Как бы я был счастлив, если бы Маргарита так любила меня! Уж я ни за что бы ее не бросил, не обидел, не оскорбил. Я бы за такой женщиной на край земли в товарном вагоне поехал! Горы свернул бы!
«Но ведь не свернул? – подумала я. – Романтик! Хороший ты парень: и скромный, и честный, судя по всему, но дурак! Да было бы тебе известно, товарищ Авдеев, что большинство женщин – стервы и эгоистки вроде твоей Марго, которая не жалует безденежных романтиков.
Условно женщин можно разделить на три категории. Первая – это истинные женщины от природы, хозяйственные, верные, ценящие, прежде всего, семейный очаг и любящие детей. Они простят мужчине многое: безденежье, пьянство, другие пороки. А сами будут плакать в подушку и терпеть.
Вторая категория женщин – путаны. И не важно, продают ли они свое тело на улице или стараются обольстить и прибрать к рукам какого-нибудь заранее выбранного миллионера. Чувства для них не имеют значения, любовь – понятие относительное и измеряется в денежном эквиваленте. У каждой из них существует своя планка, ниже которой опускаться они не намерены, верхнего же предела не существует. Одна готова терпеть унижения за двести долларов, другая сломается при виде ста тысяч.
Ну и, конечно, третья категория – это бизнес-леди. Такие женщины не хотят попадать в зависимость к мужчинам. Они сами зарабатывают достаточно денег и тратят их по собственному усмотрению. При желании могут вложить их в развитие бизнеса, а могут с легкостью потратить на какую-нибудь ерунду. И никто им не указ!»
Словно прочитав мои мысли, Петр заерзал на диване и, упершись взглядом в свои руки, произнес:
– Конечно, такие условия, как предоставил Марго Ветров, мне не по силам. Но ведь хочется, чтобы тебя ценили за те качества, которыми обладаешь ты.
«Вот тебе и договорились! То горы сверну, то условия не смогу создать, и любите меня таким, какой я есть! Несбыточная мечта. Хотя...»
– Когда к вам приезжала Маргарита? – вспомнив о клипсе, спросила я.
– Приезжала? После свадьбы Марго вообще у меня не появлялась. Я узнал о подлости Кирилла по телефону. Маргарита звонила мне поздно вечером после Рождества, а потом еще утром.
– А вы бывали в доме Ветровых?
– Довольно часто! Ведь мы дружили. Тогда я еще не знал, что этот подонок так обойдется с Марго. Я занимался благоустройством зимнего сада в одной из комнат коттеджа, контролировал плиточников и маляров, помогал расставлять растения, привезенные из оранжереи. Потом еще... словом, я не мог оставаться равнодушным к просьбам любимой женщины. Правда, с Ветровым я не встречался. Он отчего-то стал возвращаться домой очень поздно.
– Когда вы с ним виделись в последний раз?
– В новогоднюю ночь, когда отмечали вместе этот замечательный праздник в ресторане «Карамболь».
– Вы знали, что Ветров серьезно болен? Что у него опухоль мозга?
– Что? – Петр побледнел. – Вы это серьезно?
– Ну не разыгрывать же вас я сюда пришла! Эти сведения я получила от Комарова Андрея.
– Как же все глупо! Теперь мне понятно, отчего так грубо и агрессивно вел себя Кирилл в ресторане. В самом начале вечера он переругался с администратором, потому что столики были расставлены не в том месте. Ему не понравилось вино и шампанское показалось плохого качества. Ветров ни разу не пригласил жену на танец. А когда мы с Марго кружили по залу, грубо схватил ее за локоть и чуть не силой выпихнул в вестибюль. Его раздражали подруги Андрея, конферансье и официанты. Я еще тогда подумал, не случились ли у него неприятности на работе? Но Андрей заверил, что с бизнесом у них все в порядке. «Может быть, Кирилл завел себе любовницу, а срывается на Марго и окружающих из-за того, что встречает Новый год без нее?» – подумал я. Почему-то версия о проблемах со здоровьем мне даже не приходила в голову. Опухоль мозга! Кто бы мог подумать, ведь Кирилл такой молодой. Так, может быть, его исчезновение каким-то образом связано с этой проблемой?
– Может быть, – ответила я.
Глава 7
Погода успела разгуляться. Изморозь прекратилась, и даже слякоть под ногами не казалась теперь такой противной. Однако меня все это не радовало, потому что визит к Авдееву мне не помог, только время потеряла да Петра от работы оторвала.
Я завела мотор и поехала в Дорожную больницу к неизвестному доктору, поставившему Ветрову столь неутешительный диагноз. Подумав о докторе, я вспомнила, что не спросила фамилии этого эскулапа, и решила позвонить Андрею. Его телефон, как назло, не отвечал, оказался вне зоны доступа. Злая сама на себя, я бросила мобильник в сумку. «Доверяйте интуиции! Первое решение самое верное! – передразнила я предсказание костей. – Где же была эта интуиция, когда я беседовала с Комаровым?»
