- Нет-нет, хорошо, конечно. Только временами, знаете, проскальзывает что-то такое… этакое… Слушайте, месье, вы мне не поможете? Я тут с утра еще пыталась открыть ставни… Что-то заело. И сразу оба окна, как назло. Там надо во-он те болты посмотреть…
- Посмотрим! - Потерев руки, Митрий резво подошел к окну.
- Ой, нет, месье. Там так пыльно. Снимите перевязь и камзол… Да не бойтесь, снимайте же - я дам вам накидку. Давайте сюда вашу шпагу. Так… Вы здесь покрутите, а я пойду помогу с улицы…
Конечно же, Митрий разбирался в механике слабо. Но и имевшихся познаний хватило, чтобы легко починить ставни - просто чуть-чуть подправил петли. Оп - и открылись! Было темно, стало светло! Ого… Юноша быстро обвел взглядом комнату, обратив внимание на огромную, с накрахмаленными подушками кровать - целое ложе.
- Ой, я вам так благодарна, месье, так благодарна! - Мари-Анж вбежала с улицы. - Прямо не знаю, что бы без вас и делала. Ох, аж употела вся…
Расстегнув жилетку, она небрежно бросила ее на кровать. Ничего оказалась девчонка! «Тетушка», прости Господи. Светлорусая, курносенькая, с милым приветливым личиком и наивными голубыми глазами. Этакая простоватая деревенская девушка. И все щебетала, щебетала, не умолкая:
- Вы спрашивали про окорок, месье? О, у меня найдутся для вас и окороки и кое-что еще, ведь вы мне так помогли, так помогли… А хотите сидру? Он, правда, из прошлогодних яблок, забористый, но вкусный, прохладный. Вот…
Взяв с полки кувшин, Мари-Анж проворно плеснула сидр в деревянную кружку и с улыбкой подала гостю.
- Пейте… Да вот, садитесь прямо на кровать, по-простому, мы ж не в Париже с вами, где все фу-ты, ну-ты…
Митрий, ничуть не смущаясь, на кровать и уселся. Сидр оказался вкусным, прохладным.
- Мерси, - напившись, поблагодарил юноша. - Мерси боку, мадемуазель.
- Ой… Вы такой галантный кавалер…
Мари-Анж уселась на кровати рядом, повернулась… И вдруг ни с того ни с сего рванула свою рубашку, да так сильно, что обнажилась не только грудь, но и пупок!
Митька даже удивиться не успел, как девчонка прижалась к нему голой грудью, рванула рубаху, теперь уже его, Митькину, прошлась острыми ногтями по спине… и пронзительно заверещала! Слыхал Митька, как свиней резали - вот, примерно так…
И тут же распахнулась дверь…
И ворвалось человек пять: трое дюжих парней, кюре и еще какой-то пожилой человек в синем камзоле, наверное староста.
- Помогите! - Толкнув Митрия на подушки, бросилась к ним Мари-Анж. - Помогите! Ой, как хорошо, что вы зашли, ой, как хорошо, слава святому Клеру!
- Не трещи ты как сорока, Мари-Анж. Толком говори, что да как. Да наготой не сверкай, прикройся чем-нибудь, вон хоть покрывалом. Ну? Что тут у тебя случилось?
- Что-что… Этот вот хлюст меня чуть было не изнасиловал!
Мари-Анж с размаху закатила Митьке звонкую, оглушительную пощечину.
За яблонями, взлетев на забор, закукарекал петух.
Глава 6 Как Митьку выручали
Статью мне суд вменяет за статьею,
И прокурор часов уж восемь кряду,
Ближайшей даме в грудь вперяя взгляды,
Зал сотрясает болтовней пустою.
Шарль Кро. «В уголовном суде»
Июнь 1604 г. Нормандия
Иван вздрогнул от петушиного крика. Ишь, раскукарекался тут. Хотя он-то, петух, у себя дома, можно и покричать. А вот Митрий что-то долгонько не возвращается, неужели в цене не сошлись? Ага, вот вроде как свинка взвизгнула… И снова тишина.
