— Привет, Харли, — она постаралась улыбнуться как можно шире. Все в порядке. Она заехала сюда, чтобы просто скоротать время.
А заодно дать Ло хорошего пинка.
Линда-Гейл прошла в конюшню, где пахло лошадьми и сеном, а еще — кожей и зерном. Здесь она приветственно улыбнулась Ла Донне — одной из тех, кто руководил верховыми поездками.
— Привет, Линда-Гейл. Как поживаешь? — Ла Донна, уже слышавшая о происшествии в баре, махнула рукой в сторону одной из комнат: — Ло вон там. Здорово сердит.
— То же самое могу сказать о себе.
Она быстро прошла в указанном направлении, после чего, чувствуя неприятный холодок в груди, шагнула в открытую дверь.
В комнате играл CD-плеер, сам же Ло, притоптывая в такт ногой, протирал седло. Потертые джинсы сидели у него на бедрах, рукава рубашки были закатаны по локоть, а шляпа успела съехать на затылок.
Вид у него был достаточно мрачный. Впрочем, лицо оставалось все таким же привлекательным — невзирая на разбитую губу и синяк под глазом.
Стоило ей взглянуть на Ло, как сердце у нее тут же растаяло, а гнев уступил место сожалению.
— Ло.
Он вскинул голову. Лицо у него стало еще более хмурым.
— Зачем пожаловала? Я работаю.
— Я это вижу. Не собираюсь тебе мешать, — почему бы не проявить немного великодушия, подумала Линда-Гейл. — Твой глаз. Мне очень жаль, что все так вышло.
Он пристально взглянул на нее, после чего вновь погрузился в работу.
— Мне очень жаль, — повторила она. — Впрочем, тебе и раньше случалось получить кулаком в глаз. Я всего лишь танцевала.
Ло по-прежнему хранил молчание, отчего сердце Линды-Гейл тревожно стукнуло.
— Вот оно что. Ты даже не хочешь говорить со мной. А ведь именно ты заварил эту кашу. И все потому, что я танцевала с другим. Сколько раз я видела тебя у Клэнси, когда ты танцевал с другими девушками?
— Это совсем другое.
— Не говори ерунды. В чем ты видишь разницу?
— В том.
— В том, — повторила она, закипая от гнева. — Ты устраиваешь заварушку только потому, что я танцую с другим, и не находишь в этом ничего особенного. А я, значит, должна спокойно взирать на то, как ты развлекаешься с другими женщинами.
— Это ничего не значит.
— Это по-твоему, — она ткнула в него пальцем. — А я говорю, что могу танцевать с кем угодно и ты не имеешь никакого права мешать мне.
— Чудесно. Можешь быть уверена, я и не стану. Если это все…
— Не увиливай от разговора. С какой стати ты начал драку?
— Не я начал, а он.
— Ты ударил его в лицо.
— Он лапал тебя за задницу! — Ло отшвырнул тряпку. — Ты позволила ему лапать себя прямо на людях!
— Я бы не позволила ему, как ты выражаешься, «лапать» себя, если бы ты не был таким тупицей!
— Я? Тупицей?
— Именно так, — она ткнула пальцем ему в грудь. — И все потому, что ты привык думать не мозгами, а кое-чем другим. Я и так ждала слишком долго, пока ты вырастешь и станешь настоящим мужчиной.
Глаза его опасно блеснули.
— Я мужчина, — Ло схватил ее за руку и рванул к себе. — И я никому не позволю прикасаться к тебе. Поняла?
— Да какое ты имеешь право? — Глаза у девушки налились слезами. — Какое ты имеешь право так со мной обращаться?
— А вот такое. Если я еще раз увижу, что кто-то лапает тебя, этот тип не отделается разбитым носом.
— Да какая тебе разница?! — голос ее поднялся до крика. — Почему ты так злишься из-за этой ерунды? Скажи мне, Ло. Скажи прямо сейчас. Иначе я уйду и уже не вернусь.
