– Да.
– Так что же стряслось?
И внезапно Максим понял, что очень рад найти хоть одну живую душу, с которой может этим поделиться.
– Много лет назад у меня был роман с одной женщиной. Я и не подозревал, но она родила от меня ребенка. И вот несколько дней назад… я встретил свою дочь.
– О Господи! – Она посмотрела на него с состраданием. – Бедняга ты, бедняга! Словно мало других проблем на твою головушку. Так это от нее тебе пришла весточка?
Максим чуть не рассмеялся, услышав об этом. Значит, письмо все-таки есть!
– За ним ты, стало быть, и явился. – Она подошла к каминной доске и запустила руку за часы. – И, как я понимаю, твое дитя затесалось среди тиранов и угнетателей?
– Увы, да.
– Я сразу сообразила, увидев герб. Уж не везет, так не везет, верно я говорю?
И она подала ему письмо.
Максим тоже сразу заметил графский герб на задней стороне конверта и поспешно вскрыл его. Внутри он нашел два небольших листка, покрытых аккуратным, хорошо поставленным почерком.
Уолден-Холл
1 июля 1914 года
Дорогой Максим!
К тому времени, когда до вас дойдет это письмо, вы уже прождете меня напрасно на месте нашей встречи. Я глубоко и искренне сожалею, что подвела вас. К несчастью, меня заметили в вашем обществе в понедельник, из чего был сделан вывод, что у меня появился тайный возлюбленный!!!
«Если у нее неприятности, то по легкому тону письма этого никак не скажешь», – подумал Максим.
Меня сослали в сельскую усадьбу до конца сезона. Но, как оказалось, нет худа без добра. Мне никто не хотел говорить, где Алекс, но теперь я это знаю, потому что он здесь!!!
Максим ощутил дикую, всепоглощающую радость.
– Так вот где находится крысиная нора!
– Это дитя помогло тебе? – спросила Бриджет.
– Да. Она была моей единственной надеждой.
– Тогда тебе есть о чем беспокоиться.
– Знаю.
На вокзале Ливерпуль-стрит садитесь в поезд, который делает остановку в Уолден-Холле. Эта деревня принадлежит нам. Дом находится в трех милях от нее по дороге, ведущей на север. Однако ни в коем случае не приближайтесь сразу к дому!!! По левую сторону от дороги вы увидите лес. Каждое утро перед завтраком, то есть между семью и восемью часами, я катаюсь там по тропе на лошади. Теперь я буду ждать вас в том месте ежедневно, пока вы не сможете приехать.
«Раз уж она решила встать на мою сторону, теперь ее ничто не остановит», – подумал Максим.
Мне пока неизвестно, когда это письмо будет отправлено. Я положу его на специальный столик в холле, только когда увижу, что там уже лежат другие конверты, – это единственный способ, чтобы никто случайно не приметил моего почерка. И тогда лакей отнесет мое послание на почту вместе с остальной корреспонденцией.
– Она смелая девушка, – сказал Максим вслух.
Я пошла на все это только ради вас, потому что вы для меня единственный человек на свете, который всегда говорит правду.
С глубочайшей преданностью
Ваша Шарлотта.Максим откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он так гордился ею и так стыдился себя самого, что готов был заплакать.
Бриджет взяла письмо из его безвольно повисшей руки и начала читать.
– Видать, ей невдомек, что ты ее отец, – сказала она.
– Так и есть.
– Почему же она тогда готова помогать тебе?
– Она верит в справедливость того, что я делаю.
Бриджет только фыркнула в ответ.
– Ладно сказки-то рассказывать. Такие мужчины, как ты, всегда найдут женщину, которая поможет. Мне ли не знать этого, честслово!
Бриджет прочла письмо до конца и заметила:
– У нее почерк школьницы.
– Да.
– Лет-то ей сколько?
– Восемнадцать.
– Уже пора думать своей головой. А за этим Алексом ты и охотишься?
Максим кивнул.
– Кто он?
– Русский князь.
– Тогда заслуживает смерти.
– Он пытается втянуть Россию в войну.
– А ты втягиваешь во все это свою Шарлотту, – заметила Бриджет.
– Вы считаете, что я поступаю плохо?
С несколько раздраженным видом она вернула ему письмо.
– Кто может знать, плохо это или хорошо?
– Такова политика.
– Такова вся наша жизнь.
Максим разорвал конверт пополам и бросил в мусорную корзину. Сначала он хотел порвать и письмо, но не смог себя заставить сделать это. Когда все кончится, размышлял он, письмо, возможно, будет единственным, что останется у него на память о Шарлотте. Он сложил листки и спрятал в карман плаща. Потом поднялся.
– Мне пора на вокзал.
– Хочешь, сделаю тебе бутерброд в дорогу?
