– Даже если найдут, что с того? – усмехнулся Николай Егорович. – Пугать больше не буду.
…Катя сидела за грубо сколоченным столом с кружкой горячего чая в руках. Бревенчатый домик, который Николай Егорович называл заимкой, был небольшой по размеру. В углу – печь. На подоконнике небольшого оконца – старенький приемник «Альпинист». У стены, на перевернутом вверх дном фанерном ящике, – радиостанция. Рядом – деревянная кровать.
– А вы лесник?
– С чего вдруг решила? – удивился Николай Егорович.
– Не знаю, – Катя пожала плечами. – Вы себя в лесу чувствуете хозяином. Это я сразу заметила. И еще эти двое… Они вас как медведя испугались.
– Нет, не лесник, – вздохнул Николай Егорович. – Но что-то общее с их работой у нас есть. Я охотовед.
– Это вы что же, животных стреляете? – наивно спросила молодая женщина, чем вызвала у своего спасителя улыбку. Раньше Катя не слышала о такой профессии.
– Нет, наоборот, охраняем и следим за рациональным использованием богатств природы. Сам я из Новотроповска, но большую часть времени приходится проводить в лесу, на одной из трех заимок. Это редкая профессия и не терпит людей, которые не любят природу. Знать многое надо. Зоологию, экологию, этологию, зоогеографию, орнитологию, териологию, ботанику… В общем, это только с виду кажется, что бродит по лесу бородатый мужик с ружьем и по следам считает, сколько, например, на его участке кабанов… – Он забросил в печку несколько поленьев, выпрямился, отряхнул руки, прошел к столу и сел напротив Кати. Подвинул ближе к ней алюминиевую тарелку с медом, положил один локоть на стол: – А теперь давай рассказывай, что с тобой, Катюха, приключилось?
Николай Егорович слушал ее сбивчивый рассказ молча. Лишь изредка его брови хмурились, сходясь у переносицы. Когда Катя закончила, он еще некоторое время сидел, глядя куда-то поверх ее головы, потом с шумом встал, прошел из угла в угол, теребя подбородок, снова сел.
– Были у меня подозрения насчет всей этой богадельни, – зло заговорил охотовед. – Знаю я те места. А мне все – община, община, нечего туда соваться… Значит, купил всех Пономарь!
– Кто такой Пономарь? – встрепенулась Катя, почувствовав, что ее спаситель что-то знает о происходящих в этих местах делах.
– Пономарев Иван Николаевич. – Егорыч на секунду задумался, словно восстанавливая в памяти данные на этого человека. – Бывший сотрудник какого-то НИИ, разваленного в девяностых. Это он основал так называемую общину.
– Это и есть Посредник? – одними губами спросила Катя.
– Да, придумал он с одним из своих дружков свою религию. Собрал вокруг себя последователей. Ходили слухи, что все эти несчастные люди безвозмездно отдавали ему свое имущество. Но чтобы потом он так вот поступал с ними, как с той же Василисой, я и предположить не мог. Хотя, – охотовед на секунду задумался, – никто и не помышлял совать нос в его дела. Слишком опасно. Повязано у него все в этих краях.
– Мы с Данилой в этом успели убедиться, – вспомнив встречу с представителями ГИБДД, тихо сказала Катя.
– Боятся его здесь все. Даже имя вслух произносят с оглядкой. Но для города сделал немало, – задумчиво продолжал охотовед. – Школы компьютерами оснастил, больницу отремонтировал…
– Он в Новотроповске живет? – спросила Катя.
– Дом у него здесь есть, – подтвердил Николай Егорович. – Целый замок. Но основную часть времени проводит в Москве. И семья, по слухам, у него тоже там. В городе вместо него всем Рыбак заправляет. Сволочь отпетая.
Глава 10
Потемневшее и потяжелевшее небо то и дело покрывалось трещинами молний. Казалось, еще немного – и эта свинцовая масса рухнет на землю. Все живое замерло, затаилось в оторопелом ожидании.
