Но так же, как и всякая сказочная ночь, эта подошла к концу, прекрасная девушка исчезла, как ночное видение или это он так постыдно уснул даже не заметив, как она ушла, а когда очнулся и осознал, что она ушла, то поклялся сам себе, что непременно найдет свою ночную незнакомку. Правда он не был уверен, что будет делать дальше, но она слишком глубоко запала в его душу, чтобы вот так просто все оставить как есть.
* * *Леди Ровенна приехала в особняк мадам на рассвете. Все получилось даже лучше, чем она могла себе вообразить. И сейчас, в тишине мерно покачивающейся кареты она могла признаться самой себе и никому больше, что ей понравилась эта ночь. Она не была собой, она была Сатин, страстная, уверенная в себе, красивая и неотразимая. Это чувство окрыляло ничуть не меньше, чем понимание, что все закончилось, что теперь она еще на шаг приблизилась к своей мечте, к своему любимому мужчине, которого представляла ночью на месте этого полукровки. Они были странно похожи, но если король сам вел ее, то здесь главной была она, и эта власть, безграничная власть над распростертым на ковре мужчиной ей очень понравилась. Но, конечно, сегодняшняя ночь любви не шла ни в какое сравнение с той ночью с королем. По крайней мере, именно в этом она так отчаянно пыталась себя убедить.
— Ну, что? — спросила графиня, едва леди оказалась в своей комнате и сняла плащ.
— Вы не ложились? — спросила она, опустив привычное слово «матушка».
— Какой сон, когда я так волнуюсь за тебя.
«Какое лицемерие» — вдруг подумала Ровенна.
Странно, но что-то изменилось в ней сегодня, само сознание поменялось. Она перестала быть жертвой, как недавно говорила мадам Присцилла, перестала смотреть на мать, как на истину в последней инстанции, как на хозяйку ее жизни, ее души, ее будущего. Теперь графиня предстала перед ней разочарованной в жизни и в себе, уставшей женщиной, которую следовало пожалеть. Что она и сделала.
— Не волнуйтесь, все хорошо.
— Значит, этот полукровка клюнул? — спросила графиня.
— Да, — просто ответила леди Ровенна, вынимая заколки из прически.
— И ты оставила ему подарок на память?
— Все как вы и сказали, — равнодушно продолжила она. Да, собираясь на маскарад, в прическе было ровно десять заколок, сейчас же их осталось девять. «Подарок на память» — как говорила графиня, — «Напоминание, которое заставит его вспомнить тебя».
Но леди Ровенна и так знала, что он вспомнит, без всяких напоминаний. Ведь сама она эту ночь никогда не забудет. Или забудет? Как жаль, что зелье, которое она сварила по книгам, стирает все. Как же жаль…
— Он будет тебя искать.
— Наверное.
— Тогда нужно поторопиться. Переодевайся, мы должны выехать еще до обеда.
— К чему такая спешка?
— Ты забыла, с кем мы имеем дело? Эти полукровки способны выследить жертву даже в бездне, если придется. А я встречаться с этим олухом раньше времени не намерена. Нет, все должно быть только так, как нужно нам, не раньше, не позже.
Леди Ровенна лишь покачала головой, провожая взглядом графиню. Она так жаждет все контролировать, разыгрывать свои партии, и даже не догадывается, что уже проиграла. Она потеряла власть над ней, все пропало, словно дым, испарилось, растворилось в воздухе. Надо же, она больше ее не боится, она больше ничего не боится, хотя нет… есть один человек, которого она всегда будет бояться, бояться его потерять.
Девушка поднялась, подошла к окну и снова взглянула на сверкающий в лучах рассветного солнца дворец. Как он был прекрасен, и как ей хотелось быть сейчас там, нежиться в объятиях любимого, целовать его в расслабленное лицо, украсть дыхание поцелуем, снова ощутить силу и нежность его объятий… она бы все сейчас отдала за то, чтобы ее мечта исполнилась.
— Ты ведь поможешь мне, — прошептала она, касаясь своего обнаженного, еще плоского живота. Сегодня в ней зародилась жизнь, но она не думала об этом, она думала о надежде, которая зародилась и укрепилась в ней. — Все будет хорошо. Когда он приедет за мной, когда увидит меня беременной, тогда поймет, что только я ему нужна, что только со мной он будет счастлив. Ты станешь принцем, а я… какая глупость, но я буду королевой.
Осталось только подождать, совсем чуть-чуть. Всего лишь каких-то девять месяцев, если он не приедет раньше, конечно.
