– Ни слова.
Зажегся новый экран.
– Это файл с карты памяти? – уточнил Итан.
– Да. Ты это видел?
– Видел.
– И что?
– Забыть это невозможно.
Алан поставил видеофайл на воспроизведение.
С угла высокого потолка камера смотрела вниз на помещение морга. Там были Пилчер, Пэм и Алисса. Дочь Дэвида была пристегнута толстыми кожаными ремнями к прозекторскому столу.
– Запись без звука? – спросил главный безопасник.
– Это к лучшему.
Было видно, что Алисса кричит: ее голова приподнялась от поверхности стола, и все мышцы напряглись.
Памела подошла, схватила девушку за волосы и рывком заставила ее опустить голову на металлическую столешницу.
Затем в кадр вошел Дэвид Пилчер. Он положил на обитый металлом стол маленький нож, после чего вскарабкался на этот стол сам, прижимая к нему тело дочери. Итан отвернулся. Он уже видел это один раз, и ему не требовалось освежать эти картины в памяти.
– Господи Иисусе!.. – выдохнул Алан.
Он остановил видео и резко встал, оттолкнув свой стул от пульта.
– Куда ты собрался? – повернулся к нему шериф.
– А как ты думаешь куда? – Начальник безопасности двинулся к двери.
– Подожди.
– Что? – Спир оглянулся. Глядя на его лицо, невозможно было сказать, что именно он видел пару мгновений назад. Ледяное нордическое спокойствие, невыразительное, как зимнее небо…
– Ты нужен людям в городе, – напомнил ему Итан.
– Сначала я его убью, если ты не возражаешь.
– Ты не подумал…
– Свою родную дочь!..
– Ему конец, – сказал Бёрк. – Он все равно что покойник. Но у него есть информация, которая нам нужна. Иди и мобилизуй своих людей. Вышлите команду, чтобы закрыть ворота и восстановить подачу электричества на ограждение. А я пойду к Пилчеру.
– Пойдешь?
Итан встал:
– Именно.
Алан вынул из кармана свой электронный пропуск, бросил его на пол и сказал:
– Тебе это понадобится.
Рядом с пропуском упал ключ.
– И это тоже. От лифта. А пока мы заняты там… – Спир достал из наплечной кобуры миниатюрный «глок», взял его за ствол и протянул шерифу. Когда тот взял оружие, Алан добавил: – Если в следующий раз, когда мы увидимся, ты признаешься, что в запале пустил пулю в кишки этому стервецу и смотрел, как тот медленно истекает кровью, я тебя пойму.
– Мне жаль, что Алисса… – начал было Бёрк, но безопасник уже вышел из комнаты.
Итан нагнулся и поднял с пола ключ и пластиковую карточку.
Коридор был пуст.
На полпути вниз по лестнице шериф услышал звук – очень хорошо знакомый ему с тех пор, как он побывал на войне. Стреляли из крупнокалиберного пулемета – как будто смерть исполняла партию на барабанах.
К тому времени как Бёрк достиг Уровня 1, шум стал невыносимым. Люди покидали свои рабочие места, выбегали из жилых помещений… Остановившись у двойных дверей без каких-либо надписей и табличек, Итан провел пропуском через считыватель. Двери открылись. Мужчина вошел в тесную кабину лифта, вставил ключ в замок на контрольной панели и повернул его. Единственная кнопка замигала. Шериф нажал ее, двери закрылись, и грохот пулемета начал постепенно стихать вдали. Итан подумал о своих родных, и страх за них распустился в его животе, словно цветок из битого стекла.
Двери отворились.
Он вошел в жилище Пилчера.
Проходя через кухню, Бёрк услышал шкворчание жарящегося мяса. В воздухе витали запахи чеснока, лука и оливкового масла. Видимо, в тот момент, когда в комплекс ворвались аберы и поднялась тревога, шеф-повар Тим был за работой: тщательно сервировал завтрак своего босса, украшая фарфоровую тарелочку сложным узором из капелек красного соуса, выдавленного из пакетика.
Двинувшись по коридору к кабинету Дэвида, Итан проверил, заряжен ли Аланов «глок», и с радостью отметил, что патрон уже в стволе.
Не озаботившись постучаться, шериф открыл дверь в кабинет Пилчера и вошел.
Хозяин апартаментов сидел на одном из кожаных диванов, повернувшись лицом к экранной стене и закинув ноги на кофейный столик из древесины акации. В одной руке он держал пульт дистанционного управления, в другой – бутылку с чем-то коричневым и явно хорошо выдержанным. Левая сторона стены показывала кадры с камер в Заплутавших Соснах. Правая – данные наблюдения внутри убежища.
