– Он из замка просматривается?
– Нет, там же, ты видел, везде глухие стены.
Папа тронул Джима за плечо:
– Снижаем скорость, подъезжаем к замку с тыла, тихонечко. Останавливаемся метров за двести.
– Вас понял, – кивнул Джим.
Где-то за милю до замка он свернул на боковую дорогу, сбавил скорость и практически бесшумно подвел машину к бывшей мельнице на берегу бывшего ручья.
– Джим, – сказал папа ровным и строгим голосом, – заблокируй дверцы – ребята с тобой останутся. И не выпускай их, даже если они станут врать, что им очень пописать хочется. Пошли, Миша.
– Вас понял, – кивнул Джим. – Не беспокойтесь. Завтра пописают.
Алешка, конечно, завизжал было на всю округу, но спохватился и сам себе зажал рот. А потом прошипел папе вслед:
– Я тебе этого никогда не прощу!
Джим «закнопил» дверцы, достал из ящичка пистолет и положил его на панель. А папа и Мишель быстро шагали узкой тропкой к небольшой двери в высокой крепостной стене. И скрылись за ней.
Ребята с нетерпением ждали, когда же начнется стрельба и раздадутся грозные окрики: «Лежать! Руки за голову!» Но все пока было тихо.
– Лешк, – тихонько спросила Эля, – а что, вообще-то, происходит? Кого они ловят?
– А я знаю? Нет, – он поправился, – одного я знаю. Но они не его ловят.
– Лешк, а пояснее нельзя сказать?
– А чего там говорить? Какие-то жулики задумали ограбить Мишелев сейф. Вот и все. И отстань.
– Тебя точно папа Карло воспитывал. Я все-таки дама. А ты все-таки…
– Буратино, – буркнул Алешка. – У меня с носа какао капает.
Водитель Джим повернулся к ним:
– Алекс, ты не прав. Девочек нельзя обижать. Если ты не знаешь, в чем дело, так ей и скажи. – Вот хитрец. И Алешка на эту хитрость купился.
– Я? Не? Знаю? Я все сам узнал! Все вычислил! А они меня не взяли на задержание.
– Ну вот, – так же спокойно протянул Джим, – а говоришь, что все знаешь. Ну, задумали ограбить сейф… А дальше?
– А дальше? А дальше это все не так просто. Они стали к этому сейфу подбираться. Знакомиться с местом действия. Как только Мишель уезжал из замка, кое-кто подавал сигнал жуликам. Вот этим Драконом. – Алешка вдруг замолчал, уставившись на этого Дракона, которого отсюда было видно «очень прекрасно». Какая-то новая мысль мелькнула в его голове.
– Ну, понятно, – нарушил Джим долгое молчание в машине. – Жулики изучали сейф и прикидывали, как его вскрыть.
– Прикидывали… Вскрыть… Записка… Понял!
Но что он понял, узналось позже. Потому что из ворот в стене выбежал человек и помчался к болотам.
– Гони за ним, Джим! – заорал Алешка.
«Джим остался недвижим». Он даже головы не повернул.
– Это жулик! – кричал Алешка. – Гони!
– Не положено, – спокойно ответил Джим. – У меня приказ – вас охранять. Сидите спокойно и не дергайтесь.
– Ты враг человечества! – выпалил Алешка.
А другой враг человечества между тем скрылся в зарослях вереска…
Глава XI Золотой ключик
– Теперь можно выходить, – сказал Джим, когда из ворот выбежали папа и Мишель. Они подбежали к машине.
– Куда он делся? – запыхавшись, спросил Мишель.
– На болото побежал, – торопливо сообщил Алешка. – А этот соучастник, – он показал на Джима, – не дал нам его догнать.
– Спасибо, Джим, – сказал папа. – Вызывай полицию. Сообщи, что в замке Хэмптаун задержан грабитель при попытке вскрыть сейф.