По возвращении домой, леди Ровенна приняла то самое зелье забвения, которое заставило ее напрочь забыть обо всем, что случилось в столице. Она знала только, что после отъезда его величества свалилась от сильнейшей лихорадки и три недели пролежала без памяти, а после еще две недели лежала в постели без сил. Когда же леди Ровенна поправилась, графиня сообщила ей радостную весть о беременности.
Единственное, что мучило и смущало леди, это сны о прекрасной одалиске, соблазняющей красавца полукровку, тень самого короля.
Глава 6
Эссир 8 месяцев спустя…
В столице было неспокойно. Все обсуждали уже не слухи, а самую настоящую правду о помолвке Солнечного короля с дочерью губернатора. Какой в тот день закатили бал, а сколько разодетых гостей съехалось в дом губернатора, даже правители соседних государств, с которыми король усиленно налаживал контакты, прислали свои поздравления. Все были рады и счастливы, за исключением некоторых семей, которые и сами были бы не прочь породниться с королем, но тут уж сыграла воля монарха, которому каждый умудрился подослать своих дочерей, племянниц и даже жен. А что? Фаворитка самого короля тоже весьма почетная должность. В глазах общества так точно.
Но король был неприступен. Его занимали только дела и прелестная невеста, с которой он был очень любезен, очень ласков и мил, одаривал цветами, подарками и говорил комплименты при каждой их встрече. Амина была очарована и отчаянно влюблена в своего будущего супруга. И чем крепче становилась ее любовь, тем отчетливее сам губернатор понимал, что зря он позволил этому пожару разгореться. Его любимая дочь не понимала, не осознавала, что король встречается с ней только потому, что так требует этикет и его будущие обязанности. Именно так он к ней и относился, как к обязанности, необходимой в данный конкретный момент времени.
Не раз и не два губернатор пытался говорить об этом, но его останавливало только одно, обещание, данное супруге, не вмешиваться. К тому же сейчас его тревоги раздвоились. Ведь леди Маргарет ждала ребенка — удивительное и неожиданное событие для обоих. Увы, в этой тревоге, он пропустил момент, когда все вышло из-под контроля. И уже стало невозможно уберечь дочь от надвигающейся катастрофы.
— Мама, я так счастлива, так счастлива, — шептала леди Амина, делясь своими переживаниями с матерью. — Мама, ты только представь, если Пресветлая богиня позволит, я в скором времени сама забеременею и стану матерью, мы будем воспитывать мою сестру и твою внучку одновременно.
— Или внука, — с намеком ответила женщина.
— Конечно, конечно внука, много внуков. Я так мечтаю об этом. Быть примерной женой и матерью. Мама, ведь все это будет, все это будет у меня?
— Конечно, будет, — насторожилась леди. — Почему ты думаешь, что этого может не быть?
— У меня столько завистников. Я не знала, что может быть так. Не знала, что друзья могут так говорить.
— Постой, что? Что сказали твои друзья?
— Не знаю, — замялась девушка. — Все это глупости.
— Но эти глупости беспокоят тебя, — еще больше насторожилась леди.
— Мама, вы не должны беспокоиться обо мне.
— Я всегда буду беспокоиться о тебе, дорогая. И я хочу знать, что терзает твои мысли.
— Это ужасные сплетни, о которых я даже думать не хочу, но почему-то все время думаю. Мама, говорят, что у короля есть любовница, говорят, что она ждет от него ребенка.
— Ты права, дорогая. Это происки завистников. Злые языки болтают не весть что.
— Я знаю, что это неправда. Александр слишком благороден, слишком добр, чтобы совершить столь бесчестный поступок.
Леди Маргарет была несколько иного мнения о будущем зяте, не в плане благородства, но в плане доброты так точно, и все же предпочла промолчать, чтобы не нарушать безмятежного восхищения дочери будущим мужем. И все же эта история о любовнице задела ее, заставила задуматься. А что если все это правда, что если у короля, действительно, есть любовница, а брак с Аминой всего лишь необходимость? Тогда сердце ее дочери будет разбито? Она просто умрет от горя и позора. Леди Маргарет решила поговорить об этом с мужем, хотя сама еще недавно умоляла его оставить дочь в покое. Но не успела застать его дома, потому что именно в этот момент король вызвал его на личную аудиенцию.
* * *— Значит, ты говоришь, та девчонка из захолустья беременна? — допытывался Феликс, когда Сорос вернулся в столицу из своей поездки на запад. Это известие стало громом среди ясного неба для всех, включая самого короля. Нет, он помнил нежную леди, с которой встретился почти год назад, помнил свое обещание вернуться за ней, но после помолвки с леди Аминой, он конечно же, не мог выполнить своего обещания в полной мере. Поэтому и послал Сороса разузнать, не нужна ли помощь вдове графа Мартона и его прелестной дочери. И вот теперь эти новости.
