Да, я взрослая, вполне адекватная, пережившая более чем опасные мгновения девушка, но болтаться на матрасе прямо над трупом – это уже слишком!
И очень жаль, что интенсивный ор не придает ни малейшего ускорения моему плавсредству, которое указательным буем зависло над кучей камней, совершенно по-свински не желая сдвинуться хотя бы на полметра.
Знаю, у меня есть весла, они же руки, вот только визг отнял все силы, и даже после его постепенного угасания я не могла пошевелить ни одним из весел, продолжая тупо пялиться на распухшую человеческую кисть.
За спиной послышалось громкое фырканье и плеск воды – прибыли спасатели.
– Варька, что случилось? – первым до меня добрался Олег. – У тебя судорога, что ли? Или с сердцем плохо стало, вон, аж зеленая вся!
– Давай мы тебе поможем до берега добраться, а там врача вызовем, если что, – папа Коля встревоженно разглядывал мою перекошенную физиономию.
– Не надо врача, – еле слышно проскрипела я (похоже, связки посадила могучим звуковым ударом). – Милицию вызывай. Вернее, полицию.
– Это еще зачем? – Брат озабоченно пощупал мой лоб. – Вроде негорячий, бредить не должна.
– Ты не на меня, ты вниз посмотри. Вон на ту кучу камней. Только не ныряй, а то меня вырвет!
– Ох ты, ...! Извини.
Посмотрели.
– Так это, – теперь и у остальных присутствующих здесь Ярцевых перекосило физиономии, но Олег еще пытался проявить инициативу, – наверное, нырнуть все же надо, камни разбросать...
– Не надо. – Папа Коля вцепился левой рукой в край моего матраса и тихо продолжил: – Варя права, это дело полиции. Ты лучше помоги мне матрас буксировать, а то наша девочка сомлела совсем.
– И ничего не сомлела, – упрямо буркнула я, но сопротивляться транспортировке не стала.
Следственная группа и спасатели прибыли относительно быстро – через полчаса. Папа Коля хотел за это время отвезти перепуганную маму домой, но она отказалась. И я ее понимаю – сама не захотела бы сейчас остаться одна, пусть и в родных стенах.
Мирно беседовать о разных пустяках как-то не получалось, светлая, радостно сверкающая солнечными бликами поверхность озера, полчаса назад дарившая только положительные эмоции, теперь стотонным прессом давила на психику.
И в голове набатом звучал только один вопрос:
Кто лежит там, на дне?
Моника? Ася? Или кто-то другой?
Потом прибыли вызванные бригады, и через двадцать минут тело доставили на берег.
Тело девушки. Но это была не Моника – ее фото мне показывала Элеонора.
К нам подошел невысокий рыхлый мужчина в насквозь пропотевшей рубашке с короткими рукавами. Он бы хоть джинсы сменил на более подходящие для такой жары легкие брюки, тогда, глядишь, и не потел бы так.
– Следователь прокуратуры Можейко Владимир Петрович, – представился он, вытирая большущим носовым платком распаренное лицо.
Если честно, он меньше всего походил на следователя прокуратуры, больше на бухгалтера: круглое лицо, нос картошкой, маленькие глазки, невразумительный подбородок, светлые редкие волосы облепили обширную лысину – вылитый пан Вотруба из старинной советской передачи «Кабачок 12 стульев».
Вот только выражение этих маленьких глазок было не бухгалтерское – острые буравчики буквально ввинчивались в собеседника господина Можейко, добираясь, кажется, до самых потаенных уголков души.
– Так это вы нашли тело? – начал глубокое бурение следователь.
– Мы нашли руку, торчащую из камней, – уточнил Олег. – А проверять, часть это либо тело целиком, не стали, сразу вызвали вас.
– Это правильно, – ласково улыбнулся Владимир Петрович, – это грамотно. Приятно иметь дело с образованными людьми. Но хотелось бы обращаться к вам по именам. Представьтесь, пожалуйста.
