Я вываливаю все сразу:
– Я старый, толстый, бедный и уродливый.
– Не такой уж старый, – улыбается Джинни.
– По сравнению с вами я динозавр и полное ничтожество. Я неловок в постели и…
– И вы женаты, – заканчивает Джинни Кидвелл.
Я потрясен:
– Вы знаете?
– Вы женаты на Лисси. Она очень милая.
– Вы ее видели?
– На фотографии.
Я не знаю, что сказать. Происходящее кажется бессмысленным.
– Я тоже замужем, – сообщает она.
– Замужем?
Кидвелл с любопытством смотрит на меня:
– Вы вправду мой поклонник?
– Я знаю вас по фильмам.
Она кивает. Несмотря на абсурдность ситуации, мне нравится находиться здесь и сознавать, что всего в шести футах от меня сидит Джинни Кидвелл. Мне нравится ее внимание, я рад разговору с Джинни и возможности смотреть на нее. Все-таки это безумие.
– Джинни, – говорю я и качаю головой, думая о том, как странно звучит ее имя, слетевшее с моих губ.
Она ждет.
– Можно я буду называть вас Джинни?
Кидвелл смотрит так, словно я не в своем уме. Она права. Я сижу в ее трейлере, куда меня привезли, как сказали, для секса с нею, и я еще спрашиваю, можно ли называть ее по имени… Я начинаю сначала:
– Вам сказали, зачем я здесь?
Она краснеет. Глазам своим не верю. Я сижу тут, разговариваю с Джинни Кидвелл и заставляю ее краснеть, словно школьницу… Джинни прикусывает уголок нижней губы и встает. На ней – я только что замечаю – мини-юбка с леопардовым узором и черная шелковая футболка от Ферретти с ярким, блестящим рисунком, и об этом она расскажет мне позже. Я не могу вспомнить вид и марку сандалий, но они были с любовью изготовлены каким-то известным модельером специально для Джинни Кидвелл.
– Бадди, – говорит она. – Не знаю, получится ли у меня объяснить вам, как на все это смотрю я. За всю жизнь у меня были интимные отношения только с тремя мужчинами. Наверное, вы считаете меня очень известной, но на самом деле я только год как мегазвезда. Я загадала желание, как и вы.
Каждый раз, когда она открывает рот, слова Джинни ошеломляют меня.
– Вы пожелали стать знаменитой?
Она кивает.
– Они каким-то образом исполнили вашу мечту?
– Да.
– Кто эти люди?
– Я вам скажу так: мне дали шанс, выпадающий раз в жизни, и вернуть долг – это правильно. Мое желание очень много значит для меня, а ваше – чрезвычайно лестное.
– Лестное?
– Да.
– Почему?
– Мне сказали, первым в списке ваших желаний стоит близость со мною. Разве не так?
– Так, но…
– Из всех возможных желаний первым в вашу голову пришло именно оно. Разве вы не понимаете, какой это для меня потрясающий комплимент?
– Да, но…
– Что?
– Вы замужем, – говорю я.
– Вы тоже женаты.
– Да.
– Два часа спустя, когда вы уйдете, мы оба по-прежнему будем состоять в браке.
Я не могу отвечать и просто смотрю на ее губы, удивляясь, как простое произнесение слов может быть таким соблазнительным.
– Бадди?
– Да?
Она снимает футболку и говорит:
– Я хочу, чтобы этот день стал для вас особенным.
Бюстгальтера на ней нет.
– Опыта у меня немного, – прибавляет она. – Пусть на экране я и могла показаться вам необузданной.
Передо мной стоит Джинни Кидвелл без бюстгальтера.
Она заводит обе руки за спину, и я слышу звук расстегивающейся молнии, потом ощущаю резкое движение бедер, юбка соскальзывает на пол, и… Трусиков на ней тоже нет.
– Единственное, о чем прошу, – обращайтесь со мной уважительно.
– Что?
– Уважительно.
– Ладно.
– И еще: не делайте мне больно.
