– Куда едем, братишка? – Водитель, молодой мордастый парень, полупьяно осклабился, открывая дверь Артему. – Баба твоя или как?
– Моя, брат, моя, – Артем по-хозяйски шлепнул Ольгу пониже поясницы, словно хотел подобным жестом застолбить право хозяина, подсадил ее в машину и приветливо улыбнулся. – Давай, брат, до города подбрось.
– Легко, ты знаешь! – Мотор приятно заурчал, и машина плавно тронулась с места, набирая обороты. – А ты чего с ней в такую погоду по лесам шаришь?
– Белок стреляли, – ухмыльнулся Артем хитро.
– Шутник! – Водитель гортанно захохотал. – Стреляли! Сезон закрыт – во-первых. На белок охотиться запрещено – во-вторых. А в-третьих – здесь заповедная зона. Да и жилмассив недалеко. Стрелять нельзя. Ну да ладно. Я люблю шутников...
Остаток пути парень без устали балагурил. Сыпал анекдотами. Артем вежливо посмеивался и как бы между делом вытягивал из словоохотливого парня информацию. Особенно усердствовать ему в этом не пришлось. И к тому моменту, когда их ноги ступили на привокзальную площадь города, они знали все и обо всех в том жилмассиве, о котором в самом начале имел неосторожность упомянуть разговорчивый водила.
Домов в окрестностях заповедника было шесть, расположенных почти на десяти гектарах заповедных земельных угодий. Территория обнесена колючей проволокой, въезд загораживал шлагбаум. На огромной вывеске значилось: «Заповедная зона».
Хозяева щедро платили своим охранникам, и те добросовестно несли службу. Постороннему проникнуть на территорию жилого поселка было практически невозможно.
Якин Святослав Иванович? Да, есть такой. Живет обособленно, почти не общаясь с соседями. Имеет дочку – уродину-перестарка, целый штат прислуги и стабильный доход от семейного бизнеса, доставшегося ему от покойного тестя-еврея. Что за бизнес? А черт его знает! Магазины, челноки. Еще, кажется, маленькая мануфактурная фабрика. С властями в городе водит дружбу, особенно с самой верхушкой. А зачем, пойди у него спроси! Может, сам собрался баллотироваться на пост мэра...
Так вот мило пообщавшись, Артем с Ольгой вышли из новехонького джипа и медленно двинулись по проспекту в сторону ее дома, благо до него было не так далеко.
Шли почти всю дорогу молча. О чем думал в эти минуты Артем, она не знала. Ее же безрадостные думы сводили судорогой все ее внутренности, заставляя снова и снова переваривать только что полученную информацию.
Итак, судя по навязчивой заинтересованности Артема, покушение готовится на кого-то из Якиных. И Ольга могла поклясться, что должна будет поймать в оптический прицел невзрачное личико Татьяны.
А что? Все тогда складывается в логическую цепочку. Милиция даже не задастся вопросом: почему? Ответ столь очевиден, что следствие закончится за неделю.
Обезумевшая от ревности к более удачливой сопернице (к тому же сумевшей разоблачить ее перед коллегами), Ольга решается на отчаянный шаг и убивает ту в надежде, что никто и никогда не узнает о содеянном. Или, вернее, никогда не заподозрит человека, яро сотрудничавшего с милицией.
Но в милиции сидят не дураки и не дилетанты. Они мгновенно выйдут на след незадачливой киллерши и повяжут ее, наверняка с поличным. Уж Артемушка обязательно постарается, чтобы в ее квартире нашли вещдоки, указывающие на ее причастность к убийству.
– У тебя очень изощренный ум, – вяло констатировала она, подводя черту под своими молчаливыми размышлениями.
– А вот в этом ты для меня являешься достойным соперником, дорогая. Ты и только ты, – огрызнулся он, правда, беззлобно, и распахнул перед ней дверь подъезда. – Представляешь, что будет, если бедный Толик так и не опознает убийцу?.. У-у! И это дело навесят на тебя. Хочешь узнать, какой срок тебе горит?
– Не хочу. – К ее глазам подступили слезы. – Я уже ничего не хочу, понимаешь? Хотя куда тебе...
– Двадцать лет, минимум, – безжалостно закончил он, не обращая внимания на ее протест. – Одно неудавшееся покушение на убийство. Второе, более удачное, преднамеренное убийство. Н-да-а... Париться тебе, девочка, до старости лет на нарах.
– Слушай! – Ольга тормознула на ступеньке лестничного пролета и слегка приперла Артема к перилам. – Заткнись лучше, не пожалеешь!
– Ого! – Он довольно разулыбался. – Как ты меня прижимаешь!!!
– А я ведь могу не только тебя прижать, понимаешь?! Я ведь могу, да и могла уже сегодня, повернуть ствол чуть в сторону и снести твою глупую самовлюбленную башку!