– Ярцевы мы, – решил выдвинуться на передний фланг папа Коля. – Меня зовут Николай Валентинович, это – моя супруга Лариса, сын Олег и дочь Варвара. Мы живем в Низовке, решили отдохнуть на озере, и вот...
– В Низовке? Очень хорошо, значит, вы знаете местных и нам не надо дожидаться участкового для возможного опознания трупа. Пойдемте поближе, посмотрите, может, опознаете Асю, девушку из местных, пропавшую в прошлом году именно на этом озере. С ней еще подруга была, но та – брюнетка, а Ася блондинка, так что труп скорее всего...
– К сожалению, мы не сможем быть вам полезными, – мрачно проговорил папа Коля, – мы живем в Низовке с этой весны, а участок купили осенью. Так что, если девушка пропала год назад, мы с ней знакомы не были.
– Очень жаль, – шумно вздохнул следователь. – Придется ждать Михаила Семеновича. Да и то верно, мы ведь в прошлом году опрашивали всех жителей Низовки, и вас я не помню.
– А скажите, Владимир Петрович, – шок мой уже прошел, уступив место детективному зуду, – вы ведь, по рассказам наших соседей, обшарили тогда все озеро, но тел так и не нашли, верно?
– Допустим, обшаривал не я лично, но вы правы, водолазы обследовали каждый сантиметр озера, и ничего. Тем более что особых проблем с поисками не было, озеро чистое, без омутов и коряг.
– Так почему вы решили, что найденная сегодня девушка – та самая пропавшая Ася?
– Потому что похожа на снимки, приложенные к делу. Только... – Можейко дернул щекой и снова полез за своим платком-полотенцем.
– Что – только?
– Неважно. Это касается следствия.
– Ладно, сама посмотрю.
Ох, женщины! Еще десять минут назад я даже взглянуть боялась в сторону лежащего на берегу худенького тела, но стоило следователю вежливо намекнуть не совать нос не в свое дело, как мой нос немедленно к этому самому делу устремился. Вернее, к телу.
Да так шустро, что не ожидавший подобной прыти Владимир Петрович среагировать и ухватить меня за подол сарафана не успел. А если бы успел и посмел, то физически убедился бы в ошибочности подобного поведения.
Не люблю, знаете ли, когда меня хватают, тем более за подол.
Но все обошлось, и через минуту я уже тормозила возле утопленницы.
Хотя...
Она совсем не была похожа на утонувшую. А вот на избитую, измученную, подвергавшуюся пыткам и издевательствам – да.
А еще...
Я почувствовала, как вдоль спины с громким топотом промчался эскадрон мурашек летучих, оставляя после себя полосу льда. Руки затряслись и автоматически устремились к приготовившемуся снова заорать рту, дабы прихлопнуть позорный ор на выходе.
Я ведь девушка стойкая, сильная, и не такое повидала.
Нет, если честно, ТАКОГО я еще не видела.
Помимо синяков, старых и свежих шрамов, ожогов и царапин на худеньком теле девушки зияли выгрызенные дыры. Именно выгрызенные, следы острых зубов делали края ран узорчатыми.
Я, конечно, не зоолог, но зубы, потрудившиеся над телом несчастной, были очень похожи на крысиные.
И я даже думать не хочу, КОГДА появились эти раны. Грызли хвостатые твари уже мертвое тело или еще живое...
Сильный толчок в спину, от неожиданности я не устояла на ногах и упала.
А рядом со мной упала на колени пожилая женщина и, медленно стаскивая с головы косынку, заголосила:
– Асенька-а-а-а-а! Девочка моя родная! Кто же с тобой сотворил такое?!!!!
ГЛАВА 25
В общем, это действительно была Ася Егорова, пропавшая вместе с Моникой Климко. Судебно-медицинская экспертиза установила, что девушка умерла приблизительно две недели назад, причиной смерти стал сердечный приступ.
