Почему они сразу не набросились?
Ах да! Парализатором нужно пользоваться осторожно, дотрагиваться только до жертвы. Иначе сам попадешь под действие прибора, и вместе с «целью» рухнешь недвижимо.
Несовершенство устройств дало нам с Эймердиной небольшое преимущество.
Враги явно хорошенько все обмозговали, просчитали с цинизмом прожженых преступников. Убей они нас сегодня, останется слишком много новых Саркатта — Мелинда, ее ребенок, Галлиас. Кто знает — кому я сама успела передать титул, отправляясь на опасное дело? Не идти же откровенно по трупам. Да и слишком велик риск проколоться, хоть где-то оставить следы. К тому же, проклятые интриганы пятой точкой чуяли — полиция дышит в спину. Любой неосторожный шаг — и знатные мерзавцы в ловушке.
Вот почему враги и выбрали совершенно другую тактику.
Пленить меня, заставить, как главу клана подписать все, что нужно, а затем? Не знаю… Отпустить или убить, уже неважно. Но я не могла сдаться! Просто не имела права так подвести Рея, и всю его сумасшедшую, но дружную семью.
«Лиса! Током по голове! По голове!» — пронеслось в мозгу быстрее молнии.
Отличный совет! Спасибо, Рей! Чтобы наверняка вырубить громил, следует метить в сердце или в голову. Мельранское сердце я найду вряд ли. Смутно припомилось, что расположено оно не совсем как у людей. Но как? Черт его знает! А по башкам мерзавцев я уж точно не промахнусь!
Мужчины задвигались быстрее, суматошней, явно теряя терпение, торопясь закончить дело, закружили возле нас с Эймердиной как стервятники вокруг добычи.
Я еще немного отступила от спутницы, чтобы она не попала под шальное электричество. Эймердина ничего не сказала, метнула удивленный взгляд, но я лишь кивнула, предлагая поверить. Спутница вернула кивок, и сама отступила еще на метр или больше.
Враги не просекли нашего маневра, сделали еще несколько шагов навстречу, выставив оружие перед собой и медленно двигая им в воздухе, словно жалом.
Я выдохнула и выпустила из рук десятки разрядов.
Мерзавцы вздрогнули, Таллис взвизгнул от неожиданности, Улис прорычал что-то про «земную сучку с сюпризом». На общегаллактическом, чтобы и меня проняло!
Проняло! Только не так, как хотелось врагам. Злорадное вдохновение поднялось изнутри.
Вот вам! Думаете, напали на слабых женщин? Думаете, приз уже в ваших загребущих руках? Размечтались! Получите и распишитесь, господа мельранские короли!
На долю секунды мужчины растерялись, оцепенели, а затем бросились в разные стороны.
Я перешла в наступление, предупредительно постреливая разрядами из пальцев. Враги насупились, пригнулись и вновь атаковали — с разных сторон.
Я глубоко вдохнула, развела руки и выпустила столько электричества, сколько могла за один раз. От резкой потери энергии закружилась голова, предательски ослабели ноги.
Таллис отскочил, Улиса проняло. Как более крепкий, дерзкий он приблизился сильнее, почти коснулся парализатором моей ладони. Но мощный импульс тока спас меня и лишил врага единственного шанса.
Улис затрясся, рухнул на колени и завалился навзничь. Я подскочила к Таллису — он шарахнулся к стене. Я выпустила ток из обеих рук. Получив приличный разряд мельранец инстинктивно отшатнулся, ударился головой о стену и медленно стек по ней, ошарашенно моргая. Я повторила атаку — Таллис скорчился на полу, содрогаясь и постанывая. Эймердина показала большой палец.
Я вернулась к Улису. Его взгляд стал почти осмысленным, тело перестало дрыгаться, лишь мелкая дрожь пробегала по мускулам. Я выдохнула и выпустила разряд прямо в голову врага. Тот дернулся, закатил глаза и вырубился.
Я метнулась к Талису — он еще оставался в сознании, и тоже шибанула его током по темечку. Клейлис неестественно выпрямился, зажмурился, и безжизненным телом распластался на полу.
В каком-то ступоре оглядывала я помещение, не понимая — что же делать дальше.
Эймердина схватила за руку и потащила к выходу.
Запоздало мелькнула мысль. А вдруг охранники заодно с врагами? Я даже приготовилась к новой атаке током. Сил почти не оставалось, я рисковала грохнуться в долгий обморок. Но другого оружия у нас все равно не было!
Выскочив наружу, я суматошно оглянулась, опасаясь нападения со спины. Но громилы у дверей остались равнодушны к нашему бегству.
Ватные ноги заплетались, в голове шумело, сердце натужно бухало в груди. Но я вложила в наш короткий марафон все последние силы. Понеслась следом за Эймердиной, стараясь не отставать ни на шаг, ни на миллиметр.