Матвей торопился. Затянул шпильки на колесе, выпустил воздух из домкрата и забросил его за водительское сиденье «УАЗа». Эту машину он приобрел на деньги Надежды Валерьевны, которая щедро финансировала поиски своей дочери. Но и Матвей не наглел. Конечно, было бы комфортнее ехать в район загадочной Заставы на «Ниссане» или «Гранд Чероки». Однако Кораблев остановил свой выбор на отечественном внедорожнике, пусть не очень надежном, зато знакомом до каждого винтика, а главное, созданном именно для российских дорог.
После небольшой подготовки в расположенном неподалеку от дома сервисе на нем была усилена подвеска, установлен дополнительный топливный бак и никелированный «кенгурятник». Внутри тоже не обошлось без изменений. Передние сиденья были заменены на более удобные, а задние попросту демонтированы. Освободившееся место было использовано как грузовой отсек. Теперь там были надувная резиновая лодка, палатка, газовая горелка и прочая мелочь, необходимая для автономного существования в любых условиях. Матвей знал: многое из этого не пригодится, однако в случае досмотра тяжелее будет найти среди всех этих вещей помповое ружье, немного пластита, взрыватели и другие «игрушки», необходимые для их небольшой спецоперации. Теперь все это хозяйство перекочевало в специально оборудованный тайник, устроенный рядом с гигантской сосной. На панели появился GPS-навигатор. В общем, Матвей подготовился к поездке основательно, стараясь предусмотреть все. Хотя можно было поступить по-другому. Не рисковать, везя с собой через посты ГИБДД столь внушительный арсенал оружия и спецтехники, а приобрести либо добыть это на месте. Ведь зачастую спецназ, который он оставил, действовал именно так.
Когда Матвей усаживался за руль, ударил первый порыв ветра. Прошелся по верхушкам сосен, словно проверяя на прочность. Тут же треснул раскат грома.
– Началось, – проворчал он и перевел взгляд на Марту.
Она, словно не замечая надвигающейся бури, шлепала пальчиками по клавиатуре ноутбука, сосредоточенно глядя в жидкокристаллический экран монитора.
По капоту застучали первые капли дождя.
– Ты чего там, дневник пишешь? – не выдержал Кораблев, поворачивая ключ в замке зажигания.
– Ага, как доктор Ватсон, – продолжая свое занятие, ответила девушка. – Надежде Валерьевне отвечаю…
– Побереги батареи, – нахмурился Матвей, трогая машину с места. – Я же сказал ей, как будет результат, она об этом сразу узнает. Чего теребит?
– Ты не понимаешь, – вздохнула Марта. – Она волнуется за нас. Ей будет вдвойне больнее, если из-за ее проблем пострадаем еще и мы.
В этот момент наконец хлынул ливень. Подхваченные порывами ветра струи воды начали хлестать по окнам, как из пожарного брандспойта, и «дворники» попросту стали бесполезны.
– Жутко даже. – Марта закрыла крышку ноутбука и поежилась. – Будто все вокруг ополчилось против нас. Кстати, по прогнозу сегодня нет дождя.
Матвей промолчал. Лишь сокрушенно вздохнул. Он до последнего не хотел брать с собой Марту. Но она настояла и взяла отпуск. Теперь они – молодая семейная пара, выбравшая в медовый месяц вместо путешествия на море или в экзотическую страну экстремальный туризм.
Навстречу, обозначая себя двумя бледными пятнами фар, проехала грузовая «Газель». Воду на лобовом стекле разбавила желтая жижа. Матвей про себя выругался, продолжая ловко управлять машиной. Лес стал редеть. Сосны и ели сменили березы. Промелькнула аляповатая фигура оленя, под которой красовалась надпись «Новотроповск» без последней «к», и почти сразу справа и слева от дороги потянулись частные дома с покосившимися палисадниками.
