Семен опустился на колени и попытался увидеть хоть что-то по ту сторону нижней решетки. Темнота там царила полная. Сёма лишь слышал звуки и ощущал движение воздуха. Под решеткой плескалась вода. Опять какая-то не слишком чистая – запах оттуда шел знакомый и довольно противный. Похоже, Семена посадили в самую настоящую парашу.
Пасюку стало обидно. Понятно, что для «избранной нации» все, кто не говорит по-английски, – дерьмо. Но зачем так буквально-то это понимать и демонстрировать?!
Семен хотел возмутиться и объяснить на доступном языке этим гангстерам, что они не правы, но вовремя себя сдержал.
«Объяснения тут не помогут. Кроме пули в башку, аргументов для них не существует. Но перестрелять их мне пока не удастся. Надо продолжать поиски выхода».
Семен снова уставился на нижнюю решетку. Из всех вариантов бегства только этот казался более-менее реальным. Но как открыть этот выход? Пасюк тщательно изучил каждый прут решетки и каждый сантиметр её рамы. Ни засова, ни слабых мест он не нашел.
«Прутья толщиной в пять сантиметров, а рама намертво вмурована в стенки колодца. Какие уж тут слабые места! Без перфоратора или гранаты решетку не убрать».
Семен для проформы подергал прутья, а затем примерился лбом к просвету между ними. Нет, голова не проходила. Да и если б прошла, легче не стало бы. Это в детстве – прошла голова, пролезешь весь. Теперь Семен и в открытые двери не всегда свободно проходил. И вовсе не из-за головы.
Пасюк, не разгибаясь, зарычал и еще раз попытался дернуть решетку. Прутья не поддались, а вот голова… неожиданно прошла чуть дальше. Теперь Сёма ощущал холод железа не на лбу, а на висках. Пасюк невольно попробовал протиснуться чуть дальше, и холодок от металла сместился ближе к ушам. Происходило нечто невероятное. Прутья оставались на месте, не раздвигались и не изгибались, но Семен вполне себе легко между ними протискивался!
Пасюка вновь охватило воодушевление.
«Балалайку вам, а не мои потроха! Ухожу не прощаясь! Гуд бай, Америка, о-о!»
Когда голова оказалась ниже решетки, Семен точно знал, как протиснуться целиком. Овладел, так сказать, технологией трансформации. При этом, что за чудеса творятся с телом, он не понимал, но это его не парило. Абсолютно.
Мало ли какие чудеса могут происходить на свете! Откуда-то ведь появлялись всякие там люди Икс, или супергерои? Почему бы особому таланту не проявиться у Семена? Ситуация стрессовая, Сёма человек нестандартный, место действия – Америка, родина подавляющего большинства супергероев, всё сходится!
Пасюк понимал, что все его аргументы – полнейший бред. Но других у него не нашлось. Точнее – он не искал. Ведь если отмести бред про супергероические задатки, придется найти разумное объяснение. Но оно может быть лишь одно – превращение связано с укусами атлантов. И это значит, что Сёме капец! Этого Пасюк категорически не желал признавать.
Никаких мрачных прогнозов! Впереди спасение и полнокровная жизнь на новом месте! Жизнь непростая, двойная, как у всех супергероев, но интересная и непременно долгая! Семен допускал только такое развитие событий. И что по этому поводу думает судьба, его совершенно не интересовало.
Сквозь прутья протиснулось всё, кроме ботинок. Долго раздумывать Семен не стал. Развязал шнуровку, сделал глубокий вдох и погрузился в очередной поток нечистот.
Новая жизнь на новом месте сразу пошла дерьмово в прямом смысле, неудивительно, что и продолжалась она в том же стиле. Но хотя бы удалось сбежать от живодеров. Этот момент компенсировал все неприятности.
Течение несло Семена неторопливо, но Пасюка это не волновало. Над поверхностью потока оставался достаточный запас пространства, чтобы Семен мог вынырнуть и вдохнуть. И по идее, ему давно следовало это сделать, но Пасюк не спешил. Ему совершенно не хотелось глотать вонючий воздух, а рефлексы и инстинкты почему-то молчали. Сёма находился под водой уже дольше пяти минут, но не чувствовал никакого дискомфорта. Похоже, в Семене просыпался ещё один талант.
Открытие Пасюку понравилось, но всё-таки он не остался под водой. Мутный поток впереди сделался чуть светлее, и Семен вынырнул, чтобы осмотреться.
Источник света нашелся быстро. Им оказался ещё один колодец, чуть поменьше в диаметре, зато без нижней решетки. И вел он явно не в ангар, а на свежий воздух. Скорее всего, это была «ливневка» – колодец на обочине для слива воды во время дождя.
