Детский сад, штаны на лямках - Люся Лютикова 12 стр.


В квартиру звонить не понадобилось, мужчина уже поджидал меня около двери. Лет сорока, грузная фигура, с бородой, в сером спортивном костюме. Он так нетерпеливо переминался с ноги на ногу, будто я ехала на лифте не с первого этажа, а из самой Москвы.

– Вы из агентства недвижимости? – уточнил он.

– Ну, я… – Я уже поняла, что в моем щекотливом расследовании надо пользоваться любым случаем, чтобы узнать хоть какую-то информацию, поэтому ответила обтекаемо: – Мне нужна сто сороковая квартира.

Мужчина укоризненно заметил:

– Вы опоздали, мы договаривались на двенадцать часов. А я ведь предупреждал, что сегодня уезжаю из города! Проходите в квартиру. И вытирайте ноги!

Я тщательно вытерла сапоги о тряпку, брошенную в прихожей, и двинулась вслед за мужчиной. Это была типовая «двушка», довольно компактная, для большой семьи тесновата, но для матери с одним ребенком – в самый раз. Я недоумевала: если Анна Корягина жила тут вдвоем с дочерью, то кто этот мужик, который ведет себя по-хозяйски?

Мужчина распахнул дверь маленькой комнаты:

– Вот, смотрите.

Я заглянула в комнату. Окно выходило на юг, поэтому в комнате было много света. На двенадцати метрах помещался диван, кресло, шкаф-купе и несколько книжных полок. Я заметила на стене крепеж под маленький телевизор, но он пустовал.

– Мебель хорошая, почти новая, – бойко частил мужик. – Кресло раскладывается, получается второе спальное место. Мебель я оставляю, и постельное белье, и полотенца, и посуду, будете жить на всем готовом.

На книжных полках стояли преимущественно детские книги. Я подошла к шкафу, отодвинула дверцу, оттуда посыпались куклы и плюшевые зайчики.

– Игрушки можете выкинуть. Они остались от… – мужик на секунду запнулся, – от прежних жильцов.

Значит, Анна с дочкой снимали эту квартиру? Свету забрала опека, а куда делась мать?

Я напустила на лицо выражение легкого любопытства:

– Кто тут жил?

– Женщина с ребенком. Очень чистоплотная, как видите, комната в идеальном состоянии.

– А почему она съехала?

– Уехала в другой город, к родственникам.

– Что же игрушки не взяла? И книжки оставила.

– Почем я знаю, – сердито отозвался собеседник, – значит, не нужны они ей. Пойдемте смотреть места общего пользования.

Туалет и ванная не произвели на меня впечатления: старая, кое-где потрескавшаяся плитка на стенах, пожелтевшая от времени сантехника. Однако мужик горделиво заметил:

– Ванная в отличном состоянии, есть горячая и холодная вода, смесители не протекают. Мыться – одно удовольствие!

Зайдя на кухню, от неожиданности я вздрогнула: там сидел человек. Пожилой мужчина неопрятной наружности, как будто потерявшийся в этом мире, так обычно выглядят вдовцы. Я поздоровалась, он молча кинул.

Мой провожатый зашептал на ухо:

– Сосед, тихий пенсионер, рано ложится, поздно встает, с ним не будет никаких проблем.

– Так это коммуналка? – удивилась я.

– Ну да, коммуналка, – раздраженно ответил мужик, – я сдаю комнату. А вы что, на квартиру рассчитывали? Вам же в агентстве должны были объяснить!

Долгие годы я снимала жилье в столице, повидала немало квартирных хозяев и уже с первой минуты общения могу определить, что за человек передо мной. В частности, у этого мужика я ни за какие коврижки не стала бы арендовать жилье – себе дороже выйдет. Во-первых, он жлоб, это видно сразу, за копейку удавится. Плату будет повышать регулярно, обосновывая это высокой инфляцией в стране, а то и просто безо всяких обоснований. Если сломается смеситель в ванной, ни за что не купит новый, придется менять за свой счет. А если найдет, кому сдать жилье дороже, не раздумывая ни секунды, выкинет тебя на улицу. Наверное, с Анной Корягиной он именно так и поступил. Даже не дал женщине собрать вещи.