Новотроповск оказался небольшим, окруженным лесом городком. Домов выше трех этажей Матвей не увидел. Было много деревянных. Почти все узкие улицы с изъеденным временем и непогодой асфальтом вели в центр. Там, напротив неприметного здания администрации, располагались небольшая гостиница, банк, ресторанчик и бар. До них Матвей насчитал лишь два светофора.
– Ну что, – поставив у стены сумку, Кораблев по-хозяйски оглядел номер, – вроде жить можно.
Марта стала выкладывать в холодильник оставшиеся бутерброды. Матвей достал портативный сканер в виде металлической авторучки и стал водить им вдоль стен и мебели. Если прибор окажется на расстоянии до полуметра от «жучка», то он даст сигнал в виде вибрации. Убедившись, что их нет, принялся устанавливать аппаратуру. Для начала он закрепил на гардине крохотную видеокамеру. Немного подумав, двумя шурупами прикрутил с обратной стороны крышки стола приемник. Элеонора Михайловна ясно дала понять, что все прибывающие в город люди тщательно изучаются. На это ориентированы полиция, работники единственной здесь гостиницы, кассиры автовокзала, бармены и официанты. Но главную опасность представляют сотрудники охранной фирмы «Заслон». Пономарев привез часть этих мордоворотов из Первопрестольной. Несколько десятков бывших сотрудников силовых ведомств охраняли его дом, дежурили у ресторана да украшали собой два градообразующих предприятия: завод по переработке торфа и небольшую текстильную фабрику. Чем на самом деле занимался «Заслон», никто не знал, да и не хотел знать. Люди в Новотроповске жили по принципу: меньше знаешь, крепче спишь. А дела в лесах, окружавших этот городок, творились темные. Пару раз появлялись в окрестностях странные люди. Они не могли вспомнить ни свое имя, ни где живут и откуда пришли. Но долго им бродить не давали. С необычайной быстротой сотрудники «Заслона» отлавливали несчастных и увозили в неизвестном направлении. В обязанностях каждого горожанина было сообщать о таких случаях в полицию или руководству охранной фирмы. Объяснялось это требование просто: где-то неподалеку есть закрытое учреждение для больных тяжелыми психическими заболеваниями. Они и бегут. Правда, в это мало кто верил.
Матвей долго думал над планом и в конечном итоге пришел к выводу, что ехать на Заставу смысла нет. Тем более Элеонора Михайловна не была уверена, что Катя именно там. Объектов у Пономаря много. Поэтому Кораблев решил с ходу навестить псевдопророка, дать ему и его людям взбучку, а потом поставить условие вернуть женщину. Первый вечер они с Мартой решили посвятить разведке.
Спустя час, подробно расспросив администратора о том, где можно хорошо поужинать, Матвей и Марта вышли из гостиницы и не спеша побрели в сторону ресторана.
Полупустое заведение встретило их музыкой, вырывающейся из колонок акустической системы, запахами табачного дыма, недорогих закусок и спиртного. Расположившись за столиком у стены, Матвей принялся изучать меню. И хотя для него было достаточно лишь одного взгляда на лист с компьютерным текстом, чтобы потом безошибочно перечислить все, что там предлагалось и по каким ценам, он умышленно долго мусолил несколько уже обветшалых страниц. Наконец, остановив свой выбор на борще в горшочках и курице, он подозвал официанта.
Ужинали не спеша. Говорили ни о чем.
– Здесь хорошо готовят, – Марта отодвинула тарелку и взяла чашку с чаем.
– Правильно, городок-то небольшой, все друг друга знают. – Матвей помял в руках салфетку и бросил ее в уже пустой горшок. – Поэтому халтура не прокатит.
Двери открылись, и в зал вошли мужчина и женщина. Удивлению Кораблева не было предела. Он сразу узнал рыбака, который месяц назад, на пикнике, обвинил их с Мартой в том, что они отравили его собаку.
Он перевел взгляд на девушку:
– Не подавай виду, что узнала его, и тем более не удивляйся.
