– Ребята, вы целы? Что происходит?
Затем отчаянный крик Юрки:
– Не двигайтесь! Оставайтесь на месте!
Я увидела, как Юрка, пригнувшись, метнулся к лестнице. Ужасающий скрип и грохот возвестили, что нападавший бросился наутек.
– Агнешка? Ты здесь? – пискнула Наталья совсем близко от меня.
Я протянула руку и сжала ее предплечье окоченевшими пальцами. Она тут же обхватила меня за талию, и мы, дрожа, прижались друг к другу.
– В тебя не попало?
– Нет.
– Я тоже цела.
– Кто это был?
– Не знаю. Бросил что-то в нас, сволочь.
– Господи, что там с Юркой? Какого черта его туда понело?
Я тоже за него волновалась и предложила:
– Давай попробуем спуститься. Вдруг этот тип там не один.
– Но Юрка не велел нам двигаться.
– Мало ли что он велел…
Отчетливые звуки борьбы, доносившиеся с первого этажа, добавили Наташке решимости. Что до меня, то я была просто уверена – Юрка находится в большой опасности.
Внизу было немного светлее, и Юрку мы увидели практически сразу. Наташка вскрикнула: «Господи, да что же это такое?!» – и бросилась к распростертому у порога телу.
– Осторожно! – предупредила я, все еще опасаясь, что нападавший притаился где-то рядом.
Какое там! Наталья и думать забыла об опасности, увидев поверженного возлюбленного. Всхлипывая, она бухнулась рядом с ним на колени, позабыв, что под ногами у нее форменная помойка, и принялась тормошить и ощупывать неподвижно лежащее тело.
У Юрки оказалась всего одна серьезная рана, насколько я могла судить, – большая ссадина на затылке. Впрочем, кости черепа были целы, и можно было надеяться, что ничего страшного ему не грозит.
– Нужно как-то дотащить его до машины, – озабоченно сказала я, прикидывая на глаз расстояние до нее. Задачка предстояла не из легких – идти было довольно далеко, принимая во внимание, что Юрка весил никак не меньше восьмидесяти килограммов и был в полной отключке.
Мы с подружкой все же попытались приподнять его отяжелевшее тело и сдвинуть с места. Безуспешно. Мы всерьез подумывали о том, чтобы вызвать «Скорую». К счастью, от нашей возни Юрка пришел в себя. Со слабым стоном он приоткрыл мутные глаза и прохрипел:
– Удрал, гад.
– Ты очнулся, слава богу! – обрадовалась Наташка, осыпая его лицо поцелуями.
– Да все в порядке, что ты, успокойся! – неловко уворачивался Юрка. Он даже попытался самостоятельно встать на ноги, но пошатнулся, едва не грохнувшись плашмя на пол. Мы с Наташкой едва успели подхватить его с двух сторон. – Черт, голова кружится… – пожаловался Юрка, беспомощно взмахнув руками.
– Ладно, не строй из себя героя, – посоветовала я. – Держись за нас, как-нибудь дотащим тебя до машины. Своя ноша не тянет.
– Может, все-таки «Скорую»? – вздохнула Наталья.
– Этого только не хватало! У меня голова не фарфоровая, ничего ей не сделается.
– Ладно, ладно, уймись. Не хочешь – не надо, – поспешила заверить я, видя, как парень разволновался. – Хотя твое самолюбие могло бы на время заткнуться и дать остальному организму воспользоваться квалифицированной медицинской помощью. А коли оно у тебя такое упрямое, то главное – не дергайся и потихоньку переставляй ножки.
Мы ковыляли до машины ужасно долго. Потом еще столько же потратили на то, чтобы устроить Юрку на заднем сиденье. В общем, до дома мы добрались, а вот о том, как карабкались на второй этаж, даже вспоминать не хочется.