Щурясь от солнца, Иван сделал несколько шагов к дому.
- Напрасно ты смотришь на эту дверь. - Подойдя, Жан-Поль положил руку юноше на плечо. - Это черный ход. Мити наверняка выйдет с той стороны.
- Так лучше там его и встретить.
- И то правда, - согласился нормандец. - Чего тут по кустам сидеть?
Сказано - сделано. Все трое, подхватив под уздцы коней, обошли дом, остановившись у парадной его стороны, смотревшей в сторону церкви. Жан-Полю все вокруг казалось привычным, а вот Иван с Прохором с любопытством глазели на засеянные люцерной поля и цветники, разбитые перед каждым домом. Красная и коричневая черепица, яблони, остроконечная церковь. Перед церковью, на небольшой площади, валялись в пыли свиньи, а рядом, на лужайке, паслась парочка белых коров, наверняка принадлежавших местному кюре или кому-нибудь из церковного клира. Изумрудная зелень полей и лугов простиралась до самого горизонта, лишь изредка прерываясь тонкими линиями пирамидальных тополей и раскидистых вязов. Кое-где поблескивали озерки, а в нескольких лье к югу серебрилась река с верхнебойной мельницей. К мельнице вела довольно широкая дорога, по которой неспешно двигались тяжелые крестьянские телеги. В синем, чуть тронутом небольшой облачностью небе весело сияло солнце.
- Уж пора бы и в путь, - взглянув на солнце, пробурчал Прохор. - И чего там Митька задерживается? Нашли кого послать, прости Господи! Он и торговаться-то не умеет.
- Верно, потому и долго, - согласно кивнул Иван.
И в этот момент распахнулась парадная дверь. И на улицу наконец вышел… нет, не Митрий, сначала какой-то важный сгорбленный старичок с небольшой бородкой, одетый в фиолетовый испанский костюм с большим воротником фасона «мельничий жернов», испанского же покроя шляпу с узенькими полями и тупоносые туфли, бывшие в моде, наверное, еще во времена правления доброго короля Франциска. За старичком показался румяный толстячок в рясе - кюре, а за ними уже шествовал Митька - красный, в разодранной рубахе и с заложенными за спину руками. За Митькой, крича, выскочила какая-то юная девица, тоже в рваной рубахе, а уж за ней - трое дюжих парней с угрюмо-непроницаемыми лицами.
- Ого, - негромко присвистнул Прохор. - Чую - нечистое тут дело. А не выручить ли нам Митьку? Сейчас, враз всех по мордасам…
- Подожди. - Иван поморщился. - Морды будем после бить, сперва выясним - что тут да как?
- Верно, выясним, - закивал Жан-Поль и, сдвинув шляпу набекрень, направился наперерез процессии.
- Бог в помощь, добрые люди. Боюсь показаться навязчивым, но хочу спросить: чем вам не угодил наш друг?
- Ах, это ваш друг, месье? - как показалось Ивану, довольно осклабился старичок. - А позвольте узнать ваше славное имя?
- Шевалье Антуан Мария Жан-Поль д’Эвре! - положив руку на эфес шпаги, с гордостью произнес нормандец. - А это мои друзья, дворяне и студенты Сорбонны. Так что там с нашим другом?
- Так вы, говорите, дворяне? - закивал старичок. - Это очень хорошо, очень… Всегда приятно иметь дело с благородными людьми, знаете ли. А я - Анри Батисьен, местный прево…
- Прево?! - Жан-Поль и Иван озабоченно переглянулись. - Может, поясните все-таки - при чем здесь вы, судейские?
- Пояснить? Охотно. Прошу за мной, господа. Только прошу вас пока не разговаривать с арестованным.
- Вот как?! Наш друг арестован? Интересно, в чем же его обвиняют?
- Вы все узнаете в доме старосты. Как раз туда мы и идем, - с улыбкой пояснил кюре.