– Спасибо, я не голоден, – помотал головой он.
– А на проезд денег хватит?
– Я никогда не плачу за проезд.
Но она сунула руку в карман своего фартука и достала соверен.
– Вот, возьми. Купишь себе еще и чашку чая.
– Это большие деньги.
– На этой неделе могу себе позволить. И убирайся отсюда, пока я не передумала.
Максим взял монету и поцеловал ее на прощание.
– Вы были очень ко мне добры.
– Я это делала не для тебя, а для своего Шона, упокой Господь его веселую душу!
– Прощайте!
– Удачи тебе, сынок.
И Максим ушел.
Уолден входил в здание Адмиралтейства, преисполненный оптимизма. Он сдержал слово: уговорил Алекса согласиться на вариант с Константинополем. Накануне после обеда Алекс отправил телеграмму царю с рекомендацией принять британское предложение. А Уолден был уверен, что российский император последует совету любимого племянника, особенно теперь – после убийства в Сараево. В чем он, однако, уверен не был, так это в способности Асквита сломить сопротивление Ллойда Джорджа.
Его провели в кабинет первого лорда Адмиралтейства. Черчилль буквально выскочил из кресла и обошел вокруг письменного стола, чтобы пожать Уолдену руку.
– Мы уговорили Ллойда Джорджа! – торжествующе объявил он.
– Превосходно! – воскликнул Уолден. – А я окончательно убедил Орлова.
– Я в вас и не сомневался. Присаживайтесь.
«Благодарности от таких людей не дождешься», – отметил про себя Уолден. Но даже Черчиллю не под силу испортить ему в такой день настроение. Он уселся в кожаное кресло и оглядел кабинет с навигационными картами по стенам и военно-морскими атрибутами на столе.
– Новости из Петербурга могут поступить в любую минуту, – сказал он. – Российское посольство тут же отправит копию сообщения вам лично.
– Чем скорее, тем лучше, – отозвался Черчилль. – Граф Хейес отбыл в Берлин. По данным нашей разведки, он везет письмо кайзеру с прямым вопросом, поддержит ли Германия Австрию в войне против Сербии. И насколько нам известно, ответ будет положительным.
– Но Германии не нужна война с Сербией…
– Разумеется, – не дослушал Черчилль. – Им необходим лишь предлог, чтобы развязать боевые действия против Франции. Как только Германия объявит мобилизацию, то же самое сделает Франция, и немцы свой предлог получат. Процесс уже не остановить.
– Русским все это известно?
– Мы их уведомили, и, надеюсь, они нам поверили.
– И ничего нельзя сделать, чтобы сохранить мир?
– К этому прилагаются все усилия, – ответил Черчилль. – Сэр Эдвард Грей работает день и ночь, равно как и наши послы в Берлине, Париже, Вене и Санкт-Петербурге. Сам король непрерывно шлет телеграммы своим кузенам – кайзеру Вилли и царю Ники. Но все бесполезно.
Раздался негромкий стук в дверь и вошел молодой секретарь с какой-то бумагой в руках.
– Сообщение от посла Российской империи, – сказал он.
Черчилль просмотрел письмо и победоносно вскинул голову.
– Они приняли наши условия.
– Чертовски хороший итог предпринятых нами усилий! – просиял Уолден.
– Это ли не повод для виски с содовой! Выпьете со мной?
– С удовольствием.
Черчилль открыл буфет.
– За ночь мы составим текст договора. Завтра после обеда его доставят в Уолден-Холл. Вечером устроим скромную торжественную церемонию подписания. Договор, конечно, еще должны будут ратифицировать царь и Асквит, но это всего лишь формальности. Важнее, чтобы мы с Орловым поставили под ним свои подписи как можно скорее.
Секретарь постучал и снова вошел.
– К вам мистер Бэзил Томсон, сэр, – объявил он.
– Пригласите его.
Томсон начал без предисловий:
– Мы снова напали на след нашего анархиста.
– Превосходно! – воскликнул Уолден.
Томсон сел.
– Помните, я рассказывал, что мы поместили своего человека жильцом в его бывшую комнату на Корк-стрит на случай, если он снова там появится?
– Помню, – ответил Уолден.
– И он туда все-таки пришел. Мой агент последовал за ним.
– Куда же он направился?
– На вокзал Ливерпуль-стрит. – Томсон выдержал паузу. – И купил билет до полустанка Уолден-Холл.
Глава тринадцатая
Глава тринадцатая
Уолден похолодел.
Его первая мысль была о Шарлотте. Она там совершенно беззащитна. Охрана целиком сосредоточила внимание на Алексе, а ее безопасность могли обеспечить только слуги. «Как же я допустил такую ошибку?» – корил он себя.