Когда мы наконец-то с Наташкой водрузили Юрку на диван, напичкав его всевозможными таблетками, которые сочли полезными в данном случае, оказалось, что времени в запасе совсем не осталось – всего через пару часов у Дианы начнется вечеринка, на которую я должна была попасть во что бы то ни стало.
– Что будем делать? – спросила меня Наталья, плотно притворив дверь на кухню.
– Не знаю. Наверное, ничего не получится, – подавленно ответила я.
– Вот еще! – неожиданно возразила подруга. – Мы не можем целую неделю ждать следующего раза. Короче, сейчас же отправляемся. Проследить за домом мы сможем и без Юркиной помощи. Похоже, мы с тобой переборщили с таблетками, и он будет спать до утра, как младенец, так что можно смело оставить его одного. К тому времени, когда он проснется, мы уже вернемся.
– Откуда такая решительность? Я тебя просто не узнаю.
– А надоело все до чертиков! Хочу жить спокойно, хотя и понимаю, что просто так эта история не закончится. Кроме того, мне совсем не нравится, что наш приятель из загробного мира покушался на моего будущего мужа. Не для того я его целый год культивировала, чтобы эта сволочь Юрку укокошила.
Оказывается, нужно было посягнуть на Наташкину собственность, чтобы ее как следует разозлить. Я была удивлена. Наташка относилась к тому типу людей, которые предпочитают ни во что не вмешиваться. Безрассудство не принадлежало к числу ее недостатков, но сегодня она была настроена весьма воинственно. Однако я не решалась принять ее предложение. Без Юркиной страховки приближаться к дому Дианы было опасно.
Внезапно меня осенило. Если моя идея сработает, мы сможем достигнуть своей цели практически безо всякого риска.
Глава 23
– Ради безопасности, только ради безопасности… – промурлыкала Наташка и лучезарно улыбнулась. – Предлог не самый удачный, но, в общем, сгодится.
Я с трудом удержалась, чтобы не швырнуть в нее чайник. Как дура, распиналась тут, излагая свой план, а она язвит, зараза этакая.
– Я прекрасно знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты думаешь, что я специально все придумала, – сказала я обиженно.
– Я не поняла, это кто так думает? Ты или я? – уточнила Наталья безмятежно.
– Ты, ты! Кто же еще! Раз ты так надо мной издеваешься, я ни за что не стану обращаться к помощи Андрея. Хотя, заметь, она сильно облегчила бы нашу задачу.
– А при чем тут я, спрашивается? – сделала Наташка круглые глаза. – Сама все придумала, сама себя накрутила, теперь сама злится непонятно на кого. Я и слова плохого не сказала, между прочим. Нет уж, голубушка, раз решила – так отправляйся, попробуй перетянуть его на нашу сторону. Если уж начистоту, твоя идея не так уж плоха. Конечно, он может спустить тебя с лестницы…
Натка вовремя увернулась, так как в нее полетела пластмассовая солонка. Ударившись о стену, она раскололась на две части. Соль белой кучкой просыпалась на пол.
– Вот видишь, что ты наделала? – упрекнула меня Наташка.
Я скорчила ей зверскую рожу. Она тоже не стала тянуть с ответом. В общем, в данный момент мы обе походили на парочку макак в зоопарке, не поделивших последний банан.
Обратиться к Андрею за информацией было затеей рискованной, но я решила попытать счастья. Он и в самом деле мог спустить меня с лестницы, защищая свою хозяйку от моих посягательств, но мог и не спустить. Что-то подсказывало мне, что у второго варианта не так уж мало шансов.
* * *– А с чего ты решила, что я стану тебе выкладывать подноготную Дианы? С какой стати?