Впереди показалось здание больницы. Я поставила машину перед оградой, за которой находился внушительных размеров парк с посыпанными желтым песочком дорожками. «Придется входить в доверие к регистраторше и узнавать фамилию врача по медицинской карте Кирилла».
В больничном киоске я купила коробку конфет и уверенным шагом направилась к центральному входу больницы.
Не успела я сделать и пару шагов по тропинке, как под ногами у меня вдруг что-то бабахнуло. Раздался оглушительный взрыв. От неожиданности я подскочила и удержалась на ногах лишь благодаря внимательному отношению руководства клиники к своим пациентам, своевременно позаботившимся о песчаном покрытии путей. Я обернулась, но никого не увидела сзади. Следующий мой шаг был атакован целой серией канонадных взрывов. Ну, уж если не канонадных, так на пулеметную очередь они походили точно! Естественно, мысль о том, что на больницу напали террористы, мне в голову не пришла. Я поняла, что кто-то балуется петардами! В последнее время детвора довольно часто развлекается подобным образом, доводя до инфаркта пенсионеров.
Но если бы они только развлекались, подростки при помощи этих петард еще и мстят друг другу! Началась эра петардомании и петардофобии! Младший брат моей приятельницы рассказал мне такую историю: отдыхал он в прошлом году в зимнем спортивном лагере. Команда подобралась разновозрастная, и те из ребят, что постарше, наглым образом издевались над молодняком. Малыш решил доказать, что он тоже крутой. Вот тут-то он и вспомнил про петарды, которые взрываются при надавливании и которые, естественно, были у него с собой. Вечером братишка подсунул петарды обидчикам под матрасы и закрепил жевательной резинкой. Всю ночь петарды взрывались. Сначала было круто, все смеялись до слез. Но под утро все выбились из сил – под матрасами постоянно бабахало! Крутым ребенок так и не стал. Как выразился брат приятельницы, верзилы заставили его «землю жрать». Не очень-то вкусно, жаловался потом малыш.
Похоже, и мне кто-то решил отомстить. Стоило сделать шаг, и снова грохот! Я решила поймать хулигана.
В два прыжка я оказалась у ларька, осторожно заглянула за угол и... нос к носу столкнулась с Женькой. В глазах журналиста плясали веселые огоньки.
– Ты?! – вырвалось у меня.
– Вот, – развел руками Евгений, – пиротехнику испытываю.
– На мне?
Женька разинул было рот, но в этот момент рядом с нами опять взорвалась петарда, случайно раздавленная ботинком.
– Ты чудовище! Шкодливый мальчишка! Никогда не станешь настоящим мужчиной.
– Кого ты относишь к настоящим мужчинам? – запинаясь, спросил Женька.
– До тридцати лет, Евгений, настоящих мужчин не бывает.
– А верхний предел какой?
– Верхнего предела, деточка, не существует. Мужчиной можно оставаться и в семьдесят, и в восемьдесят лет. Мужчине столько лет, на сколько он себя чувствует. Правда, некоторые мальчики не становятся ими никогда.
Я развернулась и направилась в парк. «А ведь это я подала Женьке мысль, намекая на пиротехнику, во время просмотра фотографий с НЛО».
– Ну, Танюша, прости меня, я не хотел тебя напугать, – ныл за спиной Женька.
– И давно ты за мной следишь?
– Видел, как подъехала, купила конфеты в киоске. Я спрятался за тополем, и ты меня не заметила.
– Я вообще не смотрела в ту сторону. А ты что же, в шпионов решил поиграть?
Я уже не злилась на Женьку за его шутки. Забавный он все-таки паренек!
– Ладно уж, признавайся, зачем пришел, что тебе от меня надо?
– Ты забыла, что мы договорились встретиться у Дорожной больницы? Я хотел показать тебе статью.
– Какую еще статью?
– Про НЛО в Юбилейном поселке о похищении инопланетянами старика Лукьяновича, – с жаром принялся объяснять Женька.
– Только не это! – процедила я сквозь зубы, ощущая огромное желание треснуть журналиста по затылку.
– Мне сегодня статью в редакцию сдавать, – Женька, тяжело вздохнув, опустил глаза. – А знаешь, я ведь не только петарды, я всю имеющуюся в ассортименте тарасовских магазинов пиротехнику испытал. Только ничего похожего на летающие тарелки не обнаружил.
Я отобрала у Женьки лист со статьей, пробежалась по тексту глазами и поморщилась. «Вот почти месяц, как жителей поселка Юбилейный терроризируют корабли космических пришельцев. Чуть ли не каждую неделю...» – начиналась статья. Боже мой, какая чушь!