Но почти в той же степени он беспокоился и об Алексе. Для Уолдена тот был почти сыном. Казалось бы, уж в Уолден-Холле ему ничто не угрожало, но теперь выяснялось, что там скоро появится Максим с бомбой или пистолетом, чтобы убить его, как, вероятно, и Шарлотту, сорвав подписание договора.
– Так какого ж дьявола вы не остановили его? – спросил он в ярости.
– Потому что знаю: в одиночку с нашим другом Максимом не справиться. Думаю, с этим вы не станете спорить? Мы с вами видели, на что он способен, когда против него бросают целую группу полицейских. Ему ничего не стоит поставить на карту собственную жизнь. А посему моему человеку даны инструкции всего лишь следить за ним и быть на связи.
– Но этого недостаточно, чтобы…
– Я все отлично понимаю, милорд, – перебил Томсон.
– Давайте сохранять спокойствие, джентльмены, – вмешался Черчилль. – По крайней мере мы знаем, где сейчас находится этот тип. Имея в своем распоряжении все ресурсы правительства его величества, мы сумеем схватить его. Каковы ваши предложения, Томсон?
– С вашего позволения, я уже отдал необходимые указания, сэр. У меня состоялся телефонный разговор с начальником полиции графства. Он направит крупное подразделение своих подчиненных, которые будут ждать на платформе полустанка Уолден-Холл, чтобы арестовать Максима, как только тот сойдет с поезда. А на случай непредвиденных обстоятельств мой агент будет следовать за ним как приклеенный.
– Это никуда не годится! – возмутился Уолден. – Немедленно остановите поезд и схватите преступника, прежде чем он окажется рядом с моей усадьбой!
– Я рассматривал такой план, – отозвался Томсон. – Но это слишком рискованно. Гораздо более разумно позволить ему считать, что он в безопасности, и напасть врасплох.
– Согласен, – кивнул Черчилль.
– Потому что это не ваш дом! – в отчаянии вскричал Уолден.
– Вам лучше довериться профессионалам, – сказал Черчилль.
И Уолден, поняв, что переубедить их не сможет, поднялся.
– Я немедленно отправляюсь на автомобиле в Уолден-Холл. Вы едете со мной, Томсон?
– Не сегодня. Мне необходимо арестовать эту Бриджет Каллахан. После того как мы схватим Максима, нужно будет собрать улики для предъявления обвинения и привлечения его к суду, а она может стать важным свидетелем в этом деле. Я приеду к вам завтра, чтобы допросить Максима.
– Не понимаю, откуда в вас столько самоуверенности? – сердито бросил Уолден.
– На этот раз ему не уйти, – заверил Томсон.
– Как бы мне хотелось, чтобы вы оказались правы!
Поезд на всех парах мчался навстречу наступавшей ночи. Максим смотрел в окно на солнце, постепенно опускавшееся за кромку английских пшеничных полей. Он был недостаточно молод, чтобы воспринимать механические виды транспорта как должное, и каждая поездка на поезде все еще представлялась ему своего рода чудом. Мальчишка, бегавший босиком по заболоченным лугам российской глубинки, и мечтать не мог ни о чем подобном.
Вагон был почти пуст. Компанию Максиму в купе составлял лишь молодой человек, сосредоточенно читавший вечерний выпуск «Пэлл-Мэлл газетт». Максим же находился в состоянии почти полной эйфории. Завтра утром он увидит Шарлотту. Как великолепно она будет смотреться верхом на скакуне с волосами, развевающимися по ветру! И они станут работать вместе. Она укажет ему, в какой комнате расположился Орлов, где он бывает в различное время суток. И поможет раздобыть оружие.
Он прекрасно понимал, что сделало его таким счастливым: ее письмо. Что бы ни случилось, теперь она на его стороне. Вот только…
Вот только он сказал ей, что собирается всего лишь похитить Орлова. Каждый раз, вспоминая об этом, он ощущал желание вскочить и расхаживать по проходу вагона. Он старался выбросить эту мысль из головы, но она была подобна старой болячке, зудевшей помимо воли. «Как мне теперь поступить? – раздумывал он. – По меньшей мере придется исподволь подготовить ее к тому, чтобы узнать правду. Вероятно, следует рассказать, что я – ее отец. Каким шоком это для нее станет!»
На мгновение у него возникло искушение все бросить, исчезнуть, никогда больше не встречаться с Шарлоттой, оставить ее в покое. «Но нет, – решил он. – Здесь речь идет не о ее личной судьбе и даже не о моей собственной. И вообще, каков будет мой удел после убийства Орлова? Суждено ли мне погибнуть?»
Он тряхнул головой, отгоняя от себя эту мысль, как назойливую муху. Не время для пессимизма. Нужно сосредоточиться и выработать план.
