— Да, — не стал я спорить. — Но я не знал, что меня пытались выгнать из Совета магов, и что давний соперник моей семьи не дал это сделать.
— Это не имеет значение, опершись на Совет магов, ты сохранил свое положение здесь. Тогда я и решил приручить тебя. И это произошло удивительно легко.
Он выждал долгую паузу, но я только молчал, никак не реагируя на намеренное оскорбление.
— Ты легко пошел на контакт со мной, но при этом ты стал не ручным магом, а союзником. При чем сделал это настолько ловко, что я ничуть не обиделся на это.
Добавить или возразить мне было нечего, и я молча пил кофе, обдумывая сказанное.
— После встречи с императором ко мне не приходи. Я все узнаю по своим каналам. Если вдруг тебя куда-нибудь отправят, не беспокойся, я присмотрю за всем здесь, в том числе и за твоими людьми.
Покинув Ассамблею, я сразу же отправился в резиденцию императора. Заставлять ждать такого человека не вежливо. Хотя действительно ли он ждет меня? У нашего императора есть одна особенность. Он крайне редко вызывает к себе на прием. Обычно он пускает через своих людей слух, что хочет видеть того или иного человека. При этом никаких сроков или дат не назначается.
И что самое интересное, так это то, что император, принимая человека, никак и ничем не дает ему знать, что вызвал его, а ведет себя так, как будто это человек сам напросился к нему на прием. Иногда так зло шутили над людьми. Пускали ложный слух, о том, что император хочет его видеть. После этого люди оказывались в неприятном положении. Впрочем, я знал, что последнего шутника, который так сделал, отправили без обратного билета на самый дальний из наших северный островов. Во всех остальных случаях, это была личная шутка императора.
Впрочем, шуток я не боюсь. Старый адмирал не стал бы надо мной шутить и говорить мне непроверенную информацию. А я отношусь не к тому роду, чтобы даже император рисковал со мной шутить.
В политической системе нашего государства император занимает странное место. Официально он никто. Нет, действительно, высшая законодательная власть принадлежит Сенату. Законодательная инициатива, а также исполнительная власть делится примерно поровну, между Советом магов, Ассамблеей дворян и Коллегией гильдий. Судебная власть принадлежит Верховному суду империи, а также многочисленным мелким судам. Военную власть представляют собой Генералитет, во главе с верховным главнокомандующим, и Адмиралтейство во главе с верховным адмиралом.
Все, больше никаких полномочий в стране нет. Император не издает законов, не следит за их исполнением, и даже не занимается судебными делами. Даже армия и флот, ему не подчиняются. В распоряжении императора есть только его гвардия, а также вся разведка страны, внутренняя и внешняя.
Но по факту, в руках императора абсолютная власть. Он является верховным арбитром в политических спорах между многочисленными органами власти. Он издает указы обязательные для исполнения. А также, он всегда может опереться на другие силы, чтобы уничтожить мятежных политиков.
Если против него пойдет Ассамблея дворян, император разрешит Совету магов разрешить давние противоречия с ними. Если же взбунтуется Сенат, Ассамблея с готовностью разберется с ним. Союз промышленников просто мечтает о дне, когда Коллегия гильдий ослушается воли Императора. При этом договориться между собой и скинуть императора они никогда не решатся. Не только из-за неразрешимых противоречий между собой, но и из-за того, что все прекрасно понимают, что если сегодня императора не станет, завтра по улицам Высокого города потечет река крови. И это не метафора. Император — гвоздь в политической системе нашего государства, выдерни его, и империя рухнет.
При этом император подчиняется общему правилу нашей политической системы. Слабые и ничтожные политики никогда не займут никакой должности. Глупый, развращенный, недалекий, слабовольный император никогда не просидит на престоле больше одного дня. Наемные убийцы выстроятся в очередь, чтобы его убрать. А мы маги закроем на это глаза, если не поможем сами. Наемным убийцам конечно.
Больше всего на свете наши политики боятся не политических кризисов, а слабого императора. А все потому, что все прекрасно понимают, что только сильной рукой можно управлять таким абсурдным государством как наше.
Пройти на прием к императору мне было легче легкого. Арью правда пришлось оставить в приемной. По старому закону, император может встретиться с некромантом, только в присутствии трех верховных магов. А меня провели во вторую приемную. Человек, попавший сюда, мог быть уверен, что его обязательно примут, на этой неделе точно. В то время как человек, сидящий в первой приемной, не мог быть уверен, что его примут до конца года, даже если его и заверили в том, что «император примет вас, как только освободится».