– Так вам нужна комната? – настаивал мужик.

Я решила потянуть время, авось, удастся узнать что-нибудь об Анне.

– А какие условия?

– Условия – шоколадные, – сахарно улыбнулся хозяин, – в месяц платить всего пятнадцать тысяч рублей. Само собой разумеется, за коммунальные услуги отдельно. Я сам в другом городе живу, поэтому беру предоплату за полгода. И еще плата за один месяц в качестве залога. Вы тут полная хозяйка останетесь.

Я прикинула: больше ста тысяч за раз вынь да положь! Ничего себе «шоколадные условия»! Вообще-то за пятнадцать тысяч рублей сегодня спокойно можно снять комнату в Москве, не то что в этой дыре. Не могу поверить, что мужик всерьез рассчитывает найти жильцов.

– А залог зачем?

– Как зачем? А вдруг вы комнату обчистите и сбежите?

– Куда же я сбегу, если за полгода вперед заплатила?

Хозяин обозлился:

– Условия не обсуждаются, хотите – снимайте, а нет – насильно заставлять не буду!

Мне надоело ходить вокруг да около.

– Имя Анны Николаевны Корягиной вам что-нибудь говорит?

Мужчина изменился в лице.

– Нет, впервые слышу.

– Неубедительно врете. Эта женщина раньше жила здесь, в этой квартире, она снимала у вас комнату.

– Впервые слышу, – твердил мужик. – Никакую комнату я никому не сдавал и сдавать не собираюсь. Вы что-то путаете.

– Не бойтесь, я не из налоговой.

– А я и не боюсь. Да я вообще из Орловской области, в этом городе у меня никакой недвижимости нет! Если хотите, проверяйте через регистрационную палату!

Я хлопнула себя по лбу: вот дурында-то! При аренде квартиры первое дело – поинтересоваться у хозяина документами на жилплощадь. А то ведь вполне может оказаться, что вы отдадите денежки совсем не тому человеку, который владеет недвижимостью. У меня так подруга Женька «попала». Сняла «однушку» у женщины, вполне приличной на вид. Заплатила за два месяца вперед, едва успела перевезти свои вещи, как на пороге квартиры возник мужчина. Дверь он открыл своими ключами. Мужчина представился владельцем квартиры и предложил вызвать полицию, чтобы выяснить, что Женька делает на его собственности.

– Мне эту квартиру женщина сдала! – доказывала Евгения. – Пухленькая блондинка, волосы вьются, в очках!

– А, эта! – махнул рукой хозяин. – Это моя бывшая жена, она только зарегистрирована здесь, все руки не доходят ее выписать. Она не имела права сдавать вам мою квартиру. А я, знаете ли, совсем не горю желанием делить свое жилище с посторонним человеком. Так что попрошу на выход!

– Тогда отдавайте деньги! Плату за два месяца!

– Спрашивайте с того, кому заплатили, – резонно ответил мужчина. – Я не общаюсь с бывшей супругой, кстати, она мне самому кучу денег должна.

Женька бросилась в полицию. Но в процессе разбирательств выяснилось, что она не взяла у блондинки расписку в получении денег, так что дело о мошенничестве пришлось закрыть. Думаю, шустрая семейка до сих пор работает на пару и уже успела обуть не один десяток съемщиков.

Вот и этот мужик такой же прохиндей. Узнал, что хозяйка комнаты уехала, и решил по-быстрому срубить «капусты». Но только почему Анна скрылась? И куда?

– Мне нужно только знать, куда уехала Корягина, дайте адрес.