– Не делать вам больно?
Она снова краснеет.
Теперь краснею и я.
Глава 16
В качестве пятого желания я, наверное, выбрал бы: «Стать самым потрясающим любовником в жизни Джинни Кидвелл».
Дело в том, что у меня ничего не получается.
– Такое со мной впервые, – говорю я.
– Со мной тоже, – кивает она.
– Я не могу так поступить с Лисси.
– Я вам верю.
– Нет, я хочу сказать…
– Я знаю, что вы хотите сказать, Бадди. Я просто пошутила.
– Ага. Понятно.
Мы сидим на ее кровати и смотрим на жалкую, обвисшую штуковину у меня между ног, которую я привык называть «могучим копьем».
– Он выглядит усталым, – говорит Джинни.
Я морщусь.
– Как вы думаете, в чем проблема?
Я пожимаю плечами:
– Наверное, я просто ошеломлен происходящим.
Она кивает и затем, словно пытаясь еще больше унизить меня, протягивает руку, тыкает в него пальцем, потом обхватывает указательным и большим пальцами, приподнимает, удерживает в таком положении секунду и отпускает, позволяя упасть. Мне хочется заползти в какую-нибудь нору.
Ее лоб прорезает складка:
– Ну, и каков план?
– Прошу прощения?
– Мы должны это сделать. Что вы предлагаете?
Еще никогда женщина не смотрела на мое мужское достоинство так, словно это змея на тарелке, и я ни разу в жизни не обсуждал эту часть своего тела, глядя на нее.
– Может, просто плюнем? – отвечаю я.
В глазах Джинни внезапно мелькает страх. Она начинает учащенно дышать, как при гипервентиляции. Я кладу руку Кидвелл на плечо:
– Эй, расслабьтесь. Я могу сказать им, что все прошло как надо, и дело с концом.
Она качает головой.
– Вы не понимаете. Я заключила соглашение. Вы должны это сделать!
Я опускаю взгляд и мысленно проклинаю свой член.
– Секундочку, – говорит Джинни.
Она выходит из комнаты и вскоре возвращается с маленькой бутылочкой воды и таблеткой.
– Вот. Выпейте.
– Что это? Виагра?
– Нет.
Я разглядываю маленькую таблетку у себя на ладони:
– Это безопасно?
– Одна таблетка безопасна. Шесть вызывают привыкание.
– Она мне поможет?
– Не повредит.
Я смотрю в необыкновенные глаза Джинни:
– У вас какие-то неприятности?
– Пожалуйста, примите таблетку.
Я глотаю ее, запиваю водой и ставлю стакан на столик.
– Что должно произойти?
– Ложитесь и расслабьтесь. Я включу музыку, а дальше посмотрим.
– Звучит неплохо.
Вероятно, прошло какое-то время. Я этого не понял, но, наверное, что-то произошло, поскольку вдруг почувствовал, что Джинни Кидвелл хлещет меня по щекам и сыплет ругательствами…
Нет, постойте. Все было не так.
Я трясу головой, пытаясь стряхнуть окутавший меня туман. Теперь я понимаю, что она ударила всего один раз, легонько, и сказала:
– Сосредоточьтесь, Бадди!
– Что случилось?
– Вы очнулись?
– Долго я был в отключке?
– Пару минут.
– Мне очень жаль.
– Ерунда. Эй, у меня есть идея! – радостно заявляет Джинни. – Вы когда-нибудь играли на сцене?
– То есть в спектакле?
– Да.
– В общем, нет.
– Тогда позвольте вам кое-что объяснить.
– Давайте.
– Вам известно, что в фильмах, где я снималась, были любовные сцены, так?
– Да.
– Так вот, у меня есть муж, а актеры женаты, и мы все знаем об этом, но для убедительности фильма мы делаем вид, что не состоим в браке.
– В этом есть смысл.
– Точно, и еще: Лисси не в курсе, где вы сейчас находитесь. Через два часа наши жизни войдут в обычную колею, как до этой встречи. Лисси не узнает о произошедшем, а если и прознала бы, то все равно не поверила.
