Тут, в самом преддверии Барьера, биомехов мало, а пейзаж во время пульсаций почти не меняется.
— Так, и где же ты? — спросил я, спускаясь в поросший елками овражек. — Веди-веди, лепесток, через запад на восток, через север, через юг, возвращайся, сделав круг. На все стороны земли быть по-моему вели…
В нужном месте я раскопал снег, аккуратно снял подрезанный слой земли и принялся колдовать с дверцей сейфа. Пара щелчков, и она открылась, обнажив на две трети заполненные внутренности: две карточки, н-капсулы и в особом отделении — три М-фона.
Артефакты я трогать не стал, а вот карточки забрал: сегодня они пойдут в дело.
Запихав их в карман, я закрыл сейф, вернул маскировку на место и даже присыпал снежком. Глянув на него и убедившись, что всё в порядке, развернулся и по дуге вернулся к Синдбаду.
— Ну, как грибочки? — спросил он.
— Увы, только галлюциногенные, — вздохнул я.
Калитка КПП открылась перед нами не сразу, точно смотрящие раздумывали — пускать нас или нет. В «предбаннике» нас встретил Васька Рупор, помятый и мрачный, откровенно не выспавшийся.
— Явился, лисья рожа? — спросил он меня. — Быстро ты что-то, а снаряги успел лишиться…
— Что значит «быстро»? — поинтересовался я. — Со вчерашнего дня у вас не был!
— Очень смешно, — Рупор посмотрел на меня укоризненно. — Час назад я тебя из этой самой калитки выпустил. Правда, ты тогда со своим рюкзаком был, при «Шторме» и всём прочем.
— Чего ты нес… — я осёкся, догадка шарахнула в мой мозг с силой молнии и заставила сердце заледенеть.
Тут побывал дубль! Ещё ночью он покинул Сосновый Бор и попёрся на Обочину!
Но зачем? Просто так, случайно, или у него в мозгах имеются все мои воспоминания, включая разговор с двумя большеголовыми? И он считает себя мной, Лисом?
От этой мысли мне стало вообще дурно — впору в обморок падать.
— Да ещё и мужика где-то отыскал незнакомого, — продолжал Васька, не подозревавший о моих душевных терзаниях. — Эй, земляк, ты о наших порядках в курсе? Знаешь, что оружие сдать придётся и что на территории рынка никаких разборок, даже с кулаками?
— Знаю, — просто ответил Синдбад и протянул Рупору «карташ».
— Эй, Василий, — позвал я слабым голосом. — А когда ты меня выпускал, я себя нормально вёл, как обычно? И не помнишь, во сколько он… в смысле я тут появился? Ночью?
— Ты чо, Лисяра, в «Зов Бездны» угодил? Или «Голубого огонька» насмотрелся? — Рупор заржал в голос, но, взглянув на мою физиономию, осёкся. — Пришёл вроде не в нашу смену, значит — до восьми утра. А когда уходил — вялый какой-то был… — Он помялся, подбирая слова. — Заторможенный, будто бы сонный. Ведь правду я говорю, Лёха?
— А то, — отозвался с вышки его напарник.
— Он грибы собирал, тут, неподалёку, — сообщил Синдбад. — И после этого мы с ним встретились.
И что самое интересное — всё так и было, без обмана.
— Грибы? — Глаза у Васи стали, как донышки граненых стаканов, а ухмылка едва не разорвала губищи. — Тогда ясно, тут и боевой костюм скинешь, и себя забудешь, и маму родную. Давай «калаш» свой… где только такое старьё нашёл? — Он поводил сканером. — Ага, чисто. А ты, земляк, генераторы не забудь заглушить, иначе неприятности будут.
И он выдал Синдбаду десяток колпачков-глушилок, что используются для того, чтобы лишать энергиков возможности пускать огонь или кидать молнии. Появись один из таких бойцов в пределах Обочины без них — его мигом выпрут взашей и больше сюда ни за что не пустят.