Никакой особой роскоши здесь не было. Это было обычное общественное здание. Разве что охраны было больше чем в других зданиях. А так, все то же самое. Тот же самый стиль, символизм и простота. Здесь все было сделано под старину, деревянные полы и стены. Ковры и знамена висящие на стенах. Карты страны. Старое оружие и доспехи. Это должно было подчеркивать уважение к традициям.
Взяв в руки газету, я сел на стул и приготовился ждать. Однако не успел я прочитать заголовки на первой полосе, как меня вызвали в кабинет.
Император сидел за столом и что-то писал. Его кабинет был обставлен просто и со вкусом. За его спиной на стене висело большое императорское знамя. В былые времена именно под этим знаменем в бой шла императорская гвардия, под командованием самого императора. Да, в те времена императоры лично выходили на поле боя, но не как полководцы, а как рядовые полковники, и часто сражались в самой гуще боя.
На стене висела большая и очень подробная карта мира. На карте было множество прикрепленных значков. Кроме стола и стула, в кабинете стоял большой книжный шкаф, шкаф для одежды и комод с зеркалом. Мест для посетителей не было, им приходилось стоять. Вся мебель в кабинете была из дерева темно-орехового цвета.
Я встал прямо напротив императора и замер, склонив голову. Император выглядел лет на тридцать, не больше. На самом деле ему было уже сорок семь лет, и правил он уже двадцать лет, сменив на престоле своего деда. Его отец умер, так и не дождавшись возможности возглавить страну. Что было к лучшему, между нами говоря. Если боги будут милостивы, а охрана не будет ловить ворон, то император проживет еще не меньше ста лет.
Император, наконец, закончил писать и посмотрел на меня. Мы встречались не в первый раз, но впервые он принимал меня в этом кабинете. Император рассматривал меня, а я его. У нашего правителя не было каких-то особенных черт лица. Спокойное интеллигентное лицо, слегка задумчивый взгляд, мягкие добрые глаза, коротко подстриженные темные волосы.
— В свои двадцать пять лет ты уже достаточно знаменит, не находишь?
— Об этом не мне судить.
— На тебя пришел донос, — император достал из кучи бумаг какой-то листок и зачитал его вслух. — Это правда?
— В общих чертах да, я действительно вчера вечером сказал, что «для меня милость или недовольство императора, вещи эфемерные». Но ничего под этими словами, я не подразумевал, и ничего не демонстрировал.
— И все же, этих слов достаточно, для того чтобы получить поездку за счет казны в одну из наших колоний.
Я молча пожал плечами, я был абсолютно спокоен. Хотя прекрасно понимал, что произойти может что угодно. Император может рассмеяться и подарить этот донос мне на память. А может прямо сейчас подписать указ о моей ссылке в колонию. А еще, в любой момент могут распахнуться двери, и сюда зайдут маги в военной форме и уведут меня в тюрьму на печально известном острове Бантши.
— Я бы хотел услышать твои объяснения, по поводу смысла этих слов.
— Я маг, ваша светлость. Я не боюсь смерти или каких-либо неприятностей. Для меня это все лишь мелочи моей земной жизни.
— Ты так надеешься на посмертное существование?
— Я не надеюсь, я знаю, что после смерти меня ждет другая жизнь. Все маги это знают.
— Хотел бы я это тоже знать, — задумчиво сказал император. — Ты назвал меня княжеским титулом. Почему?
— Я просто оговорился, — безмятежно ответил я.
— За такие оговорки мой покойный дед, мог бы приказать тебя убить на месте.
— Так точно. Ваша светлость.
— Не надо мне об этом напоминать два раза подряд, — в голосе императора появились угрожающие нотки, но я и бровью не повел.
— Слушаюсь.
— Не видно, — проворчал он себе под нос. — На тебя пришел донос, лично мне. Это уже о многом говорит, ты настолько известен, что на тебя жалуются не местному жандарму, а лично мне.
— Люди завистливы, а кому жаловаться значения не имеет.
— Ты хорошо выполнял мои поручения, — император резко сменил тему разговора, это была его любимая привычка, таким образом, он приводил собеседников в замешательство. — Я предлагаю тебе официально стать моим личным агентом. И тогда ты будешь получать такие бумажки на дом, с полным досье на автора.
— Это большая честь и большая ответственность.
— Но не для тебя? — император сразу же ухватил суть моего ответа.
— Да, император, не для меня.
— Многие отдали бы многое, за то, от чего ты отказываешься.
