Старик раскрыл небольшую книжицу, Малыш невольно подался вперед, стараясь рассмотреть записи. Каких только чудаков не встретишь! В этот самый момент дедуля неожиданно выбросил руку и угодил Малышу в солнечное сплетение. Охнув, тот согнулся и медленно стал опускаться на пол. Старик, расторопно подхватив безвольное тело под руки, уверенно втащил его в комнату и прикрыл за собой дверь.
* * *Небольшой уютный дворик на окраине Москвы был весь заставлен дорогими иномарками. Но машины все продолжали прибывать и едва не скребли блестящими лакированными боками по обшарпанным стенам желтого трехэтажного здания. Никто не возмущался наплывом машин, не пытался скандалить и уж тем более не раздражался протяжными автомобильными гудками. Не тот случай, чтобы проявлять неудовольствие. Кавалькада из дорогих автомобилей растянулась до соседнего квартала, запрудив близлежащие улочки.
В центре двора оставался только узкий коридор, по которому должна была двигаться похоронная процессия. Возможно, автомобилями заставили бы и ее, но несколько молодых крепких парней, с коротко стриженными затылками, непреклонно выпроваживали всякую машину, заехавшую в этот проход. Никто не смел обижаться, к их командам относились с пониманием, и водители, приняв сочувствующее выражение, спешили отыскать место на улице.
Захудалая рабочая окраина такого многолюдья не помнила, а потому к прибывающему народу жильцы дома отнеслись с заметной настороженностью — на улицу выходить не спешили, созерцая происходящее с балконов. Только некоторые из них, в основном старики — наиболее активная часть населения, — посмели покинуть квартиры и, после нерешительного топтания, посмели приблизиться к молодежи.
— Что здесь происходит? Умер-то кто? — спрашивал кто-нибудь из жильцов.
Пацаны, сверкая фиксами, с грустной нотой в голосе подтверждали:
— Умер, батя!.. Вор был. Настоящий!
Старики, потоптавшись для приличия пару минут, спешили отойти в сторону. Уж слишком подозрительным выглядело сборище многих десятков молодых людей. Но любопытство, что живет в каждом человеке, не позволяло уходить совсем, держало на некотором отдалении и подталкивало поглядывать на подъезжающие машины.
Через час подъехал черный «Мерседес», из которого, сжимая в правой руке четыре розы, вышел высокий человек плотного сложения в темном, под стать случаю, костюме. Молодчики, до того энергично размахивающие руками, почтительно отступили, пропуская бронированную машину. У каждого, кто стоял во дворе, не появилось никаких сомнений, что человек, вышедший из машины, весьма уважаем. И меры безопасности, что были предприняты стрижеными мальчиками, были нужны для того, чтобы обезопасить его персону от неприятных случайностей. Было в нем нечто такое, что невольно притягивало к нему взгляд и заставляло выделять его среди всех остальных. Так держатся люди, привыкшие повелевать и знающие себе истинную цену.
Едва он ступил на тротуар, как тотчас его обступили телохранители. Точно такой же комплекции и такого же роста, даже одеты они были одинаково — в темно-серые костюмы в редкую полоску. Окружение было плотным, охраняемого не рассмотреть даже в щели, виден был только букетик темно-красных роз, колыхавшихся в такт шагам.
Один из телохранителей предупредительно распахнул дверь, и человек уверенно вошел в подъезд и заторопился вверх по лестнице.
Дверь в квартиру была открыта. Странного ничего не происходило, дверь всегда нараспашку как в большое горе, так и в великий праздник. Сейчас было не до веселья — в комнатке, на трех табуретках, в дубовом гробу лежал Малыш, в миру Сергей Васильевич Семакин. Для близких Серега, а то и Серый. Жильцом он был без претензий, у него можно было стрельнуть до получки сотенную и вместе, в праздном разгуле, выпить бутылочку «Столичной». Соседи воспринимали Малыша безнадежным бобылем и чудаковатым малым. А личностью между тем он был замечательной — и это несмотря на малый росток. Настоящий подвижник воровского промысла! Законные до сих пор вспоминают, как лет пятнадцать назад ему удалось разморозить «красную» зону на Северном Урале. До последнего своего дня он отвечал за грев во Владимирском централе, всякий раз выдумывая хитроумные комбинации, чтобы тропинки не зарастали и были пошире да понадежнее. В этом деле он преуспел и по праву числился настоящим мастером.
Тот посмертный почет, что был оказан Сереге Семакину, по мнению соседей, никак не вязался с тем человеком, какого они знали при его жизни. Оставалось только удивляться размаху его закулисной жизни.
Первое, что бросилось Варягу в глаза, когда он вошел в комнату, так это плохенькие, затертые обои, которые, казалось, были современниками Первой мировой войны, а уже потом шикарный гроб, стоящий на трех табуретках. Домовина выглядела на редкость нарядно и по своему убранству не шла ни в какое сравнение с окружающей обстановкой. Да, собственно, и по цене тоже! За один такой гроб можно было купить пару подобных хибар. Может, потому лицо Малыша не выглядело унылым, даже, наоборот, уголки его губ были слегка подняты, он как будто бы радовался, что удалось заполучить подобную крепкую хату.