Синдбад напялил глушилки, а когда мы вошли на территорию Обочины, спросил негромко:
— Что это ещё за история с двойником? Я же знаю, что час назад мы были далеко.
— Долго рассказывать, — я вздохнул. — Можно сказать, что из-за него я вляпался во все эти неприятности.
Башка всё ещё гудела, а вопросы роились в ней тучей потревоженных мух — как долго пробыл здесь дубль? Чем он занимался? Успел ли повидаться с Зарайским и Петренко?
— Надо выпить, — сказал я и содрогнулся при мысли, что дубль мог побывать и в «Пикнике», а то ещё и к Старьёвщику заглянуть, или вообще завалиться к матушке Жужу и заказать там оргию.
Нет, сейчас нам нужно отправиться туда, куда бы я никогда не пошёл!
В пределах Обочины, помимо вотчины Кали, есть несколько заведений масштабом помельче, одно — совершенно фешенебельное, для сорящих деньгами туристов, желающих посмотреть «настоящий сталкерский бар», и штуки три — грязные и вонючие забегаловки.
Через десять минут мы сидели в одной из них, перед нами стоял пузырь водки типа «горлодёр», два стакана и вскрытая банка рыбных консервов. Бармен по кличке Штука пялился на нас подозрительно, а прочие посетители, из которых я знал двоих-троих, прямо-таки излучали агрессию.
Сюда ходят только неудачники да новички, то есть те, у кого денег кот наплакал.
— Давай, — сказал Синдбад, разливая водку по стаканам. — Тебе надо, я вижу.
— А тебе нельзя, ты раненый, — напомнил я.
— Почти заросло, — он сложил губы трубочкой. — Я же сталкер, ты забыл?
Это верно — такая напичканная имплантами тварь, как мы, либо подыхает быстро, либо столь же быстро приходит в норму.
— Тогда давай, эх, рыжим море по колено! — согласился я, и мы выпили.
Через пару минут я смог дышать, и к этому моменту беспокойные мысли в башке если и не улеглись, то хотя бы стали жужжать потише. Я закусил, скривился от мерзкого вкуса прессованных рыбьих хвостов и голов — иных «деликатесов» в такой забегаловке не найти.
— Теперь рассказывай, — заявил Синдбад.
— И чего это я должен тебе рассказывать? — Я покосился на него с недоумением. — Вообще, ты помнишь наш договор? Ты меня проводил до Обочины и теперь свободен, как ветер. Можешь в торговлю включиться, пойти к девочкам или вообще обратно к тамбуру отправиться.
— Могу, но сначала тебя выслушаю.
Это парень был упорен, словно бультерьер, да ещё и претендовал на роль доморощенного психотерапевта!
— Ладно, — сказал я. — Только если ты начнёшь потом молоть языком, пеняй на себя.
Синдбад не стал ничего говорить, только усмехнулся и налил по второй — чуть поменьше, чем в первый раз. На этот раз прозрачное пошло намного легче, а после него я ощутил, что готов рассказать обо всём.
— Прошлой ночью я был в Сосновом Бору… — начал я.
При упоминании призрачного вихря Синдбад выразительно хмыкнул, а когда я поведал о дубле, выпучил глаза. К моему удивлению, он не стал восклицать: «Невероятно!», «Да ладно!» или «Ты сошёл с ума!».
— Вот такие дела, — сказал я в завершение. — Похоже, это… существо побывало тут, и все принимали его за меня!
— Если он выглядит, как ты, думает, как ты, то наверняка и ведёт себя, как ты, — предположил Синдбад. — Идеальное отражение, до последней черточки повторяющее оригинал, то есть тебя. Вряд ли он будет совершать поступки, которых не совершил бы ты.
— Хочется в это верить. Но в любом случае я намерен настичь стервеца и вышибить ему мозги! Одного Лиса для Пятизонья вполне достаточно, а двух, — тут я соорудил кровожадную улыбку, — многовато!
