– Я вам все сказала! – отрезала Ева. – Забирайте шмотки и очистите от своего присутствия приемный покой.
Тут Артем подмигнул товарищу. Тот мотнул головой, показывая, что все понял. Он вытащил из бумажника несколько купюр и, даже не считая, ловко поместил их в вырез халата медсестры.
Ева и охнуть не успела. Вынув купюры, она уставилась на них в немом изумлении. Парни поняли ее замешательство по-своему. Они решили, что ее поразила щедрость пациентов.
– Да, детка. Мы такие, – небрежно заметил Валерий. – Можешь купить себе на них что-нибудь: чулки или там… духи.
Дальнейший ход событий незадачливые пациенты не просчитали. Ева взяла самую крупную из купюр, плюнула на нее и в мгновение ока прилепила ее на лоб замшевому Валере.
– Это сдача! – сообщила она и, гордо повернувшись, проследовала в отделение.
Валера проводил ее глазами, а Артем только расхохотался, стукнув себя руками по коленям…
После происшествия в приемном покое Ева была уверена, что никогда больше не увидит этих «золотых мальчиков». Каково же было ее удивление, когда на следующий день ее попросили выйти в приемную, и там она опять увидела Артема. На этот раз он был один. Без друга.
Надо признаться, выглядел он великолепно. В белом плаще с красным отворотом он смотрелся как молодой буржуа. На ногах его были дорогие ботинки, а воздух вокруг него уже пропитался запахом дорогого парфюма.
– Что вам нужно? – без предисловий спросила она.
– Я надеялся, что вы проверите состояние моей ноги, – улыбнулся он озорной мальчишеской улыбкой. Его темные волосы были зачесаны на косой пробор. Он был чудо как хорош.
– Сожалею, но это не входит в мои обязанности, – отчеканила Ева, решив про себя, что красота пациента ее абсолютно не волнует. – Вы можете пойти в поликлинику по месту жительства и записаться на прием к травматологу.
– Но у меня нет страхового полиса, – улыбнулся он. – Так получилось.
– Тогда обратитесь в частный медицинский центр. Я так поняла, что у вас нет проблем с деньгами, – она развернулась и, не обращая внимания на «страшные глаза» старшей медсестры, двинулась прочь.
– Ох, господи, – захлопотала та. – Не знаю, что на нее нашло. Давайте я приглашу вам кого-нибудь из наших врачей. Ева – всего лишь медсестра.
– Значит, ее зовут Ева, – произнес посетитель, пробуя на вкус необычное имя. Забавно. Еще вчера он вообще не знал ее, а сегодня попросил вызвать «симпатичную рыженькую медсестру, которая вчера спасла ему жизнь». Рыжие в хирургии были в дефиците, поэтому подозрение сразу же пало на Еву.
– У нас отличные доктора, – продолжала увещевать его старшая медсестра. В отличие от Евы она сразу поняла, что такому человеку нужно оказать максимум внимания.
– Нет, спасибо, – задумчиво ответил Артем. – Пожалуй, я обращусь в поликлинику по месту жительства…
Он вызвал ее еще через день. В руках у него был роскошный букет роз.
– Это вам, – произнес он, протягивая ей цветы. Старенькая санитарка за письменным столом в приемном не сводила с молодой пары восхищенных глаз.
Ева взяла букет в руки и нежно прикоснулась к цветам лицом. От роз шел волнующий аромат.
Артем наблюдал за ней с улыбкой.
– Хороший букет, – сказала она. – Но вы зря потратились. Я такие цветы не люблю.
– Но цветы пропадут, – сказал он, заметно огорчившись. – Клянусь, я не знал, что вам не нравятся розы.
– Не пропадут, – с ехидной улыбкой сказала Ева и немедленно поместила букет в пустую вазу, стоящую перед санитаркой.
– Прасковья Осиповна, вам никто не дарит цветы, – сказала она. – Давайте мы исправим эту несправедливость.
– Ох, не нужно мне цветов! – испугалась женщина и замахала руками.
– Ничего не имею против, – ответил Артем, не зная, что тем самым заработал себе очки. Ева почему-то считала, что ее блатной пациент начнет возражать или даже заберет свой дорогой веник с собой. Но тот отнесся к выходке Евы просто и даже подыграл ей.
– До свидания, – сказала она, уже надеясь, что увидит его еще раз…
Следующего раза не пришлось ждать долго. Назавтра он принес целую охапку цветов.
– Вы не сказали, что вам нравится, поэтому я принес все подряд. Глядите, тут есть хризантемы, лилии, орхидеи… что-то еще… – он растерянно перебирал букеты. – Я купил даже кактус.
Ева не выдержала и рассмеялась.
– Это еще зачем?
– Он такой же красивый и колючий, как вы, – сказал он.