«Как именно я убью Орлова? В графской усадьбе должны быть ружья. Шарлотта мне расскажет, где они хранятся, а быть может, даже принесет одно из них. Если с этим возникнут проблемы, в кухне всегда найдутся ножи. Да и руки мои всегда при мне».
Он размял пальцы.
«Придется проникнуть в дом, или Орлов выйдет из него? Сделать это днем или ночью? Убить ли и Уолдена тоже? С политической точки зрения смерть графа не будет иметь никакого значения, но мне все равно хочется разделаться с ним. Да, это глубоко личное. Ну и что с того?
Он вспомнил, как Уолден поймал бутыль, и сделал для себя вывод: нельзя недооценивать этого человека.
«И очень важно, чтобы у Шарлотты было надежное алиби – никто не должен заподозрить, что она мне помогала».
Поезд замедлил ход, приблизившись к маленькому сельскому полустанку. Максим попытался восстановить в памяти схему, которую изучил еще на вокзале. Если память его не подводила, Уолден-Холл будет четвертой по счету остановкой после этой.
Его спутник покончил наконец с чтением и положил газету на сиденье рядом с собой. Максим же решил, что не стоит пока продумывать свой план в деталях, поскольку не произвел разведку на местности, и потому спросил:
– Не мог бы я полистать вашу газету?
Мужчина вздрогнул от удивления. «Англичанин никогда не заговорил бы в поезде с совершенно незнакомым человеком», – понял Максим.
– Сделайте одолжение, – ответил сосед.
Максим уже знал, что это выражение означает согласие, и подобрал газету.
– Спасибо.
Максим просмотрел заголовки. Его попутчик, словно все еще в смущении, отвернулся к окну. Его волосы покрывали лицо на висках, как это было модно у мужчин еще времен детства Максима. Он силился вспомнить английское название… «Бакенбарды» – пришло вдруг нужное слово.
Бакенбарды.
«Хочешь снова занять свою комнату? Я сдала ее другому жильцу, но выставлю его в два счета. Он, видишь ли, носит бакенбарды, а я всегда терпеть не могла мужиков с баками».
И Максим осознал, что именно этот человек стоял за ним в очереди к билетной кассе.
И почувствовал укол страха.
Ему даже пришлось приподнять газету, чтобы скрыть лицо, которое могло выдать овладевшие им эмоции. Усилием воли он заставил себя рассуждать хладнокровно и четко. Значит, Бриджет сказала нечто заставившее полицию насторожиться и разместить в ее доме своего шпика. И они нашли для этого самый простой способ, поселив соглядатая в ту комнату, которую только что освободил Максим. Когда же Максим появился у Бриджет вновь, полицейский заметил его и последовал за ним на вокзал. Стоя в очереди за спиной Максима, он слышал, как тот попросил билет до Уолден-Холла, и купил себе такой же. А потом сел в поезд вместе с ним.
Нет, все было не совсем так. Максим просидел в купе минут десять, дожидаясь отправления. А молодой человек с бакенбардами вскочил в вагон почти в последний момент. Где он был все это время?
Скорее всего звонил по телефону.
Максим вообразил себе разговор, который вел полицейский агент, сидя с телефонной трубкой у уха в кабинете начальника вокзала:
«Анархист вернулся в дом на Корк-стрит, сэр. Я взял его под наблюдение».
«Где вы находитесь?»
«На вокзале Ливерпуль-стрит. Он взял билет до полустанка Уолден-Холл и уже сел в поезд».
«Вы хотите сказать, что он уже уехал?»
«Нет. Отправление ровно… через семь минут».
«На вокзале есть полицейские?»
«Всего пара констеблей».
«Этого слишком мало. Мы имеем дело с очень опасным человеком».
«Я могу задержать отправление, чтобы вы успели прислать сюда подкрепление».
«Ни в коем случае! Наш анархист может насторожиться и сбежать. Нет. Продолжайте следовать за ним…»
«И как они поступят затем?» – задался вопросом Максим. Могут попытаться взять его прямо в поезде по дороге или же будут поджидать в Уолден-Холле.
В любом случае ему необходимо покинуть поезд как можно быстрее.
Но как быть с этим шпиком? Он должен остаться в вагоне, но его надо лишить возможности поднять тревогу, чтобы было время уйти как можно дальше.
«Я мог бы связать его, но нечем, – лихорадочно обдумывал ситуацию он. – Мог бы ударить по голове чем-то тяжелым, но ничего нет под рукой. Я мог бы задушить его, но это потребует много времени и, вероятно, борьбы, и кто-то может случайно нас увидеть. Есть вариант сбросить его с поезда, но в том-то и дело, что ему лучше оставаться в вагоне…»