представить себе, что будет дальше, она не смела. Но раньше у нее не было конкретного кандидата. А теперь он появился. Этот деспот, негодяй, утонченный убийца, абсолютно непригодный на роль идеального мужа… и такой желанный!
Ледяная броня классического воспитания под напором кипящей страсти плавилась и потрескивала. Инга просто не находила себе места от бушующих в душе эмоций. С академической точки зрения все это легко объяснялось чисто гормональными причинами. Ведь за тридцать два года не иметь ни единой возможности выплеснуть наружу свои страсти — это… не физиологично. Инга все прекрасно понимала, но пойти против сложившегося жизненного стереотипа, против накрепко вмороженных в подсознание норм воспитания она не могла.
Видит бог, она не раз пыталась устроить свою жизнь. Ведь Инга была недурна собой, умна и даже умела быть веселой и обаятельной. Но все мужчины, едва познакомившись, тут же исчезали. Даже самые на первый взгляд приличные и серьезные. Не самые приличные иногда пытались развить успех и затащить Ингу в постель, но, получив решительный отказ, исчезали тоже. Девушка так и не смогла понять, в чем была причина такого странного поведения кавалеров. Может быть, им не нравилась ее откровенность и твердая жизненная позиция? Может, не следовало на первом же свидании заводить речь о замужестве? Но для чего тогда знакомиться?! Неужели только для удовлетворения инстинктов? Ведь люди отличаются от животных именно тем, что предпочитают инстинктам разум. Именно в этом заключается смысл их существования, на этом базисе строится общество… А они… все эти несостоявшиеся ухажеры… вели себя как та пещерная горилла.
На глаза Инге навернулись слезы. Правда, очень скоро они высохли.
— Может, порыться в рюкзаках?
— Что? — Инга отбросила грустные мысли и обернулась.
Снова строгая и сдержанная, как и подобает приличной девушке.
— Я говорю, не расстраивайтесь, — ободряюще улыбнулся Слободан. — Давайте поищем в мешках. Не может быть, чтобы в аварийном комплекте не оказалось какого-нибудь топлива.
— Оно могло остаться в рюкзаках тех… кого с нами больше нет.
— Но проверить же нетрудно. Где мешок Эужена?
— Он в палатке… Но там спит Оксана.
— Я потихоньку, — заверил Слободан.
Все-таки он умудрился чем-то брякнуть, но обошлось без воплей. За гориллу его Оксана не приняла, хотя в темноте вполне могла бы. Габариты очень упитанного Слободана были не меньше.
— Я нашел! — радостным шепотом сообщил он, выползая из палатки. — Я же говорил! Вот таблетки сухого горючего. Одной хватает на час, а тепловой энергии они выделяют… тут не написано точно… Сказано, что достаточно, чтобы вскипятить пять литров за минуту, представляете?
Он дочитал инструкцию до точки, затем перечитал заново и протянул пакет Инге. Она установила единственный оставшийся котелок на треножник, положила под него таблетку горючего и щелкнула зажигалкой. Таблетка занялась, некоторое время горела слабо, но затем вспыхнула синим пламенем, и вода в котелке тут же начала издавать характерные звуки. Спустя минуту она действительно вскипела.
Инга забыла о Слободане и принялась готовить завтрак. Хант будет удивлен. И, может быть, наконец-то поймет, что изнеженная Оксана — это всего лишь игрушка, которая всегда будет такой вот… куклой, а настоящая, верная и практичная спутница жизни из нее не получится. И тогда он прозреет…
Где-то глубоко в сознании снова брякнули свадебные колокольчики, но томления в груди больше не было. Когда есть чем заняться — не до глупых мечтаний. Это Инга знала со времен прыщавого отрочества, когда непристойные мысли посетили ее впервые. В те годы она спасалась тем, что усаживалась на жесткую вращающуюся табуреточку и, крепко сжав колени, со страстью музицировала на фортепиано. Позже выручали книги, которые она читала, лежа в горячей бурлящей ванне, и конные прогулки. А с началом трудовой карьеры — сама работа. За трудолюбие Ингу ценило начальство, но упрекали подруги и сторонились мужчины.
