– Если Алфи не придет ко мне на урок, можно я хотя бы донесу его до школы? – спросил он.
– Ладно уж, но не на руках, а в переноске, иначе ты быстро устанешь, – ответила Франческа. Превосходно, мне снова грозила клетка. Я бы предпочел обойтись без нее.
Но даже это не могло испортить моего приподнятого настроения. Вот бы поскорее увидеться с Тигрицей, подумал я, не терпится обо всем ей рассказать.
При мысли о подруге у меня защемило сердце. За время каникул я ни разу не вспомнил о ней, засыпая и просыпаясь с мыслями о белоснежной кошке. Мне было стыдно перед Тигрицей, но что я мог поделать? Я скучал по всем обитателям Эдгар-Роуд, но больше всего хотел увидеть Снежку. Кошку, с которой познакомился всего-то пару месяцев назад. Как же меня назвать после этого?
Когда мальчики надели школьную форму, Алексей посадил меня в переноску. Он был вне себя от радости, глаза его сияли, и он нетерпеливо пританцовывал.
– Алексей, вот бы ты всегда так радовался школе, – поддразнила его Франческа.
– А я бы, может, и радовался, если б Алфи ходил со мной каждый день, – дерзко ответил он. Я возмущенно фыркнул. Каждый день ходить в школу? Это невозможно, я очень занятой кот!
Переступив порог школы, я с восторгом обнаружил, что после футбольного матча приобрел еще большую популярность. Хорошо еще, что я не зазнайка; я прекрасно понимал, что все дело в детской симпатии, и старался не задирать нос. И все же, признаюсь, мне было ужасно приятно.
У входа в класс Томаша, который тащил меня всю дорогу, Франческа не без труда забрала у сына переноску, и мы пошли на урок к Алексею, где нас уже ждали. Я все еще сидел на руках у Франчески, с довольным прищуром поглядывая на толпящихся вокруг детей. Учительница, миловидная мисс Уолтон, которая в последний раз мягко, но решительно выставила меня из класса, теперь радушно меня поприветствовала. Уступив мне учительский стол, она разрешила детям подходить по одному. Ребята вели себя хорошо и осторожно гладили меня. Даже тот задира не удержался, и вообще, мне показалось, что он исправился.
Наконец, всем велели сесть за парты, и Франческа вышла из класса. В свой первый приход в школу я был так занят Алексеем и пропавшей Молли, что даже не осмотрелся как следует. Впереди на стене висела большая белая доска, а дети сидели за партами на ярких пластиковых стульях. На других стенах я увидел множество рисунков, а в углу были полки с книгами – столько книг я в жизни не видел! Сзади стояла клетка с хомяком, который подозрительно поглядывал на меня из-за прутьев. Это была светлая, красочная комната, и я радовался всем сердцем, что снова здесь оказался.
Тут дети начали читать отрывки истории, которую они сообща написали обо мне. Там говорилось про кота по имени Алфи (разумеется), наделенного разными чудесными способностями. Этот кот умел утешать и веселить грустных людей, защищал их от всех напастей. Вообще, этот кот, кажется, мог справиться с любой проблемой и в школе, и дома. Когда очередь дошла до Алексея, он прочел отрывок о том, что этот волшебный кот учил детей быть хорошими. В целом рассказ получился трогательный, и хотя в нем было много несуразностей – кошки не могут летать по воздуху, и плащи с капюшоном мы не носим, – когда история подошла к концу, я прямо расчувствовался.
Я громко одобрительно замяукал, чем изрядно всех повеселил. Учительница взяла меня на руки и поднесла к стене, чтобы я рассмотрел нарисованные детьми портреты. Признаюсь, я так себе на них понравился, что самую малость загордился. Я почувствовал себя счастливым, особенным и удивительным и внезапно понял: никому не нужный бездомный кот-горемыка остался далеко в прошлом.
