Тяжелая гладкая плита острова выступила из тьмы, но не этот загадочный монолит пугал ее. Гораздо больший ужас внушали ей бездна и слепой раб Сферга с пастью, усаженной двумя рядами треугольных, загнутых внутрь зубов. Она бросила ему живую рыбу из серебряного ведерка, принесенного с собой, и разглядела стремительный силуэт, в котором угадывалось противоестественное сочетание мужского торса с короткими ручками и рыбьей головы, плавников и хвоста.
Затем она почувствовала размеренные толчки. Плот плавно отошел от берега и устремился к острову. Ступив на каменный монолит, посреди которого находилась спальня без стен, Арголида обнаружила, что пребывает здесь в одиночестве. Освещенный голубым светом плот был уже слишком далеко. Если бы Сфергу вздумалось отложить свои развлечения хотя бы на несколько дней, то он нашел бы здесь лишь ее высохший труп. Накормить человека-рыбу она могла теперь только собой...
Однако узурпатор явился вскоре с двумя женщинами и мужчиной, подобранными где-то в городе, а также черным козлом с золотым ошейником. Сферг был в неизменных белых одеждах; на его груди можно было заметить тусклое багровое пятно - там находилась Звезда Ада. Арголида много раз видела талисман, но лишь теперь он приобрел для нее особое значение. В нем заключалась надежда на освобождение...
Трое людей были смертниками, но еще не догадывались об этом. Никто из них не мог унести в мир живых тайну подземелья. Черный козел предназначался в жертву злым духам острова. Но еще раньше Сферг принес другую жертву - когда плот отошел от берега, он столкнул с него одну из женщин, отдав ее человеку-рыбе. С этого началась его мрачная оргия, замешанная на извращенной любви, колдовстве и крови...
Спальня вызывала у трезвого человека содрогание. Огромных размеров низкая кровать, похожая на арену, находилась внутри пяти концентрических кругов, разделенных на части, обозначенные именами главных духов зла. Пересечения линий были отмечены отвратительными фетишами вроде набальзамированных человеческих голов, козлиных рогов, кабаньих копыт, лошадиных черепов, жабьих и змеиных тел.
Сферг заставил каждого из людей выпить зелье, разжигающее похоть. Этим же зельем он напоил черного козла. Вскоре Арголида действительно ощутила прилив неукротимого желания, уничтожавшего рассудок. Она уже знала, что последует за этим. Тело ее стало горячим, а зрение утратило резкость. Она видела обнаженные фигуры размытыми, как будто светящимися изнутри и покрытыми влагой, запах которой приводил ее в еще большее неистовство. Потом она уже не сопротивлялась мощному зову плоти, уповая лишь на то, чтобы после оргии у нее остались силы осуществить задуманное...
Все последующее пронеслось перед нею, как фантасмагорический сон, однако этот сон был полон ощущений, боли, мучительного удовольствия, горячей плоти, огненной крови, истошных криков, монотонных заклинаний и воя черного вихря... Свечи пылали по краям острова, словно костры, зажженные в вечной ночи. Пьянящий дождь падал откуда-то сверху. Содрогания тел, липких от пролитого семени, и спелые губы любовницы приводили Арголиду в восторг. Жадные языки облизывали, а ослепительные зубы покусывали ее бронзовую кожу. Духи, вызванные Сфергом, были где-то рядом во мраке и в их присутствии танец похоти и смерти казался бесконечным. Кровавый зрачок Звезды Ада, смотревший прямо из серого тела Сферга, манил ее, как единственный ориентир, оставшийся в мире предательской магии и непримиримой вражды. Она прошла через множество совокуплений, любовных игр, жутких превращений, видела смерть двух наложниц, мужчины-любовника и присутствовала при умерщвлении черного козла, а затем пила его кровь и ела его сырую печень...
Когда опьянение пошло на убыль, она обнаружила рядом с собою Сферга, чье тело также было разбито и требовало отдыха. Она не могла определить, сколько времени прошло с тех пор, как она появилась здесь, но по опыту знала, что выйдет отсюда в лучшем случае лишь к концу следующего дня.
Нигде не было тех двух несчастных, которых Сферг привел с собой; скорее всего, он отдал их тела человеку-рыбе. Останки черного козла тлели в костре, догоравшем на краю монолита. Его рога заняли свое место среди множества других, выложенных в магические фигуры в узлах гексаграмм, очерченных пеплом. Золотой ошейник, испачканный в крови, теперь болтался на шее узурпатора...
Арголида ощущала себя бесконечно уставшей и с трудом удерживалась от того, чтобы провалиться в сон. Она ждала момента, когда Сферг пожелает освежиться и восстановить силы. Нагая, она бродила среди пепла и гасила свечи, стараясь не приближаться к краю каменной плиты. Ее тело было покрыто коркой чужой засохшей крови - человеческой и козлиной, в спутанных волосах застряла какая-то трава с сильным одуряющим запахом.