Впрочем, почему шарахались мужчины, Инга достоверно так и не выяснила…
Первым к завтраку успел, конечно же, Слободан. Он торопливо проглотил свою порцию, с сожалением покосился на котелок и, многословно поблагодарив Ингу, отправился менять на посту Виктора.
— Если получится, я все-таки шепну ему пару слов, — заговорщически наклонившись к девушке, сказал он.
— Не надо! — Инга разволновалась. — Мы же решили, что это останется тайной!
— Разве это нас обезопасит? — Слободан покачал головой. — Я долго думал. Только если у Ханта отберут винтовку и мы все начнем следить за ним, как за арестованным, только в этом случае можно будет чувствовать себя в безопасности.
— Слободан, неужели вы не понимаете! Сейчас не время для разбирательств. Вокруг полно хищников и бродят пираты. Арестовав Ханта, мы ослабим нашу оборону.
— Пусть это решает Виктор. — Бухгалтер был неумолим, что удивляло и тревожило.
А если он действительно убедит Попова и Герберта в том, что Хант готов выстрелить им в спину? Тогда все покатится кувырком!
Инга не стала больше спорить. Она дождалась, когда Слободан уйдет, а сама взяла миску с концентратом и направилась к посту, где дежурил Рик. Теперь-то он точно обратит на нее внимание…
До поста она не дошла. Хант и Виктор слезли с каменной стены, и теперь оба уселись посреди площадки. В неверном предрассветном сумраке их фигуры казались парой оживших валунов, которые, сгорбившись, склонились над камнем помельче. Пытаются настроить рацию, догадалась Инга. Значит, бухгалтер не успел ничего шепнуть Виктору. Ну что ж, это откладывало момент истины, а если постараться, его можно было и вовсе предотвратить. Инга поискала взглядом Слободана. Бухгалтера было не разглядеть среди серых скальных выступов. Вот и пусть там сидит. Нечего баламутить народ.
Инга подошла к передатчику поближе и прислушалась.
— Они не прекратили погоню, — сказал Хант. — Просто модуль вернулся для ремонта корабля, а наиболее опытные следопыты продолжают поиск. Судя по радиоперехвату, их не меньше десятка.
— Придется нам подготовиться к осаде. — Виктор взглянул на свою винтовку. — Правда, у нас мало боеприпасов, но, если хорошенько постараться, пару атак мы отобьем.
— Они могут вернуть посадочный челнок и применить его тяжелое оружие. Теперь модулю ничто не помешает прицелиться.
— Можно уйти дальше по гряде.
— Это ничего не даст. Разведзонд сообщит пиратам, куда мы ушли.
— А если снова скрыться в джунглях?
— Нельзя. Мы не пройдем и двух шагов, как нас сожрут.
— Тогда нам остается… сражаться до конца.
— Или сдаться. — Хант поморщился. — Давайте выйдем на связь с «Дампиром» и обсудим с ними условия. Возможно, все уладится.
— Это не лучший вариант, — не согласился Виктор.
— Если мы вступим в бой, вариантов вообще не останется.
— Предлагаю подвесить все эти вопросы в воздухе, — упрямо заявил Попов. — Хотя бы до утра.
— Какой смысл? Утром вернется модуль с подкреплением, и тогда мы не сможем говорить с ними на равных.
— Мы и сейчас не можем. На их стороне явное преимущество. Поэтому они и не торопятся.
С «наблюдательного зуба» свесился Герберт.
— Хант! На краю леса какое-то движение!
— Снова звери? — Рик запрокинул голову.
— Нет! Такое впечатление, что кто-то подбирается короткими перебежками. Кусты дергаются… как будто в шахматном порядке…
— Я наверх. — Попов решительно встал. — Вам достается тропа. Удержите?