– Девочка входит во вкус, – диагностировал с печальным видом Артем и, обняв ее слегка за талию, потащил вверх по лестнице, шепча ей при этом на ухо: – Тебе нужно немного отдохнуть. А то ручки будут дрожать, когда будешь целиться. Можешь промазать, а не должна...
Она сочла за благо промолчать. Подобная словесная пикировка лишь выматывает, сводя на нет душевные силы, которых и так-то почти не осталось.
Они вошли в квартиру. Артем по привычке быстро оглядел комнату и подсобные помещения и, не обнаружив никакой засады в виде залегших под ванной или под диваном милиционеров с пистолетами, принялся раздеваться.
Ольга последовала его примеру. Хотя действовала чисто автоматически. О том, что ей предстояло сделать, она старалась сейчас не думать. Эту ночь она как-нибудь переживет, а там видно будет. Может быть, что-нибудь да произойдет. Что-нибудь из ряда вон выходящее, способное перевернуть с ног на голову хитроумные замыслы этого привлекательного донельзя мужчины, что делал ей сейчас призывные жесты, указывая на разложенный и застеленный диван.
– Прошу вас, сударыня. Извольте почивать...
Издевается, да?.. В подобном состоянии – со щемящим чувством холода, сковавшим все внутри, уснуть?.. Тут сна на неделю лишишься. Тем более что с раннего детства Ольга, то бишь Марина, не могла спать днем. Все воспитатели детского сада всплескивали недоуменно руками на предмет этой ее особенности. Как бы ее ни изматывала прогулка, какими бы сильными ни были впечатления после нее, уложить ее спать после обеда было невозможно. Маленькая девочка покорно закрывала глазки, подкладывала ладошки под щеку, следуя настоятельным просьбам воспитателей, но сон не шел...
Вот и сейчас, сколько бы она ни ворочалась, сколько бы ни считала до тысячи и обратно, уснуть не получалось. К тому же, из упрямства отказавшись съесть в постели приготовленный Артемом бутерброд, она вдруг испытала жуткое чувство голода.
Прислушавшись к ровному дыханию за своей спиной и убедившись, что ее мучитель почивает крепким сном, она опустила голые ступни с дивана и на цыпочках пошла в кухню. Очень ей не хотелось будить его и пускаться опять в пространные диалоги на тему: каким будет ее наказание и как она к этому должна отнестись.
Да никак, черти бы все сразу его побрали! Никак! Потому что все равно она надеется (как любой русский) на пресловутое «авось». Не могут ее руки, усиленно подталкиваемые наемным убийцей, совершить подобный грех. Не это ей предназначено судьбой. Пусть не читала она никаких предсказаний, написанных кровью богом или дьяволом. Пусть не видела судьбоносных грамот, но уверенность в душе была, и крепла она час от часу.
Убить она не сможет!..
Глава 22
Якин Святослав Иванович накачивался водкой который час кряду. Периодически он трезвел, подставляя голову и лицо под ледяные струи воды в ванной. Затем выпивал двухсотграммовый стакан минеральной воды без газа. Отправлял в рот большой кусок вареной говядины, тщательно его прожевывал. И снова тянулся к бутылке «Столичной».
Петро, сидевший истуканом напротив хозяина, мрачно поглядывал на него, все никак не решаясь выхватить у того из рук очередной стакан с горячительным и попытаться вразумить не в меру разошедшегося работодателя. Выглядел последний, к слову сказать, полнейшей развалиной.
В застиранных, непонятно откуда извлеченных тренировочных штанах. В стоптанных тапочках (на помойке, что ли, он их нашел). В линялой майке, происхождение которой также держалось в тайне, Святослав Иванович то принимался плакать, размазывая сопли по обросшему щетиной лицу, то вдруг укорял кого-то, бессвязно бормоча упреки, а то вдруг стервенел прямо на глазах и, сотрясая стол ударами своего кулака, смотрел на Петро остекленевшими глазами и шипел по-змеиному:
– Все воздастся им, все!!! Ты мне веришь, Петруха?! Ты мне веришь?! Смотри, гад, если и ты меня предашь! Смотри!
Так продолжалось с самого утра до восьми часов вечера. До тех самых пор, пока несчастный Якин не упал-таки на коленки и не захрипел испуганно:
– Петруха, сердце!!!
Вот тут телохранитель по-настоящему перепугался и переполошил весь дом. Экстренно был вызван на дом лечащий врач Якина. Привезенная им медицинская сестра уложила хозяина дома на диван. Оперативно установила штатив. Вставила туда перевернутую бутылку с лекарством и, проткнув вздувшуюся вену, принялась возвращать упившегося Якина к жизни. На последнее ушло часа два.