– Ну, что? – поинтересовался Женька.
Я не ответила, продолжая читать. В конце статьи Евгений обещал жителям Тарасова провести журналистское расследование и выяснить, так ли опасны НЛО для мирных жителей города и что за всем этим скрывается.
– Ну? – повторил он вопрос.
– Думаю, слово «терроризируют» надо заменить на «удивляют» или «восхищают». А остальное исправит редактор. И еще: проводить расследование тебе не придется, так как с НЛО и инопланетянами вопрос уже прояснился. Никаких НЛО нет.
– Это как? – Женька остановился.
– Ну а ты чего хотел? Чтобы к нам в Тарасов на самом деле прилетели инопланетяне? Все эти «летающие тарелки» – не что иное, как детские электронные игрушки. Кое-кто из жителей поселка разыгрывал веселые спектакли, устраивал шоу с НЛО. Надо отметить, что такие управляемые при помощи пульта игрушки – последний писк моды на Западе, и до Тарасова это новшество еще не дошло. Вернее, только недавно дошло. Запускались игрушечные «летающие тарелки» из недостроенного коттеджа, стоящего особняком в том же поселке. Вот, собственно, и все чудеса!
– Не может быть! – нахмурился Женька.
– А ты проверь, – посоветовала я и тут же пожалела, потому что в глазах Евгения вновь появился азарт. Сомнений быть не могло – он, конечно, сегодня же поедет проверять.
Глава 8
Я вошла в вестибюль больницы и сразу же наткнулась на стойку с табличкой «Регистратура». Я не поверила своим глазам. Тоже мне, одна из лучших клиник Тарасова! Мне казалось, что я угодила в начало восьмидесятых – деревянная перегородка, выкрашенная в бело-желтый цвет, и крошечное окошечко, через которое не то что голова, кулак мужика не пролезет. Внутри этого «терема» сидела регистраторша. Ни дать ни взять – матрона застойных времен. Волосы уложены в высокий пучок, напоминающий петушиный хохол, губы алые, точно кумач, на веках – килограммовый слой синих теней.
– Тебе чего? – грубо осведомилась тетка. – Если карточку заводить, предъяви чек с оплатой за прием. Если повторно – топай к своему врачу.
– Да я не больная, мне не на прием.
– Тогда чего пришла?
– Муж у меня тут обследовался. Вот я и хотела с лечащим врачом поговорить.
Регистраторша покосилась на коробку с конфетами и передразнила:
– Поговорить! Много вас тут говорунов пасется. Ходят целыми днями и ходят, только людей от работы отрывают. Если надо тебе, так иди да поговори.
– Понимаете...
– Ну, в чем еще дело? – начала сердиться тетка. – Не пойму никак, что от меня-то нужно?
– Дело в том, что я забыла фамилию лечащего врача. Доктор такой – в годах уже, старичок.
– Что же это вы, такая молодая, а фамилию врача не запомнили?
– Память у меня не ахти, потому я на листок все и записываю. Только вот листок, никак, потеряла. Вы бы в картотеке мужа посмотрели? – попросила я тетку, протискивая в крошечное оконце коробку с конфетами.
Регистраторша поправила прическу, стрельнула по сторонам злыми глазками и быстрым движением втянула конфеты в «теремок».
– Фамилия как?
– Ветров Кирилл Аркадьевич.
– Паспорт давайте.
– Чей? Мужа?
– Понятное дело, что не соседа! – хмыкнула регистраторша.
– У меня его нет.
– Да что же это такое творится? Фамилию врача потеряла, паспорт не взяла! Ветер у вас, голубушка, в голове гуляет!
Я прижала руки к груди и запричитала:
– Совсем он меня своими болячками выбил из колеи...
– А я говорю – ветер! – перебирая непослушными пальцами карточки на стеллаже, амбициозно заявила тетка. – И у него – ветер! Вспомнила я супружника вашего. Вот также давеча пришел и паспорт мне протягивает. А фотография-то на паспорте не его! «Чего же это вы мне подсовываете?» – спрашиваю. А он мне в ответ: «Бес попутал! Это, говорит, паспорт моего друга», и вытащил из кармана другой. И что у него с головой?
– Опухоль мозга, – вырвалось у меня.
– Потапов его врач, Сергей Юрьевич, – сообщила, наконец, регистраторша. – Только поторопись, он до двенадцати принимает!
Ворчливая регистраторша сунула мне в окошко бахилы и с видом выполненного долга уселась на стул.
– А когда Кирилл с чужим паспортом к вам за карточкой обращался?
– Ты все еще тут? – удивленно приподняла она бровь. – Когда-когда! Вчера и обращался.