Марта не стала, как это бывает, озираться. Еще бы, не один день Матвей учил ее азам поведения в подобных ситуациях.
– Кого я должна узнать? – Она спросила негромко, так, что он больше угадал ее вопрос по губам, нежели услышал.
– Рыбака помнишь, у которого собака на озере околела?
– Разве такое забудешь? – Марта даже поежилась.
– Так вот, он сейчас вошел в зал. – Матвей выдержал паузу, наблюдая за реакцией девушки. Но ни один мускул не дернулся на ее лице. Марта спокойно пила свой кофе и смотрела на него влюбленными глазами.
Между тем, перекинувшись с администратором парой фраз, мужчина, придерживая свою подругу за талию, неторопливо направился в их сторону. Парочка устроилась за соседним столиком. Матвей обратил внимание, что рыбак умышленно не смотрит по сторонам.
«Недооценил я вас, товарищ Пономарев, – с тоской подумал Кораблев. – Быстро же ты за нас взялся. Что делать?»
* * *Катя взяла очередной договор и пробежала по нему взглядом.
– Детское дошкольное учреждение «Земляничная поляна», – прокомментировал стоявший рядом со столом Воронин.
– Надеюсь, вы с максимальной скидкой все оформили? – спросила его молодая женщина.
– Я помню наш принцип, – отчаянно закивал Воронин. При этом его глаза странно бегали.
«Ну вас в баню, помощнички, – зло подумала Катя, догадавшись, что и этот, всегда казавшийся ей преданным, человек сейчас нагло врет. – Продал с «откатом», который пополам поделил с заведующей детсадом».
Двери открылись, и вошел Данила. У Кати от радости екнуло сердце. Его кабинет был по соседству. Она назначила его своим заместителем.
– Выйди, – Данила строго посмотрел на Воронина. – Нам поговорить надо.
– Ну вот, – захныкал тот и поплелся к выходу, – так я никогда не отчитаюсь…
– Что-то серьезное? – насторожилась Катя.
– Да, – Данила с опаской посмотрел на дверь, которая закрылась за спиной Воронина, и развернулся к ней.
Но едва он открыл рот, чтобы что-то сказать, как двери вдруг снова распахнулись и на пороге возник огромных размеров мужик с косматой седой бородой и в рубище. Он был бос, а в руках у него было…
– Нет! – Молодая женщина вскочила со своего места. Но мужик вскинул ружье и нажал на спуск.
Страшный грохот и наступившая за ним темнота привели Катю в неописуемый ужас. Она лежала на чем-то твердом, с чего сразу скатилась и рухнула вниз, больно ударившись коленями и локтями. Вспышка и новый выстрел вернули ее в реальный мир. Она вспомнила, как рассказала Николаю Егоровичу о своих злоключениях, как он уложил ее спать на деревянную кровать, заботливо укрыв пестрым одеялом, как тут же она провалилась в мир сновидений…
– У‑у! – доносилось из-за дверей протяжное завывание.
– Козлы! – раздался у сереющего в черноте квадрата окна хрип Николая Егоровича и лязг перезаряжаемого оружия.
Катя встала на четвереньки и поползла к нему.
– Катюха! – крикнул он.
– Я здесь, – молодая женщина разглядела его ноги. – Что случилось?
– Некогда объяснять, – охотовед присел. – Не поднимайся с пола. Буду думать, как уходить. Ты стрелять умеешь?
– Нет, – пропищала Катя, не пытаясь унять дрожь во всем теле.
– Все равно, – он сунул ей ружье. – Оно заряжено. Останется только нажать на спусковой крючок. Только на меня не направляй!
С этими словами он встал на четвереньки, переполз в центр избы, приподнял одну из половиц и быстро вынул оттуда сверток. Катя догадалась, что это еще одно ружье. Пока он разматывал его, она попыталась выпрямиться и выглянуть в окно.
– Сиди! – заметив это, рявкнул он. – Не высовывайся!
– Так что случилось? – стуча зубами, спросила молодая женщина.