Наконец, Сферг проснулся и потребовал вина. Она погрузила дрожащие руки в нишу, заполненную ледяной водой бассейна, и нащупала бутылку. Потом она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд и остолбенела. Мутный стеклянный зрачок человека-рыбы неподвижно смотрел на нее из воды. Нишу отделяла от бассейна невысокая каменная стенка. Арголида ощутила, что ее конечности цепенеют.
Громадным усилием воли она оторвала взгляд от засасывающего зрачка и поняла, что едва не стала жертвой неизвестной ей разновидности гипноза... Ее руки все еще подрагивали, когда она откупоривала бутылку и наливала старое вино из подвалов Атессы в драгоценные бокалы из гарбийского хрусталя. Потом она нащупала пальцем пружину, скрытую в перстне Линтуса, и нажала на нее. В углублении, открывшемся под камнем, находилось несколько крупинок белого порошка и она высыпала их в один из бокалов. Арголида поймала себя на том, что предпочла бы делать это с более ясной головой. Сейчас ее мысли путались, а глаза застилала пурпурная пелена.
Когда она приблизилась к Сфергу, то осознала, что уже не помнит, в каком именно бокале находится яд. У нее пересохло в горле. Улыбка получилась вымученной и больше напоминала страдальческую гримасу. Обнаженное тело узурпатора показалось ей поверженной статуей из серого известняка. Оно не было живым. На его груди кровавой каплей лежала Звезда Ада.
Может быть, Арголиду спасло то, что Сферг тоже чувствовал себя не лучшим образом, но совсем по другим причинам. Общение с духами изматывало его гораздо сильнее, чем излишества, которым подвергалась плоть.
Он принял бокал из ее рук и с наслаждением ощутил во рту прохладную влагу. Вино оказалось слишком вкусным. Когда он понял это, было уже поздно.
Тысячи леденящих лезвий вонзились в его внутренности и разрезали их на куски. Он не мог кричать, потому что то же самое произошло и с его глоткой. Он молча смотрел на то, как содрогается в агонии тело, в котором долгое время искусственно поддерживалась жизнь, и ничего не мог поделать с этим... Ему оставалось уйти и просить у хозяев острова Лигом новое убежище.
У Сферга не было человеческих чувств, поэтому ему была чужда и злоба. То, что он сейчас испытывал, не пережил бы ни один человек в мире. Его сознание оставалось холодным и ясным даже в эту гибельную минуту. С безразличием сверхсущества он взирал на собственное умирание и пытался понять лишь одно: как эта примитивная самка другой расы, которую он считал своей собственностью, могла решиться восстать против него... Мысль о том, что он недостаточно хорошо знал людей, была для Сферга нестерпимой.
Арголида смотрела на него и была парализована страхом. Только теперь она осознала окончательно, что имеет дело с нечеловеческим разумом. Абсолютно чуждая сущность наблюдала за нею изнутри полуразложившегося трупа и графиня Норгус почувствовала, что совершила непоправимую ошибку.
Потом наступил краткий промежуток времени, когда Сферг смог говорить.
- Ты пыталась отравить меня, тварь... - прошептал он и сдавленно засмеялся, несмотря на пену, выступившую на пепельно-серых губах. Его голос неузнаваемо изменился - связки потеряли упругость. - Но разве ты не знала, что нельзя убить того, кто уже давно мертв?..
Ее ужас был крайним - невозможно было испугаться сильнее. Тем не менее, она инстинктивно разыграла недоумение. Рухнули все надежды, но Арголида заставила себя улыбнуться. Она много раз видела, как умирали слуги Сферга, в том числе, предатели и отступники. Теперь нечто подобное ожидало и ее. Но, в конце концов, был мертв даже черный козел, а значит, рано или поздно кончались любые муки...
Однако Сферг лишь испугал свою бывшую любовницу, сейчас он не мог уничтожить ее. Яд из магического источника Эльгхары, - редчайшая и одна из наидрагоценнейших вещей в западных королевствах, ибо он умерщвлял сразу три тела, доступные одному существу и разрушал магическую связь души с этими телами, - сделал свое дело. Арголида смутно догадывалась о значении перстня Линтуса, но была слишком слаба и ее мятежный дух дрогнул. За эту слабость она заплатила минутным ужасом, но после этой минуты, в течение которой тело Сферга умирало во второй раз, в волосах графини Норгус появились седые пряди...
Черная слизь выступила изо рта мертвеца, тело начало стремительно разлагаться. Кожа лопнула сразу в нескольких местах и ее взгляду открылись гниющие внутренности. Арголида была вынуждена задержать дыхание, чтобы закончить то, ради чего пришла сюда. Преодолевая невыносимое отвращение и обламывая длинные ногти, она не без труда извлекла из этого месива, которое когда-то было человеком, Звезду Ада и вытерла ее об одежды трупа.