— Ты никуда не уйдешь.
— Тогда скажи мне! — Слезы катились по ее щекам. — Посмотри мне в глаза и скажи, что ты имеешь в виду.
— Я без ума от тебя, Линда-Гейл.
— Это то, что ты чувствуешь?
— Я люблю тебя. Это ты хотела услышать? Я люблю тебя. Должно быть, всегда любил.
— Да, это то, что я хотела услышать. Больно признаваться, да?
— Немножко.
— И немного страшно.
Он нежно поглаживал ее руки.
— Может, даже не немного.
Она подняла руку, нежно коснулась его щеки.
— Я уже столько лет жду от тебя этих слов.
— Мне так и не удалось добиться тебя, — он нежно прижал ее к себе, поцеловал. — А ведь я старался. Здорово старался.
— Это правда, — она потянула его руки вниз, так что те в конце концов оказались у нее на ягодицах. — Больше ни один мужчина не коснется меня. Но и ты должен отказаться от других женщин. Договорились?
— Договорились.
— Сможешь уйти сегодня пораньше с работы? На губах его вспыхнула улыбка.
— Думаю, что смогу.
— Поедешь ко мне домой?
— Почему бы нет.
— И будешь любить меня до самой зари?
— Только до зари?
— На этот раз, — улыбнувшись, она снова поцеловала его.
Он оказался очень хорош в постели. В принципе, она ждала этого и даже представляла себе нечто подобное — в конце концов, она была уже в том возрасте, когда отношения между полами перестают быть тайной. Но даже ее богатое воображение было не в силах угнаться за реальностью. Его руки и рот ласкали ее с неуемной страстью, так что все тело ее кричало от наслаждения.
Прошло немало времени, прежде чем она смогла хоть немного остыть и прийти в себя.
— Где ты только этому научился? — пробормотала она, не в силах пошевелиться.
— Я практиковался какое-то время, — голос его звучал расслабленно и умиротворенно. — Не хотел ударить перед тобой в грязь лицом.
— Ты хорошо поработал, — она нежно коснулась его волос. — Теперь ты должен жениться на мне, Ло.
— Должен… — Он вскинул голову. — Что?
Выражение лица даже не изменилось.
— Понимаешь, я хотела увериться, что мы подходим друг другу в постели. На мой взгляд, если у двоих не идет секс, у них не пойдет и брак. Теперь мы все прояснили и можем пожениться.
Она бросила взгляд на его лицо. Шок. Но она была к этому готова.
— Я — не одна из твоих девиц, Ло. Я стану для тебя единственной, отныне и навсегда. Если ты не готов к этому, так и скажи. Плакать я не буду. Но больше в своей постели ты меня не увидишь.
Ло приподнялся на локте, затем сел.
— Ты хочешь выйти замуж?
— Да. Я — обычная женщина, с традиционными взглядами на брак. Мне нужны дом и семья, мужчина, который любил бы меня. Я люблю тебя уже много лет, и все это время я ждала. Но мне надоело ждать. Если ты любишь меня не настолько сильно, чтобы взять в жены, я хочу это знать.
Какое-то время он молча смотрел в сторону, поверх ее головы. Интересно, что он видел там? Уж не себя ли, торопливо спешащего подальше от этого дома?
— Мне двадцать восемь лет, — произнес наконец он.
— Если ты считаешь, что слишком молод для брака…
— Будь добра, помолчи немного. Дай сказать и другим.
— Ладно. — Она не будет устраивать сцены, сказала себе Линда-Гейл, заворачиваясь в одеяло.
— Мне двадцать восемь лет, — повторил Ло. — У меня есть работа, с которой я очень неплохо справляюсь. Есть у меня и кое-какие сбережения. Не сказать чтобы много, но достаточно. Да и так на меня можно положиться.
Он снова взглянул на Линду-Гейл:
— Почему бы тебе не выйти за меня замуж?
Она облегченно выдохнула.
— И в самом деле, почему бы нет?