Странно, но этот комплимент пришелся Еве по вкусу.
– Спасибо, – сказала она, забирая из его рук букеты и кактус в горшке. – Я расставлю это в палатах. У многих наших пациентов нет денег, чтобы покупать такие красивые цветы.
– Отлично! – обрадовался он. – Можно я встречу вас после работы?
– Я остаюсь на дежурство.
– Ну, а после дежурства?
– После дежурства я буду мечтать лишь о постели, – сказала она и неожиданно смутилась. Не звучала ли ее последняя реплика двусмысленно?
Он помахал ей рукой. Она же с охапкой цветов в руках двинулась в отделение. Ева выполнила свое обещание. Она расставила цветы по палатам.
Старшая медсестра, которая уже знала о настойчивом ухаживании за Евой богатенького пациента, только качала головой.
– Вострецова, ты хоть бы пожалела парня! Зачем зря его изводишь?
Ева лишь улыбнулась.
– Да нет же, Ольга Петровна. Дело не во мне. Ну, сами посудите, что у нас может быть с ним общего?
С этим старшая медсестра была абсолютно согласна. Ясно как божий день, у них с Евой ничего не получится…
А потом он встретил ее после дежурства, и Ева, чувствуя себя неловко из-за тех цветов, которые у него взяла, позволила проводить ее до дома. Вернее, Артем довез ее на своей роскошной машине. Оказавшись в салоне, отделанном дорогой кожей и полированным деревом, она слегка оробела. У нее не было никаких сомнений, что новый знакомый бросит ее сразу же, как увидит, где она живет. Но Артем повел себя в высшей степени прилично, не выразив ни малейшего неудовольствия, когда колесом заехал в яму, а возле ее подъезда его машину окружила ребятня.
Он простился с ней, но на следующий день опять ждал ее у больницы. Так все начиналось. И первое время они только и ездили что от больницы до дома. Потом он пригласил ее на ужин. Артем выбрал заведение попроще, и Ева была ему за это благодарна. Она не имела ни малейшего понятия, как следует одеваться спутнице такого молодого человека, поэтому выбрала из своего гардероба самое лучшее: короткую юбку и сетчатые чулки, кофточку «лапша» и сапоги-ботфорты. Сама себе Ева казалась крутой, но, заметив реакцию кавалера, она растеряла уверенность. Нет, Артем не высмеял ее и даже не сделал замечания вслух, он только как-то странно на нее посмотрел, из чего Ева сделала вывод, что она оделась как-то не так. Но надо отдать ему должное, он не прятался за ее спиной и не вел Еву темными закоулками, хотя, как впоследствии он ей признался, испытал настоящий шок. Ева запросто могла сойти за девушку легкого поведения.
Усевшись за столиком в ресторане, они весь вечер говорили. К своему удивлению, Ева обнаружила в Артеме не нудного сноба, а веселого молодого человека, с каким было легко болтать. От ее взгляда не укрылось, какими глазами смотрят на него девушки за соседними столиками, и она почувствовала гордость. Здравый смысл подсказывал ей, что у них ничего не выйдет и, чтобы потом не жалеть, ей нужно порвать с ним сразу же, пока она еще не приросла к нему душой, но Ева уговаривала себя, что сможет сделать это в любой момент, когда захочет. Она гадала, что ему от нее нужно, но ответа найти так и не могла. Если он хотел переспать с ней, то почему тогда он не предпринял решительных действий, как это делали парни в ее дворе? Он мог положить ей руку на колено, попробовать поцеловать ее. Но он только беседовал с ней, как с приличной девушкой, мнением которой дорожит. Такая старомодность была по вкусу Еве. Бережное отношение Артема отбрасывало на нее оттенок элитарности. Она старалась не вспоминать, скольких парней она перебрала в своей жизни.
Ева немного нервничала из-за того, что не умела говорить красиво, как это делал Артем, а могла допустить в речи жаргонное словечко и даже выбраниться по настроению. Так делали все в ее окружении. Но только не Артем. Однажды, стукнув себя дверцей машины по пальцу, она выругалась, как обычно. Но, увидев пристальный взгляд Артема, Ева струхнула. Не хватало еще, чтобы он бросил ее из-за ее пристрастия к матерщине. Впредь девушка старалась контролировать свою речь.
Правда, его очень веселила ее непосредственность. После визита к нему домой он не стал выговаривать, что ей следовало бы вести себя скромнее. Милица Андреевна тогда была в шоке. Она даже не вышла из своей спальни проститься с гостьей. Антон Алексеевич был куда любезнее. Он не накричал на нее, когда она по неосторожности едва не уронила на пол скелет кошки.
– Ой, я все склею! – пообещала она, держа в руках отскочивший позвонок.