Пасюк подплыл к жерлу бетонной трубы и окинул её взглядом. Никаких скоб-ступенек он не обнаружил. Впрочем, это его не расстроило.
Семен вытянул руки, уперся в стенки и подтянулся. Получилось на удивление легко и даже ловко. И дальше Сёма пополз, удерживаясь враспор, без особого напряжения.
Решетчатая крышка колодца-ливневки не запиралась на щеколду, но Пасюк не спешил выбираться. Рядом слышались какие-то голоса. Несколько человек… кажется, трое мужчин… шли по улице и негромко что-то обсуждали.
Семен прислушался. Разговаривали мужчины то на русском, то на английском. И голоса их оказались хорошо знакомы Пасюку. Деловые планы на прогулке обсуждали охотники. Джордж и компания.
Что за блажь опять внезапно посетила Пасюка, он и сам не понял. Просто ему почему-то вдруг невыносимо захотелось отомстить этим гадам! Сначала им, а потом вернуться в ангар и всё-таки перебить «профессорских спасателей». Просто жуть, как захотелось! И Семена больше ничуть не смущал тот факт, что у него по-прежнему нет оружия.
Пасюк чуть спустился, покрепче уперся ногами в стенки и ударил кулаком в решетку…
* * *Великая сила – эффект внезапности. Главное, использовать его правильно и хитро. Ведь если противник хорошо подготовлен, застать его врасплох не так-то просто. Вот тут-то и требуется сдобрить внезапность щепоткой хитрости.
Когда тяжеленная решетка колодца с лязгом сорвалась с места и взлетела на два метра над мостовой, охотники, конечно, раскрыли рты, но не растерялись. Они рефлекторно схватились за ружья и направили их на колодец. Однако, когда из колодца выпрыгнуло никакое не чудовище, а опять мокрый и грязный Семен, охотники расслабились, опустили оружие и заржали. Даже их надменный американский лидер заулыбался.
Вот в этот момент Пасюк и воспользовался эффектом внезапности. Он тоже расплылся в улыбке, а затем вдруг одним рывком сократил дистанцию и мощным апперкотом вырубил Джорджа. А буквально следующим движением Семен выдернул из ножен на поясе у американца нож и всадил его в шею Максу. Охотник, падая, развернулся на пол-оборота вокруг вертикальной оси, невольно направляя ружье на Артема. Всё, что оставалось Пасюку, – вовремя потянуть за спусковой крючок. Заряд картечи попал Артему чуть ниже грудины и отбросил охотника на пару метров.
На всё про всё ушло три секунды, не больше. Когда наступила развязка, упавшая решетка ещё гудела от удара о бетонную мостовую.
Где-то неподалеку послышались возбужденные голоса и топот, поэтому Семен не стал задерживаться. Он подтащил Джорджа к колодцу и столкнул вниз. Таким же образом он поступил с трупом Макса. Тело Артема Пасюк оставил на месте.
Схватив решетку, он спустился в колодец и закрыл за собой лаз.
Конечно, Пасюк не рассчитывал таким образом сбить с толку местную полицию. На мостовой остались кровавые следы. Да и какие-нибудь свидетели из соседних домов могли видеть, что произошло и куда подевался неуловимый мститель. Но какое-то время он выиграл.
«Вслед гранатами не забросают, и хорошо, – Семен спустился в коллектор и нашарил тела. – Вот и вы с дерьмом смешались, охотнички. Как вам новый статус?»
Пасюк стянул с Макса разгрузку, прихватил его рюкзак и принялся обшаривать карманы. В этот момент Джордж зашевелился, и Семену пришлось переключиться на американца. Выдумывать какую-то изощренную казнь он не стал. Пасюк просто взгромоздился на Джорджа и прижал его ко дну. Жертва задергалась, пытаясь высвободиться, но Семен держал крепко. Через пару минут противник обмяк.
Пасюк ухватил американца за разгрузку, сгреб другой рукой трофеи, снятые с Макса, и поплыл по течению.
Минут через двадцать шум потока изменился, Пасюк притормозил и пошарил руками по стенам. В правой стене коллектора он обнаружил большую дыру.
В разгрузке у Джорджа нашелся фонарик, и Семен осветил новый путь. Он оказался тупиковым боковым коридорчиком, но в конце имелся довольно просторный и сухой участок – пол коллектора там вздыбился, словно кто-то пнул по нему снизу.
Пасюк подплыл к «островку», забросил трофеи и взобрался на него сам. Тело Джорджа, после того, как снял всё ценное, он оставил в воде.
Результаты беглого осмотра награбленного не привели Пасюка в восторг, но всё равно порадовали. В кармашках двух разгрузок нашлось множество полезных мелочей, а в рюкзаках оказалось полно еды. Ещё Семен разжился приличной суммой денег и горстью золотых украшений. Всё-таки эти охотники были не чистыми ловцами атлантической живности. Бандитский промысел был для них равнозначной статьёй дохода. Теперь сомнений не осталось.