Когда все истории были прочитаны и дети неохотно со мной попрощались, мисс Уолтон вернула меня Франческе. Ну здравствуй, переноска, давно не виделись, мрачно подумал я.
В квартире меня, наконец, выпустили на волю из клетки, и мы оказались вдвоем с Франческой – уж и не припомню, когда такое случалось в последний раз. Мы с Франческой всегда были близки, и поэтому я искренне радовался возможности побыть с ней наедине. Она сняла куртку и отправилась на кухню, где поставила на плиту чайник, а мне налила молока в мисочку.
– Ну, Алфи, утро удалось на славу. Я так рада, что Алексею снова хорошо в школе, а все благодаря тебе. – Она налила себе чаю и присела к кухонной стойке. Я вспрыгнул на высокий табурет рядом с ней. – И нам очень хорошо, когда ты здесь. Я по тебе скучаю.
Франческа почесала мне шею там, где я люблю. Я музыкально замурчал.
– Но ты мог бы переехать к нам, если б только захотел, ты же знаешь. Я понимаю, что у нас с Клэр и Полли конкуренция, но и здесь ты всегда найдешь дом. – Франческа улыбнулась и отпила чаю с мечтательным выражением. Я вопросительно посмотрел на нее, наклонив набок голову. Она улыбалась так, будто была сейчас где-то далеко. – Когда я с тобой впервые встретилась, мы только-только приехали из Польши, и мне было ужасно страшно.
Я мяукнул, чтобы показать, что все понимаю.
– Помню, как я увидала тебя, такого милого котика. Ты нас сразу покорил. С тех пор мы через многое прошли и чуть тебя не потеряли, но жизнь налаживается, наконец. У меня чудесный дом, муж добился успеха, у мальчиков тоже все хорошо. Когда мы жили в Польше и бились, пытаясь найти работу, я даже не думала – честно! – что мы когда-нибудь попадем в такое прекрасное место. А ты для нас всегда будешь частью всего этого. – Я снова мяукнул. Я испытывал те же чувства.
– Ну вот, а теперь за дело: мне нужно прибраться в своем чудесном доме. Составишь мне компанию?
Франческа встала из-за стола, и я спрыгнул на пол. Я в самом деле хотел составить ей компанию, и хотя в последующие несколько часов она почти со мной не разговаривала, а потом и вовсе собралась за детьми в школу, я все равно чувствовал близость с ней, моей подругой, женщиной очаровательной и такой сильной – и радовался, что жизнь наконец повернулась к ней светлой стороной.
Глава двадцатая
Когда я вернулся домой, где был обласкан Клэр и Джонатаном и, конечно, поел, за окном уже стемнело. Клэр приехала за мной вечером; я ей обрадовался, но и немного приуныл из-за предстоящего расставания с Франческой и ее семьей. А особенно с Алексеем. Мне стало по-настоящему грустно, и я думал о том, как хорошо было бы, вернись они назад, на Эдгар-Роуд.
Несмотря на поздний час, я хотел разыскать Тигрицу – хотя прошло всего несколько дней, я по ней соскучился. И было бы неплохо послушать последние уличные новости.
Джонатан и Клэр, судя по всему, отлично провели время: они улыбались и выглядели отдохнувшими. Когда они перебрались в гостиную, чтобы «немного отдышаться» после ужина, я решил пройтись.
Тигрицу я нашел в ее саду, где она любовалась месяцем, только что появившемся в темнеющем небе. Моя подруга была похожа на статую, она сидела в царственной позе, вытянув шею и обвив себя хвостом. Я невольно залюбовался ею.
– Тигрица, – тихо окликнул я кошку.
– Привет, Алфи, с возвращением. – Она заулыбалась и приветливо сощурилась.
– У меня такое чувство, будто прошла вечность, – пояснил я.
– Понимаю. Мне без тебя тоже было непривычно. Ну ладно, пойдем-ка разомнем лапы, а я расскажу, что у нас тут стряслось.