– Ой, я все склею! – пообещала она, держа в руках отскочивший позвонок.
Артем рассмеялся. Профессор же заверил ее, что сам все сделает.
– Надо же, – удивленно шептала она на ухо Артему, когда они покидали кабинет ученого. – И за это платят деньги?
В общем, ее появление вызвало потрясение. После этого она стала бывать в доме Винницких почти каждый день, правда, стараясь пользоваться отсутствием хозяйки.
Они с Артемом стали близки, и это обстоятельство всколыхнуло в ней море нерастраченных чувств. Ева и не подозревала, что значит заниматься не сексом, а любовью.
– Боже мой, – шептала она. – Ты – мой первый мужчина.
Это была истинная правда. Ведь два десятка кавалеров, с которыми она имела дело до этого, не считались. Настоящей женщиной она стала только в объятиях Артема. Ее чувственность превосходила все его ожидания. У него самого никогда не было женщины подобной Еве. Дерзкая, страстная, раскованная, она пьянила его, как вино. Им казалось, что они никогда не смогут насытиться друг другом. Их не смущало присутствие в доме ученого. Антон Алексеевич всегда был в своем кабинете и даже не подозревал, что по его дому движется ураган страстей. Хуже обстояло дело с домработницей Сашей, которая постоянно шпионила за ними, а затем наушничала хозяйке. Милице Андреевне все это, безусловно, не нравилось, но она не решалась на открытое противостояние. Время от времени она допускала острые шпильки в адрес новой подружки сына или же принималась что было сил хвалить в ее присутствии Жанну Лисовец. Такое положение вещей сильно напрягало Еву, пока она не поняла, что присутствие Жанны в жизни Винницкого было скорее виртуальным, чем реальным. Они не виделись, разве что списывались по электронной почте.
– Мечтать о Жанне – это все равно что спать с родной сестрой, – говорил Артем, и она ему верила.
Тем не менее госпожа Винницкая постоянно доводила до сведения Евы, в каком платье была Жанна на последней вечеринке, каковы перспективы ее карьерного роста. Кроме того, разумеется, упоминались родители Жанны, их интеллигентность, успешность. «Яблоко от яблони…» – многозначительно говорила Милица Андреевна, полагая, что образования Евы хватит для того, чтобы продолжить известное высказывание. В этом смысле Ева недалеко ушла от своей матери: не то поломойки, не то няньки.
Как-то раз Ева имела неосторожность оказаться в доме Винницких, когда Милица принимала своих близких знакомых. По этикету требовалось представить гостям подругу сына, что хозяйка сделала с большой неохотой.
– Это знакомая Артема, Ева, – представила она. – Она работает в сфере медицины.
У нее язык не поворачивался признаться в том, что подруга ее сына работает медсестрой.
Надо сказать, знакомые Милицы Андреевны проявили больший такт. Они отнеслись к девушке тепло. Возможно, из-за того, что в этот раз она была в простом брючном комплекте из голубой джинсы, который весьма неплохо смотрелся с ее рыжими волосами и зелеными глазами. А может, они просто в отличие от Милицы Андреевны не видели в ней угрозы. Девушка выглядела стильно и могла оказаться кем угодно: молодым врачом, аспиранткой мединститута, представительницей индустрии красоты.
Ей задали несколько вопросов, и Ева весьма удачно на них ответила. Потом она рассказала какую-то короткую забавную историю, гости остались довольны. Артем все время стоял рядом, он гордился ею. Но лицо его матери оставалось кислым, словно она вместо чая отпила уксуса. Она ожидала, что рыжая нахалка опозорится и это будет хорошим назиданием ее сыну, очень чувствительному к мнению посторонних. Но Ева пока вела себя так, что даже ей не за что было ее упрекнуть. Но госпожа Винницкая не была бы сама собой, если бы не попыталась поставить самозванку на место. В тот момент, когда Ева уже расслабилась, она нанесла неожиданный удар.
– А много ли сейчас платят медсестрам? – спросила она, небрежно перекидывая ногу на ногу. – Говорят, что вы иногда вынуждены подрабатывать санитаркой? – она с улыбкой оглядела окружающих. – Увы! Ева – всего лишь медсестра из городской больницы.
В ее взгляде сквозили жалость и снисхождение.
– Вы знаете, мне нетрудно вынести судно, если вам это интересно, – сказала Ева. – Могу помочь сменить больному одежду, помыть ему голову и даже постричь ногти.
– Ну, довольно всех этих подробностей! – нетерпеливо махнула рукой Милица Андреевна. – Мы пьем чай.
Странно, но ее знакомые не поняли иронии, и в их отношении к Еве ничего не изменилось. Беседа продолжалась, словно ничего не произошло. Только Ева замкнулась. Гости говорили о том, кто и как проводит свободное время, и когда речь дошла до нее, она натянуто улыбнулась.