— Делай как знаешь, но пока я от тебя не отстану, — ухмылка у него вышла не злобной, но на редкость пакостной. — Мне интересно узнать, чем это закончится. И ведь ты не сможешь запретить мне ходить с тобой?
Запретить, конечно, не смогу, а вот обмануть и сбросить с хвоста, пользуясь лучшим знанием Обочины, — запросто. Но неожиданно я осознал, что не так уж сильно хочу, чтобы этот бритоголовый тип свалил куда-нибудь подальше.
Имея его рядом, я мог не беспокоиться за свою спину — это Синдбад доказал ещё у Припяти.
— Пока таскайся, а там посмотрим, — сказал я, мы допили водку и отправились к Старьёвщику.
Давно пора сдать купленное у Упыря барахло и взять нормальное снаряжение.
— Припёрся? — спросил мой главный деловой партнер, едва мы вошли в лавку. — Неужели ещё артефактов натаскал? Ба, да когда же ты успел так преобразиться? И рюкзак твой где?
Вот глазастый старый хрен, хотя при его профессии положено быть глазастым.
— Легко пришло — легко ушло, — выдал я. — Хотел бы ещё один такой, плюс боевой костюм и всё прочее, и две лицензии: на новенький «Шторм» стандартного варианта и на такой же «Страйк».
Купить оружие непосредственно на Обочине нельзя, но можно заплатить деньги и получить так называемую «лицензию». По ней тебе выдадут оплаченные тобой стволы и патроны на особом торговом КПП, уже за территорией рынка.
— И оружие про… терял? — с ужасом вопросил Старьёвщик. — Что творится в этом мире?
— Не сотрясай воздух! — осадил его я. — Давай, работай!
Одна из универсальных карточек, прихваченных мной из тайника, стала несколько «легче», но зато я вновь ощутил на плечах надёжную тяжесть боевого костюма. С наслаждением натянул новенькие удобные ботинки, шлем без царапинки и даже получил «нулевую» маску. Рюкзак, выставленный торговцем на прилавок, оказался немного больше, чем мой прежний, но в принципе мало чем от него отличался.
Одна из универсальных карточек, прихваченных мной из тайника, стала несколько «легче», но зато я вновь ощутил на плечах надёжную тяжесть боевого костюма. С наслаждением натянул новенькие удобные ботинки, шлем без царапинки и даже получил «нулевую» маску. Рюкзак, выставленный торговцем на прилавок, оказался немного больше, чем мой прежний, но в принципе мало чем от него отличался.
— Он удобнее, — заверил меня Старьёвщик.
— Ты-то откуда знаешь? — Я втиснул руки в лямки. — Или подрабатываешь носильщиком?
Синдбад хмыкнул — представил, должно быть, тощего лавочника, бредущего через локацию с громадным рюкзаком на спине. Да, такое и вправду увидишь, только поев или покурив грибов, выросших в окрестностях Чернобыльской АЭС.
Старьёвщик улыбнулся, показывая, что у него тоже есть чувство юмора, а затем выписал мне две лицензии, а на самом деле послал через М-сеть сообщение на торговый КПП, чтобы там из его запасов сталкеру по прозвищу Лис выдали импульсный пистолет-пулемёт «Шторм», импульсный пистолет «Страйк» и некоторое количество патронов к ним.
— Да, ещё гранаты! — вспомнил я и глянул на Синдбада. — А ты ничего купить не хочешь?
— Думаю, что нет, — ответил он. — Куда мы дальше?
— По намеченному мной маршруту, — я помахал Старьёвщику, а когда мы вышли на улицу, добавил. — В переговорник Тихого. Это на северной окраине, рядом с одним весёлым домом.
На вывеску: «Встанет даже у чугунка!», Синдбад уставился с восхищением — похоже, во время прошлых визитов на Обочину он тут не бывал. Зато при виде развалюхи, маскирующей переговорник, скривился и буркнул что-то вроде: «Ох, не люблю я лицемеров».
На этот раз я заявился без Сириуса, и поэтому ведущая в лифт дверь открылась не сразу.