Итан подошел к дивану и сел рядом с Пилчером. Он мог сломать этому человеку шею. Мог забить его до смерти или задушить. Единственное, что его действительно останавливало, – это мысль, что смерть Дэвида принадлежит жителям города. Бёрк не мог похитить ее у них. Только не после того, что сделал с ними этот человек.
Босс оглянулся. Его лицо было покрыто глубокими царапинами, из которых все еще сочилась кровь.
– С кем это ты сцепился? – спросил Итан.
– Сегодня утром мне пришлось отпустить Теда, – вздохнул Дэвид.
Бёрк ощутил острый приступ ненависти. От Пилчера пахло выпивкой, он был одет в черный атласный халат, а волосы его были взъерошены. Он протянул шерифу бутылку.
– Нет, спасибо, – отказался тот.
На одном из экранов Итан увидел частые вспышки пулеметных выстрелов. Крупнокалиберные пули косили аберов в тоннеле.
На другом – орава тварей на Главной улице вяло поедала трупы людей, убитых прошлой ночью. Животы у аберов были раздуты от обилия пищи.
– Вот так все заканчивается, – тихо произнес Пилчер.
– Ничего не заканчивается – кроме тебя, – возразил Бёрк.
– Я тебя не виню, – заявил вдруг босс.
– Винить меня? За что?
– За твою зависть.
– И кому именно я, по-твоему, завидую?
– Мне, конечно. Тому, каково это – сидеть вот здесь за этим столом. Быть… создателем всего этого.
– Ты думаешь, что все было ради этого? Что мне нужно твое место?
– Я знаю, что ты искренне веришь, что хотел дать людям истину и свободу, но истина в том, Итан, что в этом мире нет ничего, кроме власти. Власти убивать и власти миловать. – Дэвид махнул рукой в сторону экранов. – Управлять жизнями. Делать их лучше или хуже. Если Бог когда-нибудь существовал, то, кажется, я знаю, как он должен был себя чувствовать. Люди требуют ответов, с которыми не в силах совладать. Люди ненавидят его, даже когда наслаждаются безопасностью, которую он даровал им. Думаю, я наконец понял, почему Бог ушел прочь и предоставил миру заниматься самоуничтожением. – Пилчер улыбнулся. – И когда-нибудь ты это тоже поймешь, Итан. После того как некоторое время сидел за этим столом, ты поймешь, что эти люди в долине не такие, как ты и я. Они не смогут совладать с тем, что ты рассказал им вчера вечером. Ты сам увидишь.
– Может, да, а может, и нет. В любом случае они заслуживали того, чтобы узнать правду.
– Я не говорю, что все было идеально. Или даже что все было честно. Но до того, как ты пришел, Итан, все работало. Я защищал этих людей, и они вели жизнь, настолько близкую к нормальной, насколько вообще было возможно. Я дал им прекрасный город и возможность верить в то, что все так, как и должно быть.
Пилчер сделал глоток прямо из горлышка бутылки и продолжил:
– Твой фатальный провал, Итан, заключается в том, что ты ошибочно считаешь, будто все люди такие же, как ты. Что у них есть твоя отвага, твое бесстрашие, твоя сила воли… А на самом деле ты и я – исключение; мы скроены из одной материи, а все прочие – из другой. Даже мои люди в этом комплексе борются со страхом. Но не мы с тобой. Мы знаем истину и не боимся посмотреть ей в глаза. Между нами только одно различие: я осознаю этот факт, а тебе еще предстоит усвоить его – медленно, болезненно, великой ценой человеческой жизни. Но когда-нибудь ты вспомнишь этот разговор, Итан. Ты поймешь, почему я сделал то, что сделал.
– Я никогда не пойму, почему ты отключил ограду. И почему ты убил свою дочь.
– Поймешь, когда будешь править достаточно долго.
– Я не собираюсь править.
– Нет? – Пилчер рассмеялся. – Как ты думаешь, что там, внизу? Плимутская скала?[5] Ты намерен написать конституцию? Учредить демократию? Мир за оградой слишком жесток, слишком враждебен. Городу требуется сильный лидер.
– Почему ты отключил ограждение, Дэвид?
Старик сделал еще глоток виски.
– Без меня в этом мире не существовало бы сейчас человека как вида. Мы здесь благодаря мне и только мне. Моим деньгам. Моему гению и моему предвидению. Я дал им все.
– Почему ты это сделал?
– Можно с тем же успехом сказать, что я создал этих людей. И тебя тоже. И тебе еще хватает наглости спрашивать…
– Почему?
В глазах Пилчера внезапно вспыхнула необузданная ярость:
– Где они были, когда я открыл, что человеческий геном распадается? Что человечество исчезнет за несколько поколений? Когда я построил тысячу анабиозных камер? Когда прокопал тоннель в сердце горы и забил ковчег площадью в пять миллионов квадратных футов достаточным количеством припасов, чтобы заново отстроить последний город на свете? И уж если речь об этом, Итан: где был ты?!