Джим вытянул телефонную трубку и позвонил в полицию. Передал сообщение и протянул трубку папе. Папа поговорил по-английски, коротко и отрывисто – он так обычно разговаривает, когда звонит на работу. Но, конечно, не по-английски. Потом трубку взял Мишель и тоже затараторил по-английски. Так быстро, что Алешка не смог разобрать почти ни слова, кроме «стрэндж мен» и «ран эвей». Это он понял: убежал прочь какой-то незнакомец.
Потом они все сели в машину и въехали в замок через главные ворота. Поднялись в кабинет Мишеля. Там на полу, пристегнутый наручниками к ножке стола, сидел бледный Конюх. Возле сейфа стояла знакомая раскрытая сумка, и везде были разбросаны инструменты. И два стула были опрокинуты. И пепельница валялась на полу в виде осколков.
– Ну, – Мишель присел на край стола, – что скажешь?
– Ничего, – буркнул Конюх. – Я без своего адвоката говорить не буду.
– Я так и думал, – легко согласился Мишель. – Будет тебе адвокат. И прокурор тебе будет. И судья в мантии. И срок очень хороший.
– Это мы еще посмотрим. – Конюх уселся поудобнее. – Каждый за свое ответит. – Он потряс пристегнутой рукой. – За самоуправство.
За окном послышалась полицейская сирена, и через минуту кабинет заполнили деловые люди из Скотленд-Ярда. Они тут же «откатали» пальчики Конюха, сняли отпечатки с сумки, с инструментов, с сейфа. Что-то поспрашивали, что-то записали и забрали жулика с собой.
– Прощай, родина? – обернулся он на пороге с вопросом.
– И, видимо, надолго, – кивнул Мишель.
Он позвонил горничной Мотре и попросил ее навести в комнате порядок.
– А с пепелкой что? – спросила Мотря. – Склеивать отдадим?
– Чего там склеивать? В пакетик собери, на память оставлю.
Оказывается, «стрэндж мен» пытался этой тяжеленной пепельницей ударить Мишеля по макушке, но папа ее выбил из преступных рук.
– Эх, Серега! – Мишель поднял пакет с осколками. – Не мог поаккуратнее?
– Да я подумал, – усмехнувшись, ответил папа, – пусть уж лучше пепельница разлетится, чем твоя голова.
– Не знаю, кто из нас прав, – вздохнул Мишель. – Такую дурную голову не жалко.
Смысл этих слов Алешка понял позднее.
– Пап, – спросил он, – а кто такой Дворецкий? Уж очень он на братана похож. Пальцы веером.
Папа кивнул, а Мишель вздохнул.
– Он и есть братан. В прошлом. Когда-то Мишель его выручил. Можно сказать, спас. Этот Дворецкий то ли по глупости, то ли по злому умыслу подставил своих братков. А Мишель когда-то учился с ним в одной школе.
– С первого класса до самого десятого! – уточнил Мишель. Он будто оправдывался.
– В общем, он его выручил и устроил ему загранпаспорт. И взял в свой замок.
– А почему, Леш, он тебя заинтересовал? – это Мишель спросил. – Он справный мужик. Глуповатый немного, а дело свое делает добросовестно. Замок содержит в порядке.
– Только флюгера распустил, – сорвался все-таки Алешка. – Они у него вертятся, как хотят.
– Тут есть вопрос, – согласился папа.
– Тут два вопроса, – возразил Алешка. – Один я уже решил.
– Это какой? – папа насторожился.
– С кроссовками. Кто-то потерял, а я нашел.
– И что?
– И все.
Папа даже не сделал попытки дальнейших расспросов – он хорошо знал Алешку. Десять лет уже знал. Он так и сказал Мишелю:
– Расспросы бесполезны. Я его характер десять лет знаю.
– И я твой – тоже, – вздохнул Алешка.
– Что – тоже?
– Я тебя тоже десять лет знаю. Ты, пап, не меняешься. – Подумал: «В лучшую сторону».
– Эта ваша молодежь, – задумчиво проговорил Мишель, – она у вас никакого уважения к старшим не имеет. – Он повернулся к Алешке: – Чтоб ты знал: старшие умнее, опытнее и сообразительнее, чем вы. Они очень многое понимают и еще больше знают.
Алешка усмехнулся. Как старший на глупость дитяти. И спросил вежливо:
– А старшие знают, кто самый главный гад в этом замке? А знают старшие, что лежит в сейфе? В виде цветочка?
Старшие помолчали, переглянулись. А потом папа осторожно спросил:
– А что младшие, они это все знают?
– Знают, – ответил Алешка. – Младшие все знают. И помалкивают.
– И долго они будут помалкивать? – спросил Мишель. – Пока какой-нибудь главный гад не вывезет из моего замка все мое дорогостоящее имущество?
– Дядь Миш, а вы же хвалились, что ваш замок… как его… водонепроницаемый.
– Просто непроницаемый! Конечно, когда идет дождь, крыша кое-где протекает. Но никакой жулик в мои владения проникнуть не может! Это факт.
Алешка покивал с усмешечкой. А Элька не выдержала и вежливо напомнила:
– Да, ведь эти двое, в вашем кабинете, они не жулики. Они… как это… явились с миссией доброй воли. – Очень начитанная девочка.
Мишель на секунду растерялся, а потом возразил как-то не очень внятно и понятно:
– Но ведь они проникли не снаружи, а, так сказать, изнутри.
– Интересно, – задумчиво протянул Алешка, поглядывая на Мишеля. – А кто, так сказать, их внутрь протащил? Кто их сюда привез и в замке поселил?
– Кто? – Мишель повернулся к папе с этим вопросом. – Ты не знаешь, Серега?
– Я не помню, – усмехнулся папа.
Ну вот, настал момент, когда Алешка с решительностью Буратино скомандует: «Девчонка, садись на собаку, Пьеро, хватайся за хвост!» – и поведет свою команду к новым приключениям.
Так и получилось.
С решительностью Буратино Алешка скомандовал:
– Элька, найди Грея. Папа возьми свой пистолет. Идем по следу.
– А я? – спросил Мишель с обидой.
– А вам, дядь Миш, самое простое. Когда этот взломщик бежал к болоту, я заметил, что он немного прихрамывает. Будто его кто-то укусил за ногу.
– А вам, дядь Миш, самое простое. Когда этот взломщик бежал к болоту, я заметил, что он немного прихрамывает. Будто его кто-то укусил за ногу.
– Что ты! – возмутился Мишель. – Я его не кусал! Я вообще ничьи грязные ноги не кусаю.
Алешка терпеливо выслушал и холодно спросил:
– Все? Я заметил, что он прихрамывает. И потом догадался, что он бежит в одном ботинке.
– Ну и что? Пусть хоть вообще босиком бегает. Мне что, ему ботинок купить?
– Не купить, а найти. Он его где-то здесь потерял. Вообще, дядь Миш, у вас что-то в вашем замке все время обувь теряют. То люди, то призраки.
– Зачем мне искать чьи-то ботинки? – взорвался Мишель. – У меня, в конце концов, своей обуви – целых два ящика!
– Делай, что тебе говорят, – вдруг серьезно сказал папа. – Не пожалеешь.
Мишель фыркнул и вышел из кабинета. Вскоре послышалось, как он чертыхнулся, и тут же вернулся, держа в руках ботинок с левой ноги.
– Вот этот, что ли? – брезгливо спросил он. – Я об него споткнулся. Пакость какая-то!
– Положи его в пакет, – сказал папа.
Тут явилась Элька с Греем.
– Еле его нашла. Он на дереве спал.
Грей подошел к Алешке и ткнулся носом в его карман. Он, наверное, до сих пор надеялся, что Алешкины карманы битком набиты московскими курами.
Алешка раскрыл пакет с ботинком и предложил его Грею. Тот понюхал и чихнул.
– След, Грей! Ищи, Грей! – скомандовал Алешка.
Грей энергично вильнул обрезком хвоста, показывая, что он прекрасно все понял и прекрасно все сделает. На морде его было написано, что задача очень простая. И он подошел к Мишелю, сел перед ним и грозно рыкнул.
– С ума сошел, – проворчал Мишель. – С дуба упал.
– Не думаю, – сказал папа. Он взял у Алешки пакет с ботинком и, как только что Алешка Грею, сунул ботинок под нос Мишелю.