— Лис, ты? — спросил обнаружившийся за ней Тихий. — Что тебе нужно?
— Хочу поговорить с этими… с Петренко и Зарайским, ну с теми умными парнями из внешнего мира, что у тебя квартируют. О делах наших скорбных, так сказать, покалякать.
Хозяин переговорника славится на всю Обочину как мужчина на редкость спокойный, но тут он не удержался, хмыкнул, а в бледно-серых глазах его мелькнуло удивление.
— Они отбыли час назад, — сказал Славка Тихий. — Сейчас уже, наверное, Барьер проходят.
Разочарование ударило меня, как размахнувшийся манипулятором биомех. Захотелось рявкнуть что-нибудь вроде: «А ну вернуть!» или «Стой, сволочи!». Я сдержался, честно скажу, с немалым трудом, только сердито крякнул.
— И ты же с ними разговаривал сегодня утром, — продолжил Тихий. — Беседа, насколько я могу судить, прошла мирно и результативно. Лица у всех, по крайней мере, были довольные, и никто никого пристрелить не обещал.
Ясное дело — этот отпрыск «Мультипликатора» вернул научникам их сканеры и получил оговорённые денежки. Мои денежки, между прочим! Так что, Синдбад прав, и дубль считает себя мной, думает, как я, и поступает в соответствии с моими привычками?
Но почему в таком случае он покинул Обочину?
Я, забрав навар, отправился бы в «Пикник» и засел бы там дня на три-четыре, а то и на неделю.
— Ты всё ещё хочешь войти внутрь? — спросил Тихий, про которого я как-то забыл.
— Э, нет… — сказал я. — Мы, пожалуй, пойдём.
Всё время, пока мы оставались в поле его зрения, хозяин переговорника смотрел нам в спины, и прищур у него был очень нехороший.
— Вот сволочь, а!? Идеальное отражение называется! — рыкнул я, когда мы завернули за угол, и изо всех сил шарахнул кулаком по ближайшей стене. Кулак заболел, но зато на душе стало немножечко легче.
— Почему? — спросил Синдбад. — Он же не сделал тебе ничего плохого?
«Ага, только врезал по башке, разул, раздел, ограбил и бросил на погибель. А сегодня ещё прикарманил честно заработанные мной денежки», — подумал я, но высказываться по этому поводу не стал, только гневно посмотрел на собеседника и заявил:
— Ладно, пошли в «Пикник». Поедим, как следует, послушаем сплетни и двинем в погоню.
Глава 5 День врагов
8 февраля
Охранник, куривший у входа в «Пикник», при виде меня вытаращил глаза и открыл рот так, что сигарета упала наземь.
— Привет, — сказал я невозмутимо.
— Пр… ик… вет, — ответил он, подбирая челюсть.
Чего бы ни натворил дубль, прикрываясь моим именем и моей репутацией, ничего серьёзного он совершить не мог. Иначе бы меня завернули ещё на КПП, заявив, что сталкер Лис на территорию Обочины больше не допускается.
Мы спустились по лестнице, я толкнул дверь и оказался в перекрестье множества взглядов. На меня с изумлением уставились все, кто находился в зале, а это без малого десятка два человек.
Сегодня тут были одни вольные ходоки, никаких узловиков, нацистов из «Ковчега» или военных.
— Всем… э, доброго дня, — сказал я, довольно неуютно чувствуя себя в центре внимания.
Ответом стали несколько кивков да нервный смех Чингисхана, вчера побывавшего моим соседом. Я нахмурился и пошёл к стойке, за которой памятником индийскому божеству застыла Кали. Последовавшему за мной Синдбаду тоже досталось несколько взглядов, но просто любопытных.
Я невозмутимо взгромоздился на табурет и улыбнулся хозяйке заведения.
— Эй, в чём дело?
— Я всегда знала, что ты наглец, — сказала Кали, выпадая из ступора, и в голосе её прозвучало что-то похожее на восхищение. — Но сегодня поняла, что даже не подозревала, какой продвинутый!