С лестницы меня пока не спустили, но Андрей был близок к этому действию, стоя сейчас напротив меня и сверля мою переносицу весьма недружелюбным взглядом. А ведь в первый момент мне показалось, что мой визит его обрадовал. Полинка, так та вообще бросилась мне на шею. И вот теперь – столь откровенная враждебность. Андрей смотрел на меня, как на наглого таракана, заползшего на его свежеотремонтированную кухню. Меня часто обижали, так уж вышло по жизни, и я приучила себя не обращать внимания на чужую грубость и хамство. Но Андрей! Его неприязнь меня больно ранила. Он не захотел ничего понять. Как жаль!
– Прости, что я заговорила об этом, – смиренно пробормотала я. – Мне почему-то казалось, что ты сможешь понять, насколько важно…
Я сбилась с дыхания, почувствовав приближающиеся слезы. Ну вот, только зареветь не хватало! Он решит, что я давлю на жалость.
Сгорбившись от внезапно навалившейся тяжести и не глядя на Андрея, я пошла к двери. Неожиданно резкая боль пронзила раненную ногу, я непроизвольно присела и слабо охнула сквозь стиснутые зубы.
– Что с тобой? – резко бросил он и тут же, уже с беспокойством, воскликнул: – Боже, у тебя кровь на ноге!
Я машинально опустила глаза и поморщилась, увидев расползающееся яркое пятно на фоне светлых колготок. Эх, пропала хорошая вещь, теперь их не отстираешь.
– Ничего страшного, – все так же сквозь зубы выдавила я, пытаясь улыбнуться. – Наверное, рана разошлась, только и всего.
– Рана? О чем ты говоришь? Как ты умудрилась пораниться?
– Не пораниться. Меня ударили, кажется, скальпелем. Впрочем, тебя это не касается.
Припадая на больную ногу, я заковыляла к двери, спеша побыстрее убраться из квартиры Андрея.
– Подожди! – окликнул он.
Я не остановилась. Не нужна мне его жалость.
– Сядь, я сказал! – рявкнул он.
Я резко обернулась и прошипела:
– Да пошел ты!..
Но вместо того, чтобы дать мне уйти, Андрей вдруг резво, в два прыжка, преодолел разделявшее нас расстояние и цепко ухватил меня за плечо. Я сморщилась.
– Да пошел ты!..
Но вместо того, чтобы дать мне уйти, Андрей вдруг резво, в два прыжка, преодолел разделявшее нас расстояние и цепко ухватил меня за плечо. Я сморщилась.
– Прости, – он тут же отдернул руку, но немедленно подхватил меня под мышки, словно куклу, и отнес в кресло.
– Ты что, совсем спятил? – Я попыталась подняться, зло сверкая глазами.
– Сиди, – отрезал он и легонько толкнул меня, заставив опять упасть в кресло.
Растерянно хлопая ресницами, я следила, как Андрей ходит по комнате из угла в угол, быстро сжимая и разжимая кулаки.
– Где ты поранилась? – спросил он, как бы не сомневаясь, что я отвечу.
– Это что, допрос? – попыталась я изобразить иронию.
– Где, я тебя спрашиваю? И почему вообще на тебя напали? Это как-то связано с Дианой?
Без особой охоты я объяснила ему кратко, что, по моему мнению, происходит.
– Бред какой-то! – тряхнул головой Андрей. – Ты-то тут при чем?
– Кто много знает, долго не живет, – пожав плечами, процитировала я народную мудрость.
– Да что ты знаешь, дурочка? – рассердился вдруг Андрей. – Дураку ясно, что ты блуждаешь впотьмах, как слепой котенок, натыкаясь на все углы. Все, что ты мне тут наговорила, яйца выеденного не стоит с точки зрения фактов. Никаких доказательств, ни одного нормального подозреваемого, зато куча каких-то легенд с привидениями.
– Ну, судя по принятым мерам, – я мотнула головой на свою кровоточащую лодыжку, – кое-кто с тобой не согласен.
Андрей не нашелся, что возразить.
– И все равно, подозревать, что за всем этим стоит Диана, по меньшей мере нелепо.
– Может, тогда ее муж?
– Еще глупее.
