«За что?! — завертелся в голове навязчивый вопрос. — За что мне это?!»
Принялся пилочкой карябать землю. Вначале бессмысленно. Потом вспомнилась картинка с обложки тетрадки, которую срисовывал в юности бесконечное количество раз. На картинке три белых коня выбегали из моря. У центрального развивавшаяся грива отливала рыжим. Взгляд уверен и целенаправлен. Конь слева немного отстал. Голова наклонена, взгляд устрашающий. Передние ноги распрямлены и напряжены, будто он собирался встать на дыбы. Вздыбившаяся белоснежная грива, на фоне чёрного неба, притягивала взгляд. На третьем коне у художника закончилось вдохновение. Он нарисовал его почти точной копией первого. А несколько отличий бросались в глаза, как пингвин в Сахаре: грива прилизана, будто конь пользовался муссом для укладки волос, а взгляд испуганный, словно выбегая из волн, он пытался сказать: «Я не с этими двумя! Я вообще тут случайно пробегал».
Много раз во снах Никита сидел на этих конях, выбегал вместе с ними из моря. К старшим классам тетрадка истрепалась, но по-прежнему ежедневно носилась в школу так и не приспособленная, ни к одному предмету. К тому времени она превратилась в талисман, а бесчисленные копии, нарисованные то ручками, то карандашом, то фломастерами, а иногда и мелом на доске или углём на заборе, появлялись ежедневно. Когда тетрадь, наконец, «уплыла в неизвестном направлении» три коня, выбегавшие из моря, плотно сидели в сознании Никиты. Выковырять их оттуда могла лишь смерть.
В какой-то момент бизнесмен, карябая пилочкой землю, понял, что выводит уже второго коня. На секунду задумался. Когда-то рисовал эту картину, чтобы не слушать скучную физику, химию, геометрию и другие бесполезные предметы. И теперь рисовал, чтобы отвлечься, но уже от грустных и горьких, как крепкий кофе, мыслей. В темноте наверняка получалось плохо. Никита закрыл глаза. Принялся с усердием выцарапывать забытую картину. Представил, что сидел на огромном белоснежном холсте. В руках вместо пилочки — твёрдый карандаш. Дорисовал второго коня. Приступил к третьему. Вывел голову, выброшенные вперёд передние ноги, воду и брызги под ними.
— И откуда у тебя это, Шершень? — раздался голос над головой.
У бизнесмена сердце прекратило биться, а в груди похолодело. Он медленно разлепил веки. В комнате-камере с хмурыми лицами стояли два охранника и Туди. Наконечники копий застыли у Никиты перед глазами. Словно забитая шавка, хозяин сети супермаркетов на четвереньках попятился, пока не упёрся задом в стену. Спохватился, что в руках пилочка. Откинул под ноги старику. Один из охранников напряженно дёрнулся.
— Вообще за такое укрывательство полагается наказание, — сказал Туди. — Но тебе оно уже не пригодится. Вставай. Пойдём.
— Куда? — проблеял Никита, прекрасно зная ответ.
— Куда-куда?! — передразнил сихирти. — Проветриться. Прогуляться. Отпускаем мы тебя. Не нужен больше. Чего непонятного?
— Отпускаете во Внешний Мир? — бизнесмен поднялся на колени, руки тряслись, будто накануне выпил литр водки.
— Внешний мир?! — приподнял бровь старик. — Да, да. Во Внешний Мир.
Один из охранников защебетал на своём, птичьем, указал на пол. Туди всмотрелся. Присел на корточки. Факел выдернул из темноты рисунок. Первый конь, которого Никита рисовал, ещё не понимая, что делает, вышел идеально. Второй, когда бизнесмен начал представлять холст, чуть кривовато и намного дальше, чем следовало. А третий так вообще вышел чуть в стороне, словно действительно мимо проходил и к собратьям не имел отношения.
— Это ты сделал? — грозно посмотрел на пленника старик.
Охранники защебетали между собой. Бросили пару косых взглядов на прижавшегося к стене человека. Никита потерял дар речи. Страх сжал душу холодными лапами. Бизнесмен перестал понимать, где находится и кто перед ним. Начал боком отодвигаться от сихирти в дальний угол пещеры.
— Это ты нарисовал?! — неожиданно писклявым голосом воскликнул Туди. — Этим? — поднял пилочку для ногтей.
Хозяин сети супермаркетов «Схватишка» вжался в угол. Из горла, непроизвольно, вырвалось собачье поскуливание.
— Поднимайся! — приказал Туди. — Пойдём.
— И-и-и-и! — единственное, что смог выдавить Никита, ещё сильнее вжавшись в угол. Охранники с несколько ошарашенными лицами скрестили взгляды белёсых глаз на человеке.