– Верно.
– Я делаю вам подарок, Бадди. Самый ценный подарок, который только могу преподнести мужчине.
Я киваю.
– Есть еще одна вещь, – прибавляет Джинни.
– Что именно?
– Мы уже видели друг друга без одежды, и поэтому все остальное не так уж важно.
Я разглядываю обнаженное тело Кидвелл.
– У меня есть другая идея, – говорит она.
Я жду.
– Думаю, вам поможет, если я покажу свое тело в таком ракурсе, какой никогда не появлялся на экране, – произносит девушка и показывает.
Две минуты спустя – а это означает, что наши любовные отношения длились не больше половины минуты, – мы болтаем о съемках фильмов, блузке и сандалиях Джинни Кидвелл, о том, как ей приходится нелегко, когда камеры вечно направлены в лицо, а при появлении актрисы люди начинают кричать и толкаться. Когда девушка говорит, ее грудь вздымается и опускается, меня завораживает такая нежная прелесть, и Джинни – да будет благословенно ее доброе сердце – позволяет ласкать себя… и на этот раз я не ударяю в грязь лицом!
Вот наш второй час вдвоем подходит к концу, и у меня такое чувство, что мы знакомы всю жизнь. Мы лежим на кровати Джинни, смотрим друг другу в глаза, и, похоже, она готова расплакаться.
– Я так жалею, – говорит Джинни Кидвелл.
– Жалеешь? О чем?
– О своем поступке.
– Ты имеешь в виду таблетку?
Она гладит меня по щеке.
– Ты и вправду очень милый, Бадди. Я просто… Это… – О, боже! – вдруг вскрикивает она. – Чуть не забыла!
Джинни соскальзывает с кровати и идет к гардеробной. Я впервые вижу Кидвелл со спины, и она кажется совсем другой. Очень хрупкой. Позвонки торчат, как шерсть на спине родезийского риджбека. Я видел обнаженную спину актрисы на церемонии вручения «Оскара», но здесь, в реальности, она как будто принадлежит другому человеку. Джинни спотыкается и едва не падает на стену. Я сажусь, готовый прийти на помощь, если она вдруг лишится чувств, однако Кидвелл удается удержаться на ногах и ухватиться за дверь гардеробной.
– Всё в порядке? – спрашиваю я.
Она смеется:
– Я ужасно неуклюжая. Обещай, что никому не расскажешь.
Дыхание у девушки поверхностное и неровное, и я задумываюсь, не было ли оно таким все время, а я просто не заметил этого, ошеломленный происходящим.
– Вот, – говорит Джинни и делает два шага внутрь гардеробной, после чего берет с пола портфель и приносит мне. – Твои деньги.
Глава 17
Я в лимузине с Томасом Джефферсоном, и мы возвращаемся в аэропорт. Он барабанит пальцами по подлокотнику.
– Джинни заплатила мне миллион долларов из своих денег? – спрашиваю я.
– Похоже на то, – отвечает Джефферсон.
Мы молчим. Стук становится громче, как будто Джефферсон полностью поглощен задачей барабанить пальцами по подлокотнику с максимально возможной скоростью. Он озабочен, раздражен и, скорее всего, зол, что совсем не вяжется с тем спокойным, уверенным в себе бизнесменом, каким он казался в момент нашего столкновения в банке.
– Что-то не так? – спрашиваю я.
– Что-то не так? – насмешливо передразнивает Томас.
– Если серьезно?
Джефферсон перестает барабанить пальцами и мрачно смотрит на меня.
– Хорошо потрахались?
Он цедит эти слова сквозь зубы. Я шокирован внезапно враждебным поведением Томаса и пытаюсь понять, ревнует он или нервничает. Возможно, и то, и другое.
– Все было совсем не так, – говорю я.
– Не соблаговолите просветить?
– Вы не поймете.
– Попробуйте.
– Это было…
Я смотрю в лицо Джефферсона. Создается впечатление, словно он пытается сдержать ярость.