Хотя до исчезновения Ася никаким сердечным недугом не страдала (физическим, насчет душевных родные были не в курсе), была веселой и общительной девушкой, ходила вместе с Моникой в фитнес-клуб и бассейн, увлекалась восточными танцами...
Патологоанатом, проводивший вскрытие, высказал предположение, что Егорова умерла от истощения и боли. Словно кто-то решил попробовать – а сколько понадобится времени для того, чтобы заморить жертву до смерти?
Нет, просто не кормить – банально, девчонку надо проверить на всестороннюю выносливость. То есть не кормить, давать только воду – чтобы не загнулась раньше времени – и подвергать чудовищным пыткам.
А еще оказалось, что крысы грызли живое тело...
В общем, тварь, похитившая девушек, развлеклась от души.
И я только порадовалась, что Элеоноры нет в Москве, и она пока не знает о судьбе дочкиной подруги.
Потому что... Моника еще там. И сколько ей осталось – неизвестно. Да и осталось ли вообще, ведь вполне вероятно, что она умерла еще раньше, и ее тело просто не нашли.
Да и с телом Аси не все ясно. Экспертиза обнаружила микроскопические кусочки земли и хвои в волосах и одежде девушки, а еще...
В общем, в воде труп оказался максимум за сутки до его обнаружения, а до этого он находился в земле.
Получается, кто-то вначале захоронил замученную жертву в лесу (наличие в земле хвои), а спустя две недели выкопал и устроил пантеон на дне озера? Там, откуда девушки были похищены?
Это что, обострение психоза или этих «кто-то» было двое?
А если двое, то зачем второму было заморачиваться с саркофагом на дне? Ведь надо было натаскать камней, причем довольно крупных, способных удержать тело под водой, а потом обустроить могилу. И сделать это вполне надежно, строителя саркофага подвел всего лишь один камень, оказавшийся слишком легким. Его смыло подводным течением, и обнажилась рука.
Это что, обострение психоза или этих «кто-то» было двое?
А если двое, то зачем второму было заморачиваться с саркофагом на дне? Ведь надо было натаскать камней, причем довольно крупных, способных удержать тело под водой, а потом обустроить могилу. И сделать это вполне надежно, строителя саркофага подвел всего лишь один камень, оказавшийся слишком легким. Его смыло подводным течением, и обнажилась рука.
А так бы Ася покоилась, почти как мертвая царевна – прозрачная вода озера очень похожа на хрустальный гроб.
Да еще эта кувшинка в камнях...
В общем, вопросов было больше, чем ответов. У меня. И задать их было некому, следователь Можейко информацией делиться не желал, все, что мне удалось узнать, разболтал наш участковый. И не мне лично, а вездесущей Матрене Ивановне, знавшей слабое место Михаила Семеновича – чай с пирогом и чуть-чуть самогоночки для душевности.
Да и с теткой Аси наша бабулька была хорошо знакома, как-никак всю жизнь в одной деревне прожили.
Так что первые дни в нашей семье только и было разговоров, что о страшной находке, пока мама не прекратила обмусоливание неприятной темы волевым решением:
– Все, дорогие мои, хватит! Сил больше нет! Сколько можно говорить об этом кошмаре! Я и так по ночам плохо сплю, разные ужасы мерещатся, а вчера уже пошли и дневные глюки. Вернее, вечерние.
– Ох ты, батюшки! – оживилась Матрена Ивановна. – Никак привидение увидела? Что, Ася приходила?
– Да ну, глупости, – отмахнулась мамуля, смущенно пряча глаза. – Никакое не привидение, а... Да нет, даже озвучивать эту ерунду не буду, но очень вас прошу, Матрена Ивановна, не надо больше разговоров про убийства, про пытки, сказок про Змеев Горынычей...