— Не беспокойтесь, — криво улыбнулся Хант. — И все-таки рекомендую вам подумать насчет сдачи.
— Подумаю, — пообещал Виктор и полез на скалу справа от грота.
Инга снова попыталась высмотреть Слободана. Рассвет наконец-то прорвал завесу ночи, и она увидела бухгалтера. Он сидел на левой стене. Значит, до Виктора ему было не добраться.
Хант, прежде чем отправиться к устью расщелины, вопросительно взглянул на Ингу.
— Я принесла вам завтрак, — проворковала она.
— А-а, это хорошо. — Рик взял миску. — Война войной, а калории нужны всегда.
— А еще я хотела сказать… — Инга замялась.
— Да? — Хант взглянул на нее без интереса. — У меня мало времени.
— Это важно… — Инга потупилась. — Прежде чем… похоронить то, что осталось от Добровского…
— Ну-ну, — подбодрил Хант. В его глазах мелькнула тень.
— Слободан обратил внимание на то, что крестик… кулон… он был сломан.
— Ну и что?
— Слободан подозревает, что… часть крестика срезана… пулей.
— Что? — Рик едва заметно вздрогнул. — Какое интересное заявление.
— Он пока ничего не заявлял. Просто я стояла рядом и слышала, как он рассуждал на эту тему.
— Когда минует очередной кризис, я обязательно поговорю со Слободаном, — подчеркнуто деловым тоном пообещал Хант. — Мы разберемся в этом странном обстоятельстве. Крестик у него?
— Нет, под тем камнем…
— Хорошо. Спасибо, Инга.
— Хант! Они приближаются! — громко шепнул сверху Герберт.
Рик торопливо вернул Инге миску с концентратом и занял позицию у тропы. Инга отнесла остывшую «кашу» в грот, взяла винтовку и села у входа. На всякий случай. Немного подумав, она встала и заглянула в палатку, чтобы разбудить Оксану, но той на месте не оказалось. Инга выглянула из пещеры и осмотрелась. Оксаны на площадке не было, но более странным казалось то, что на месте нет и Ханта. Инга осторожно вышла и на цыпочках пробралась к тому месту, где лежал «могильный» камень. Как и предполагала Инга, он был сдвинут в сторону.
Девушка приблизилась к левой стене. Там, где обосновался Слободан, теперь виднелись сразу три силуэта. Разговаривали они шепотом, но различить слова было можно. А еще можно было понять, что беседа проходит в очень недружелюбном тоне.
— Спрячьте нож, Хант, или я продырявлю вам затылок!
Инга обомлела. Позади Рика стоял Виктор. Это был именно его полушепот.
— Сэр, вы в своем уме? — медленно обернувшись, поинтересовался Рик. — Что это на вас нашло?
— Ничего особенного. Просто я предупреждаю, что второй раз фокус, как с Эуженом, у вас не пройдет. Я знаю, зачем вы сюда поднялись. Чтобы устранить свидетеля!
— Ничего подобного! Как вам только в голову могло прийти!
— Слободан, что у вас есть на Ханта? — спросил Виктор, не сводя глаз с Рика.
— Я не уверен, но мне кажется…
— Вот видите, он не уверен! — возмутился Хант. — Ему кажется! А вы тычете стволом мне в затылок!
— Помолчите! — Виктор угрожающе поднял оружие. — Слободан, продолжайте!
Продолжить бухгалтеру не удалось. На верхушке «зуба» что-то оглушительно взорвалось, и вниз посыпалась щебенка. Все трое скатились на площадку и бросились в грот. Виктор попутно грубо схватил и рывком забросил на плечо застывшую от неожиданности Ингу.
Второй взрыв разнес камень, которым была «закупорена» тропа.
Третий отколол и обрушил часть каменного козырька над входом в грот.
Как только это случилось, Виктор подхватил рацию и заорал: