От этих бантиков ему было трудно дышать.
По крайней мере, больше она об этом не говорила. И не билась в истерике из-за того, что случилось у нее в квартире.
Как он и предполагал, приготовление ужина быстро привело ее в норму. Готовка была для нее тем же, чем для него — сочинение книг, так что он хорошо понимал, как это действует. Ты погружаешься в работу, и в скором времени она вытесняет из твоей головы все ненужные мысли.
Но рано или поздно ей придется вернуться к случившемуся. Если его догадки верны, Рис попала в серьезный переплет.
— Хочешь вина? — поинтересовался он.
— Спасибо, я ограничусь водой. — Она разложила по тарелкам зелень с морковкой. — Остальное будет готово через несколько минут, так что мы можем начать с этого.
За последние две недели, подумал Броуди, он съел больше салата, чем за предыдущие шесть месяцев. И все это благодаря Рис.
— Джоани придет в ярость, когда увидит ванную.
— Так покрась ее.
Рис ковырнула немного салата.
— Я не могу покрасить пол и облицовочную плитку.
— У Мака наверняка найдется какой-нибудь растворитель. Ты же не особняк снимаешь. Эта квартира давно нуждается в ремонте.
— Пожалуй. Броуди, со мной ведь и прежде случались провалы в памяти. Правда, было это больше года назад… насколько, опять же, я в состоянии припомнить.
— Но это еще не значит, что то же самое происходит с тобой и сейчас. За последние две недели мы провели вместе много времени. Что-то я не заметил, чтобы ты ходила во сне или разрисовывала стены дома образами из своего подсознания. Никаких необычных поступков — если не считать, конечно, реорганизации моих кухонных ящиков.
— Организации, — поправила его Рис. — Реорганизовать можно то, что уже предполагает хоть какой-то порядок.
— Я же все равно находил все, что нужно… пусть и не так быстро. — «Чертовски вкусный салат», — подумал он, энергично уничтожая содержимое своей тарелки. — У Джоани никто не замечал каких-нибудь странностей в твоем поведении?
— Джоани кажется странным, что я всегда настаиваю на употреблении свежей зелени.
— Ну это уже кулинарные частности. А в Бостоне, когда это случалось, ты неизменно оказывалась одна?
Рис поднялась, чтобы выложить на тарелки гребешки.
— Нет. Я потому так и переживала, что это могло произойти в любое время и в любом месте. Когда меня выписали из больницы, я переехала жить к бабушке. Как-то раз мы вместе отправились за покупками, а позже я нашла у себя в шкафу совершенно нелепый коричневый свитер. Я спросила у бабушки, откуда он, и по взгляду ее поняла, что что-то не так. В конце концов она сказала, что я сама купила его. Она отговаривала меня, поскольку знала, что это не мой стиль. Но я заявила ей — и продавцу, — что это пуленепробиваемый свитер и он мне нужен.
Рис ловко выложила из кастрюльки гребешки.
— Как-то ночью она пришла ко мне в комнату, потому что услышала странный шум. Оказалось, что я заколачиваю окно гвоздями. Причем сама я не помнила, как брала гвозди и молоток. Очнулась я от того, что она держала меня за руки и плакала.
— На мой взгляд, это своего рода защитные меры. Ты была напугана, вот и вела себя так странно.
— Одним испугом все не объяснишь. Потом были и другие случаи. Меня долго мучили ночные кошмары. Я слышала крики, выстрелы. Мне казалось, что кто-то ломится в двери. Во время одного из таких кошмаров я вылезла из окна. Соседка нашла меня на улице. Я стояла на тротуаре в одной ночной рубашке. И я не имела ни малейшего представления о том, где я и как туда попала.
Она подвинула Броуди тарелку с гребешками.
— Тогда-то я и решила лечь в больницу. А сейчас у меня, должно быть, рецидив.
— Ну да. И происходит это всякий раз, когда ты остаешься одна. Ты работаешь у Джоани пять-шесть дней в неделю, и смена длится восемь часов. Ты проводишь много времени со мной и с Линдой-Гейл. Однако странности с тобой начинают происходить лишь тогда, когда ты оказываешься в полном одиночестве. «Газовый свет».
— А ты, стало быть, Джозеф Коттен?
— Обожаю женщин, которые любят старые фильмы, — он слегка коснулся ее руки. — Есть и другие истории. «Окно во двор», например.
— Джимми Стюарт видит убийство, которое происходит в доме напротив, — Рис в задумчивости присела за стол. — Никто больше этого не видел, и никто ему не верит. Даже Грейс Келли. Даже его приятель полицейский. Постой-ка, как же звали того артиста…
— Уэндел Кори.
— Точно. Никто не верит, что Реймонд Берр убил свою жену.
— Нет никаких свидетельств, которые подтвердили бы это заявление. Ни тела, ни следов борьбы, ни крови. Не говоря уже о том, что сам Джимми повел себя несколько странно.
— Так ты считаешь, что мой случай напоминает «Газовый свет» и «Окно во двор», вместе взятые?
— Не пропусти парня, который будет выглядеть как Перри Мейсон и говорить с французским акцентом.
— Благодаря тебе я чувствую себя намного лучше. Еще пару часов назад… — она замолчала, пытаясь справиться с волнением, — я лежала, скорчившись, на полу и хныкала. Я не могла думать, не могла действовать. Я снова оказалась на самом дне.
— Да нет, всего лишь соскользнула на несколько ступенек вниз. И сразу же поднялась. Это и есть настоящее мужество.
— Не знаю, что мне делать, — она уронила руки на стол.
— Прямо сейчас — есть гребешки. Не знаю, как это у тебя получается? Не гребешки, а объедение.
— Ладно, — она откусила маленький кусочек, прожевала. И правда, объедение. — Я набрала еще три фунта.
— В самом деле? Прими мои поздравления.
— Это потому, что я больше готовлю. Не только у Джоани, но и здесь.
— Логично.
— Еще я регулярно занимаюсь сексом.
— Угу.
— А сегодня я сделала себе модную стрижку.
— Я заметил.
Она тряхнула головой:
— Ну и как тебе?
— Неплохо.
— К чему эти неумеренные комплименты? — с иронией заметила Рис.
— Такой вот я болтун.
Она провела рукой по волосам.
— Мне нравится, как меня постригли. Если ты недоволен, так и скажи.
— Я бы так и сказал. Или заметил бы, что это твое дело, ходить с такой хреновой прической.
— Ты бы так и сказал, — задумчиво повторила она. — Знаешь, общение с тобой пошло мне на пользу. Мне нравится спать с тобой и готовить тебе. Нравится болтать с тобой. Я почти почувствовала себя… не могу сказать прежней, потому что назад дороги все равно нет.
— Да тебе и не нужно туда возвращаться.
— Ты прав. Благодаря тебе я почувствовала себя такой, какой бы я хотела стать. Но мы оба знаем, что будет куда разумнее и предусмотрительнее взять на время тайм-аут.
Броуди слегка нахмурился.
— Если это как-то связано с твоим замечанием о том, что ты влюблена…
— Дело не в этом, — она почти усилием воли заставляла себя есть. — Ты должен благодарить бога за то, что я в тебя влюбилась, даже если моя психическая стабильность остается пока под вопросом. Физически ты очень привлекателен, однако мало кто согласится терпеть твои капризы.
— Капризы — это о трехлетнем ребенке.
— Именно. Дело не в моих чувствах к тебе. Дело в ситуации. Если у меня рецидив, это неизбежно должно сказаться на наших отношениях — какими бы случайными они ни были. Если ты прав и здесь действует кто-то еще, то общение со мной в принципе становится опасным.
Броуди осторожно пригубил свое пиво.
— Если у тебя временные трудности и ты слегка сдала, а я вдруг решу разорвать наши отношения, это будет означать, что я захотел поискать легких путей. То же самое касается и второго варианта. К тому же я не сбрасываю со счетов еду и секс.
— Что ж, это честно. Но если ты вдруг передумаешь, я не стану держать на тебя зла. — Она потянулась за графином, чтобы налить себе воды.
Броуди тоже протянул руку, сжал ее ладонь. Затем, глядя ей прямо в глаза, добавил:
— Дело не только в сексе и еде…
А в чем? В чувствах? Но чувства могут означать что угодно.
— Просто мне не безразлично, что с тобой происходит.
— Я знаю.
— Вот и хорошо. Тогда давай забудем об этом на ближайшие час-полтора. Мы обязательно выпутаемся из этой ситуации, — добавил он, по-прежнему сжимая ее ладонь.
И в этот момент, ощущая тепло его руки, она действительно поверила ему.
Они поели, затем прибрались на кухне. После того как Рис устроилась за столом с чашкой чая, Броуди задал наводящий вопрос:
— Как ты отнесешься к тому, чтобы побыть здесь часок одной?
— А ты?
— Я хотел заехать к Рику, а потом показать ему твою ванную.
— Не нужно, — она покачала головой. — Он так и не поверил, что я действительно видела то убийство. Как шериф он сделал все, что от него требовалось, но он так и не поверил мне. Этим утром я заходила к нему в офис. Там я встретилась с ним, Дебби и Хэнком. Когда я сказала, что собираюсь показать в Джексоне рисунок женщины, то не увидела в их глазах ничего, кроме жалости.
— Если кто-то влез в твою квартиру…
— Я же не в состоянии доказать это. В конце концов, там стоит новый засов.
— Замок можно сломать. Ключ — подделать. Кстати, где ты хранишь свои ключи?
— В сумке, во внутреннем кармане.
— А когда работаешь?
— Там же. Или в кармане куртки. В правом кармане куртки, поскольку я правша, — это если тебе нужны дополнительные подробности.
— А где находятся куртка или сумка, когда ты работаешь?
— В кабинете Джоани. Там же, в шкафчике, хранятся дубликаты ключей. Вряд ли это позволяет нам сделать вывод, что я приняла Джоани за мужчину, а она тем временем убила свою любовницу и теперь изводит меня, тайком проникая в мою квартиру.
— Не так уж трудно проскользнуть к ней в кабинет и сделать слепок с ключа — чтобы затем изготовить такой же.
Стараясь сдержать дрожь в руках, Рис поставила чашку на стол.
— Ты думаешь, убийца живет в Кулаке Ангела?
— Не исключено. Или же он проживал здесь, когда это случилось.
— Но ведь никто так и не узнал женщину.
— А я и не говорил, что она местная.
— Нет, не говорил, — Рис откинулась на спинку стула. — Просто я почему-то решила, что если она не местная, то и он тоже.
— Не факт. Это мог быть один из горожан или кто-то из тех, кто постоянно наведывается в Кулак Ангела. Приезжих тоже нельзя исключать — я имею в виду туристов, охотников или тех, кто сплавляется по реке. Ясно лишь, что человек этот ловко скрывает следы, так что к простым зевакам его явно не причислишь. Кому было известно, что ты уедешь сегодня на весь день?
— Проще перечислить тех, кто этого не знал.
— Ну да, обычная проблема маленьких городов. Надо бы уточнить факты, — задумчиво добавил он. — Говоришь, что уже давно ведешь дневник?
— Угу.
— Думаю, мне стоит заглянуть туда.
— Не в этой жизни. Да и не в следующей.
Он было нахмурился, но затем вдруг ухмыльнулся:
— Обо мне там тоже есть?
— Разумеется, нет. Ты когда-нибудь слышал о том, чтобы женщина писала в дневнике о приглянувшемся ей мужчине или об их сексуальных подвигах? Это просто нелепость.
— Пожалуй, мне стоило бы почитать о сексуальных подвигах — просто чтобы убедиться, что ты не упустила ничего важного.
— Я ничего не упустила. Я просмотрю записи и выпишу все странности, которые со мной происходили, а также время, на которое пришлись эти события.
— Ладно, только не сегодня. Ты выглядишь совершенно измученной. Иди спать.
— Я могла бы прилечь здесь на несколько минут.
— Ну да, а потом мне придется тащить тебя наверх. Я сейчас иду в кабинет, хочу немного поработать.
— Понятно, — ее взгляд скользнул в сторону входной двери. — Вот только…
— После того как проверю замки. Отправляйся спать, Худышка.
Ей и в самом деле дико хотелось спать, поэтому она послушно поднялась со стула.
— Завтра у меня утренняя смена. Постараюсь не разбудить тебя, когда буду собираться.
— Премного благодарен.
— Спасибо, что подставил свое плечо.
— Ты им так и не воспользовалась.
— Нет, воспользовалась, — наклонившись, она легонько поцеловала его. — Добрую дюжину раз.
За замки она больше не волновалась: раз уж Броуди пообещал, что проверит, значит, проверит. Рис как раз собиралась лечь, когда услышала на лестнице его шаги. Она осторожно выглянула в коридор и увидела, что в кабинете у него горит свет. Оттуда же доносилось тихое постукивание клавиш.
Его присутствие успокаивало и внушало ощущение безопасности, поэтому Рис легла в постель, даже не потрудившись запереть предварительно дверь.
И тут же заснула, убаюканная этим ощущением.
18
Вооружившись фонариком и увеличительным стеклом, Броуди внимательно изучал дверь, ведущую в квартиру Рис.
Чувствовал он себя при этом несколько нелепо.
Несомненным достоинством его работы было то, что он вполне мог поспать подольше. Однако встал он в одно время с Рис, проигнорировав ее заверения в том, что она вполне может пройтись пешком до ресторанчика Джоани.
Конечно, думал он теперь, в чем, собственно, проблема? Почему бы женщине, за которой охотится доморощенный убийца, не пройти пешком в темноте какую-нибудь пару миль? Да еще в полном одиночестве.
Впрочем, приехав в ресторан в такую рань, он получил первые две чашки свежесваренного кофе, яйца, бекон и жареную картошку. И все это до начала утренней смены.
Неплохой обмен.
Ну а теперь пришло время поиграть в детектива. Сам он никогда не вламывался в чужие жилища, поэтому не мог с полной уверенностью сказать, пытались ли открыть этот замок с помощью отмычки. Никаких следов, во всяком случае, на замке не было.
Одно время Броуди даже хотел съездить за Риком, но потом подумал, что вряд ли тот сможет сделать больше, чем удалось ему самому.
К тому же существовала такая вещь, как вопрос доверия. Если он будет действовать в обход Рис, она перестанет ему доверять.
Утверждает, что влюблена, но не терпит никакого давления. Женщины… Только они способны спутать смесь желания и дружеских отношений с настоящим чувством. При всем при том она была очень ранима — слишком многое ей довелось пережить.
Броуди выпрямился, достал из кармана ключ, который дала ему Рис.
Доверие. Итак, что же он намерен делать?
Броуди щелкнул замком и шагнул внутрь.
В воздухе витал еле уловимый аромат. Рис. Этот запах он узнал бы где угодно.
Лившийся в окна свет падал на деревянные полы, на старенькую, обветшалую мебель, на ярко-голубое покрывало, купленное Рис специально для тахты.
Конечно же, она заслуживала лучшего. Броуди подумал о том, что мог бы помочь ей с деньгами. Пусть купит себе ковер, пару картин на стены.
«Играешь с огнем, парень, — сказал он себе. — Купи женщине этот треклятый ковер, и следующее, что она потребует от тебя, — это кольцо».
Кроме того, из окон у нее открывался вид, который нельзя было купить ни за какие деньги. Кому нужен ковер или пара картин на стены, если за окнами у тебя высятся величественные горы, а озеро плещется едва ли не у самых дверей?
Взяв со стола ноутбук, он сунул его в сумку. Будет лучше, если Рис и сегодня переночует подальше от этого места. Вполне возможно, что она захочет прихватить с собой кое-что из вещей.
Затем он открыл ящик в маленьком столике, который попал сюда стараниями Джоани. В ящике лежали два карандаша, черный маркер и тоненькая книжка в кожаном переплете. Альбом для фотографий, понял Броуди. Любопытство пересилило, и он перелистнул страницу.
Первой шла фотография пожилой женщины, удобно расположившейся на скамейке в небольшом ухоженном садике. Лицо ее было жирно перечеркнуто крестом. А вот она же в черных брюках и белой рубашке, держит на коленях крохотного пуделя. Вот пара в длинных фартуках, а тут целая группа людей с бокалами шампанского. Мужчина на фоне большой кухонной плиты.
И везде — тот же крест на лицах.
На последней фотографии Рис стояла среди доброго десятка людей. Ресторан, пришел к выводу Броуди. Должно быть, тот, где она работала раньше. У Манео. Только ее лицо и не было зачеркнуто.
Под каждым человеком маленькими печатными буквами было выписано — мертв. Под изображением Рис стояла другая подпись — безумна.
Интересно, видела она уже это? Будем надеяться, что нет. Броуди сунул альбом в сумку. Дома он решит, что с этим делать.
Далее настала очередь платяного шкафа. Невзирая на внутренний дискомфорт, Броуди стал осматривать ящики с бельем. В конце концов, он уже касался этих самых вещей — прямо на Рис. Так почему бы не поворошить их немного, пока они лежат сложенными в шкафу?
Однако чувство дискомфорта не проходило.
Впрочем, одежды у нее оказалось совсем немного. Сразу видно, что эта женщина путешествует налегке.
Другое дело — кухонные ящики. Здесь всего было предостаточно. И везде царил полный порядок. Ничего лишнего, ничего случайного. Он обнаружил всевозможные чашки, ложки, метелки для взбивания (неужели кому-то может понадобиться больше одной?) и еще множество предметов кухонной утвари.
О предназначении некоторых вещей он мог лишь догадываться. Но все они, подобно кастрюлям и сковородкам, были аккуратно расставлены по своим местам.
Во втором шкафу Броуди нашел ступку и пестик. Заглянув в чашку, он увидел, что та до краев полна таблетками.
Осторожно вытащив ступку, он поставил ее на стол.
Затем он направился в ванную. Пузырьки из-под таблеток, как и прежде, стояли в аптечке, только теперь все они были пусты.
Вот они, мины-ловушки, с нарастающим гневом подумал Броуди. Хитроумный ублюдок.
Чувствуя, что руки его вот-вот сожмутся в кулаки, он спрятал их в карманы и принялся рассматривать стены.