Все тело Дэвида сотрясалось от злости.
– Где ты был в тот день, когда я вышел из анабиоза и вывел свою команду наружу – лишь для того, чтобы обнаружить, что миром завладели аберы? Когда я шел по Главной улице, глядя, как мои рабочие возводят каждое из зданий и асфальтируют каждую из дорог? В то утро, когда я вызвал в этот кабинет главу центра анабиоза и велел ему пробудить тебя, чтобы ты снова мог встретиться со своими женой и сыном? Я дал тебе эту жизнь, Итан. Тебе и всем в этой долине. Всем под этой горой.
– Почему? – еще раз повторил Бёрк.
– Потому, что я мог это сделать! – прорычал Пилчер. – Потому, что я их создатель, черт побери, а создания не имеют права сомневаться в том, кто создал их, кто дал им дыхание и кто в любую секунду может отнять все это!
Итан снова посмотрел на экраны. Они показывали ему царящий в пещере хаос. В пулемете кончились патроны, и теперь охранники отступали, расстреливая атакующих монстров из своих автоматических винтовок.
– Я даже мог не впустить тебя сюда. Я мог заблокировать лифт. Что ты собираешься сделать со мною? – тихо спросил Пилчер.
– Это решать людям, которых ты пытался убить.
Глаза Дэвида затуманились. Словно на краткий миг он отчетливо увидел сам себя, а потом перевел взгляд на стол и на стену экранов. Голос его сделался хриплым от прилива эмоций.
– Ты отнимаешь у меня все это, – произнес он, после чего вдруг моргнул, и его маленькие черные глазки снова стали жесткими: словно растаявший было лед опять был схвачен морозом.
В руке у Пилчера, точно ниоткуда, возник боевой нож с коротким лезвием, и он нанес неожиданный резкий удар, целясь прямо в живот Итану. Шериф встречным выпадом отвел запястье старика, и лезвие только скользнуло по его боку. Вскочив на ноги, Бёрк выдал мощный хук с левой руки – так, что голову Дэвида развернуло, и его скула треснула. Сила удара скинула босса с дивана – его голова врезалась в край кофейного столика.
Пилчер рухнул на спину, и нож вывалился из его ладони, звякнув о деревянный пол.
Часть VII
Хасслер
Штаб-квартира секретной службы
Сиэтл, Вашингтон
1814 лет назад
Адам Хасслер вошел в свой угловой кабинет в центре «Колумбия» и с удовольствием отметил, что Итан Бёрк уже сидит в кресле напротив его рабочего стола. Сам Адам, судя по часам, опоздал на пять минут. Бёрк, вероятно, пришел минут на пять раньше назначенного срока, и это означало, что он дожидается по меньшей мере десять минут.
Это хорошо.
– Извини, что заставил тебя ждать, – бросил Хасслер, проходя мимо агента.
– Ничего страшного.
– Думаю, ты гадаешь, почему я отозвал тебя с того дела в Эверетте.
– Мы уже были близки к тому, чтобы произвести арест.
– Рад слышать, но у меня для тебя есть кое-что более срочное.
Адам сел и изучающе посмотрел на Итана через стол. Сегодня тот был одет не в деловой черный костюм с белой рубашкой. Его стандартной одеждой для полевой работы был серый спортивный комбинезон. На плечах все еще не высохли влажные пятна от дождя, прошедшего незадолго до полудня. Наметанный глаз Хасслера различал под серой тканью очертания потайной наплечной кобуры.
Ему пришло в голову, что он все еще может отменить это. Пока слова не сорвались с языка, он не совершил преступление. За годы работы в службе правопорядка ему не раз приходилось допрашивать преступников, и он постоянно слышал одно и то же: о размытых границах между правильным и неправильным. О том, что они крали только ради своей семьи. О том, что они намеревались совершить это только один раз. И любимая отговорка: они даже не осознавали, что пересекают черту, пока не оказались глубоко на вражеской территории по другую сторону, без надежды когда-либо вернуться обратно.
Но сейчас, когда Адам сидел по эту сторону стола, по эту сторону черты, все упомянутые рассуждения о двоякой природе добра и зла казались ему полной чушью. Он видел свой выбор с кристальной ясностью. Если он пошлет Итана на это задание, то пересечет черту навсегда. Безвозвратно.
Если же он отменит всю эту затею и позволит Бёрку вернуться в Эверетт, к незавершенному расследованию, то останется хорошим человеком, который едва не совершил очень плохой поступок.
Ничего непонятного. Никаких серых зон, если смотреть с его точки зрения.