— Поднимайся, говорю! — прикрикнул старик. — Некогда мне тут с тобой слюни распускать. Не пойдешь сам… Поможем!
Один из сихирти, желая вернуть человека к реальности, ударил его по почкам. Никита обделался. Острый запах и дикий гогот охранников вернул к реальности. Хозяин сети супермаркетов отполз вдоль стеночки от смердящей кучи.
— Вставай, Шершень! — усмехнулся старик. — Вижу, пришёл в чувство.
— Я… не… хочу идти-и-и т-т-туда, — проблеял бизнесмен.
— Куда, «туда»? — полюбопытствовал Туди.
— В-в-в-во В-в-в-не-е-е-ешний М-мир.
— Да что ты дрожишь, как сосиска на заборе? Вставай, говорю. Мы к Императору идём. Ты же вон чего умеешь, — ткнул дедок в рисунок. — Он решит, что теперь с тобой делать. Мог бы и раньше отсюда вырваться. Чего ж ты молчал, что у тебя такой талант?! Мои же… — замялся сихирти. — Соплеменники поклоняются лошадям.
Никита медленно поднялся. Виновато поглядел на смердящую, полужидкую субстанцию в углу.
— И я может быть теперь смогу… — начал понимать он.
— Да, — перебил Туди. — Если император решит, что ты нам можешь пригодиться, то ты останешься. Давай, выходи! — нетерпеливо махнул рукой. — Ребята заждались.
До тронного зала пришлось топать долго. Вначале шли по Тоннелю, где обычно водили Никиту. Он заглядывал в каждую пещеру-камеру, попадавшуюся на пути. Везде видел одинаковую картину — беременную женщину. И лишь в нескольких оказалось пусто. После одного из плавных поворотов Тоннеля, хозяин «Схватишек» увидел гигантскую пещеру. В углах импровизированного ромба стояли четыре каменные чаши на высоких ножках. В каждой из них полыхало пламя. Света стационарных факелов едва-едва хватало, чтобы осветить всю пещеру — нечто среднее между столовой, кухней и центральной площадью. Здесь стояли внушительные деревянные столы, лавки, пахло варёным мясом и какими-то специями, детвора играла в ловитки, взрослые разговаривали за едой, женщины готовили. Прекрасная половина подземного народа имела такие же пропорции тела и такую же кожу, как и мужчины. Они чем-то напомнили бизнесмену древних гречанок, какими их изображают на картинках. Через мгновение понял — из-за одежды. Их кожаные туники походили на белые древнегреческие. На ногах та же обувь, что и у мужчин — кожаные мокасины. У молодых женщин они сделаны в виде плотно обтягивающих сапог — вероятно, чтобы подчеркнуть стройность ног. Детвора бегала голышом. Старшие дети, подростки и старики одеты, как и взрослые. Никита заметил странную особенность — ни у кого не было украшений. Даже у женщин.
Вышли из Тоннеля. Бизнесмена ударили древком копья по левому плечу.
— Я вам лошадь, что ли?! — взбрыкнул человек.
— Заткнись и топай, Шершень, — старик ещё раз ткнул острым кулаком. — То срётся, то зубы показывает!
Бизнесмен послушно направился вправо. Обратил внимание, что пещера истыкана ходами. И, скорее всего, не просто столовая и место встречи, а центр всей подземной системы. Каждый из Тоннелей подсвечивался факелами, закреплёнными в держателях. Выходило, что тёмным оставался лишь Тоннель, где содержали людей.
Он рассматривал быт, в который предстояло влиться. Все при деле: убирают, моют, стругают какие-то деревяшки. Женщины-сихирти, все как одна с белыми волосами и тоже при деле: готовят, зашивают, убирают. Бизнесмен не заметил никого, кто бы праздно шатался. Лишь дети-крохи занимались детскими шалостями под чутким присмотром бабушек и дедушек. Сихирти с вялым интересом поглядывали на человека. Так люди смотрят на большущую собаку, выгуливаемую хозяином. Вроде и что-то странное, но при этом донельзя обычное. Один из шнырявших туда-сюда карапузов подскочил и больно ущипнул человека. Отбежав на безопасное расстояние, принялся корчить рожи. Женщины поглядывали с большим интересом. Одна, молоденькая и даже симпатичная, помахала рукой. Воин, шагавший справа от человека, помахал в ответ.
— Не засматривайся, Шершень, — старик ткнул в спину острым кулачком.
Хозяин «Схватишек» послушно опустил взгляд.
— А почему Шершень? — бизнесмена удивляло прозвище, но в прошлый раз Туди не ответил, откуда оно взялось.
Пол, стены — всё идеально ровное. Словно сделано из поджаренной до каменного состояния земли. И нигде нет неровностей, отметин строительной техники, поддерживающих балок. Перед Никитой раскрылся фантастический подземный мир. Но человек лишь чуть-чуть выглянул из-за портьеры. Истинные масштабы древнего сооружения ему пришлось узнать несколько позже.