— А ты уверен, что это ребенок Алекса?
— По времени все сходится. Она вот-вот должна родить.
— Вот бездна со всеми ее демонами, Алекс, ты скоро станешь отцом! — воскликнул до сих пор молчавший Андре. — Только не говори, что ты не рад.
— Не скажу, — задумчиво откликнулся король. — Если это так, если она, действительно, ждет моего ребенка, то я немедленно отправляюсь на запад, как только поговорю с губернатором.
— Расскажешь о девчонке? — догадался Феликс.
— Слухи уже пошли, — ответил за Александра Сорос.
— Да, но как ты все это мог проворонить? Где твое хваленое предвидение? Или ты весь свой дар растерял в поисках своей загадочной одалиски?
От этих слов друга Сорос вздрогнул и отвел взгляд от короля. Ему претила вся эта ситуация, вся эта ложь, ловушка, которую им всем расставили две коварные интриганки. А он, идиот, так глупо и бездарно в нее попался, и подставил при этом своего друга, своего короля и хозяина, но его воистину приперли к стенке, настолько, что он молчал, молчал и скрежетал зубами от бессилия.
Сколько он денег потратил, нервов и сил, направил свой дар только на одну цель, на поиски той, что украла его сердце, что въелась в душу, в воспоминания, в сны. И какой удар его ждал там, в замке графа Мартона, когда графиня, эта мерзкая жаба, неприятно улыбаясь, рассказывала ему о том, что не король, а он сам скоро станет отцом. Конечно, поначалу он не поверил, с негодованием отсек всякую мысль об этом, но она представила доказательства. Стояла там, в гостиной и протягивала ему злосчастные заколки, которые он не мог не узнать.
— Узнаете? Они были на вашей потерянной незнакомке, в доме мадам Присциллы, на маскараде. Вы ведь не забыли? Не забыли прекрасную одалиску, что подарила вам ночь любви?
— Где вы их взяли? — похолодел он тогда.
— Это мои семейный драгоценности, я отдала их дочери. Вы ведь помните леди Ровенну.
— Не может быть…
Вот тогда-то он и догадался.
— Да, правда, моя девочка удивительная выдумщица? И удивительная женщина, ведь и ваше сердце она успела покорить?
— Ребенок…
— Ваш. Конечно, для нас всех будет лучше думать, что это сын короля. Плоть от плоти его, кровь от крови.
— Вы не в себе.
— О, нет. Я прекрасно осознаю, что делаю, господин Кради. И вы поможете мне убедить всех, в том числе и его величество, что ребенок, которого ждет моя дочь, будущий солнечный принц.
— И вы верите, что я стану вам помогать? Обманывать своего короля, своего друга?
— Если вы хотите, чтобы ваш ребенок жил. Подумайте только, что сделает с ним король, узнай он об этом? Узнай он, что его тень, его лучший друг, почти брат, обрюхатил ту, за которой он обещал приехать? Что он сделает? Неужели пожелает вам счастья?
— Я заберу ребенка и отправлю вас обеих в бездну, как вам такой расклад?
— А если я скажу вам, что Ровенна даже не догадывается о том, что ждет ребенка не от короля?
— Что?
— Что слышали, сударь. Я опоила ее, я заставила ее поехать в столицу, соблазнить вас, а потом дала ей зелье забвения. Слышали о таком?
Сорос слышал. В войну многие предатели прибегали к таким уловкам. Нельзя обвинить в предательстве того, кто искренне верит, что никогда не предавал. Запрещенное зелье, запрещенные методы. Магия, о боги, она еще и обладает магией.
— Неужели вам хватит совести забрать у младенца его мать? А что вы скажете ему потом? Что он дитя обмана? Что вы сгноили его мать в тюрьме или куда еще вы нас хотите отправить, только потому, что она отчаянно любила? Вы в самом деле способны на это? Способны обречь собственного сына на жизнь никому ненужного бастарда? Или вы даже имя для него пожалеете? Давайте, действуйте, но прежде посмотрите на нее, посмотрите на мать своего ребенка и скажите, сможете ли вы обречь ее на невыносимые муки, сможете?
Он не смог. Когда увидел ее, глубоко беременную, тяжело спускающуюся по лестнице, улыбающуюся и такую доверчивую, он не смог. Просто стоял там, пытаясь найти в этом невинном создании хотя бы черточку его прекрасной одалиски, и не находил ничего. На какое-то мгновение ему показалось, что все это неправда, какое-то глупое недоразумение, ошибка или насмешка судьбы, но вот она коснулась его руки, в невинном приветственном жесте, а его опалило огнем узнавания. Пусть сейчас она была другая, но где-то там таилась она, коварная и страстная женщина, которую он все еще хотел, все еще видел во сне, только теперь уже с настоящим лицом.