- Ой, не нравятся они мне, - по-русски произнес Прохор. - Ой, кулаки чешутся… Эх, сейчас бы…
- Нет, Проша, никаких мордобоев! - резко осадил его Иван. - Не хватало нам еще затеять драку с представителями местного правосудия - этак ни до какого Кана не доберемся, а сгнием в какой-нибудь тюрьме. Здесь тебе не Русь-матушка, спрятаться негде. Придется играть по их правилам… по крайней мере пока не разберемся, в чем тут дело. А там - посмотрим.
Трое оглоедов - у каждого, оказывается, за поясом торчал пистолет! - отвели несчастного Митьку в амбар, расположенный около добротного дома, окруженного цветами, яблонями и шиповником. Похоже, здесь и проживал староста деревни.
- Прошу вас, господа, - обернувшись, учтиво пригласил прево.
- Что ж… - Жан-Поль обернулся и ободряюще подмигнул друзьям. - Зайдем.
Войдя в дом, прево кивнул хозяину - длинному сутулому мужику в черном камзоле и белых полотняных чулках - и незамедлительно уселся в предложенное кресло.
- Господин прево… - вбежав в комнату, неожиданно заголосила юница в изодранной рубашке, однако судейский чиновник осадил ее строгим взглядом:
- Подожди пока во дворе, Мари-Анж.
- Но, господин…
- Я сказал - подожди! Да не вздумай опять голосить.
Девчонка, видать не на шутку испугавшись старичка, проворно выбежала прочь.
- Понадобишься - позовем, - сварливо прокричал ей вослед прево и, повернувшись к приглашенным, пояснил: - Это Мари-Анж, потерпевшая.
- Потерпевшая?!
- Увы, господа… Да вы не стойте, присаживайтесь на скамью… Может быть, стаканчик вина?
- Охотно, но чуть позже. В чем именно обвиняется наш друг?
- В изнасиловании, господа, в изнасиловании!
- Что-о?!
Иван дернулся к шпаге, а Прохор, с угрозой сжав кулаки, шагнул к судейскому…
Иван дернулся к шпаге, а Прохор, с угрозой сжав кулаки, шагнул к судейскому…
- Хочу вас предупредить, господа, что всего в трех лье отсюда находится сам господин губернатор с военным отрядом, - ядовито-насмешливо произнес старичок. - Не советую вам нарушать законы! Особенно вам, сударь. - Он посмотрел на Ивана, а затем перевел взгляд на Прохора. - И вам. Судя по выговору, вы ведь из Лангедока? А у нас здесь, на севере, не любят чужаков. Очень не любят. Так что не советую хвататься за шпаги и сжимать кулаки - потом горя не оберетесь. Думаете, зря угрожаю? А гляньте-ка в окно!
За окном из-за церкви показался небольшой отряд солдат - в кирасах и железных шлемах-морионах, с мушкетами и алебардами в руках.
- Это солдаты господина де Намюра, капитана ордонансной роты, - охотно пояснил кюре. - Остановятся на ночлег в нашей деревне.
- Ах, значит, так? - Жан-Поль закусил губу. - Вы, значит, посмели обвинить нашего друга, молодого дворянина, черт знает в чем? А не боитесь апелляции в Генеральные штаты?
- Апелляция - есть неотъемлемое право обвиняемого, - желчно проскрипел прево. - А чем выше суд, тем больше мороки. Сами знаете, дела иногда могут длиться годами. Даже в бальяже - уже не те сроки, что у нас.
- Что такое бальяж? - дернув Ивана за рукав, шепотом поинтересовался Прохор.
Юноша обернулся:
- Судебный округ. Включает несколько превотств.
- Да и наш бальи, господин Аршамбо, - невозмутимо продолжал старичок, - любит расследовать дела со всей тщательностью, вовсе не считаясь со временем. Так что лучше уж договариваться с нами…
- Как же с вами - если это не ваша подследственность?! - Иван показал все свое знакомство с законами Франции. - Насколько я знаю, изнасилование, в чем вы, я думаю, без достаточных оснований обвиняете нашего друга, есть не что иное, как самый прямой «королевский случай», сиречь - тяжкое, особой опасности преступление, вовсе не подвластное решениям суда превотства, да даже и бальяжа.