– Отличная мысль! Иди вперед, я за тобой. – Какое-то время мы шли молча. Я не хотел на нее давить и помнил, что могу огорчить подругу, если упомяну Снежку.
– Тут был настоящий цирк, – заговорила, наконец, Тигрица, когда мы вышли на улицу.
До чего же приятно было, скажу я вам, снова оказаться в родных местах!
– В самом деле? Что же случилось? – заинтересовался я.
– Ну, я встретила Снежку, а она пустилась бежать к своему дому. Я даже слова ей сказать не успела! То ли она очень нервная, то ли пугливая или невоспитанная, а может, всего понемножку.
– Мне кажется, она от чего-то прячется, – предположил я.
– Что тебе кажется, мы знаем, Алфи, – Тигрица вздохнула. Я решил впредь быть осторожнее.
– Извини, что перебил. И что же дальше?
– Ну, потом Рокки рассказал, что видел, как Снежка дралась с Томом. Рокки не знает, кто начал первым, но только у Снежки шерсть была в крови. Но когда он подошел спросить, не нужна ли ей помощь, она удрала куда-то, и он ее так и не нашел.
– Я убью этого Тома. Снежке нужна наша поддержка! – заговорил я, забыв о своем решении избегать разговоров о белой кошке.
– Никого нельзя заставить дружить насильно, Алфи. Не знаю, что за проблемы у твоей Снежки, но с ее характером она и сама могла полезть в драку.
Мы остановились на тротуаре там, где сияние месяца переплеталось со светом уличного фонаря, рождая на мостовой причудливые узоры.
– Я все равно найду Тома и потребую, чтобы он оставил ее в покое, – сказал я, наконец. Терпеть не могу, когда к кому-то пристают, неважно, человек это или кошка. Когда я только перебрался на Эдгар-Роуд, Том вечно ко мне цеплялся, так что я не понаслышке знал, какой он забияка.
– Я все равно найду Тома и потребую, чтобы он оставил ее в покое, – сказал я, наконец. Терпеть не могу, когда к кому-то пристают, неважно, человек это или кошка. Когда я только перебрался на Эдгар-Роуд, Том вечно ко мне цеплялся, так что я не понаслышке знал, какой он забияка.
– Я пойду с тобой, – вздохнула Тигрица. – Хотя и не исключаю, что Том просто попытался вежливо с ней поговорить. Но хватит об этом – есть и другие новости: жирный Лосось носится по всей округе.
– А ему-то что нужно?
– Рассказывает, что его люди совсем близко подошли к разгадке, что они, мол, скоро узнают, что скрывают Снеллы – так зовут ваших соседей, – и добьются их выселения с нашей улицы.
– Ох, да быть не может!
– Никто ему и не верит, – пожала плечами Тигрица. – Мы думаем, что его хозяева несут полную чепуху. А сам Лосось так надувается от важности, что, кажется, вот-вот лопнет, – и мы оба захихикали.
– Но что же нам делать? – спросил я.
– Нам? – Тигрица странно посмотрела на меня, я не разобрал, дружелюбный у нее был взгляд или наоборот.
– Ну как же, ведь ты моя сообщница. Когда я ходил к Алексею в школу, без тебя я бы нипочем не справился.
– Ах, Алфи, ну ты и льстец. А сам-то что думаешь?
– Пока не уверен. Сначала надо поговорить с Томом, а потом, наверное, придется бросить вызов Лососю.
– Ладно, одного я тебя в любом случае не оставлю – они же тебя живьем сожрут. Без меня ты пропадешь, – решила Тигрица, и, пусть вид у нее был не особенно счастливый, но она была на моей стороне.
Завтра мы займемся Томом и Лососем.
Условившись с Тигрицей встретиться на следующий день, я пошел домой и обнаружил, что Клэр и Джонатан сидят в обнимку на диване и смотрят кино. Я снова залюбовался своими хозяевами. Все-таки я не напрасно рисковал жизнью, раз в результате эта парочка оказалась вместе. Я потихоньку подошел к дивану, вспрыгнул и устроился на коленях у Клэр.