Чуть позже она на скорую руку приготовила им омлет.
— У мамы от такого известия просто обморок будет.
— Думаю, ты недооцениваешь ее, — покачала головой Линда-Гейл. — Она очень любит тебя.
— Ну, это для меня не новость.
— Меня она тоже любит. — Линда-Гейл ковырнула вилкой кусок омлета. — Слушай, а почему ты не помог с ремонтом?
— Мать сказала, что прекрасно обойдется без меня. Там, мол, и так полно народу. Не захотела ничего слушать. Ну, ты же ее знаешь.
— Ее это здорово расстроило. Не знаешь, кто мог такое сотворить?
— Я слышал, это был несчастный случай, — помедлив, заметил Ло. — Вроде как Рис забыла выключить воду.
— Да что ты. Кто-то влез к ней в квартиру и устроил этот потоп. Рис там даже не было.
— Серьезно? Как же я умудрился пропустить такие новости?
— Ты же был зол на весь белый свет. — Она проглотила еще кусочек омлета. — Кто-то ведет грязную игру в отношении Рис.
— О чем это ты?
Линда-Гейл рассказала ему о том, что знала — лично и понаслышке.
— Мне от этого как-то не по себе. На нее обрушилось столько неприятностей, а она даже не знает, кого в этом винить. Если это тот тип, который задушил женщину…
— Да ты что, — перебил ее Ло. — Это же было несколько недель назад. Наверняка он давно смылся.
— Если только он не из города.
— Бог с тобой, Линда-Гейл, — он провел пятерней по выгоревшим волосам. — Не может быть, чтобы он был из Кулака. Неужели бы мы не знали, что убийца где-то рядом? Ходит в один с нами магазин, пьет пиво у барной стойки?
— Люди не всегда разбираются в подобных вещах. Что они обычно говорят, когда узнают, что их ближайший сосед — психопат или что-то в этом роде? «Надо же, такой тихий, приятный человек. Жил так уединенно, никому не причинял беспокойства».
— Люди не всегда разбираются в подобных вещах. Что они обычно говорят, когда узнают, что их ближайший сосед — психопат или что-то в этом роде? «Надо же, такой тихий, приятный человек. Жил так уединенно, никому не причинял беспокойства».
— Ну, никто не живет здесь настолько уж уединенно, — возразил Ло.
— Неважно. Не так уж просто догадаться, что представляет собой тот или иной человек. Но меня волнует другое. Мне бы хотелось хоть чем-то помочь ей.
— Ты и так это сделала. Стала ей подругой.
На лице Линды-Гейл вновь расцвела улыбка.
— А ты умнее, чем считают некоторые.
— Просто я не люблю высовываться.
Музыкальный автомат наигрывал какую-то мелодию, а один из плотников подпевал ей, безбожно при этом фальшивя. В ресторанчике было самое горячее время, и Рис едва успевала справляться с заказами. За этой суетой она почти не слышала музыки и прочих шумов: плача ребенка или спора мужчин по поводу бейсбола.
Эта концентрация на сиюминутном создавала иллюзию нормального течения жизни. Все было как обычно: лосиный гамбургер, жаркое, суп из белой фасоли, сэндвич, курица-гриль. И все это надо было порезать или потушить, или пожарить и разложить по тарелкам.
Привычная и такая приятная рутина: жар от плиты, шипение жарящегося мяса, дымок. Лучший способ преодолеть кризис — сосредоточиться на рутинном выполнении своих обязанностей.
Она выложила на тарелку сэндвич, гамбургер и порцию салата. Повернулась к раздаче:
— Заказ готов.
И увидела Дебби Мардсон, которая усаживалась возле стойки.
— Бедняжка, — сказала Дебби, многозначительно коснувшись собственной щеки.
— Вид ужасный, но на самом деле все не так уж плохо.
— Надеюсь. Я тут разговаривала с Мин Хобальт. По ее словам, твоему удару позавидовал бы боксер.