– Ты-то откуда знаешь?
– Знаю, – отрезал Андрей, почему-то криво улыбаясь.
– Да? Очень интересно.
– Не язви. Мне и без того тошно. Петр – мой брат, чтоб ты знала, – выдавил он через силу.
Я так и осталась сидеть с открытым ртом, забыв, что собиралась сказать. Потом прокашлялась и произнесла совершенно не к месту:
– Надо же… А совсем не похож…
Андрей тяжело рухнул в кресло напротив, и оно жалобно заскрипело.
– В трудное положение ты меня поставила, Агнешка, – начал он после продолжительной паузы. – Я хотел бы помочь тебе, раз уж ты так уверена в своей правоте, но… не смогу.
Его взгляд, брошенный на меня, был виноватым и каким-то отчаянным. Я вдруг почувствовала себя неловко, как будто вторглась на запретную территорию.
– Да, конечно, я все понимаю. Я же не знала, что Турков твой брат.
– Да при чем тут наше родство? – устало откликнулся Андрей. – Все дело в Полинке.
Совершенно ошарашенная, я тупо уставилась на него.
– Знаю, тебе трудно будет понять, Агнешка… Иногда я и сам всего не понимаю. Но Полинка… Она значит для меня слишком много. Сейчас она вся моя, я могу и хочу о ней заботиться, ведь она такая слабенькая, так нуждается в защите… Врачи постоянно волнуются на ее счет, и я очень боюсь за мою малышку! Так боюсь, что меня не окажется рядом, когда ей потребуется моя помощь. Она всего лишь маленькая девочка, которой нужна забота, и она понимает, что я забочусь о ней, а в ответ любит меня, как только может…
Болезненное молчание повисло между нами. Я чувствовала, что он говорит очень искренне. Я даже немного позавидовала той любви, которую испытывал этот большой и сильный человек к маленькой девочке. Хотя чему я удивляюсь? Полинка – его племянница, дочь брата. Я вдруг как будто напоролась на невидимую стену, поняв, что что-то не складывается. Почему о Полинке заботится именно Андрей, а не родной отец девочки? Странно…
Я не заметила, что произнесла последнее слово вслух, но Андрей, кажется, понял, что я имела в виду. Во всяком случае, его ответ прозвучал очень кстати:
– Петр оставил свою жену и не захотел заниматься девочкой.
Я увидела, что он усмехается. Усмешка была до того горькой, что у меня стало горько во рту, будто я сдуру наелась полыни.
– Придется тебе выслушать эту историю с самого начала. Много лет назад я был влюблен в свою одноклассницу, хорошую, милую девочку. Мы были еще детьми, но любовь между нами была настоящая. После окончания школы мы собирались пожениться, но осенью я отправился в армию. Два года – срок немалый, хотя она обещала ждать. И сдержала обещание, однако меня встретила совсем не та девочка, которая провожала два года назад. Она и раньше-то не была хохотушкой, а тут и вовсе сникла, смотрела на меня как побитая собака и часто плакала без причины. Точнее, причина была, но я узнал ее не сразу. Мой брат, как ты уже, наверное, заметила, гораздо старше меня. Пока я служил, он успел крепко встать на ноги и здорово разбогатеть. У него было все, что пожелаешь, включая бесчисленных подружек, которых он менял по дням недели. И только не хватало жены. Подружки-модельки на ее роль не годились. Дураком Петя не был и понимал, что они вроде блестящих брошек – красиво, но ненадежно. Стася была иной – женственной, нежной, чистой. То есть такой, какая требовалась ему в идеале. К тому же она была красива. Ты видела ее портрет и можешь со мной согласиться. В мое отсутствие Петр, используя наше родство, стал захаживать к родителям Стаси, оказывая то одну, то другую услугу и вроде бы не требуя ничего взамен. В конце концов родители сочли, что для их любимой дочери Петр – лучшая партия, и принялись ее активно обрабатывать. Когда