Талисман был чуть теплым на ощупь, внутри гладкой сферы тлело багровое пламя, окрасившее ее руку в цвет закатного неба. Вместе с тем Арголида ощутила прилив сил, как будто прикоснулась к неведомому источнику жизни. Она спрятала талисман в ладонях, но таинственный свет, печальный, как слезы вдовы, пробивался между ее пальцев, словно она держала в руках кровоточащее сердце. Тогда она впервые ощутила, что Звезда прилипла к ее коже, как будто зацепилась за нее сотнями невидимых нитей. Она испугалась этого и обернула талисман куском ткани. Теперь она поняла, почему так трудно было извлечь Звезду из груди Сферга, - загадочный предмет постепенно погружался в тело, все прочнее соединяясь с ним.
Она отступила как можно дальше от того места, где лежал труп, и увидела, как от его головы отделилась тень неопределенных очертаний, даже на расстоянии внушавшая необъяснимый страх, и, поднявшись под своды пещеры, растворилась во тьме. Когда в голове у Арголиды слегка прояснилось, она поняла, что все еще очень далека от подлинного и окончательного освобождения.
В отличие от Сферга она не имела никакой власти над человеком-рыбой и ей пришлось провести еще сутки на каменном острове, в воздухе, пропитанном ужасом, посреди бездонного озера, в котором обитало чудовище. К концу этих суток она едва держалась на ногах от голода и усталости, но, несмотря на это, страх не давал ей уснуть. Она была очень близка к безумию, испытание оказалось чрезмерно тяжелым для смертной женщины... Как только она закрывала глаза и пыталась забыть об окружавшем ее враждебном пространстве, призраки мертвецов приходили к ней вместе с шепотом потревоженных духов и тихими всплесками человека-рыбы.
Арголида сумела покинуть остров лишь тогда, когда страж "комнаты девяти" слегка проголодался. Ей пришлось сделать очень неприятную вещь скормить ему останки Сферга. Она не верила в свою удачу до тех пор, пока плот благополучно не достиг берега. Но зато теперь, как она надеялась, человек-рыба был обречен на голодную смерть...
Изможденная, но опьяненная надеждами, Арголида брела по подземелью, неся под платьем талисман, уже погубивший ее отца. Она несла его человеку, который был ее злой судьбой и должен был стать причиной ее преждевременной смерти. Она еще не знала, что Звезда Ада вскоре погубит и ее...
В подземелье дворца Атессы ее ожидала еще одна пугающая встреча. Арголиде оставалось преодолеть последний узкий коридор перед выходом из лабиринта, когда она услышала за спиной шелест крыльев, - совершенно нелепый звук в глухом подвале. Зловещий шелест приближался и гнал перед собою волну страха. Графиня Норгус ощутила, что у нее холодеет спина. Она обернулась, но коридор был пуст. Казалось, вибрировало само пространство, распространяя во все стороны звенящие волны. Тогда она побежала на негнущихся ногах вверх по лестнице, к каменной двери, последнему препятствию, отделявшему подвал от надземной части дворца. Примерно на середине лестницы мощный звуковой удар настиг ее и она оглянулась еще раз, уже почти уверившись в том, что Сферг все-таки нашел способ отомстить ей.
Она увидела большую черную птицу, может быть, лебедя, летевшую прямо на нее. Алый клюв птицы был широко распахнут, а желтое свечение глаз было хорошо различимо в полумраке. При этом ее крылья располагались вертикально и достигали в размахе человеческого роста. Никак иначе птица не могла бы поместиться в узком коридоре.
Лебедь приближался к Арголиде очень медленно, словно в кошмарном сне. Невозможно было понять, какая сила удерживает его в воздухе. Арголида рассмотрела своего преследователя за долю секунды, а потом бросилась к выходу. Несмотря на то, что дверь была уже близко, черный лебедь настиг бегущую женщину и она едва не потеряла сознание от боли, когда ледяной клюв разорвал кожу на ее правом плече.
Она не помнила, как сумела преодолеть оставшиеся три ступеньки под градом последовавших вслед за этим болезненных ударов и захлопнуть каменную плиту, избавившись, наконец, от неизвестной твари. На полу осталось лишь несколько черных перьев, рассыпавшихся в прах под ее ногами. Графиня Норгус ничего не знала об этом новом существе, появившемся в подземелье, но, в конце концов, она не собиралась больше возвращаться туда.
Ее многочисленные мелкие раны сочились кровью. В одной из галерей дворца ее поджидал Фрог. Она показала ему Звезду Ада, завернутую в ткань, и пес отреагировал на это, закрыв один глаз. Потом он облизал ее окровавленные руки и она почувствовала внезапное облегчение, во всяком случае боль прекратилась совершенно.