— Я вовсе…
— Шучу, шучу, — Дебби вскинула руки в знак примирения. — Она уже не винит тебя в случившемся. Говорит, что ее пятнадцатилетний приятель здорово зауважал ее после драки в баре.
— Очень рада, что помогла поднять ее общественный статус.
— Суп пахнет очень приятно. Пожалуй, мне стоит заказать порцию супа и салат.
— Конечно, — Рис сама приняла у нее заказ. Через двадцать минут, когда обеденная суета улеглась, Дебби все еще сидела у стойки.
— Как только тебе удается с этим справляться? Для меня даже приготовление ужина на всю семью — серьезное испытание.
— Со временем это становится рутиной.
— Необходимость кормить мужа и троих детей — та еще рутина… Не хочешь устроить маленький перерыв? Выпить чашечку кофе?
— Я не пью кофе, — она и сама почувствовала, что прозвучало это достаточно грубо. — Но я могу взять перерыв.
Прихватив с собой бутылку воды, Рис уселась за стойкой. По крайней мере, ноги у нее немного отдохнут. Она понимала, что на фоне нарядной и ухоженной Дебби выглядит не очень, но сейчас ей было не до того.
— Суп просто потрясающий. Как насчет того, чтобы поделиться рецептом?
— Вообще-то я собираюсь поделиться большей их частью.
— В смысле?
— Хочу написать книгу.
— Да ну? — Дебби взглянула на нее с неподдельным интересом. — Потрясающе. У нас в Кулаке будет сразу два писателя. У вас с Броуди действительно много общего.
— Полагаешь? — Рис отхлебнула немного воды.
— Вы оба с востока, оба — творческие натуры. Неудивительно, что вы так быстро сошлись.
— Вот как?
— У нас тут многие засматривались на него, но все безрезультатно. Пока не появилась ты. Мужчин в этих краях больше, чем дам, поэтому последние могут проявить некоторую избирательность, — Дебби снова блеснула улыбкой. — Неплохой выбор, скажу я тебе.
— Если честно, я вовсе не искала себе мужчину.
— Так оно обычно и бывает. Пойдешь на охоту за оленем — намучаешься искавши. А выйдешь на обычную прогулку — какой-нибудь обязательно перебежит тебе дорогу.
— Ммм… Ты охотишься?
— Конечно. Я вообще не люблю сидеть дома. Как бы то ни было, но вы — ты и Броуди — хорошо смотритесь вместе. Поначалу казалось, что вы здесь ненадолго. Мы привыкли к тому, что люди приезжают и уезжают. А вы, как я понимаю, решили осесть.
— Мне здесь нравится… невзирая на произошедшее в баре.
— Это хороший городок. Может, не слишком культурный, зато люди у нас доброжелательные. Мы привыкли стоять друг за друга. — Она кивнула головой в сторону ширмы, за которой стучали молотки: — Если бы такое случилось в большом городе, Джоани бы пришлось закрыться на неделю. Правда, тут все прекрасно осведомлены о жизни друг друга, но это можно сказать обо всех маленьких городках.
Взглянув на Рис, она, должно быть, поняла, что та не в настроении.
— Прости, — Дебби похлопала собеседницу по руке. — Полагаю, это не та тема, на которую тебе хочется говорить. Я просто хотела сказать, что тебе не стоит переживать из-за этой кутерьмы. Скоро все станет как прежде.
— Не я устроила потоп, — ровным тоном заметила Рис. — Но мне все равно не по себе. От Джоани я видела только добро — с той самой минуты, как вошла в эту дверь.
— Джоани куда добрее, чем может показаться на первый взгляд. Поверь, я завела этот разговор не для того, чтобы сказать, будто ты устроила ей эти неприятности. Со временем все утрясется и опять вернется в привычную колею. И я вовсе не думаю о тебе плохо лишь потому, что вчера ты пошла в прачечную без ботинок. У меня самой бывает столько хлопот, что голова идет кругом. А тебе, как я понимаю, тоже забот хватает.