– Ничего не знаю, – твердил мужик.

– Не даст он вам адрес, – вдруг вмешался в разговор сосед-пенсионер. Голос у него оказался скрипучий, как старое рассохшееся дерево. – С этой просьбой теперь в другую инстанцию надо обращаться.

– В какую же?

– Да вон туда, – старик указал на потолок.

– Куда? – не поняла я.

– К Господу Богу.

До меня по-прежнему не доходило.

– Анна ушла в монастырь? – предположила я.

– Нет, – проскрипел сосед, – она покончила с собой.

Глава 17

Несколько секунд я ошарашенно пялилась на пенсионера, потом спросила:

– Вы шутите?

Старичок обиделся:

– Внученька, в моем возрасте такими вещами не шутят.

– Женщина, – встрял квартирный прохиндей, – если вы не собираетесь снимать комнату, освободите помещение.

Я даже не удостоила его взглядом. В этот момент зазвонил домофон, очевидно, это пришли настоящие арендаторы, и мужик поплелся открывать дверь.

– А ты зачем Анюту ищешь? – полюбопытствовал пенсионер.

Я сориентировалась быстро:

– Мы учились в одном классе, у нас в школе будет вечер встречи выпускников, я хотела ее пригласить.

По паспорту Анна Корягина была моложе меня на восемь лет, но я надеялась, что старичок с высоты своего возраста не заметит разницы. Так оно и вышло. Пенсионер грустно закивал головой:

– Ну да, ну да… без нее, значит, будете праздновать…

– А что Аня с собой сделала?

– Из окна выбросилась.

– Когда это случилось?

– В прошлый вторник как раз сорок дней было, я поминал ее.

Выходит, Анна Корягина не могла убить Махнач и Прудникову. Я вздохнула: количество подозреваемых сокращается буквально с каждым часом. Ох, боюсь, в конечном итоге расследование приведет меня к Ленке Алябьевой!

– Что же толкнуло ее на этот шаг?

– Горе, – отозвался старик. – Органы опеки забрали у нее дочь, вот она и не выдержала.

– Горе, – отозвался старик. – Органы опеки забрали у нее дочь, вот она и не выдержала.

– Почему же Аня не боролась за ребенка? Ведь девочку можно было вернуть! Ну, не знаю, собрать справки, обратиться в суд, нанять адвоката! Надо было бороться!

Собеседник махнул рукой:

– Никудышный из Анютки был борец. Она же с трудом ходила, какая-то страшная болезнь с суставами, постоянно нужно покупать дорогие импортные лекарства, да и те толком не лечат, только дают временное облегчение. С дочкой-то она еще хоть как-то передвигалась, в сад ее водила, гуляла, а уж когда ребенка у нее забрали, на нервной почве совсем слегла. Только до туалета доползала. Да и вот до окна дотянулась.

– Ей и тридцати не было, – воскликнула я, – откуда взяться болезни?

– А что, в больницах только старики да старухи лежат? – усмехнулся пенсионер. – Болезни – они никого не щадят, ни старого, ни малого. На работу ее из-за ног не брали, а инвалидность государство ей не давало. Сейчас распоряжение вышло: сократить количество инвалидов в стране. В бюджете нет денег, всем на пенсии не хватает, вот и приказали: новых инвалидов не назначать, а старым понизить группу, чтобы совсем копеечную пенсию платить, может, они заодно побыстрей все передохнут.

Я безмерно удивилась:

– Что еще за приказ? Какой номер закона?

Старичок смерил меня долгим взглядом и проскрипел:

– Нет никакого номера. Ты, внучка, вон какая дылда вымахала, а прямо как маленькая. Конечно, это было устное распоряжение, передали по своим каналам, от начальника к подчиненным. Ежели в каком регионе много инвалидов набирается и он много денег из бюджета выкачивает, то президент того губернатора увольняет и нового назначает. Программу «Время» смотришь? Там как раз такое показывают.