– Кто-то прокрался в сени, ну, я в него через двери…
– А‑а‑а! – продолжали голосить за дверью. – Помогите!
– Сейчас! – с сарказмом крикнул Николай Егорович. – Только вот аптечку найду…
– Урод! – донеслось из сеней. – Колян! Вы где? Чего ждете?! Мочите этого козла!
По-видимому, дружки раненого были под впечатлением его завываний и не подавали голоса. А может быть, они, наоборот, подкрались вплотную к зимовью и сейчас ждут, когда Катя и охотовед попытаются его покинуть?
Так или иначе, но молодой женщине было не только страшно, она испытывала вину перед Николаем Егоровичем, которого втянула в эту историю.
«А ведь у него семья, дети, – думала она, вспоминая их разговор. – Мать больная. Почему этот совершенно посторонний человек должен рисковать из-за меня жизнью? В конце концов, я сама виновата, что оказалась в этом лесу. Зачем позволила Татьяне себя обманывать?»
Волоча за собой ружье, Катя поползла к охотоведу:
– Николай Егорович!
– Чего тебе? – пристегивая магазин к «Сайге», спросил он.
– Я сейчас им сдамся, – она наконец доползла до него и села. – Вам незачем рисковать. Я во всем виновата. Как только они меня заполучат, тут же оставят вас в покое…
– Чего-о? – протянул охотовед, развернувшись всем телом к молодой женщине. – Ты что мелешь, дуреха?
– Я так решила! – В Кате проснулась Екатерина Сергеевна, волевая, сильная бизнесвумен, в свое время на равных говорившая сначала с рэкетирами, потом с бандитами и конкурентами.
– Ваше решение отменяется! – Он положил карабин рядом с собой и стал зашнуровывать ботинки. – Сейчас прорвемся. Эти шакалы все равно рассвета будут ждать.
– Они наверняка караулят нас у дверей и у окна, – сделала вывод Катя. – К тому же мы не знаем, сколько их.
– Это дело поправимое, – поднимаясь с пола, выдавил он из себя, подхватил карабин и, пригнувшись, устремился к дверям. Катя обратила внимание, что сделал это охотовед бесшумно, словно не было на ногах тяжелых армейских ботинок на толстой подошве.
Из-за дверей по-прежнему доносились стоны. Николай Егорович осторожно откинул крючок и приоткрыл их.
Стоны стали отчетливее. Было ясно: парень уже до того ослаб, что не может даже говорить.
Охотовед проскользнул в коридор. Послышались вскрик и возня. Двери открылись шире, и вот он уже появился вновь, волоча за собой раненого.
Катя бросилась ему помогать.
– Закрой двери! – бросил он.
Парня он уложил рядом с кроватью и сразу расстегнул на нем куртку.
– Он живой? – испуганно спросила Катя, опускаясь рядом.
Ничего не говоря, Николай Егорович сунул под кровать руку и выволок оттуда небольшой ящик. Откинув крышку, достал из него бинт, одноразовый шприц и ампулу.
– Придержи его за спину, – приказным тоном бросил он Кате, приподняв парня.
– Ох! – вновь подал голос раненый.
Молодая женщина заползла к нему со спины и подхватила двумя руками под мышки.
Николай Егорович стал снимать с парня куртку. Дело оказалось непростым. Парень хрипел, вырывался и сучил ногами. Кате с трудом удавалось держать его. Ранение было в грудь. Охотовед зачем-то порвал полиэтиленовый пакет, который был в ящике, приложил к ране и стал бинтовать.
– Я умру? – неожиданно ясно и четко спросил парень без тени враждебности. Была в его голосе лишь тоска.
– Если ответишь на все мои вопросы, то нет. – Николай Егорович завязал узел и поднял взгляд на Катю: – Отпускай его осторожнее.
– И‑и‑и! – сморщился парень.
Катя опустила его на пол.
– Как тебя зовут? – склонившись так, чтобы видеть лицо раненого, задал первый вопрос Николай Егорович.