— Потому что, — Туди ткнул кулаком в спину. — Шагай давай. Художник херов.
Бизнесмен не понимал, чем заслужил такие эпитеты. После падения вертолёта он вообще мало что понимал. Оставалось лишь исполнять приказы.
Они прошли вдоль стены огромной пещеры, мимо нескольких Тоннелей. Внутри каждого с интервалом в десять-пятнадцать шагов горел укреплённый в стене факел. Виднелись пещеры, завешанные шкурами.
— Поворачивай, — скомандовал старик, когда Никита оказался напротив особенно широкого и хорошо освещённого Тоннеля. На стенах хозяин «Схватишек» разглядел рисунки. Неумелые, углём или мелом, довольно однообразные, будто детские. На всех изображены лошади. Навстречу прошла женщина. Тонкая, как тростинка, с длинными руками, серой кожей и белёсыми глазами. По тому, как охранники оглянулись, Никита сделал заключение, что она считается красавицей. Сихирти защебетали друг с другом, точно воробьи на ветке. Туди что-то буркнул и воины замолчали. Бросалось в глаза, что Тоннель на всём протяжении имел одинаковую ширину. Как и тот, где до этого дня жил Никита. Делать из этого вывод, что Тоннели строились при помощи машин, бизнесмен боялся. Слишком много рождалось вопросов. Начал обращать больше внимания на встречавшиеся рисунки. Но все они были схематичны, словно нарисованы древним человеком. И на каждом лошади. Встречались занавешенные шкурами пещеры. Из-за некоторых слышались женские или детские голоса. Никита очередной раз обратил внимание на ровный, как и стены, потолок. Его высота составляла метра три. Даже человек не чувствовал нависшую над ним скалу. Вряд ли его делали низкорослые сихирти.
На одной из пещер занавеска отодвинулась и на Никиту посмотрела древняя, как мамонт, старуха в лохмотьях. Пошевелила губами, собираясь что-то сказать, но передумала. Позади неё бизнесмен увидел большую комнату. В центре стол, а рядом тюфяк. Большего разглядеть не успел — старуха задёрнула занавеску.
Прошлая жизнь странным образом подзабылась. Словно мозг пытался выстроить защитную перегородку, вступиться за психику. Никита с недоумением почесал затылок. На мгновение даже показалось, будто её вообще не было. Прошлой жизни-то. Магазины, торговля, товары, деньги — вспоминались как сладкий сон. Всплыл и образ Ларисы. А это сном быть не могло. Вспомнил, как сидел в собственном кабинете, дверь открылась и вошла помощница. Лишь ей разрешалось проходить мимо секретарши, будто той и вовсе нет. Слегка подкрученные волосы элегантно спадали на плечи, на лице милая улыбка. Изысканные, но строгие брюки мастерски заужены в тех местах, коими любуются мужчины. На белой и строгой блузке расстёгнуто именно то количество пуговиц, когда теряется официальность, но пошлости ещё нет. В тот раз она приходила посовещаться, как поступить с проворовавшимся старшим менеджером екатеринбургского магазина. Лариса настаивала, чтобы написать заявление в полицию и пусть тот посидит пяток лет, подумает о поведении. Никита не хотел крайних мер, предлагал закрыть глаза, но таким образом, чтобы менеджер написал расписку о возврате украденной суммы. Спорили тогда долго и ожесточённо. И теперь бизнесмен понимал из-за чего. Он попросту любовался этой женщиной: её выкованным из титана характером, обаятельным лицом, платиновыми волосами, изумительным стилем одежды, потрясающими формами тела. И плевать, что многие считали её идеальной сукой. Она жила той же жизнью, что и Никита. Дышала тем же воздухом. И почему он раньше этого не замечал?
Хозяин «Схватишек» погрузился в воспоминания о помощнице и пропустил мгновение, когда оказался в огромной пещере. Десяток факелов на длинной ножке выстроены в коридор, соединявший вход и массивный каменный трон на постаменте. Света не хватало, чтоб вырвать из темноты не только потолок пещеры, но и стены. Оттого создавалось гнетуще чувство, что находишься посреди пустоты. Казалось, что из темноты вот-вот появится некто опасный. Охранники незаметно отстали, а Туди, наоборот, уже шагал перед подопечным.