Очевидно, в голове у пенсионера образовалась мешанина из телевизионных новостей, слухов и собственных мрачных домыслов.

– Я уж жду не дождусь, когда помру, чтобы этого безобразия не видеть, – продолжал старик. – Зачем с фашистами воевали, зачем БАМ строили, зачем целину поднимали? Чтобы кругом процветало воровство и беззаконие? Быстрей бы уж помереть. Может, на том свете Антонину встречу, жену мою покойную. Она мне часто снится, стоит, улыбается и молчит, а иногда ветку сирени протягивает, уж больно любила она сирень-то. Раньше ведь как считалось: что бога нет. А теперь по телевизору говорят, что есть жизнь после смерти. Ты-то как думаешь, врут или нет?

– Понятия не имею, – пожала я плечами. – В любом случае дай вам бог узнать это как можно позже. Здоровья вам!

– Мне-то оно зачем, – сварливо проскрипел пенсионер, – вот Анюте здоровье бы пригодилось. Одна ребенка поднимала, святая женщина, никто ей не помогал! Бывший муж даже алименты не платил. Он индивидуальный предприниматель, оформил справку, что никакого дохода не имеет и взять с него нечего.

Я навострила уши: бывший муж? В личном деле Анны Корягиной не фигурирует никакой муж. Ленка Алябьева поступила прямо: в свидетельстве о рождении ее сына в графе «отец» стоит прочерк. А в свидетельстве о рождении Светочки Корягиной указаны имя и отчество отца – Корягин Александр Андреевич, но я отчего-то решила, что они записаны со слов самой Анны. Многие матери-одиночки так делают – выдумывают папашу, чтобы документ выглядел прилично, «как у всех». Но, оказывается, Анна действительно когда-то была замужем.

– Ей следовало обратиться в суд с просьбой назначить алименты в фиксированной сумме, – заметила я.

– Чего теперь-то рассуждать, – досадливо отмахнулся старик, – задним умом все крепки. Да и не могла Анютка по судам таскаться, говорю же – ноги едва слушались. И денег на адвокатов не было. И что суд, разве суд ей деньги даст? Деньги с должников выбивают судебные приставы. А судебных приставов тоже надо тормошить. Ходить туда, глаза им мозолить, жалобы писать, тогда они, может, и почешутся. В этой битве последнее здоровье потеряешь.

Полностью прав пенсионер, полностью! В отношении алиментов российское законодательство абсолютно не продумано. Такое впечатление, что законы писали алиментщики и цель их была – максимально облегчить собственную участь.

Сейчас ведь как? На бумаге все красиво: алиментами облагается любой доход человека по трудовым и гражданско-правовым договорам. Но на практике бывшая жена должна сама узнавать о доходах мужа, обращаться в службу судебных приставов и требовать, чтобы с этих конкретных сумм были отчислены алименты.

Но вот как, как обыкновенная женщина может узнать, что бывший супруг устроился на вторую работу? Или что он продал квартиру? Или что выиграл в лотерею миллион долларов? Третьим глазом она это увидит, что ли? Так ведь далеко не у всех есть дар ясновидения.

Отсюда и злоупотребления. Мужики не спешат докладывать бывшим половинам о своем выросшем материальном благосостоянии, искренне полагая, что те на их копеечные алименты успевают и на Кипре отдохнуть, и норковую шубку к сезону обновить, и ребенка на учебу в Англию отправить.

Я убеждена, что женщина не должна, как ищейка, следить за бывшим супругом и вынюхивать, где он работает и какая у него зарплата. Ее дело – воспитывать ребенка, и кстати, тоже работать, потому что алименты идут исключительно на отпрысков.

Я, Люся Лютикова, предлагаю простой до гениальности способ, как сделать так, чтобы отцы платили своим детям алименты до копейки.