— Я знаю, но мне ценно то, что придется отдать за эту честь.
— Что же, это твое право, настаивать я не буду. Ты не тот человек, которого можно подкупить титулами, наградами и деньгами. Для тебя это все «вещи эфемерные», — усмехнулся император. — Но если я отдам тебе приказ, ты его выполнишь?
— Разумеется, ваше императорское величество. Я выполню любой ваш приказ, — я по-уставному щелкнул каблуками и склонил голову.
— Тогда в чем разница для тебя?
— В еще более эфемерных вещах, чем золото и титулы. В иллюзии свободы, — говоря это, я впервые посмотрел прямо в глаза императора. Несколько секунд мы играли в гляделки, а потом одновременно отвели взгляд в сторону. Не знаю, что он увидел в моих глазах, а я в его увидел только любопытство.
— Я надеюсь править достаточно долго и спокойно. Я не хочу войн и крови, а хочу мира и спокойствия.
— Как и любой правитель, — улыбнулся я себе под нос.
— Язвишь?
— Нет, ваше величество, только хочу напомнить, что я успел поучаствовать в подавлении мятежей.
— Да конечно, — император на мгновение закрыл глаза рукой, а мне стало стыдно. — Глупо говорить о моих желаниях, после того как за двадцать лет правления я развязал три войны и пять раз отдавал приказы о подавлении бунтов.
— Прошу меня извинить, император, за мои глупые слова.
— Будь бы они глупыми, мне бы не было обидно, — грустно ответил правитель. — Твоя игра с моими титулами, например, меня просто забавляла.
— И все же они глупые, очень глупые слова. И мне за них стыдно.
— Забавная у нас выходит аудиенция, то ты мне дерзишь, когда надо бы просить прощения, то извиняешься, когда это не требуется — усмехнулся император. — Я посылаю тебя на восток.
Я ждал продолжения, но император молчал.
— И?
— И ничего, — удивился он. — Я посылаю тебя на восток, и все. Это мой приказ.
— Я отправлюсь туда завтра, утренним поездом. Как долго мне находиться на востоке?
— Столько, сколько сочтешь нужным, — император уже отвернулся от меня и смотрел в окно. Я его уже не интересовал.
Выйдя из кабинета императора, я оглянулся на дверь. На ней висела простая табличка с надписью «Император», а ниже на простом листке бумаги были написаны дни и часы приема. Это была шутка предыдущего императора. Говорят, он тогда сказал, что пост императора превращается в еще один обычный чиновничий пост.
Как известно любой народ имеет то правительство, которое заслуживает. У нас один правитель приколачивает себе на дверь табличку с часами приема, другой посылает неизвестно куда и неизвестно зачем. Чем мы заслужили такое?
— Хозяин еще не вставал, — с поклоном сказал дворецкий.
— Я знаю, — ответил я, заходя в дом.
Я сразу же направился наверху, в спальню. Где еще мог быть Данте в час дня? Только в своей кровати. Стучаться я не собирался. Это была не наглость, а вежливость и выполнение просьбы хозяина дома. Данте делил всех людей на две неравные части. На тех кто мог зайти к нему в спальню без стука в любое время суток, даже ночью. И на тех, кто не мог пройти дальше гостиной, и то только после приглашения.
Я имел сомнительную честь находиться в первой категории. Впрочем, я никогда особенно не любил Данте, и не приходил в его дом, даже по приглашениям, которые он мне регулярно присылал. Но сейчас мне нужен был совет, и никто не мог мне помочь лучше, чем он.
Толкнув дверь, я зашел в спальню. В комнате было очень темно, а в нос сразу же ударил запах перегара, табачного дыма, кальяна и резких женских духов. Я без церемоний раздвинул плотные шторы и впустил в комнату солнечный свет.
Данте лежал на кровати, укрываясь двумя рыжеволосыми девушками.
— Это ты? — недовольно пробурчал он себе под нос.
— Уже день, — сухо ответил я. Арья в замешательстве остановилась на пороге комнаты. Она знала Данте, но в страшном сне не могла представить его в таком виде.
— Можно подумать, это должно меня волновать, — резонно заметил Данте, он сел в постели и тряхнул гривой золотых волос. Обе девушки проснулись и зло посмотрели на меня.
— Это?! — только и смог зло сказать я, остальные слова застряли в горле.
— Это, это — кивнул головой Данте. — Я знаю все, что ты можешь сказать, так что не утруждай себя.
— Ну, знаешь ли, это уже ни в какие рамки не лезет.