...За окнами галереи уже плыли предрассветные сумерки. Арголида безразлично подумала о том, что прошло более двух суток с тех пор, как она опустилась в подземелье. Сколько времени еще пройдет, прежде чем отсутствие Сферга станет заметным? Более всего она опасалась Ховела с его летающим кораблем и нечеловеческой командой, но об этом должен был позаботиться Стервятник Люгер. Ее дерзость и так обошлась ей слишком дорого. Люгер был обязан ей жизнью и Звездой Ада; Арголида собиралась получить этот долг полностью.
С помощью пустынного пса она отыскала в восточном крыле, заселенном слугами, комнату, в которой Люгер и аббат Кравиус вот уже двое суток подвергались пытке неизвестностью. Кроме этого, Кравиус страдал от недостатка пищи и комфорта. До назначенного срока отлета "Бройндзага" оставалось три дня и неудача Арголиды была для двух странников равносильна смерти.
Поэтому их радость оказалась неподдельной, когда женщина все же вернулась на рассвете. У нее не было сил ни о чем говорить. Со слабой улыбкой она опустилась на кровать и потеряла сознание. Однако ее пальцы намертво вцепились в какой-то сверток, спрятанный под одеждой. Люгер с трудом разжал их и увидел, что сверток слегка окрашен рубиновым светом, просачивавшимся изнутри. Он развернул его и прикоснулся пальцами к Звезде Ада. Ее свечение набирало силу и вскоре талисман сиял, как небольшая лампа.
Краем глаза Люгер видел, что Кравиус поспешно снимает перстень Линтуса с пальца лежащей без сознания женщины, и улыбнулся нелепости происходящего. Потом аббат показал на Арголиду и красноречиво провел ребром ладони по горлу. Слот сделал отрицательный жест. Он еще слишком хорошо помнил странный разговор наложницы Сферга с Фрогом. Кроме того, им предстоял побег из королевского дворца.
Он взял в руки Звезду Ада, - талисман, во имя которого совершалось столько преступлений и которому было принесено столько жертв, - и ощутил то же самое, что незадолго до этого ощутила графиня Норгус. Звезда оказалась теплой, как будто содержала в себе вечный источник, не иссякший за прошедшие тысячелетия. Люгер не верил, что этот предмет мог быть творением человеческих рук. Гладкая поверхность Звезды соединилась с его кожей, вдобавок Стервятника посетило внезапное и пьянящее чувство необычайной легкости и силы, словно все препятствия остались позади и ему не предстояли еще долгие скитания, поиски Небесного Дракона, возвращение в королевство оборотней... Он вырвал Звезду Ада из своей ладони, схватив ее за металлическую оправу, и вновь завернул в плотную ткань.
Он посмотрел на спящую Арголиду и понял, что бежать из Скел-Моргоса они смогут только через много часов. Но зато теперь у него было время подумать о той, ради спасения которой он продал душу дьяволу...
Кравиус запер дверь и они сели играть в кости. В тот день Люгер проиграл очень много, но он знал, что его долг так и останется неоплаченным.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. НЕБЕСНЫЙ ДРАКОН
36. ДОРОГА НА ЮГ
Сферг был на время обезврежен, но запущенная им машина террора продолжала действовать. У Люгера и его спутников оставался единственный выход - после побега из Скел-Моргоса как можно быстрее затеряться в южной пустыне. Самую большую угрозу представлял для них барон Ховел, в распоряжении которого была армия и летающий корабль. Но время и исключительное положение любовницы Сферга работали на беглецов. Арголида была уверена в том, что их станут искать не раньше, чем будут найдены следы произошедшего в "комнате девяти" или слуги Ховела заинтересуются отсутствием Фрога. К тому же, никто во дворце не знал, в какую сторону высылать погоню. Дорогу на юг мог выбрать только безумец и в этом также заключалось преимущество тех, кто пытался скрыться. Однако, для черных магов с острова Лигом это не было серьезным препятствием.
Пока же во дворце было тихо. Графиня Норгус окончательно пришла в себя спустя двенадцать часов. Она удалилась, чтобы сменить одежду, залечить раны бальзамом, вооружиться и отдать соответствующие распоряжения насчет экипажа. С некоторым беспокойством она обнаружила, что Люгер уже завладел Звездой Ада. Это давало ему определенное преимущество, но Арголида почему-то была уверена в том, что вожделение связывает их достаточно крепко и не даст свершиться вероломству. Гораздо больше ее беспокоил жирный аббат, от которого так и разило предательством. Она не верила его рассказам о путешествии на юг и Небесном Драконе, но если Кравиус готовил им западню, то очень сильно ошибался - к югу от Морморы господствовали такие, как Фрог...