Результаты беглого осмотра награбленного не привели Пасюка в восторг, но всё равно порадовали. В кармашках двух разгрузок нашлось множество полезных мелочей, а в рюкзаках оказалось полно еды. Ещё Семен разжился приличной суммой денег и горстью золотых украшений. Всё-таки эти охотники были не чистыми ловцами атлантической живности. Бандитский промысел был для них равнозначной статьёй дохода. Теперь сомнений не осталось.
Пасюк осмотрел дробовики. В оружии он разбирался слабо, но такие названия, как «Ремингтон» и «Беретта» слышал. Похоже, с вооружением ему тоже повезло.
«Жить можно, – удовлетворенно заключил Семен, вскрывая банку консервов. – И на фиг не нужен жетон бойца МЧС. Сам по себе буду. Так проще и выгоднее. Да ещё с моими новыми талантами! Всех тут в кулаке буду держать!»
Семен отшвырнул пустую банку и тут же вскрыл новую. Аппетит разыгрался зверский. И перебить его не могла никакая вонь или воспоминания о том, как пировали на скалах атланты. Пасюк уловил ассоциацию и покосился на труп Джорджа.
Да, ситуация сложилась в чем-то схожая. Вода, камни, человеческое тело. Только пировал на камнях Семен, а не «атлантические лобстеры». И доедал он третью банку консервов, а не руку погибшего пассажира с борта А-517.
Пасюк вновь взглянул на тело. Оно медленно уплывало к главному коллектору.
Семен спрыгнул в воду, ухватил труп за ногу и вытянул на островок.
Зачем он так поступил? Этого Пасюк пока не знал, но чувствовал, что поступает правильно. Так «подсказывал» ему голодный до сих пор организм.
6 Возвращение резидента
Среди множества жизненных штампов самый популярный, пожалуй, это «закон парности». Он, кстати сказать, тесно связан с утверждением, что всё идет по спирали. Ведь «закон парности» срабатывает необязательно сразу, бывает, что проходит много лет, прежде чем ситуация повторяется на новом историческом витке. Веретенников прожил пока слишком мало, чтобы оценивать свой жизненный опыт в исторических масштабах, но в его личной истории закон сработал дважды только за последний год. Сначала вернулось старое прозвище, а вот теперь, похоже, возвращалась прежняя специальность. Во всяком случае, возвращался шанс поработать на государство и за границей, а не на Барона и дома.
Эта мысль возникла, когда Сталин увидел, что по берегу, маневрируя между тлеющими обломками и камнями, к нему едут два «тигра».
Катастрофа не настолько оглушила Веретенникова, чтобы он вдруг затупил, поэтому Иосиф быстро прокачал варианты развития событий и принял оптимальное решение.
Вводная звучала просто: Сталин выполнил задание босса, и даже если остались какие-то недоделки, от него больше ничего не зависело. Веретенников мог поспорить, что Семен не соврал, никакого секретного файла не существовало, и Барон мог дрыхнуть спокойно. Но даже на случай, если Сталин ошибся и завтра файл автоматически уйдет по адресу, Иосиф имел железную отговорку: все претензии к атлантам, сбившим самолет.
Теперь Веретенников мог сосредоточиться на собственных проблемах. Вернее, на одной проблеме – как вернуться?
И вот здесь оптимальным представлялся «военный» вариант. Наверняка военные захотят узнать, что случилось с самолетом, и начнут расследование. Но достать черные ящики со дна им не светит, а значит, они попытаются узнать всё от выживших свидетелей. Для этого их доставят в Москву. Всё просто.
Нет, можно остаться в маске охранника, результат не изменится, но в этом случае военные будут настороже и слинять сразу по прибытии домой не получится. А вот если всю дорогу изображать верного присяге ветерана, сложностей не возникнет. Главное, чтобы какие-нибудь дотошные особисты не опознали в Сталине того, кем он был в прежней, допотопной жизни. Остальное – дело техники.
Изобразить сержанта… Сталин взглянул на чужой жетон… Прохорова? Без проблем. В своё время карьера Веретенникова началась как раз с лычек сержанта – на излете срочной службы его заманили в институт, где готовили офицеров службы внешней разведки. Случилось это очень давно, но ведь «мастерство не пропьёшь», полученные в армии базовые навыки – это навсегда.
На первом из «тигров» стояли два «матюгальника», и они явно работали, но за грохотом прибоя, воем ветра и шумом дождя Сталин не разобрал ни одного слова. Оставалось ориентироваться на поведение торчащего рядом с мегафонами пулеметчика. Он недвусмысленно прицелился из «корда», и Сталин с пониманием кивнул, поднял руки и показал жетон.