Она снова дружески похлопала Рис по руке.
— Мой тебе совет: попробуй ароматерапию. Меня, например, лучше всего успокаивает лавандовое масло.
— Непременно. В следующий раз, когда убийца вломится ко мне в дом и устроит там потоп, я буду успокаивать нервы с помощью лавандового масла.
— Да что ты…
— Не обижаться, — Рис встала из-за стойки. — Я ценю твою попытку быть дружелюбной, но мне пора возвращаться на кухню. — Помедлив, она все-таки решила высказаться до конца: — Дебби, ты очень приятная женщина, и у тебя на редкость приятные детишки. Очень мило с твоей стороны, что ты затеяла эту беседу. Но чтобы помочь мне, надо немного лучше представлять мою ситуацию.
До конца смены она возвращалась мыслями к этой беседе. Да и после смены настроение ее не улучшилось. Поскольку Броуди настоял на том, чтобы отвезти ее утром на работу, ее машины здесь не было.
Ничего, решила она, прогуляюсь пешком. Неплохой способ развеяться. Погода была достаточно теплой, так что Рис не стала застегивать куртку. Свежий ветер доносил до нее запахи воды, лесов и пробивающейся травы.
Как же ей не хватало зелени — роскошных травяных лужаек и тенистых парков. А еще — оживленного городского движения и полной анонимности, столь характерной для настоящих мегаполисов.
И что она только делает здесь, на краю цивилизации? Готовит бесконечные гамбургеры, беседует ни о чем с ненужными ей людьми, тревожится из-за гибели женщины, которая ей абсолютно незнакома.
Она и так пережила смерть двенадцати дорогих ей людей. Какой же смысл наваливать на себя еще?
Она не в силах изменить случившегося. Единственное, за что она отвечает, — ее собственная жизнь. А это и так немалая ноша.
Рис брела, глядя себе под ноги, а в голове ее крутилось множество вопросов, на которые просто не было ответа.
Она даже не заметила, как рядом притормозила машина. Лишь звук гудка вывел ее из задумчивости.
— Хочешь прокатиться, малютка? Угощу конфеткой.
Рис мрачно глянула на Броуди:
— Что ты здесь делаешь?
— Да вот, подыскиваю себе девчонку. Залезай.
— Мне не нравится, что из-за меня ты бросаешь свои дела и едешь в город, только чтобы отвезти меня домой.
— Кто тебе сказал, что я бросаю свои дела? — Он наклонился и распахнул перед ней дверцу машины: — Залезай. Какая тебе разница, где дуться — внутри или снаружи?
— Я не дуюсь, — тут она явно слукавила. — Слушай, я серьезно. У тебя своя работа, свои обязанности.
— Мне нравится разнообразить свою жизнь. Поскольку теперь мне приходится вставать с рассветом, я сажусь за работу раньше обычного. Сделать я успеваю тоже больше обычного. Сегодня у меня был чертовски удачный день, так что я решил немного проветриться. Давай, Худышка, лезь в машину.
— Чертовски хороший день? Тебе повезло. Мой так был совсем ни к черту.
— Да ты что? А я по твоему надутому виду решил, что все великолепно.
— Целый день моя голова пухла от сентиментальных баллад, которыми напичкан наш музыкальный автомат. Пообщавшись с шерифом, я поняла, что он считает меня, мягко говоря, неуравновешенной, однако намерен терпеливо проверять мои бредни. Его жена попыталась влезть в мою личную жизнь под предлогом дружеской болтовни. Мои ноги гудят от усталости, и будет чудом, если я не подхватила от Пита простуду. Я снискала славу общегородской чокнутой, а на редкость симпатичная и раздражающе правильная Дебби Мардсон посоветовала мне снимать стресс с помощью лавандового масла. Ах да, совсем забыла. Оказывается, я увела тебя из-под носа у всех местных кумушек. И все потому, что мы оба из крупных городов и творческие натуры.