– Ох, а вот и Алфи, – произнесла она со смехом. – Скучал без нас?
Я утвердительно мяукнул и положил лапу Джонатану на грудь, чтобы он не чувствовал себя обделенным.
– Что ж, приятно это слышать. Я бы сказал, что мы тоже по тебе скучали, но, если честно, мы были слишком заняты, – Джонатан подмигнул Клэр, а она шлепнула его по руке.
– Джонатан, перестань! – хихикнула хозяйка, заливаясь краской.
– Да брось, я думаю, Алфи не стал бы возражать.
Я выразительно посмотрел на хозяина. Я прекрасно понимал, о чем они говорят, и полностью одобрял их действия.
– Знаю, но надеюсь… ну, ты знаешь, на что я надеюсь. Поездка была просто сказочная, я вспоминаю каждое мгновение с восторгом! Ты прекрасный муж, Джон. Я потому и хочу ребенка, что у нас получится идеальная семья.
– Родная, я не уверен, что идеальные семья вообще существуют, – возразил Джонатан.
– Может, и нет, но я знаю, что для меня она будет идеальной. – Она теснее прижалась к мужу, а я взгромоздился на них обоих, устроился поудобнее и дремал, наслаждаясь исходящим от них теплом, пока они досматривали фильм.
Я был дома – но вот что любопытно: в последнее время я, кажется, чувствовал себя дома повсюду, где оказывался.
Глава двадцать первая
Я проснулся, чувствуя себя отдохнувшим и бодрым, пока не вспомнил, что сегодня предстоит разборка с Томом и Лососем.
Клэр, напевая, предложила мне на завтрак готовый кошачий корм, а для Джонатана приготовила кофе и тосты. Продолжая напевать, она поднялась наверх принять душ, и все еще напевала, когда снова спустилась уже одетая и готовая идти на работу.
Я внимательно наблюдал за их сборами. Джонатан как всегда не мог найти ключи от дома (они лежали в вазочке в прихожей, на обычном месте), а Клэр торопила мужа и выталкивала за порог, все еще что-то довольно мурлыча.
Я немного послушал тишину в пустом доме. Давно мне не доводилось оставаться одному – хотя общество друзей, людей и кошек мне нравится, все же иногда приятно побыть наедине с собой. Обдумав предстоящий день, я решил, что попозже надо будет повидать Снежку. Мне необходимо ее увидеть, просто бросить взгляд на белоснежный сияющий мех и поговорить, пусть даже она нагрубит. При мысли о ней мое сердце начинало биться сильнее.
Вдруг хлопнула кошачья дверца – этот звук заменял мне дверной звонок. Я побежал на кухню и обнаружил Тигрицу, которая сидела снаружи.
– Могла бы войти, – сказал я, выскальзывая к ней.
– Я же не знаю, вдруг люди еще дома.
– Мне кажется, они бы не стали сердиться, если бы ты зашла. Я и сам в первый раз забрался сюда без приглашения.
– Да, но твой Джонатан часто бывает не в духе, так что лучше не рисковать.
– Вообще-то да. – С минуту я с удовольствием катался на спине, глядя в голубое небо. Солнце уже светило вовсю, и день обещал быть теплым. Я надеялся, что он будет еще и удачным. Немного понежившись на солнышке, мы тронулись в путь.
– Не знаешь, где Том? – спросил я, стараясь (почти безуспешно) собраться с духом перед разговором о Снежке.
– Все будет хорошо, Алфи, если что, я прикрою, – сказала Тигрица, словно прочла мои мысли.
Том обретался в самом конце улицы, в маленьком доме. Старик, его хозяин, был хоть и не таким дряхлым, как моя Маргарет, но ненамного ее моложе. Правда, дома Том сидел редко, но мы все же решили начать поиски оттуда. Тигрица, бегущая со мной бок о бок, придала мне уверенности в себе. В былые дни у нас с Томом на Эдгар-Роуд не раз бывали стычки – характер у него не сахар, и ему вообще никто не нравится. Очевидно, эту черту он позаимствовал у своего нелюдимого хозяина.