Он уехал тогда так ничего и не ответив, просто сбежал, как какой-то трусливый юнец. А сейчас, в кабинете короля с полной уверенностью осознал, что ничего не скажет. Не потому, что сказала графиня, не из страха или еще какой-то ерунды, он просто увидел лицо короля, увидел надежду в его глазах, какое-то тихое мужское счастье, и понял, что сам ощущает такое же счастье. Он будет отцом, они оба будут отцами. Это гордость, это сила, это частичка его, продолжение его. Он не мог передать словами свои ощущения тогда, их общие ощущения. Так было иногда — тень чувствует сильнейшие эмоции своего сюзерена. Вот и он почувствовал, и они породили отклик в его собственном сердце.
И он предал, себя, своего сюзерена, принципы, многолетнюю дружбу, ради любви, ради мечты, которой его когда-то поманили. Леди Ровенна Мартон оказалась «страшной» женщиной, и даже не подозревает об этом. И он даже не мог посмотреть, что же будет дальше, потому что его дар не работал. Все, что было связано с этой женщиной, стало теперь частью его, частью его судьбы, которую ему никогда не дано было постичь.
* * *Губернатор шел на аудиенцию к королю с тяжелым сердцем. Он тоже был наслышан о слухах, распространяющихся по Эссиру, и его, как отца, как советника они очень тревожили. За эти восемь месяцев он не только привязался, но полюбил своего короля, как сына, которого у него никогда не было. Они были близки по духу, по мыслям, по видению будущего своей страны. Каждое решение короля он горячо поддерживал, даже если иногда был в чем-то не согласен. И вот теперь этот удар.
Король приказал провести губернатора в личный кабинет, а это означало только одно: беседа будет сугубо частной и деликатной. Ждал он не долго, но когда увидел его величество, на душе стало еще тревожнее.
— Я рад, что вы пришли именно сейчас, — без предисловий начал король. — Я вынужден уехать на пару дней, быть может недель, поэтому попрошу вас проследить здесь за всем. Распоряжения о вступлении вас на пост генерального министра я уже подписал.
— Благодарю, ваше величество, но вряд ли я подойду на эту роль…
— Давайте, мы обсудим этот вопрос подробнее, по возвращении, а сейчас я очень спешу. На время моего отъезда попрошу вас переехать во дворец, и леди Амине будет полезен этот опыт.
— Ваше величество, на счет моей дочери… — начал было губернатор и вдруг замялся, уж слишком деликатная была тема. — Ходят слухи…
— До вас эти сплетни тоже дошли, — то ли спросил, то ли подтвердил король и, наконец, перестал суетливо собирать бумаги. — Думаю, как отец вы хотите знать…
— Простите мне мою дерзость, но да. Как отец, как ваш советник, как друг, наконец, я бы хотел…
— Это правда.
Губернатор аж упал в кресло от такой новости, от такого простого, обыденного даже, ответа короля.
— Есть девушка… которая, возможно, ждет ребенка от меня. Это случилось задолго до встречи с вами, с вашей дочерью, я не имел намерения обидеть ни ее, ни вас. Но если это так, то прошу простить меня за это.
— Король не должен просить прощения.
— Сегодня я не король. Сегодня, как вы сказали, я ваш будущий зять и друг.
— Что вы намерены делать с той…
— Ее зовут леди Ровенна Элиран, дочь графа Мартона.
— Мартона? — встрепенулся губернатор. — Того самого…
— Да. Так получилось, что возвращаясь в столицу, мы остановились в его замке.
— И сейчас вы направляетесь туда.
— Да. Если это мой ребенок, если леди и правда беременна, я не могу оставить все, как есть. Я должен буду привезти ее в столицу, обеспечить, как подобает. Она мать моего ребенка, моего первенца, и бросить их на произвол судьбы не достойно мужчины, не достойно короля.
— Значит, вы планируете разорвать помолвку с моей дочерью.
— Мне бы этого не хотелось, — ответил король, глядя прямо в глаза губернатора. — Я дал обещание вашей дочери и намерен его сдержать. Ребенка я признаю, он не будет наследовать трон, но будет считаться принцем.
— Принц-бастард. Быть может, вам стоило бы сделать его законным наследником.
— Слухи все равно пойдут, и леди Ровенна не та женщина, которая должна быть рядом со мной в качестве королевы Арвитана. Она — дочь графа Мартона. А я поклялся на могиле своего отца, что его враги, мои враги никогда не будут править.
— Я тоже служил Кровавой королеве.
— В силу необходимости, — поправил король. — Вы благородный, честный человек, губернатор. Я вижу в вас отца, каким он мог бы быть.