– А паспорт чей был?
– Тьфу ты, говорю же, друга его! По фотографии вроде как молодой мужик, солидный, эдакий холеный самец. А уж кто таков, разбирайтесь дома.
«Опаньки! Вот так дела! Значит, ничего криминального с ним не случилось. Искать надо, Таня, искать!» И я бегом побежала по коридору.
Я носилась, словно очумевшая, ища кабинет, в котором принимает Сергей Юрьевич Потапов. Время таяло, как долька шоколада во рту, – я бегала вперед-назад по длинному, битком набитому коридору. Стоял шум и гам, и до меня никому не было дела.
– Простите, вы мне не подскажете, где находится кабинет нейрохирургии?! – бессовестно прокричала я в ухо старичку в белом халате.
– А? – На меня уставились подслеповатые глазки.
Так, со старичком все ясно!
Седоволосая дама, мирно беседовавшая до этого момента с дедулей, недовольно покачала головой и указала мне на «аппендикс» в конце коридора.
Если вы думаете, что сумасшедшая беготня Тани Ивановой наконец увенчалась успехом, то глубоко ошибаетесь. У двери кабинета ожидали своей очереди четверо больных.
– Потапов здесь принимает? – спросила я одну из женщин.
– Здесь. Только он не принимает. Он вышел.
Мне это совсем не понравилось и, честно говоря, отчего-то даже захотелось топнуть ногой. Но тут народ оживился, так как в «аппендиксе» нарисовался тот самый глуховатый дедуля. Вот это номер!
Женщина оторвалась от стены и выставила вперед грудь седьмого размера. Потапов величественно кивнул очередникам и отпер ключом кабинет. Раздумывать было некогда, и я решительно шагнула к двери.
– Пардон, мадам. – Я взяла обалдевшую тетечку под локоток и вежливо оттеснила в сторонку.
– Вы!.. Что это значит?! – меняясь в лице, пискнула женщина.
– Прокуратура, граждане, прокуратура, – махнула я красной корочкой перед глазами женщины и вошла в кабинет. Это удостоверение несколько лет назад я случайно «забыла» сдать при увольнении из прокуратуры и теперь нисколечко не жалела об этом.
– Здравствуйте, Сергей Юрьевич, – вежливо, но довольно громко поздоровалась я.
Потапов выставил вперед острый подбородок, прищурился, что-то беззвучно прошамкал губами и кивнул мне, пригласив сесть на деревянный казенный стул. От этого молчаливого жеста мне стало как-то нехорошо. В голове образовался полный вакуум, поглотивший все мыслишки и вопросы. Я уже жалела, что налетела на старичка в коридоре и так некорректно себя вела. «Однако, Татьяна, что это на тебя нашло? Вроде ты не из робкого десятка! Обычный старик, глуховат немного. Да он тебя даже и не запомнил».
Я опустилась на стул, одернула юбку и улыбнулась Потапову, показав все тридцать два зуба.
– Ну-с! – поторопил меня доктор. – На что жалуемся?
– Даже не знаю, как вам сказать...
– Понятно: нервное перенапряжение, быстрая утомляемость, а в результате – головные боли и бессонница?
– Нет, что вы! Дело не в этом.
– Ну-с! – приподнял брови доктор и, смешно наклонив голову набок, подставил ко мне поближе свое ухо. – Ну-с! Слушаю вас.
– Меня беспокоит здоровье другого человека, – громко и убедительно, стараясь четко произносить каждую букву, выговорила я.
– Не надо так кричать, любезная. Я ведь не глухой.
– Извините, Сергей Юрьевич.
– Да-с! Так что, вы говорите, случилось?
– Вы поставили страшный диагноз моему мужу! – принялась я самозабвенно врать, зная наверняка, что настоящая жена Ветрова не посещала нейрохирурга. – Муж прошел в вашей клинике медицинское обследование, электроэнцефалографию головного мозга, и у него обнаружилась опухоль. Скажите доктор, неужели все так безнадежно? Почему муж уверен, что дни его сочтены?
– А? – Наклонив голову, дедуля снова приблизил ко мне ухо.
– Я спрашиваю, что вы сказали моему мужу?
– Как?
«Да что же это такое! Издевается он надо мной, что ли? Или в самом деле оглох?»
– Что «как»? – сердито переспросила я.
– Как фамилия больного?
– Ветров! – почти прокричала я. – У нас трое детей: два мальчика и девочка. Мал-мала меньше! Неужели они останутся сиротами?
Весь этот бред сивой кобылы нейрохирург слушал неподвижно, однако глаза его с каждым произнесенным мной словом округлялись все больше и больше. Неужели переборщила?
– Ах, Ветров?! – обрадовался почему-то Потапов. – Помню-помню, был у меня такой пациент, да весь вышел!