В цепочку «бывшая жена – бывший муж», где женщина заведомо находится в бесправном положении, следует включить государство, у которого есть реальная власть.

Значит так, механизм такой. После развода женщина получает на руки решение суда: «25 % дохода гражданина Пупкина, ИНН такой-то, отдавать гражданке Пупкиной, ИНН такой-то, до совершеннолетия их совместного ребенка». С этой бумагой она идет в налоговую инспекцию, где оставляет свои банковские реквизиты для перевода денег. Всё! Дальше начинает работать государственная машина.

Налоговая инспекция автоматом перечисляет на ее счет 25 % от всех доходов бывшего супруга. Немаловажная деталь – отчисления должны идти из бюджета. А задача мужа – вернуть государству эти деньги. Не вернул вовремя – начисляются пени. Просрочил три месяца – не выпустят за границу. Не платишь полгода – добро пожаловать в тюрьму. При этом уголовную ответственность за невыплату алиментов предлагаю ужесточить.

Понимаете, в чем суть? Одно дело – скрываться от слабой женщины с ребенком, и совсем другое – попасть в долговую яму к государству, которому пустить человека по миру – раз плюнуть. Вот увидите: они будут платить алименты с опережением графика!

Идея моя замечательная, мне за нее надо дать Государственную премию, вот только есть одно «но»: никогда такой закон Дума не примет. А знаете почему? Потому что 99 % депутатов, которые в ней заседают, – это мужики, которые либо уже платят алименты, либо рискуют в любой момент начать их платить. Вы когда-нибудь видели, чтобы волки голосовали за отмену дармовой зайчатины? То-то же.

Впрочем, вернемся к реальности.

– За что органы опеки забрали у Ани дочку? – спросила я.

– А шут их знает. Я за Анютой никакой провинности не замечал, мать она была образцовая. Денег у нее было в обрез, это правда, сама она дешевыми макаронами питалась, но для ребенка и курицу варила, и сыр покупала, и творог. И обязательно фрукты! Раз в день давала то яблоко, то грушу, то апельсин. А как же, ребенку нужны витамины. Девчонка у нее ласковая была, воспитанная, слова грубого не скажет. И одевалась всегда чисто. У Анюты стиральной машины не было, стирала она руками, тяжело ей было стоять, так она приспособилась: брала две табуретки, на одну ставила тазик, а на другую сама садилась и стирала потихонечку. Хорошая она была мать, ничего плохого про нее сказать не могу.

– Неужели инспектор отдела опеки и попечительства с вами не побеседовала? Ведь вы, как никто другой, знали Анну! Почему не учли ваше мнение, когда забирали ребенка?

Старик горько усмехнулся:

– Мое мнение уже давно никто не учитывает. Мы, пенсионеры, к этому привычные. Не отстреливают нас в собесе – и на том спасибо.

Я вспомнила характеристику, которую Анне Корягиной выдала заведующая детским садом, и вздохнула:

– Столько всего на Аню навалилось, не удивлюсь, если с горя она начала выпивать…

– Ни капли! – воскликнул дедок. – Почернела вся, исхудала, выла в своей комнате, как раненый зверь, а ни капли спиртного не выпила. Я уж ей говорил: «Выпей водочки, внучка, может, полегчает, глядишь – поплачешь, сердце-то и растопится», – а она ни в какую. Не могу, говорит, пить, душа спиртного не принимает. И когда из окна падала, тоже трезвая была как стеклышко, это экспертиза подтвердила.

Мимо кухни прошествовал квартирный махинатор в сопровождении девушки в светлой дубленке.

– А это что за гусь?

Собеседник нахмурился.

– Анютин то ли троюродный племянник, то ли четвероюродный дядька. Короче, седьмая вода на киселе. Как узнал, что Анютка померла и комната освободилась, примчался сюда из Орловской области квадратные метры сдавать. А где он был, когда ей с дочкой нужна была помощь, когда они от голода пухли?

Назад Дальше