– И никаких не сказок! – поджала губы соседка. – А кто же еще мог мертвяка на дне спрятать? Там же глубина какая, метра три, не меньше! Рази человек сможет каменюк туда натягать да могилу устроить? Только чудище! Оно же и девчоночку замучило, а потом решило камнями прикрыть, запас на зиму...
– Матрена Ивановна! – не выдержал папа Коля. – Ну что вы такое говорите! Взрослая ведь женщина, а такую чушь порете! Мои девочки и так отойти после случившегося не могут, а вы еще масла в огонь подливаете! А байки ваши о Змее Горыныче уже вот где! – он провел ребром ладони по горлу и отвернулся, мрачно сопя.
– Ну, раз я вам так надоела, – бабулька сложила губы траурной скобочкой и поднялась из-за стола, – больше не приду. Простите, ежели что не так.
– Баба Мотя! – мамуля вскочила с места и обняла старушку за плечи. – Ну что вы такое говорите! Вовсе вы нам не надоели, мы вас очень любим...
– Правда? – шмыгнула носом соседка.
– Правда-правда. Просто у меня сейчас нервы не в порядке, и вчера вечером я в нашем саду кусты в темноте за чудище приняла. Аж сомлела с перепугу, представляете? Колю чуть до инфаркта не довела.
– А как иначе, – проворчал папа Коля. – Зову ее, зову – не отвечает. Пошел искать – а она лежит возле кустов смородины, словно мертвая!
– Почему я ничего не знаю? – нахмурилась я.
– А потому что и знать нечего, – улыбнулась мама. – Коля на меня водичкой побрызгал, я и очнулась. И так приятно было вместо чешуйчатой морды родное лицо увидеть!
– Погоди-ка! – Траурная скобка превратилась в куриную гузку, что означало максимальную концентрацию внимания Матрены Ивановны. – Какая еще чешуйчатая морда?
– А вот наслушалась я ваших баек, баба Мотя, – смущенно усмехнулась мама, – и приняла куст смородины за Змея Горыныча. Среди веток так четко чешуйчатая морда проступила, зеленоватая такая, а глаза – темные, страшные...
– Ужасть! – всплеснула руками бабулька. – Раньше он токо по лесу шастал, а таперича и в деревню пришел! Новую жертву, видать, высматриват! Вы Варьку-то берегите, она одна девка в деревне! Хотя нет, к Семенцовым внучка ишшо приехала, и к Емельяновым две. Но он в ваш двор пришел, не пондравилось, что вы его захоронку нашли! Ох, страсти какие! Надо святой водицей двор окропить!
– Матрена Ивановна! – На папиных скулах вспухли желваки. – Если действительно не хотите с нами поссориться, прекратите пугать моих девочек! Вон Варя аж побелела после ваших слов! Вы сами-то хоть себя слышите? Змей из лесу пришел в деревню за жертвой! На дворе, между прочим, двадцать первый век, откуда такая дремучесть?!
– Ничего не дремучесть! А што вы думаете, сказки в старину просто так придумывали? – пошла в атаку бабулька. – По всей Руси одно и то же сказывали? Ить ни телефонов, ни радива не было, откуда ж люди знали про Змея Горыныча? И на севере, и на юге старики рассказывали, как лютый Змей требовал самых лучших девок к нему приводить раз в год! И утаскивал их в пещеру свою, и измывался над бедняжками! В точности, как у нас! А Змея, между прочим, не только я видела, ишшо две бабы из нашей деревни, когда по грибы да ягоды в лес ходили, страшилище встретили. Точь-в-точь, как ты, Лариса, сказала – весь в зеленой чешуе, а глазишшы – черные, огромные! И у барской дворни два года назад девка, Груня Попова, пропала. Ушла в лес по ягоды и не вернулась. Потом в Змеевом лесу ее туесок с рассыпанными ягодами нашли, а самой девки – нетути! Унес Змей, как есть, унес!
– Матрена Ивановна! – окрик папы Коли превратился в рык.