Удивительно, кошки часто бывают похожи на своих владельцев (или на своих людей, как я предпочитаю их звать – в конце концов, мы все понимаем, кто тут главный). Например, Лосось – сплетник, в точности как Гудвины. Том угрюмый, весь в своего старика. Тигрица домоседка, под стать своей хозяйке; пока мы с ней не подружились, она редко выбиралась на дальние прогулки. Я же… Впрочем, у меня так много разных людей, что я, наверное, похож сразу на всех. А они – на меня.
Мы нашли Тома на тесном заднем дворе, где он умывался, щурясь на солнце. Этот кот всегда был взъерошен и не особо опрятен. Его старику еще повезло, что Гудвины живут на другом конце улицы, не то они быстренько взяли бы их на заметку. А возможно, такое уже случалось, но здесь на их замечания попросту не обратили внимания.
– Привет, Том. Как дела? – спросил я самым дружелюбным тоном.
Он перестал вылизывать лапу и посмотрел на нас.
– Нечасто сюда заглядывают гости. Чему обязан таким удовольствием? – при слове «удовольствие» он хищно облизнулся, будто собираясь нас сожрать, но потом смягчился.
– Том, нам нет резона ссориться, сам знаешь. Но один кот рассказал, что у тебя была стычка со Снежкой из сорок восьмого, и мы просто хотели полюбопытствовать, что между вами произошло.
– Ясно, стало быть, Рокки проболтался. Совсем не умеет держать язык за зубами.
– Он просто беспокоится, как и мы, – сказал я.
Том встал на все четыре лапы, но враждебности я в нем не ощущал. Я тоже чуть-чуть расслабился, давая понять, что настроен мирно.
– Ну, если уж вам хочется знать, я только спросил, почему она такая грубая. Она в ответ нагрубила мне еще хлеще, и ситуация немного вышла из-под контроля, – кажется, Том смутился.
– Что ты сделал? – спросила Тигрица.
– Слушайте, она первая начала! Ладно, ладно, возможно, мне не следовало к ней приставать, но в последнее время почти все кошки на этой улице живут мирно, а я просто хотел спросить, почему она даже не здоровается.
– И что же? – нетерпеливо спросил я.
– Она меня обшипела, велела проваливать, а когда я засмеялся, съездила мне лапой. Гляньте-ка, за ухом разодрала. – Том нагнул голову, и мы в самом деле рассмотрели небольшую царапину.
– А ты-то что сделал? – спросила Тигрица.
– Честное слово, у меня и в мыслях не было ее обижать! Но после такого я немного вышел из себя и дал сдачи. Кажется, перестарался… У нее кровь пошла, тут я опомнился, но даже извиниться не успел, как она убежала.
Конечно, я злился на Тома, но, к своему удивлению, видел, что он раскаивается.
– Тебе надо научиться держать себя в лапах, – посетовала Тигрица, а Том виновато опустил голову.
– Тигрица, я сразу пожалел о том, что сделал, но она уже удрала. Я хотел ее разыскать и попросить прощения, но она, видно, решила больше из дому не выходить.
– Просто оставь ее в покое, хорошо? – попросил я, и Том согласился. Он жалел о своем поступке, но сделанного, увы, не воротишь. Снежка теперь окончательно замкнется в себе…
– Что ж, одно дело сделано, еще одно осталось, – подвел я итог, когда мы возвращались от Тома. – А все-таки, что ты думаешь о рассказе Тома?
– Думаю, что он не собирался ее обижать. – Тигрица тщательно подбирала слова. – Мне кажется, Тому иногда бывает трудно вести себя цивилизованно. Прошлое драчуна и хулигана дает о себе знать.