Вся отдалась бегству, не обращая внимания на пляску кружочков перед глазами, как и всегда после сильной потери энергии.
Лифт, парковка, машина, поле, удаляющийся замок. Я думала, мы спасены. Но вдруг машина странно хрюкнула, затрещала и… заглохла.
Очень грязно и громко выругалась Эймердина.
Сердце ушло в пятки, мысли выветрились из головы. Я вжалась в сиденье и застыла.
Машина накренилась, и ухнула носом вниз.
Казалось, с нами все кончено. Подушки безопасности не сработали, парашюты пропали, о чем немедленно сообщила панель управления, мигнув красным.
Деваться было некуда.
Высоту мы набрали огромную — черный замок выглядел мрачным кукольным домиком для детишек-готов. Падение обещало стать сокрушительным — для машины и для нас.
Выпрыгнув из авто, мы ничего не добились бы.
Эймердина подняла руку вверх, словно предупреждая мою панику. Крутанула руль и до упора вдавила кнопку скорости. Машина по инерции дернулась, чуть выровнялась, но снова устремилась вниз. Спутница нервно дернула плечом, впервые за наше знакомство так открыто демонстрируя нервозность. Мы начали стремительно падать.
Эймердина отпустила кнопку скорости, вжала еще раз, но трюк не сработал. Машина слегка вздрогнула и устремилась к земле еще быстрее.
Эймердина принялась судорожно жать на все кнопки, пытаясь добиться ответа, хотя бы минимального рывка. Мы почти опустились до уровня верхушек деревьев, до леса было рукой подать. Я понимала — чего добивается спутница — сесть на густой, почти сплошной ковер крон, застопорить падение. Но как дотянуть до леса?
На долю секунды сердце зашлось от паники. Выхода я не видела. Эймердина, кажется, тоже, но продолжала упорно лупить пальцами по кнопкам со скоростью опытной секретарши, набирающей срочную депешу, и с силой молотобойца.
Машина не слушалась, не реагировала. Я зажмурилась, ожидая худшего. Сердце замерло, ледяной ком опустился в желудок, скрутил его спазмом.
Внезапно сбоку послышался удивленный возглас Эймердины. Я приокрыла глаза. Машина почему-то отозвалась на приказы хозяйки. Рывками двинулась к лесу — метр за метром, то проседая, а то планируя.
С замиранием сердца мы с Эймердиной следили за странным полетом. От нервного напряжения у меня свело челюсти и лопатки, заскрежетали зубы. Спутница скрипнула зубами, почище моего, и до крови закусила губу.
Рывок, еще рывок, еще… Ну же! Давай!
Не помню — сказала ли это вслух, но Эймердина обернулась, понимающе кивнула, и снова прикусила губу.
До леса оставалось не больше двух метров. Машина дрогнула, начала падать. Я задержала дыхание, но авто резко выровнялось, дернулось вперед, словно оттолкнулось от неведомого препятствия и… под нами очутились пушиствые верхушки деревьев.
Казалось, машина только этого и ждала. Замерла, на долю секунды зависла в воздухе — очень странно, будто держалась на чем-то невидимом, плотном и упала плашмя, прямо на кроны.
Эймердина откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза и облегченно вздохнула. Я тоже.
Фуф! По крайней мере, не разбились.
На пару секунд в салоне повисла тишина — звенящая, испуганная. Сердце тяжело бухало в груди. Господи! Мы едва не разбились! Хотелось ругаться, истерически вопить, размахивать руками. Но я сжала кулаки, стиснула челюсти до привычного уже зубовного хруста и повернулась к Эймердине. Она выпрямилась, развела плечи и как-то вся подобралась.
— Сволочи! — выругалась спутница. — Отсюда даже не позвонишь. Замок для Черных боев глушит сигналы на многие километры вокруг. Ничего! Выберемся. Не расквасились в смятку — и то хорошо.
Я машинально кивнула, хотя и не понимала — что же теперь предпринять.
Позвать на помощь мы, очевидно, не могли. Машина крепко села на густые кроны, и вряд ли сорвется в ближайшие пару суток. Но не сидеть же тут, в ожидании, пока кто-то заметит и поможет?
Да и слишком опасно. Рано или поздно враги очнутся и будут нас искать. У меня с собой изобличающее видео. Всего пара неосторожных фраз Улиса, уже почти праздновавшего победу, но и этого достаточно, чтобы привлечь Клейлисов и Рорри к суду, засадить за решетку. Не говоря уже о покушении на нас. Не такие враги идиоты, чтобы оставлять нас в живых после случившегося. Это все равно, что своими же руками подписать себе приговор. Я уже не говорю об их тайных связях в полиции! Улис недвусмысленно на них намекнул, и все записалось у меня на камерах. Так что желающих стереть нас с лица земли резко прибавилось.