Мишель глянул одним глазом в пакет:
– Ну и что? – И тут же, что-то сообразив, глянул на свои ноги. – Не может быть.
– Надо следить за своей обувью, – сказал Алешка. – И не разбрасывать ее по замку. А то вы плохой пример подаете.
И папа тоже не пожалел Мишеля:
– Это он с банкета возвращался. Спотыкаясь на лестнице. Ищи, Мишель, ищи.
Мишель, сконфуженный, покорно взял пустой пакет и снова отправился на поиски.
На этот раз его не было довольно долго. Он пришел довольный и горделиво приподнял пакет с ботинком над головой.
– Но это точно не твой? – спросил папа.
– Это твой! – сердито отрезал Мишель. – Возле Малых ворот подобрал.
На этот раз Грей уверенно взял след и посыпался, дробно стуча лапами, вниз по лестнице. Выскочил во двор, обежал дворец, толчком передних лап распахнул дверь в стене и… И тут он опять повел себя странно. Заскулил легонько, присел, поводя носом, задрав голову.
– Все правильно, – сказал папа, переводя дыхание. – Верхним чутьем берет. Вперед, Грей!
Грей оставил сомнения и помчался не к болоту, а к старой мельнице.
– Что за черт? – удивился Мишель. – Я что, и там еще один ботинок потерял? С другого банкета.
Когда догнали Грея, он сидел у входа на мельницу и заливисто лаял.
– Ничего не понимаю, – сказал папа.
– А чего тут понимать? – пожал Алешка плечами. – Все ясно.
– И что тебе ясно? Поделишься?
– Сначала немного подумаю.
Как ты думаешь, почему Грей взял след на вход в старую мельницу?
Ну, ладно. С призраком Эдькой он разобрался. Эти вредные близнецы Ванька с Васькой шлялись по замку и вовсю шкодили. И на некоторые «озорства» их подбивал зачем-то Дворецкий. Это, впрочем, тоже ясно. Они вертели флюгер, давая сигнал, что Мишеля нет в кабинете, они подбрасывали окурки, они появлялись в самых неожиданных местах и, пользуясь своим сходством, морочили головы тем гостям, которые не знали об их существовании. В общем, веселились, как могли. Постоянные обитатели замка знали об их проделках, прозвали близнецов общим именем принца Эдуарда, и никому не пришло в голову объяснить Алешке эти фокусы. Все считали, что оно и так ясно. Я даже предполагаю, что Алешка почти сразу об этом догадался. Даже о том, что Эдьки иногда вертели флюгер просто из хулиганства.
Но вот старая мельница…
И Алешка стал вспоминать ее историю.
…Ручей. Пересохшее русло. Подземный водоотвод. Слабое место в обороне замка. Попытка отравить воду. Водоотвод перекрыли. О нем забыли сто или пятьсот лет назад. Мельница… По народным поверьям, там всегда обитала нечистая сила. Мельник – чаще всего колдун. Весь обсыпан белой мукой, а на плече – черный ворон.
Это все – история, дела давно минувших дней. А что сейчас? Ну, ладно, ошибся Мишель в выборе конюха, взял какого-то жулика. А тот, второй, блондин в одном ботинке? Как он пробрался в замок? И почему Грей сразу взял его след не на болото, куда тот побежал, а к старой мельнице?
Лешка чувствовал, что разгадка совсем рядом. И что эта разгадка даст ответ и на другие вопросы. Например, куда исчезал призрак Эдька из-под крыши башни? Где это он растворялся?
И что-то было еще, не очень ясное. Что-то беспокоило, как невидимая заноза. Вроде бы не мешает, а вдруг провел рукой по щеке – она тут как тут. Не в щеке, конечно, а где-то в ладони. Колется…
Кстати, Алешка вспомнил свое раннее детство, когда мама говорила: «Если занозу сразу не выдернуть, то она станет нарывать и будет еще хуже».