По истечении этого времени, когда дом покинули все посторонние, Якин призвал к своему изголовью верных охранников и слабеющим с каждой минутой голосом приказал им послушать его повнимательнее.
– Петруха, тот нож, что вы привезли от этой бабы, помнишь?
– Ну, – согласно кивнул тот головой на бычьей шее. – Помню, как не помнить.
– Возьмете его. Я сейчас встану и открою сейф.
– А зачем брать-то? – Васька тупо посмотрел на Петра, затем на хозяина и снова на Петра. – Ты что-нибудь понимаешь?
– А мне не надо понимать, – процедил тот сквозь зубы и вновь напряг слух – уж слишком невнятно говорил хозяин, еле-еле сумевший пробудиться от пьяного угара.
– Этот нож вернете на ту квартиру, откуда и взяли... – Он пожевал губами, словно собираясь с мыслями, и тут выдал такое, от чего даже невозмутимый Петро едва не присел. – Зальете там все кровью. Ну, может, не зальете, а вымажете.
– Откуда возьмем? – по-деловому осведомился Петро, постепенно справившись с замешательством.
– У меня есть в пробирке. Так, не перебивайте, пока я чего-нибудь не упустил. – Якин неодобрительно покосился на свои руки, безвольно возлежащие поверх одеяла. – Короче, вымажете этой самой кровью что-нибудь. Ну, чтобы позаметнее было. Оставите там нож с пальчиками этой телки. Так, так, так... Что же дальше?.. Ага, вот! Оставляете там записку, я дам вам ее. Оставите так, чтобы вроде... Ну, черт, как бы это выразиться-то! Ну вроде Танька моя ее незаметно сунула куда-нибудь. Чтобы менты ее сразу нашли, записку эту гребаную. Черт!
Парни переглянулись непонимающе и почти одновременно выдохнули:
– Танька?!
– Да, да, Танька! Вы не ослышались! Записка от Таньки. Кровь разольете Танькину. У нее, кстати, та же группа, что и у бабы этой, но ножичек-то тоже не поленитесь кровушкой ополоснуть. Так, затем записку оставляете для ментов.
– А что в ней? – подал голос Василий.
– То, что надо! – Якин мгновенно окрысился. – Затем звоните Таньке, вызываете ее к дому этой болтливой сучки. Она приходит. Сразу ее не хватайте. Сделайте так, чтобы ее видел кто-то из жильцов. Ну, что она в этот дом заходила. Потом ее аккуратненько снимаете и вывозите за город...
Якин обессиленно смолк. На лбу выступила испарина. Глаза закрылись. А губы вдруг ни с того ни с сего начали подрагивать, то ли от плохо сдерживаемых эмоций, то ли вследствие двенадцатичасового алкогольного марафона.
Охранники не знали, что и думать. Указания, только что полученные от шефа, обсуждаться не должны, а с другой стороны... Все как-то непонятно, сбивчиво. Что, к примеру, означает: аккуратненько снимаете? Трактовать ведь это можно по-разному. А уж тем более наводят на размышления следующие слова, выданные хозяином: вывозите за город...
– И как, спрашивается, нам ее вывозить? – все же решился на уточнение Петро. – Живую или труп?
– Ты, парень, охренел с горя?! – Похмельный синдром как рукой сняло. Якин пружиной подскочил на диване. Отшвырнул одеяло и заходил кругами по комнате. – Труп!!! Я тебе дам труп!!! Хотя... Хотя, если честно, первым моим желанием было убить ее. Но не могу! Не могу я, елки-зеленые! Дочь ведь она мне! Невзирая ни на что, ни на деньги эти, ни на мать ее паскудную, дочь она мне! Плоть от плоти... Ведь никого больше нет.
– Я че-то не пойму, – Василий присел в углу на корточках и принялся взглядом исподлобья сопровождать метания своего босса. – Если ты ее убивать не хочешь, то на кой черт вся эта херня с ножом и кровью? Нет, я понял, что бабу хочешь подставить. Понял, не дурак.
– Ну а что тогда, если понял? – Якин с плохо скрываемой брезгливостью посмотрел на охранника. – Что тебя заботит-то, я не пойму?
– Че с Танькой-то делать? Если для ментов она будет покойницей, то на самом деле как? Где ее схороним, если не на кладбище, босс? Объяснись...
– А ее, милый, мы схороним в психушке. Именно там ей место! Рядышком с той палатой, где ее адвокатишко долбаный обитает. Пусть там вместе покукуют.
– Чего ей с психом-то куковать? – осклабился Петро, по примеру Васьки усевшись на корточки.
– О, им есть чего делить. Есть, ребятки... – Якин, довольный собой, потер рука об руку.
– Чего же? – выпалили одновременно парни.
– Наследство, дорогие мои телохранители. Они будут там делить мое наследство...