– Сэр? – напомнил о себе Итан.
Хасслер представил Терезу, какой она была два года назад на том корпоративном пикнике, и подумал о сидящем перед ним человеке, флиртующем с Кейт Хьюсон, в то время как его жена плачет в одиночестве на берегу озера Юнион.
Опасения Терезы, касающиеся Кейт и Итана, подтвердились в прошлом году, и тогда Хьюсон неожиданно получила приказ о переводе в Бойсе, столицу штата Айдахо. Бёрк обманывал Терезу со своей напарницей, и все об этом знали. Он унижал свою жену, а такая женщина, как она, заслуживала куда большего.
– Адам? – снова позвал Итан шефа.
Хасслер выдохнул, слушая, как барабанит дождь по оконному стеклу за его спиной.
– Кейт Хьюсон пропала, – сообщил он.
Бёрк подался вперед:
– И давно?
– Четыре дня назад.
– Она пропала на задании?
– Ее напарник тоже исчез. Его фамилия Эванс. У тебя с Кейт были… особые отношения, верно?
Итан ничего не сказал – он просто продолжал пристально смотреть на начальника.
– Вот я и подумал, что ты захочешь заняться поисками своей прежней напарницы, – закончил тот.
Бёрк встал.
– Из Бойсе по электронной почте прислали файлы по этому делу, – продолжал Адам. – Мы сразу же заказали тебе билет на рейс, вылетающий из аэропорта Сиэтл-Такома. Завтра утром ты встретишься с агентом Сталлингсом в офисе местного агентства в Бойсе, и вы вдвоем направитесь на север, в последний пункт, из которого поступали вести о Кейт.
– Где это?
– Городок под названием Заплутавшие Сосны.
Через минуту Хасслер уже смотрел вслед уходящему Итану.
Он сделал это. Привел все в движение. И, как ни странно, он не чувствовал ничего нового. Ни сожаления, ни страха, ни нетерпения. Если удается обуздать эмоции, тому, кто это сделал, становится легче. Развернувшись в кресле, Адам посмотрел на серую влажную морось, висящую над центром Сиэтла. Капельки воды собирались на стеклах и стекали вниз. Из своего кабинета на тридцать первом этаже он видел здание, где работала помощником юриста Тереза, и теперь вообразил, как она сидит в своем невыразительном офисном «кубике» и печатает отчеты.
Хасслер не знал, как именно, но был уверен: когда-нибудь он ее заполучит. Он будет любить ее так, как она того заслуживает. Каким-то образом – и это была самая большая загадка всего его существования – эта женщина сумела стать единственным в его мире, что вообще имело хоть какое-то значение.
Открыв сотовый телефон-«раскладушку», Хасслер набрал номер.
– Алло? – отозвался Дэвид Пилчер.
– Это я, – сказал Адам.
– Я уже начал сомневаться, услышу ли тебя снова.
– Он прибудет к тебе завтра.
– Мы будем готовы.
Хасслер закрыл телефон, вынул аккумулятор и разломал корпус пополам. Обломки он выкинул в пластиковый контейнер на дне мусорной корзины, где покоились остатки вчерашнего обеда.
Тереза
Тереза и Бен достигли опушки леса, когда солнце уже опускалось за дальние горные пики.
– Жди здесь, – прошептала женщина сыну. Сама она поползла дальше сквозь рощицу карликовых дубов. Мертвые листья слишком громко хрустели под ее коленями.
На краю рощицы миссис Бёрк выглянула сквозь ветви.
Они достигли окраин Заплутавших Сосен, но каким-то образом прошли весь лес насквозь, до северной окраины города. Насколько видела Тереза, улицы казались пустыми, в домах не было света… И нигде не было слышно ни единого шороха.
Женщина оглянулась на Бена и махнула ему рукой. Он шумно пополз по усыпанной листьями почве и присел на корточки рядом с матерью. Приблизив губы к его уху, Тереза прошептала:
– Нам нужно пройти десять кварталов.
– А куда мы идем?
– В участок шерифа.
– Шагом или бегом?
– Бегом, – все так же тихо ответила Тереза. – Но сначала сделай несколько вдохов, наполни легкие воздухом.
Они с Беном начали жадно вдыхать кислород.
– Готов? – наконец спросила миссис Бёрк.
– Готов.
Тереза выбралась из подлеска и встала на ноги, после чего обернулась и помогла Бену подняться с земли. Они стояли на заднем дворе домика, который был ей знаком – она продала этот дом юной многообещающей чете три месяца назад, когда за соблюдение правил проживания в городе эту чету вознаградили разрешением получить жилье побольше и получше того, что было у них прежде. Какая участь постигла хозяев этого дома в последние двадцать четыре часа, полные кошмара?