— Тогда повторю вопрос. — Я снова начал злиться. — В чём дело?
— И ты ещё спрашиваешь? — Чингис занял место слева от меня, справа уселся Синдбад. — Но чтобы плюнуть в рожу Антипе и после этого заявиться сюда, как ни в чём не бывало!? Невероятно!
Я почувствовал, что табурет подо мной начинает раскачиваться.
— Ты… это… в метафорическом смысле? Насчёт плюнуть… в рожу? — Слова цеплялись за горло усиками и шипами, вылезали с трудом, и приходилось их из себя выпихивать.
— В каком ещё метафорическом? — Чингисхан нахмурился. — Или ты не помнишь?
— Вроде и не пьяный? — Кали подозрительно прищурилась, бросила окурок в пепельницу и подожгла свежую сигарету, второй парой рук при этом смешивая коктейль «ёрш». — Прямо тут, на моих глазах ты подошёл к Антипе, при всех назвал его жирной свиньёй и плюнул ему в физиономию. Поскольку это было на самой грани правил, я посоветовала тебе уходить и больше не появляться.
Вот ты, как говорится, и влип, брат Лис.
Антипа — это не просто сталкер и не головорез-наёмник, это мужчина серьёзный, под рукой у которого почти дюжина стволов и бизнес в Ладыжичах, где существует чёрная «биржа труда» для всяких отморозков, способных убить ближнего своего за пару-другую серебреников.
И дубль назвал его «жирной свиньёй»? Плюнул ему в физиономию?
Нет, тогда он думает совсем не так, как я — находясь в здравом уме, ничего подобного я никогда бы не сделал.
— Поэтому, когда до нас дошли слухи, что ты умотал через КПП, — продолжила Кали, — мы облегчённо вздохнули. Антипа силён и влиятелен в Старой Зоне, но ведь можно отсидеться в других локациях, переждать, пока его гнев не утихнет. А ты взял и вернулся. Зачем?
Если бы я мог ответить на этот вопрос, я бы это немедленно сделал!
Но ежели я начну рассказывать про «Мультипликатор», то мне никто, скорее всего, не поверит, все решат, что я и в самом деле тронулся умом, и даже Антипа, глядишь, не станет трогать скорбного главой.
Хотя нет, этот станет, и ещё как станет.
— В общем, я не знаю, то ли вышвырнуть тебя прямо сейчас, — Кали наклонилась ближе и выпустила сигаретный дым прямо мне в физиономию, — то ли послушать, что ты скажешь.
— Я… — я сглотнул. — Лучше выкидывай сразу, поскольку я не знаю, что сказать.
— А ты хотя бы помнишь, как перебежал дорогу Циклопу? — спросил Чингисхан, довольно щуря и так узкие глаза. — Эту занимательную историю я услышал в лавке Толстяка.
— Расскажи, будь добр, — попросил Синдбад, поскольку я потерял дар речи.
Выяснилось, что дубль за каким-то чёртом попёрся по торговым рядам и в одной из лавчонок нахально перебил сделку Циклопу. Тот взъярился и пообещал поймать наглого Лиса, выпотрошить, а кишки аккуратно развесить на автонах для просушки.
— О нет… — простонал я, испытывая сильное желание провалиться сквозь землю.
То, как говорится, пусто, то густо, то у меня вообще нет врагов, то в ненавистниках ходят главарь банды головорезов и чуть ли не самый нелюдимый джинн Старой Зоны. Одноглазый Циклоп славился как первоклассный мнемотехник, но и в других специализациях был более чем неплох. Отличался он мерзким, невыдержанным характером, и поэтому никто без особой нужды старался с ним дела не иметь.
А я… точнее, не я, но всё равно я это дело поимел.
И теперь, похоже, поимеют меня, и весь вопрос в том, кто успеет первым — Антипа или Циклоп. Нет, на территории Обочины меня никто не тронет, но вот стоит мне за неё выбраться…