Трон застелен шкурами. По углам постамента горели чадящие благовониями факелы. Три симпатичные девушки прислуживали крупному, по меркам подземного народа, мужчине. Одна держала поднос с расписным кубком. Видимо давно держала. На лице напряжение, руки подрагивали, как у запойного алкоголика. Вторая натирала спину вождя кремом из стеклянной баночки. Никита всмотрелся, но производителя не различил. Третья девушка замерла чуть поодаль и, будто преданный пёс, заглядывала в глаза хозяину. Ростом император был чуть ниже Никиты. А в плечах немного превосходил. На вид приблизительно ровесник. Пузо, выдававшееся из-под расшитых красными узорами шкур, выразительно заявляло, что его обладатель не утруждал себя физическими нагрузками много лет.
Никита с Туди подошли почти вплотную. Старик уважительно склонил голову. Бизнесмен с любопытством уставился на живого императора. Именно такого, каких в детстве и представлял себе: бездельник, лодырь и сноб.
Император и сам поспешил подтвердить мнение о себе. В упор не замечая гостей, подозвал ожидавшую девушку. Что-то прочирикал. Девушка бухнулась перед ним на колени, ловко и быстро стянула ему обувь. Мягкими и осторожными движениями принялась массировать стопы. Император зажмурил глаза, скривил от удовольствия лицо и даже несколько раз прихрюкнул.
С сильными мира сего Никита привык общаться на равных и своё положение раба ещё не постиг в полной мере. Хозяина сети супермаркетов неожиданно взбесило поведение этого наглого подземного жителя. Возникло желание врезать ему промеж белёсых глаз. И в этот момент пришло понимание, что боли в лице больше нет. Пощупал щёку, опухоль не спала, но прикасаться не больно. Радостно ощупал всё лицо, а языком изнутри десну. Девушка попала ногой, как говорится, в яблочко. Десна немного разворочена, но зуба нет.
— Ваше величество, — закончилось терпение у Туди. — Если вы не видите… Тьфу, — сплюнул в сердцах. — Что я с ним по нашему-то?
Затем что-то зачирикал. Судя по интонациям, возмущался. Никита пристально посмотрел на деда. При хорошем освещении цвет его кожи бросался в глаза. Особенно в контрасте с другими сихирти. И если у подземного народа кожа бледная, ближе к серому цвету, а Никита, как и любой человек его достатка, был всегда в меру загоревший, то при взгляде на Туди хотелось его отправить позагорать на берег Средиземного моря, на худой конец в Сочи.
Слушая старика, император помрачнел, но глаз не открыл. Девушка, массировавшая ноги, на несколько секунд замерла. Затем принялась работать с особенным усердием. Император с неожиданной яростью оттолкнул её ногой в лицо. Она скатилась с постамента. Словно ванька-встанька моментально оказалась на ногах. И, отскочив на безопасное расстояние, замерла с виноватым выражением.
Девушка с подносом отступила от трона на несколько шагов. Её руки затряслись, будто она спрятала в рукаве отбойник. Кубок звонко ударился о каменную землю. Как с удивлением отметил Никита, внутри оказалось молоко. Третья девушка, натиравшая мазью тело императора, от звона кубка вздрогнула. Мазь выпала. Играя отблесками пламени, баночка озорно укатилась в темноту. Девушка ойкнула и кинулась вдогонку. Обратно не вернулась, предусмотрительно оставшись вне зоны видимости.
Император слишком недобро зыркнул на Туди, после перевёл взгляд на хозяина «Схватишек». Последовала серия пререканий. У старика в голосе уверенность и размеренность, без страха смотрел в глаза самому главному. Император закричал. Лицо раскраснелось, стало похоже на цвет предрассветного грозового неба. Наклонившись, погрозил старику массивным кулаком. Медленно и тихо чего-то защебетал. После его слов повисла пауза.
— Дело очень плохо? — прошептал Никита. В тишине собственный голос прозвучал как последние ноты похоронного марша.
— Да нормально всё, — Туди вяло поскреб бороду. — Это он на меня…
Император закричал, словно пойманный в капкан ворон. Старик лениво глянул на вождя подземного народа. Состроив самое серьёзное выражение лица, поклонился до земли. Далее разговор между ними потёк на обычных тонах. Туди долго рассказывал, а император слушал. Несколько раз уточнил.
— Рассказал я, значит, о твоих художествах, — Туди зевнул. — В общем, он желает посмотреть, как ты умеешь творить. Сейчас принесут мел и будешь разрисовывать стену.
— Разрисовывать стену?! — Никита осмотрелся, будто темнота грозила неминуемой гибелью. — Но я…
— Придётся, — оборвал сихирти. — Иначе отсюда ты направишься прямиком в Тоннель Выхода. Второй вариант, тебя назначат разрисовывать стены. Ты же видел, пока мы шли, какие здесь каляки накаляканы? Император давно хотел сделать хорошие рисунки. И если ему понравится, как ты рисуешь… тогда будешь жить. И работать.
* * *Мел принесла девушка, скрывшаяся до этого в темноте. Длинный, круглый стержень, каким пишут на досках в школах.