- Ого! - усмехнулся прево. - Вижу, вы разбираетесь в праве! Тогда должны знать и наказания. Ваш друг дворянин?
- Вне всяких сомнений!
- Тогда его ожидает солидный штраф и конфискация имущества. Как вы думаете, где штраф будет большим - у нас или в королевском суде? А, догадываетесь?! То-то… Ну, так что? - Судейский красноречиво пошевелил пальцами. - Будем договариваться или как?
- Что ж, - вмешался в беседу Жан-Поль. - Попробуем договориться. Но для начала хотелось бы выслушать потерпевшую и свидетелей.
- А вот в этом я охотно пойду вам навстречу, сударь! Эй, парни… - Прево высунулся в окно. - Давайте сюда потерпевшую.
В дом снова вошла давешняя растрепанная девчонка - светленькая, курносая, с заплаканными голубыми глазками. Этакая «мадемуазель невинность».
- Ну, Мари-Анж, - улыбнулся прево. - Рассказывай, как все было. Да сперва поклянись на Библии, что не будешь врать.
- А чего мне врать-то? Да разве ж я когда врала? Да никогда! Сами ведь знаете, господин прево, что такой честной девушки, как я, и нет-то нигде во всей округе аж до самого Лизье, а в Лизье, не знаю, может, и есть такие, а может, и нету, а…
- Помолчи ты, Мари-Анж! - заругался судейский. - Говори по существу дела… Отец Далазье, дайте ей Библию, пусть поклянется.
- Клянусь… - Положив руки на Священное Писание, девчонка затараторила слова клятвы. - Ну, слушайте, как дело было. Правда, я все это уже рассказывала и господину прево, и господину кюре, и всем другим господам, и…
- Мари-Анж!!!
- Ой, молчу, молчу… То есть говорю, как вы изволили выразиться, господин прево, по существу дела. С самого утра сегодня сидела я себе дома… Потом слышу - стучит кто-то в заднюю дверь, и уж так настойчиво барабанит, так настойчиво, господин прево, что ведь пришлось пойти посмотреть - кто.
- Так. И кто же?
- Это был молодой парень, господин прево. Совсем молодой, темноволосый, в желтом таком камзоле. Попросил меня продать ему окорока, а потом - ни с того ни с сего - как набросится на меня, как набросится - едва вырвалась! Если бы не господин кюре… И не вы, господин прево, он, наверное, меня бы убил - до того оказался страстный. Слава святому Клеру, вы вовремя появились, небось, услышали, как я кричала. Вон и сорочка вся на мне разорвана…
Девчонка распахнула рубаху.
- Цыц, Мари-Анж! - тут же шуганул ее судейский. - Не бесстыдствуй. Пойди-ка лучше домой, переоденься - а разорванную сорочку принесешь нам в качестве вещественного доказательства.
- Да какие тут еще нужны доказательства? Ежели он налетел, схватил, завалил на ложе…
- Цыц! Иди, говорю, переоденься. Да, насильник таки успел совершить свое черное дело?
- А как же, господин прево? Как же ему было не успеть, когда вы там по двору тащились, прошу прощения, словно беременные улитки - нога за ногу, сопля за щеку…
- Ты уймешься наконец, Мари-Анж?! Иди живо, переодевайся. Да позови там, во дворе, свидетелей.
- Кого-кого позвать, господин прево?
- Сви… Мишеля с Кловисом.
- Ах, этих…
Мари-Анж наконец ушла, а вместо нее появились свидетели - простоватые деревенские парни, похоже вообще не обладающие способностью к связной и членораздельной речи, в большей степени полагаясь на глаголы и междометия.