– Все-все, больше не буду! Да и пора мне уже, поздно! – бабулька направилась к калитке. – А за Варькой приглядывайте. И окно на ночь открытым не оставляйте, Змею новая жертва нужна!
– Вот же вредина! – проворчал папа Коля и повернулся ко мне: – Ну, ты как, Варюха? Надеюсь, в бред нашей славной соседки не поверила?
– Насчет Змея Горыныча? – усмехнулась я.
– Насчет него, чешуйчатенького. Матрена Ивановна умеет голову задурить, даже нашу маму, даму вроде адекватную, смогла зомбировать.
– Я тебе сейчас покажу – вроде! – замахнулась полотенцем мамуля.
– А я что? Я ничего, сижу вот, примус починяю, – невинно захлопал глазами папа Коля.
– Ты, Варенька, действительно не обращай внимания на всю эту ерунду, – ласково улыбнулась мне мама. – Никакого Змея Горыныча я не видела, обычный куст с черными ягодами смородины – вот и все страшилище.
– Мам, ты всерьез думаешь, что я на грани нервного срыва из-за сказок Матрены Ивановны? – я даже обиделась немного. – Тварь, что измывалась над Асей, вовсе не мифический персонаж, она из плоти и крови. Так что в смородину с дубиной наперевес я ходить не стану.
ГЛАВА 26
Ну, дубиной или хотя бы бейсбольной битой я не обзавелась, а вот электрошокер, на время моего отпуска отправившийся медитировать в багажник, был бесцеремонно вырван из астрала. А нечего тут в пупок пялиться, когда хозяйке всякие маньяки угрожают!
Разумеется, в бредни насчет Змея Горыныча я не верила, пришельцы и то реальнее, чем этот сказочный персонаж. В старину, возможно, кое-где уцелели потомки доисторических ящеров, именуемых на Западе драконами, а на Руси – Змеями Горынычами. И девушек им вполне могли таскать наши дремучие предки (впрочем, просвещенные майя тоже девушек в жертву приносили своему Кетцалькоатлю – в переводе на русский Крылатому Змею). Вот только насчет гибрида Змея Горыныча и человека – тут уж патриархи перемудрили. Тут биология могучим фронтом выступает, отрицая саму возможность скрещивания рептилии и млекопитающего.
Так что двуногое чешуйчатое нечто с головой ящера – результат не межвидового скрещивания, а глюк, навеянный местным фольклором. Чего только не привидится пожилому человеку, утомленному сбором лесного урожая!
А вот пропадающие каждый год девушки – это настораживает. Да, в России действительно теряются в лесу люди, но чаще всего – старики, переоценившие свои силы. Или дети, просто заблудившиеся по недосмотру родителей. Но чтобы только девушки, да каждый год... Неужели местные органы правопорядка не обратили на это внимание?
Теперь придется – тело несчастной Аси заставит. Хотя... Вряд ли они объединят это дело с предшествующими случаями исчезновения девушек, зачем? Это ведь серией попахивает, маньяком, Москва заинтересуется, погоны журавлиным клином полетят в небытие. За что? Да за то, что вовремя не спохватились, не начали поиски урода.
А так – всего лишь единичный случай, тем более что вообще неизвестно, где именно держали девушку почти год и где ее замучили.
Надо будет самой походить по деревне, поездить по окрестностям, порасспрашивать народ, и если слова Матрены Ивановны насчет ежегодных исчезновений девушек подтвердятся, позвоню милейшему пану Вотрубе. Ох, простите, следователю Можейко Владимиру Петровичу.
Походила. Поездила. Порасспрашивала. И заняло это, между прочим, всего два дня, правда, полных, с раннего утра до позднего вечера. Родителям, само собой, я ничего не сказала, мамуля и так жутко переволновалась из-за всего случившегося, и действительно боялась меня отпускать за ворота одну. Так что пришлось немного приврать насчет срочной поездки в Москву по делам.