Авто Эймердины наверняка испортил кто-то из них. А, значит, мерзавцы отлично понимают — далеко мы не улетим.
При свете дня, на кронах деревьев, на самом виду заметить ярко-алую машину труда не составит. А там — кто знает, чем завершится очередное противостояние с врагами.
Энергию в электричество я вложила огромную. Кто знает — какой разряд нужен мельранцу, чтобы вырубиться надолго, тем более, мы имели дело с такими громилами. Аура индиго восстанавливается хорошо, но не быстро.
Максимум один-два слабеньких разряда — и я обесточена, как севшая батарейка. Хуже того — обессилена. Даже убежать не смогу, не то чтобы драться с парочкой громил. А ведь они наверняка придут не одни! Не такие дураки эти вельможные интриганы, чтобы после неудачной схватки с нами двое на двое не притащить команду поддержки, не перестраховаться.
Замок, конечно, глушит все сигналы. Но там, внутри, наверняка, есть устройства для связи с внешним миром!
На месте Таллиса и Улиса я бы точно вызывала подкрепление.
Полиция обещала «страховать». Но то ли они что-то не учли, то ли не могли сейчас действовать официально, открыто, то ли еще что…
Как-то очень странно и вовремя машина отозвалась на приказы, дотянула до деревьев. Только что механизмы словно умерли, не реагировали вообще ни на что и вдруг… сделали то единственное, что могло нас выручить… И вообще… всю дорогу меня не оставляло ощущение, что авто не летит, его словно что-то несет…
Но раз спасители не объявились, значит что-то им мешает — что-то, о чем мы не знаем.
И получается, нужно выбираться самостоятельно.
Мысли не обнадеживали. Сердце гулко билось в груди, в висках пульсировало. Я беспомощно посмотрела на Эймердину.
Она ухмыльнулась — ободряюще и зло.
— Спокойно, мы выберемся, — голос спутницы вздрагивал, но на лице застыла решимость. Она осторожно открыла дверцу и посмотрела вниз.
Обернулась и констатировала:
— Единственный стоящий выход — спуститься по деревьям. Если бы невидимые помощнички, что дотащили машину до леса, могли нас отсюда снять, уже бы сняли. Значит, не выходит. Кто знает — какую кавалерию задействовали Клейлисы и Рорри… С них станется. Даже полиция легко могла просчитаться… Тут, конечно, очень высоко. Этажей пять, если мерить зданиями. Лес-то древний… Зато деревья кряжистые, много крепких, изломанных веток. То, что надо, чтобы неумехи, вроде нас, слезли на землю без последствий для здоровья. А потом, по лесу доберемся до ближайшей воздушной трассы. Там уже должны ловить кольца. Вызовем такси — и в полиции. Избавишься от камер — и все, мы спасены! Ну что? Попробуем себя в роли альпинистов? — Эймердина задорно подмигнула.
Я выдохнула, словно ныряла в воду и кивнула.
— У нас нет выхода.
— Есть! — бодро возразила Эймердина. — Подумаешь несколько метров вниз! После того что было в кабинете… я думала нам крышка. Здорово ты их, — улыбка на ее лице больше напоминала оскал. — Ладно. Давай выбираться. А про ток… я молчок.
Невольная улыбка напросилась на губы. Эймердина почти по-мальчишески задорно подмигнула и спустилась под сиденье.
— Смотри и учись, пока я жива. А сорвусь, будешь знать, как делать не надо, — усмехнулась она и осторожно вылезла из авто.
Тактика Эймердины сработала на ура. Если уж густые кроны выдерживали тяжелую машину, куда более легкую женщину удержали без труда.
Я последовала примеру спутницы, и вскоре мы очутились на зеленом ковре из переплетенных почти в единое полотно веток.
Эймердина поползла в сторону — туда, где между деревьями открывался небольшой зазор. И я снова оценила ее находчивость, предприимчивость. Кроны оказались настолько плотными, что пробиться сквозь них без потерь не представлялось возможным. Зато мы могли спуститься по крайним веткам.
Медленно, сантиметр за сантиметром продвинулась Эймердина к стыку деревьев и повернулась к нему спиной. Уцепилась за ветку, сбросила ноги с кроны и повисла. Ветка закачалась, затрещала, но выдержала. Я заметила, как спускаются вниз ладони спутницы, и услышала ее призыв:
— Давай Лиса! Это проще, чем кажется.
Ободренная Эймердиной я поползла к тому же месту.
Вблизи зазор между кронами выглядел намного шире, чем издалека. Я распласталась, придвинулась к нему и нашла взглядом Эймердину. Ничего себе! Она уже добралась до нижних веток! Что ж! Не будем отставать! Уж если слезла более тяжелая Эймердина, мне сам бог велел.