– Ничего интересного, поверьте.
Но Милица Андреевна не желала упускать шанс.
– Такой ответ не принимается, милая. Меня всегда интересовало, как проводят свой досуг люди, занятые физическим трудом.
Довольно странное у нее было представление о работе медсестры!
– Вы действительно хотите это знать?
– Конечно. Итак, чем вы любите заниматься?
– Любовью! – ответила она, и один из именитых гостей закашлялся, поперхнувшись виски…
Ева думала, что Артем упрекнет ее за несдержанность, но он повел себя иначе.
– Моя мать вела себя отвратительно. Какая муха ее укусила? – недоумевал он.
Ева тихонько улыбнулась. Судя по всему, его мать давно укусила муха, впрыснув ей яд ненависти и тщеславия.
– Удивительно, – проговорила она, проведя рукой по его гладким темным волосам. – Ты совершенно не похож на своих родителей.
– Меня подменили в роддоме, – легко согласился он, и они рассмеялись.
– А если честно, зачем тебе я? – спросила она.
– Сам не знаю, – улыбался он и тянулся к ней за поцелуем.
– Нет, давай по правде, – она прикрыла ему рот ладонью. – Что ты во мне нашел?
Они лежали обнаженные на кровати в маленькой квартирке Евы. Мать была на работе.
– Ну, ты – красивая… – неохотно начал он. Ему не терпелось заняться любовью, а не отвечать на вопросы семейной викторины.
– Еще.
– Меня к тебе тянет. Еще ты ужасно смешная. Я никогда не знаю, что ты скажешь или как поступишь.
– А тебя не смущает, что я медсестра?
– Нет, почему это должно меня смущать?
– А тебе есть дело до всего этого? – она задрала вверх ногу и большим пальцем провела по покрывалу с оленями, висящему над кроватью.
Его сейчас больше всего на свете занимал треугольник золотых волос внизу ее живота.
– Ты показываешь на оленьи рога? – сгорая от нетерпения, спросил он.
– Нет, конечно. Я показываю тебе сейчас на покрывало, которое моя мать гордо именует ковром. Для тебя имеет значение, что я беднее Золушки?
– Нет, абсолютно, – легко ответил он. – У меня тоже нет денег. Правда, они есть у моей матери.
– В том-то все и дело… – она вздохнула и замолчала. Воспользовавшись этим, он с жадностью набросился на нее, и они сплелись в клубок на убогой кровати, которая скрипела на все лады…
Мама Лида пришла, когда они уже пили на кухне чай. Но по спутанным волосам дочери и халатику, небрежно запахнутому на груди, женщина быстро поняла, чем занимались молодые люди в ее отсутствие. Обычно она не церемонилась с ухажерами Евы, выставляя их за порог и кидая вдогонку оставленную ими одежду. Так она поступила бы и сегодня. Но на табурете в углу крошечной кухни сидел красивый молодой мужчина в дорогом костюме из вельвета. Увидев женщину, он, конечно же, догадался, кем она приходится Еве. Но тушеваться он не стал, а даже наоборот: поднялся с места, улыбнулся и поздоровался. Лида считала себя воспитанной женщиной, поэтому не могла не ответить ему приветствием.
– Это ваша машина стоит во дворе? – спросила она без предисловий.
– Да, – ответил Артем. – Надеюсь, ее еще не разобрали на части?
– О том-то я и говорю. В нашем районе нужно быть осторожнее. Угнать – не угонят, а вот поцарапать гвоздем могут запросто. Просто так. Ради баловства… Я уж подумала, что к нам министр какой приехал.
– Знакомься, мама. Это Артем, – представила Винницкого Ева и, немного смутившись, добавила: – Он – мой друг.
– Очень близкий, – весело улыбнулся Артем, чем заставил девушку покраснеть от удовольствия.
Мама Лида и сама все уже поняла, оценив беспорядок на кровати и смятые простыни. Их маленькая квартирка и с порога просматривалась как на ладони.
– Вы тоже работаете в больнице? – спросила Лида, сама, впрочем, понимая, что спрашивает ерунду. Что такому лощеному молодому человеку делать в больнице? Разве что работать главным врачом. Но для этого он еще не вышел годами.
– Артем – юрист, – пояснила Ева.
– Да, я собираюсь стать адвокатом и открыть частную практику, – согласился Винницкий. – Вот сейчас готовлюсь сдать квалификационный экзамен в адвокатскую палату.
– Боюсь, что благодаря Еве вы его не сдадите, – смущенно проговорила Лида. Она понятия не имела, как обращаться с таким мальчиком и о чем с ним говорить. – Ева, надеюсь, ты не держишь гостя голодным?