Глава 23
Вечер был звездным и морозным. Тишина в лесу стояла оглушительная. И еще более оглушительными казались звуки шагов парня и девушки, что крадучись пробирались лесной тропой, почти невидимой под кронами высоких елей. Девушка то и дело натыкалась на спину парня, когда тот вдруг останавливался и прислушивался к царящему вокруг безмолвию. Тогда он поворачивался к ней, брал за плечи и тихонько, почти нежно, встряхивал, не произнося при этом ни слова. Она в раздражении взмахивала руками, словно огромная ночная птица, стряхивая его руки со своих плеч. Вскидывала вверх подбородок, что от зубовного перестука слегка подрагивал, и снова следовала за ним к конечной цели их путешествия.
Вылазка этим вечером Ольгу не особенно пугала. Она знала, что сегодня ей стрелять не придется. К тому же, невзирая на привычку не спать днем, она все же уснула сегодня. А проснувшись, обнаружила свою слегка просветленную головку на широком плече, возлежащем рядом. Она попыталась было приподняться, но рука Артема ее остановила, осторожно придавив.
– Лежи тихо, – прошептал он тогда. – Не спугни минут, не лишенных очарования.
Интересное заявление...
Стороннему наблюдателю, ставшему свидетелем этого милого лепета, никогда бы не поверилось в то, что этот безмятежно улыбающийся обаятельный молодой мужчина – наемный убийца. Злодей, пытающийся самым вероломным, самым жестоким и кровавым способом отомстить ей за ошибку, которую она имела неосторожность совершить когда-то...
И сейчас она плелась, спотыкаясь через каждый метр, за этим «милейшим романтиком» для того, чтобы возмездие наконец свершилось, и она была наказана.
– Артем, – жалобно позвала Ольга, соскользнув с тропинки и провалившись в своих коротких ботинках в снег по колено. – Я больше не могу! Мне холодно. И страшно.
– Уже почти пришли. Молчи... – скорее угадала, чем услышала она его невнятный шепот, когда он повернулся и приблизил свое лицо к ее. – По деревьям лазить умеешь?
– Я?!
– Да, да, ты! Не Венера же Милосская! – Артем чуть повысил голос, но, спохватившись, вновь зашептал: – Видишь проблески света?
– Да...
– Там расположена резиденция Якиных. Чтобы лучше все рассмотреть и остаться незамеченными, нам нужно влезть на высокое крепкое дерево. Вон на ту ель взберешься?
Ольга проследила за взмахом его руки и, не лукавя, согласно кивнула. Даже если бы она и ответила отрицательно, он бы ей не поверил. На такое дерево влезет даже маленький ребенок.
Ель была огромной. Ветви располагались ровными ярусами в полуметре друг от друга. Причем у самого ствола иголок практически не было. Одним словом, дерево было словно создано для того, чтобы служить им в эту ночь наблюдательным пунктом.
Артем подтолкнул ее, прерывая безмолвное созерцание, и она покорно поплелась следом за ним.
Подъем совершали в полнейшей тишине. Ветки чуть похрустывали под тяжестью их тел, но не ломались. Поднявшись достаточно высоко и усевшись по обе стороны ствола, они смогли наконец перевести дыхание.
– Устала? – поинтересовался заботливый киллер.
– А как же! – Ольга тяжело дышала, но не столько от усталости, сколько от странного чувства, в котором были и страх, и отчаяние от того, что невозможно повернуть все вспять. – Артем, еще не поздно...
– Нет, девочка, нет.
Он вытянул вперед левую ногу, немного приминая ветви, и Ольга едва не ахнула. Весь дом, от подвальных помещений до конька крыши, просматривался как на ладони. В незанавешенных окнах первого этажа кто-то сновал, видимо, прислуга. Второй этаж, где также не удосужились опустить жалюзи, был пуст. Ни в гостиной, ни в двух других комнатах, нигде никого.
– Великолепный ракурс, – Артем удовлетворенно прищелкнул языком. – Центральное окно на втором этаже видишь?
– Да, – коротко ответила Ольга, не разделяя его радости.
– Там у них гостиная, рядом столовая, далее конференц-зал. Великолепно. Думаю, проблем не будет. Смотри внимательнее, детка. Это твой объект. Ты должна выучить все до мелочей.
– Зачем? Зачем мне какие-то мелочи? По ним, что ли, стрелять?! Мишенью будет человек, а там никого не видно. И где гарантия, что появится именно тот, и именно в том месте, и именно в то самое время... Идиотизм какой-то! – Ольга возбужденно взмахнула руками и почти тут же, потеряв равновесие, ухватилась за ствол. – Не вижу смысла караулить здесь.
– А где же, по-твоему? На службе, где полно охранников и свидетелей в лице подчиненных? Или, быть может, в бане?..
– На вечере встречи с выпускниками, – ядовито ввернула она и тут же услышала гневную брань в свой адрес.