– Это было… – повторяет он.
– Это было… как волшебство.
Гнев медленно вытекает из мужчины, как воздух из воздушного шарика с маленькой дырочкой. Его губы сжимаются в тонкую линию:
– Ну, тогда вас можно поздравить.
Я киваю.
– Тогда почему Джинни дала мне миллион долларов?
– Сама она что сказала?
– Сообщила о расплате с организацией, которая помогла ей стать звездой.
– Вполне логично.
– Кто вы, парни?
– Действительно, кто?
Джефферсон тяжело вздыхает, закрывает глаза и молчит, пока мы не выезжаем на взлетно-посадочную полосу. Когда лимузин останавливается рядом с самолетом, спрашивает:
– Вам нужно в туалет, прежде чем мы взлетим?
– Нет, всё в порядке.
– В таком случае доставим вас к машине.
Обратный полет в Луисвилл проходит спокойно. Когда самолет останавливается, я остаюсь в кресле, чтобы Джефферсон мог выйти первым, однако тот не шевелится.
– Пересчитали? – спрашивает он, указывая на портфель у меня на коленях.
Джефферсон имеет в виду, что за время полета я несколько раз открывал и закрывал портфель, вытаскивал по очереди несколько пачек и перебирал их пальцами.
– Думаете, деньги настоящие? – интересуюсь я.
– Гарантирую. Все, что связано со «Списком желаний», настоящее, за исключением одного: я откажусь от ссуды в двадцать миллионов долларов.
– Почему?
– Скоро узнаете.
Я со смехом похлопываю портфель.
– В таком случае сколько времени, по-вашему, мне потребуется в понедельник для увольнения с работы?
– Сомневаюсь, что теперь у вас будет время думать о банке.
– Почему это?
Вместо ответа Томас Джефферсон говорит:
– Разве вас не волнует, что час назад вы были с другой женщиной, а теперь направляетесь домой, на встречу с любящей женой, и станете притворяться, что усердно трудились всю вторую половину дня?
Его слова задевают меня не так сильно, как он, наверное, рассчитывал. Да, формально я изменил жене, но инициатором был не я. Это Джинни меня уговорила, да и на коленях у меня лежит миллион долларов!
– По-вашему, сколько парней на этой планете откажутся от миллиона долларов за секс с Джинни Кидвелл? – отвечаю я вопросом на вопрос.
Джефферсон качает головой:
– Вы ни о чем не догадываетесь, да?
Тон, которым произнесены эти слова, заставляет меня умолкнуть, и я снова задумываюсь, ревнует ли он или просто пытается испортить мне настроение.
– Что вы имеете в виду?
– Слышали такое выражение: бесплатный сыр бывает только в мышеловке?
– Послушайте, я не вижу тут большой моральной проблемы. Я же не завел интрижку. Такая возможность выпадает раз в жизни, и это больше не повторится. В любом случае Лисси никогда не узнает о Джинни, а если и узнает, то не поверит.
– Значит, поменяйся вы с женой ролями, Лисси переспала бы с кинозвездой?
На этот раз слова Джефферсона ранят меня в самое сердце. Я опускаю голову.
– Нет, она не сделала бы этого даже за миллион долларов.
– Что вы теперь чувствуете?
– Теперь? Раз уж вы спросили – отвечу. Я чувствую себя дерьмом. Спасибо, но я всегда знал – Лисси гораздо лучше меня.
– То есть?
– Можно ли судить плохого человека по тем же меркам, что и хорошего?
Ему не удается скрыть свое презрение. Я тверд в своем убеждении – на земле найдется мало мужчин, отказавшихся бы провести пару часов в постели с Джинни Кидвелл, с деньгами или без них.
– Вы не читали текст, написанный мелким шрифтом, правда? – задумчиво произносит мужчина, словно обращаясь к самому себе.
– Какой текст?
– На вебсайте. Wishlist.bz.