— Завидуешь? — томно произнесла одна из красавиц, посмотрев на меня своими очаровательными красными глазами с вертикальными зрачками.
— Мы можем и с тобой отдохнуть, — добавила вторая.
За моей спиной окаменела от возмущения Арья, я чувствовал её ярость и гнев. Данте, слегка прищурившись, наблюдал за нами. Полукровки. Наполовину люди, наполовину демоны Изнанки. Опаснейшие и коварные существа. Их племя принесло в несколько раз больше зла и крови, чем все некроманты, маги и волшебники вместе взятые. Не говоря уже о мелочи вроде вампиров, оборотней и ведьм.
— Поиграй с ним, — с усмешкой сказал Данте.
Полукровка мгновенно распласталась в воздухе, левую руку она прижала к груди, а правую отвела назад для удара. Её реакция и скорость были совершенны. А я замер любуясь её хищной красотой, полностью обнаженная, с гривой рыжих волос полукровка вся вытянулась в прекрасном броске.
Но как бы она быстро не двигалась, Арья успела первой. Мгновение, и она уже стоит передо мной, еще мгновение, и нас обоих надежно закрывает Щит некроманта. И, наконец, третье мгновение, полудемоница, зависает в воздухе, схваченная Щитом. Ей на помощь бросилась вторая полукровка, но Арья одним ударом отбросила её в угол комнаты.
— Успокой свою ша'асал, — спокойно сказал Данте. — Они бы не посмели до тебя даже дотронуться.
— Арья, подожди меня в гостиной. Данте, кончай свои игры, у меня к тебе серьезный разговор.
— Да ну?
— Император послал меня на восток, на неопределенный срок, и я даже не знаю, это награда или ссылка.
— Арья Сирая, подожди своего напарника в моей гостиной. Томас подаст тебе обед, если ты хочешь. И отпусти эту полукровку. Неужели ты думаешь, что я позволил бы обидеть своего младшего брата? — Данте ничуть не стесняясь своей наготы, встал и пошел к выходу их комнаты. — Пошли братец, расскажешь, во что ты вляпался.
— Вот значит, как, — Данте задумчиво подпер рукой подбородок. — Даже не знаю, что и сказать тебе. Сам то, что думаешь?
— Тут два варианта. Или меня высылают из столицы, или посылают на восток.
— Это то, что лежит на поверхности. Это то, что видят все. Насколько я знаю нашу хитрющую августейшую особу, в его планах всегда есть второе дно.
Данте мой старший брат. Мы с ним родные братья, но мало похожи друг на друга, и у нас мало общего. Он высокий золотоволосый голубоглазый красавец, живет распутной жизнью, наслаждается всем, чем может. Является членом Совета магов, а также будущий глава клана Ларанов и наследник семьи Лебовских.
Мы никогда не были с ним особенно близки. Он старше меня на пять лет, и этого достаточно. Все наше детство мы почти не виделись, поскольку учились и тренировались в разных местах. А встречались мы только во время семейных праздников и официальных приемов.
Не добавляла нам радушия и довольно сильная обоюдная зависть и неравенство. Мы оба были детьми своего отца, но он имел все, а я ничего. Ему только за то, что он старше досталось место в Совете магов, семейные реликвии, власть и влияние, а после смерти или ухода на покой отца, Данте станет, как минимум главой семьи, и получит все наследство отца, а скорей всего он станет главой всего клана Ларанов. А мне не досталось ничего. Все что я получил, так это старый дом и малую часть денег. Согласитесь, веский повод для обиды.
С другой стороны Данте тоже очень сильно завидовал мне. Его никто ни о чем не спрашивал. Все свои привилегии он получил вместе с кучей обязанностей и ответственности. Ему постоянно приходилось носить очень жесткую и неудобную маску достойного и благородного мага. В то время как он хотел совсем другого.
Данте жутко завидовал моей свободе и самостоятельности. Тому, что я ни перед кем, ни в чем не отчитывался, и мне не приходилось постоянно подчиняться воле отца. Я жил своей жизнью и поступал, так как считал нужным.
Мы оба завидовали друг другу и не понимали. Я не мог понять, как он, имея такую власть и влияние, ведет себя так легкомысленно и безответственно. Данте не понимал, почему я, имея свободу не жил как полагается, то есть не устраивал недельные загулы, не стремился перепробовать все алкогольные напитки, и не затаскивал себе в постель всех хоть сколько-нибудь красивых девушек. А вместо этого, стремился подняться повыше, то есть, по мнению Данте, сам загонял себя в кабалу.