Я вдохнула, выдохнула и попыталась успокоиться. Так. Это всего лишь спуск с дерева. Ну, кто не пробовал такое в детстве? Я пробовала и не раз. Пора освежить навыки больше чем столетней давности.
Была не была!
По примеру Эймердины, я повернулась к зазору между деревьев спиной, ухватилась за толстую ветку и спустила ноги вниз.
Тело скатилось с кроны, жесткая кора врезалась в кожу, треугольные листья так и норовили ткнуть в глаз или забиться в нос, но я нащупала ногами нижнюю ветку и встала на нее. Осторожно перебирая ладонями спустилась, села, чуть передохнула и повторила маневр.
Повисла на руках, нашла следующую ветку-ступень и доползла до нее.
Пших… шурк…
Я снова поискала взглядом Эймердину — она спрыгнула на мягкую траву, вперемежку с лиственным настилом и помахала рукой, предлагая присоединиться.
И я продолжила спуск — медленно, осторожно, шаг за шагом, ветка за веткой. Мышцы ныли, пальцы так и норовили соскользнуть, ноги — расцепиться. Но я стиснула зубы и держалась, из последних сил, на каком-то темном воодушевлении. Просто было ужасно мерзко на душе от мысли, что гадкие интриганы победят, получат желаемое!
И вот стоило так подумать, открывалось второе дыхание, а еще недавно вялое, неподатливое из-за мощной потери энергии тело, наливалось силой.
Я до «мяса» сломала три ногтя, расцарапала руки и ноги ветками, но не сорвалась, не сдалась, не остановилась.
Наконец я повисла в паре метров от земли, закрыла глаза и отпустила руки.
Едва стопы коснулись твердой опоры, на плечи словно обрушилась бетонная плита — колени подогнулись, мышцы задрожали от слабости. Я попыталась выправиться, но безуспешно — ватные ноги отказывались слушаться.
Эймердина поймала меня, хотя ее никто не просил, удержала почти на весу и медленно усадила на ближайший пенек. Я выдохнула, зарылась лицом в ладони и зашлась рыданиями.
Слезы полились градом, в груди заколотилось.
Эймердина присела на край пенька, осторожно обняла, погладила по спине, по голове, как родную дочь.
— Тише, Лиса, тише, девочка, — сказала так ласково, так нежно. Глаза защипало сильнее. Мама… так говорила мне она. Боже! Как же мне хотелось позвонить ей, просто услышать звонкий, мягкий голос.
Пусть даже ничего не говорит, лишь спросит: «Ало?» И на душе станет легче. Пусть только уточнит: «Дочка? Это ты?» Мама… Как же мне тебя не хватает!
Я зашлась рыданиями, а Эймердина продолжала гладить, утешать, уговаривать.
Сколько времени мы так просидели, не знаю. Я потеряла счет минутам, а к кольцу обращаться не хотелось. Сразу вспоминалось, что оно ничем нам не поможет, появлялось сильное желание долбануть бесполезное украшение о дерево, или наступить ногой, попинать от бессильной ярости.
Господи! Сколько слез я пролила за последние дни? Как же давно я не плакала! Пятьдесят лет? Семьдесят? Все держала в себе, стискивала зубы, глотала обиду, боль, тоску. И зря. Иногда полезно выплеснуть все наружу, очиститься.
Эмоции понемогу улеглись. Истерика схлынула, ушла также быстро и внезапно, как накатила.
Я всхлипнула, отстранилась и смущенно поблагодарила:
— Спасибо.
Голубые глаза Эймердины светились как-то по-особенному тепло, заботливо. Она слабо улыбнулась.
— Лиса. Ты же знаешь, у меня никогда не было своих детей. Рей мне как сын. И тебя я полюбила. Глупо, — она беспомощно махнула рукой. — Ты даже не мельранка. Я едва тебя знаю. И я сама никогда не верила в духовную близость после пары дней знакомства, после недолгого общения. Думала — для этого нужны годы… Но сейчас мне все равно. Ты… хорошая. И ты… настоящая. Я имею в виду искренняя.
Она пожала плечами, словно говорила, что в эти слова вложила все, что смогла и добавить уже нечего.
Пару минут мы молчали, не глядя друг на друга.
Вокруг повеяло спокойствием, умиротворением.
Мельранский лес немного отличался от нашего, и на первый взгляд, в лучшую сторону.
Более активное солнце легко пробивалось сквозь плотную сетку крон, заливая полянки негустым, рассеянным светом. На родине в таких чащобах было бы темно, холодно и влажно. Только не здесь.
Вредное излучение фильровалось примесями в атмосфере, которых не было на Земле. Растениям и живности с лихвой хватало тепла, света и уюта. Как и нам с Эймердиной.
Два зверька, вроде сусликов деловито шуршали в траве, пытаясь вырвать большие грибы, похожие на белые или подосиновики.