Думал Алешка, думал, а потом пришел к выводу: почему Холмсу так легко удавались раскрытия преступлений? Да потому, что рядом с ним был туповатый доктор Ватсон. И на нем Холмс отрабатывал свои версии. На роль Ватсона вполне мог подойти Мишель. Но вряд ли он согласится хлюпать по болоту и продираться в чаще вересковой пустоши. Да если и согласится, то от него будет столько шума, что не только «стрэндж мен», но даже собака Баскервилей удерет отсюда куда-нибудь на другой конец Англии.
Папа? Это неплохой вариант. Но если папа узнает заранее, что именно затеял Алешка, он запрет его в комнате и сам доведет это дело до конца. Хорошо еще, если не испортит.
Оставалась одна кандидатура. Это Эля. Она, конечно, не очень туповата. Но Алешка каким-то глубоким нутром чувствовал, что в этой истории Элька может стать заинтересованным лицом. А заинтересованные лица ведут себя непредсказуемо. Она может помогать, а может и подставить ножку. В самый неподходящий момент. Например, перед грязной и глубокой лужей.
Но выбора не было. И Алешка пошел к Эльке. Она, вся из себя очень важная, сидела перед этюдником и что-то набрасывала на листе ватмана.
Алешка глянул:
– Это шарж? На мамулю?
– Я задумала, – Эля откинула голову, отвела прядь волос, оглядывая набросок, – я задумала сделать серию рисунков к «Золотому ключику». Меня этот сюжет вдохновляет. Я с детства к нему приросла. – Эля томно вздохнула. – Мальчишкам это непонятно, они не романтики. А я… – Эля поднесла руку к шее и вытянула за цепочку… золотой ключик. – Мамуля подарила мне его, когда я пошла в первый класс. И сказала…
– Будь умненькой и благоразумненькой, – перебил ее Алешка. – И купи мне тысячу новых курток.
– Откуда ты знаешь? – изумилась Эля.
– Я всю классику знаю, – небрежно бросил Алешка. – И Апчехова, и Истургенева.
– Точно, – вздохнула Эля. – В тебе что-то есть. Апушкин. Но я тоже не дура. Не веришь? Я вот «Золотой ключик» наизусть помню. Вот с любого места спроси, и я тебе дальше продолжу. Давай?
– Давай! – Алешка прищурился и спросил: – Страница двадцатая. «И тогда он сказал». И что он тогда сказал?
Эля растерялась.
– Мамуле хочешь помочь? – прямо спросил Алешка.
– А что? – Эля привстала. – У нее проблемы?
– Уже очень давно. У тебя фонарик есть?
– Нет. А у тебя?
– У меня тоже. – Алешка на секунду задумался. – А отбойный молоток у тебя есть?
– Нет. – Эля сердито усмехнулась. – Зато есть бульдозер.
– И золотой ключик. От шкатулки. – Все становилось на свои места.
– Леш, я ничего не понимаю. Ты можешь сказать по-человечески?
– Могу. Запросто. Твой ключик, он не от волшебной дверцы.
– Опять?
– Хочешь цирк?
– Хочу.
– Пойдем. Ключик сними с шеи и зажми его в кулачке. Пошли!
Они пришли в кабинет Мишеля, где папа опять куда-то звонил.
– Пап, хочешь цирк? – спросил Алешка с порога.
– Вот только не это! – Папа положил трубку. – Мне этого цирка – во! – Он провел ладонью по горлу. – А в чем дело?
– Ты бы сел, – тихонько посоветовал Алешка. – Эля, подойди к нему и разожми свою нежную ладошку.
В Элькиных глазах – вопрос. В папиных – два. Они слушали Алешку, будто он говорил, что нужно сейчас же содрать со стены старый холст с очагом и бараньей похлебкой. Жаль, конечно, но ведь и интересно – что там, за этой тряпкой? Дохлые мухи в паутине? Или гора сокровищ?
Эля подошла к папе, пожала плечами и разжала ладонь. Папа взглянул и… сел мимо стула на пол.
– Я ж тебя предупреждал, – сказал Алешка. – Ты не ушибся?
Папа поднялся, взял в руку ключик, осмотрел.
– Эля, – спросил он. – Откуда он у тебя?