Из машины выпрыгнули два бойца, один из которых занял позицию ближе к полосе прибоя и сосредоточился на наблюдении за морем. Другой подошел к Веретенникову и достал из кармана какой-то приборчик – Иосиф не разглядел какой, но ему показалось, что это обычный смартфон.
– С прибытием, – боец хмыкнул и взглядом указал на жетон. – Разверни кодом ко мне.
– Так? – Сталин перевернул жетон. На обратной стороне обнаружился выгравированный QR-код. Боец приблизил приборчик, щелкнул и сосредоточился на изображении.
– Сержант Прохоров Валерий Иосифович. Ишь ты, Иосифович! Прямо, сын вождя.
– Это здесь у вас вожди, а у нас там – отцы народов, – с усталой усмешкой сказал Веретенников.
Его, если честно, тоже удивило совпадение.
– Ну, будешь Сталин-младший! – торжественно заявил боец, хохотнул и хлопнул Иосифа по плечу. – Тем более что ты, как и он, живее всех живых.
– Это другой деятель был живее всех живых, предыдущий, – Сталин на миг замер. – Впрочем, не важно. Ты-то кто будешь, вождь?
– Сержант Чесноченко, – боец протянул руку. – Жалобы есть?
– Башка квадратная, – Сталин пожал ему руку, вздохнул и потер затылок. – И каша в голове. Ни фига толком не помню, обрывки из отрывков.
– Это исправим, – Чесноченко обернулся и махнул экипажу второго «тигра». Сталин только сейчас заметил на борту машины красный крест. – Медики, к машине! Чего, спите там?!
– Не медики, а медслужба, – буркнул первый выбравшийся из машины с крестом боец. – Ты вот в университете на педагога учился, Чеснок, я ж тебя педиком не называю.
– Хорош ворчать, Кардан, принимай клиента.
– Не клиента, а пациента. И не Кардан, а фельдшер Короданов, – опять ворчливо поправил фельдшер. – И почаще на «вы». Кто у нас тут?
– Я.
– Головка от…
– Сержант Прохоров.
– Другое дело. Что это тебя качает? Садись, сержант, пока не рухнул. Самоса, пенку!
– Вот, – второй медик положил полиуретановый коврик на большой плоский камень.
Веретенников без возражений улегся на подстилку, чем заслужил одобрительный взгляд ворчливого фельдшера.
– Та-ак, – фельдшер посветил Сталину в глаза фонариком, ощупал шею, плечи и попросил пошевелить конечностями, а затем помял живот. – Нормально. Транспортабелен. Остальное в машине изучим. Самсонов, где носилки?!
– Да не надо, – Сталин сел. – Пусть поможет, доплетусь. По таким камням уроните ещё.
– Можно и так, – не стал упрямиться Короданов. – В этих местах чем короче экспозиция на берегу, тем больше шансов сохранить свои изображения в целости.
– Кардан мудр, – с усмешкой проронил Чесноченко. – Иногда настолько, что сам в своих мудрёных речах путается. По машинам!
– А ты чего тут верховодишь, Чеснок? – Фельдшер оглянулся. – Где офицеры?
– Некогда им, – сержант запрыгнул в машину. – Геша, полный назад!..
* * *Ехать лежа в санитарном «тигре» оказалось не хуже и не лучше, чем сидя. Трясло точно так же. Впрочем, Сталина это не беспокоило. После того, как Кардан измерил давление, подсчитал пульс и деловито «ужалил» чем-то простым, но эффективным вроде кетанова с кордиамином, Веретенников пригрелся под серебристым покрывалом и даже на миг задремал, но затем вдруг взбодрился и почувствовал, как возвращается в почти нормальный рабочий режим. А самое главное – к нему вдруг начала возвращаться память. Точнее, булькающая в голове информационная каша остыла и улеглась правильными слоями.
Сталин вспомнил почти всё, кроме самого первого момента – удара о воду. Очнулся он в компании ещё трех полуживых потерпевших в центре натуральной карусели, устроенной мелкими светящимися тварями. Что это были за гады, Сталин не понял. Чем-то они походили на рачков размером с креветок. Твари быстро и деловито отщипывали от людей мельчайшие кусочки, и помешать этому потерпевшие не имели никакой возможности.
Сталину повезло больше других, он вынырнул чуть поодаль и почти сразу сообразил, что отбиваться от огромного косяка этих водоплавающих хищников бессмысленно. Бегство казалось тоже сомнительным вариантом, но Иосиф выбрал именно его и не прогадал. Буквально через минуту он вдруг наткнулся на крупный плавающий обломок.