- Ну, мы это… шли на покос… или с покоса… Да, это, с покоса. Коса сломалась, так мы и… И вот слышим - верещит кто-то, будто подсвинка режут. Так ведь рано еще резать-то! Заглянули, а там - Мари-Анж верещит. Лежит на кровати, заголившись, а рядом какой-то хлыщ.
- Тот самый, что сейчас сидит в амбаре?
- Точно тот самый, господин прево.
- Что ж, дошла очередь и до него. Идите, парни. Скажите, чтобы привели.
Войдя, Митька хмуро обвел глазами помещение, вздохнул, но, увидев своих, несколько воспрянул духом.
- Ваше имя и общественное положение, месье? - осведомился прево.
- Я уже говорил - это наш друг, дворянин из Лангедока. - Жан-Поль возмущенно фыркнул.
- Я помню, господин д’Эвре, - холодно кивнул судейский. - Но все же хочу сейчас говорить лично с обвиняемым. Итак. Вы, месье, - приезжий. Как ваше имя?
- Димитри… Димитри Тере.
- Странное имя… Впрочем, понятно - южанин. Каким ветром занесло в наши края?
- Я учусь… учился в Сорбонне.
- Ах, вот как? В Сорбонне. Ученый, значит, человек. Извольте ответить на несколько моих вопросов.
Юноша пожал плечами:
- Задавайте.
- Вопрос первый: вашу сорочку разорвала Мари-Анж? Ну, та девушка…
- Да… именно она и разорвала, я даже сам не…
- Достаточно, месье. Вопрос второй: вы лежали на кровати вдвоем?
- Вначале сидели. А потом она вдруг резко набросилась на меня и…
- Так лежали?
- Потом - лежали. Но…
- Благодарю, вполне достаточно. Уведите обвиняемого!
- То есть как это - уведите? - опешил Иван. - Он же еще ничего толком не рассказал?
- А вы полагаете, он такой дурак, что сознается? О-хо-хо… Поверьте моему жизненному опыту, господа, - такое случается редко, крайне редко. А ваш друг вовсе не производит впечатления глупца.
- И все же мы намерены подать апелляцию!
- Ой! - Прево поморщился, словно от зубной боли. - Я ж вам уже говорил… Итак, подведем итоги?
Приятели переглянулись:
- Попробуем. Интересно, что из всего этого выйдет?
- Как видите, господа, кроме вас и меня с господином кюре, здесь больше никого нет, - вкрадчиво произнес судейский. - Потому можно быть откровенными, а?
- Можно, - неожиданно усмехнулся Иван. - Разрешите, я выдвину свою версию?
Прево развел руками:
- Пожалуйста! Только, если можно, кратко.
- Хорошо, - согласился Иван. - Кратко так кратко. Как мне кажется, дело обстоит так: имеется подставной человечек, некий пастушонок Жак, который почему-то не был допрошен…
- Не понимаю, при чем тут Жак? - Прево и кюре переглянулись.
- Ах, не понимаете? - Иван издевательски покачал головой. - Позвольте продолжить?
- Ну, конечно…
- Так вот, этот самый пастушонок Жак, сказав, что у некой Мари-Анж можно недорого приобрести съестные припасы, нарочно указал нам окружную дорогу, которой мало кто пользуется, специально, чтобы у этой якобы потерпевшей девицы по имени Мари-Анж и ее сообщников было время подготовиться. Далее, когда наш друг вошел в дом, Мари-Анж набросилась на него, разорвав и свою сорочку, и сорочку нашего друга, потом закричала… как раз вовремя, для того, чтобы подошли сообщники, явно допрошенные недостаточно подробно. Я полагаю, это не первый такой случай в вашей деревне, и если поднять все прошлые дела…
- А может, не стоит с этим спешить? - нехорошо ухмыльнулся прево. - Посмотрите, что мы имеем по этому делу. Со стороны вашего друга - только его собственные показания. Со стороны обвинения: показания потерпевшей - раз, показания свидетелей, пусть даже косвенных, но тем не менее - два, вещественные доказательства - разорванные сорочки, измятая постель, царапины - три. Догадываетесь, какая чаша весов перевесит?