Я вспоминаю ночь на понедельник, когда зашел на сайт. Я торопился, боясь, что меня застанет Лисси.
– Не было там никакого мелкого шрифта. – Насколько я понимаю, мой голос звучит неуверенно.
– Вы не можете ввести свои желания, пока не поставите галочку в знак согласия с условиями.
– Какими условиями?
Он откидывает голову на подголовник кресла и закрывает глаза.
– Что там, в этом соглашении? – спрашиваю я.
Его пальцы снова приходят в движение. Наконец он произносит всего два слова:
– Ваша жизнь.
Я оставляю Томаса Джефферсона в самолете, благодарю пилотов за полет, спускаюсь по трапу к лимузину. Перкинс открывает передо мной дверь, я сажусь в машину и замечаю, что напротив меня сидит какой-то парень. Вид у него совершенно бандитский. Когда парень опускает взгляд на мой портфель, я обнимаю его обеими руками и крепко прижимаю к себе.
– Кто вы? – спрашиваю я.
– Твой самый страшный ночной кошмар.
Глава 18
– Слушай внимательно, – говорит он. – Мы высаживаем тебя у машины, ты едешь прямо домой, соблюдая скоростной режим, и запираешь машину в гараже, а потом весь вечер развлекаешься с женой.
– Звучит неплохо. – Я пытаюсь делать вид, что ни капельки его не боюсь.
– После концерта ты укладываешь жену в постель и встречаешься со мною и еще с одним парнем в гараже.
– Зачем?
– У нас есть для тебя работа.
– Она меня не интересует. Я ушел на покой.
– Это не обсуждается.
– Как понимать?
– Пришло время платить.
– За что?
– За исполненные желания.
– Насчет оплаты за желания речи не было.
– Тем не менее.
– Исключительно ради любопытства, о каком роде оплаты мы говорим?
– Вы зароете тело.
– Прошу прощения?
– Помните желание номер три?
Мой босс умирает ужасной смертью.
– Черт.
Мужчина сует руку в карман пиджака, извлекает фотографию и протягивает мне. Это мой босс, Эдвард Оглторп, с пулевым отверстием между глаз. Я ни разу в жизни не видел труп, если не считать моей бабушки, и у нее в голове не было дырки от пули.
– Может, подделка, – говорю я.
– Довольно скоро у тебя будет возможность проверить самому.
– Как это?
– Я же сказал: сегодня ночью ты его закопаешь.
– Я вам не верю.
– Разве ты не получил билеты в первый ряд на сегодняшний концерт Спрингстина? Разве ты сегодня не трахал Джинни Кидвелл? Разве ты не держишь в руках портфель с миллионом долларов? На твоем месте я бы поверил.
Я действительно не сомневаюсь, но все мои силы уходят на сдерживание тошноты. Содержимое желудка просится наружу, а в ушах – странный звон.
– Вы убили моего босса?
– Нет, его убил ты. Своим желанием.
– Но… Я просто пошутил! Я не предполагал, что кто-то на самом деле его убьет!
– Неужели? Надо было так и сказать.
– Вы меня разыгрываете.
– Думаешь?
– Что, если я откажусь?
Собеседник улыбается, и от этого мне становится не по себе.
– Отказаться невозможно. Спроси Пита.
– Кто такой Пит?
– Парень, с которым ты провел полдня.
– Вы имеете в виду Томаса Джефферсона?
– Ты ничего не заподозрил?
– Это не настоящее имя? Как его зовут?
– Пит Россман.
– Я вам не верю. Документы Джефферсона проверяли. Я нашел парня в Интернете, черт возьми!
– Ну, если в Интернете…
– Вы говорите, Томас Джефферсон или Пит Россман, или еще как-то… на вас не работает?
– И да, и нет.
– Как это понимать?
– Он в таком же положении, что и ты.
– Я не понимаю.
– Пит Россман. Это имя тебе ни о чем не говорит?
– Нет. Чем он знаменит?
– Пит – бизнесмен, но любит держаться в тени. Он почти не показывается на публике.