я вернулся, она уже почти сдалась. И тем не менее поначалу мне показалось, что все не так уж страшно. Стася поклялась мне, что между нею и моим братом ничего не было. Не верить ей у меня не было оснований. Такое в духе моего брата – разыграть благородство, не мелочиться в ожидании крупного выигрыша. Он всегда играл только по-крупному, мой брат… Не стану рассказывать, как я пытался уговорить родителей Стаси изменить свое решение. Они и слушать ничего не желали, в их глазах я был нищим, без определенного будущего, тогда как Петр мог обеспечить Стасю всем необходимым. Они даже пробовали откупиться от меня… В общем, ничего у меня не вышло. Стасю отправили под венец с моим братцем, однако… Я не ожидал такого от моей девочки, но она сама предложила подарить мне свою первую ночь накануне постылой свадьбы. Кто бы смог отказаться? Я не смог, хотя сейчас ненавижу себя за ту слабость. Не знал я тогда, что наша единственная ночь перечеркнет всю ее жизнь и в конце концов приведет к смерти. В ту ночь Стася забеременела. Но сначала я не знал, что Полинка – моя дочь. До какого-то времени Петр тоже ни о чем не подозревал. Со Стасей мы больше не встречались, а девочка как две капли воды была похожа на свою маму.
И все-таки Петр узнал тайну. Я подозреваю, что глаза ему открыла лучшая подруга Стаси. Только ей она доверяла настолько, что могла рассказать все. Я тогда не жил здесь, уехал далеко. Стася же была настолько горда, что, даже когда Петр выгнал ее из дома и оформил развод, не побрезговав экспертизой, чтобы подтвердить мое отцовство Полинки, ничего мне не сообщила. Мне написала ее мать, с трудом разыскав мой новый адрес. Когда я вернулся, все было кончено. Стася не выдержала свалившегося на нее позора – Петр умеет быть очень жестоким и организовал настоящую травлю – и погибла при невыясненных обстоятельствах. По официальному заключению, произошел несчастный случай, обычная автомобильная авария, но мне не дает покоя мысль, что Стася подстроила ее специально.
Андрей замолчал, потирая виски, как от сильной боли.
– А что подруга Стаси? – спросила я тихо. – Ей все сошло с рук?
– Более того, – усмехнулся Андрей презрительно, – она выскочила за Петра замуж, прибрав к рукам перспективного со всех точек зрения мужика.
– Так Диана была подругой Стаси? – обомлела я, боясь, что ослышалась.
– А что тебя так удивляет?
– Да нет, просто… – Я не смогла закончить фразу и неловко замолчала.
– Ты, конечно, считаешь, что я должен был отомстить за Стасю, не так ли? Признаюсь, я набил Петру морду. Набил бы и еще раз, если бы не понял, что рискую оставить сиротой собственную дочь. Петру Полинка была не нужна, Диане – тем более. Отец Стаси умер, не дожив до катастрофы, а мать после похорон слегла в больницу и превратилась в инвалида. Она так и не смогла простить себе того, что своими руками сломала жизнь своей дочери. Полинке грозил детский дом. И я решил, что воспрепятствую этому любым способом, пойду на любые унижения, выдержу все, лишь бы оградить свою дочь от чужой жестокости. Петр разгадал мои намерения и, могу сказать, потешился надо мной всласть, сполна отомстив за свою разбитую морду. Самым изощренным издевательством стало их требование поступить к Диане секретарем, то есть фактически стать ее мальчиком на побегушках. В обмен они отдали мне Полинку на законных основаниях, предупредив, что при малейшей попытке изменить ситуацию я лишусь девочки навсегда. И я согласился, понимая, что без меня Полинка просто не выживет. Что ее ждет? Приют? Или, что еще хуже, жизнь в доме, где все ее ненавидят? Ну уж нет, такого не будет, даже если мне придется заложить душу дьяволу.