В комнате немноголюдно. Только свои. Маруха Малыша стояла в изголовье и, не шелохнувшись, смотрела на ненаглядного. В глазах настоящее горе! Часть людей жалась у стен, старухи сидели на стульях у гроба. Было еще несколько человек на кухне — вели какие-то негромкие разговоры, а через щели в дверях просачивался едкий дымок — не выдержали ребята, задымили.
Варяг подошел к гробу. Постоял, положил цветы в ноги, бережно расправив стебли. Смерть не изменила Малыша, вот разве что лоб подернулся восковой желтизной да запали щеки. А в остальном прежний, разве что неподвижный.
Повинуясь какому-то внутреннему порыву, Владислав дотронулся до сложенных на груди ладоней покойника. Странное дело, но холода он не почувствовал — пальцы были теплыми. Впору бы перекреститься, но мешали прицельные взгляды, направленные на него со всех сторон.
На Владислава нахлынули воспоминания. Случилось это лет пятнадцать назад, зимой, в одном из лагерей под Омском. Тогда Варяга, сразу с этапа, минуя карантинный барак, отправили прямиком в следственный изолятор. Томиться в одиночестве Варягу было не привыкать, но вынужденное сидение усугубляла нечеловеческая стужа, которая в январе бывает особенно лютой. А кум (сука такая!), узнав о прибытии именитого сидельца, повелел выставить окно. Вряд ли Владислав сумел бы выжить, если бы Сергей Семакин не поднял в лагере дикую бузу. Администрации ничего более не оставалось, как распахнуть перед законным двери штрафного изолятора. Тогда Малыш спас ему жизнь, и Владислав всегда помнил об этом.
Позже Семакина этапировали в лагерь для туберкулезных, видно, таким образом решив рассчитаться с ним за непокорность. В таких «командировках» зэк через месяц начинает харкать кровью, а еще через полгода примеривает и деревянный бушлат. Прожив с туберкулезниками бок о бок полтора года, Малыш сумел избежать болезни. Случай невероятный! Видно, он был чист по жизни, если курносая разбила об него свой костыль.
Владислав вышел на лестницу, где его, терзая в руках простенькую зажигалку, дожидался Тарантул.
— Знаешь, что было самое страшное? — неожиданно спросил Варяг.
Тарантул удивленно поднял на Владислава глаза, ему казалось, что подобных слов законный не знает.
— Что же? — не сумел удержаться от любопытства начальник охраны.
— У Малыша были теплые ладони! — с каким-то непонятным нажимом ответил смотрящий. — Сам весь холодный, а руки теплые.
— Я тоже обратил на это внимание, — невесело откликнулся после некоторый паузы Тарантул, еще не осознавая, куда же клонит законный.
— К чему это я говорю… Значит, он не уходит в одиночестве, а должен забрать с собой кого-то из близких… Знаешь, у меня дурное предчувствие, как бы этим человеком не оказался я.
Тарантул невольно передернул плечами: не то от сквозняка, не то от суеверного ужаса. Зажигалка теперь мешала ему. Сунув ее в карман, он ответил с жутковатой улыбкой:
— О чем ты говоришь, Варяг! Мы сейчас как никогда прочно стоим. Нам ничего не страшно.
— Это мое внутреннее ощущение. А судьбу, как ты знаешь, не обманешь. Судьба — это книга с пустыми страницами, куда еще можно записать какой-то текст, но конец судьбы уже предначертан на небесах. Ладно, не будем об этом. Как это случилось? Ты мне что-то промямлил, но я так ничего и не понял.
— Соседи его нашли, — после некоторой паузы доложил Тарантул, посмотрев на дверь, из которой молча вышло два человека, мужчина и женщина. Явно не в себе. Похоже, что покойника они знали близко и были к нему привязаны. — Он ведь со всеми дружно жил. Любил ладить со всеми, кантоваться. Он и по жизни был такой… Так вот, соседи обратили внимание, что Малыш не появлялся несколько дней. Пригласили милицию, взломали дверь… Ну и нашли его лежащим на полу в сортире. Что-то он хотел там отремонтировать. На голове рана. Встал на унитаз, поскользнулся, ну и лбом о выступ. Так его и нашли с вывернутой шеей.
Варяг тяжко вздохнул. Конец поганый, хуже не придумаешь. Тем более для вора! Если бы Малыш мог предвидеть, что сгинет в сортире, так наверняка сунул бы голову в петлю. Такая кончина поблагороднее будет.
— Он мало изменился, — сказал Владислав, больше для того, чтобы оборвать гнетущее молчание.
— Сколько ты с ним не виделся? — неожиданно спросил Тарантул.
— Наверное, года три. — И, виновато улыбнувшись, Варяг добавил: — Ты же знаешь, мне не до посиделок.
— А я вот с ним как раз очень плотно сошелся в последние три года, — печально вздохнул Тарантул. — Малыш ведь очень оброс, волосы у него были до плеч, борода до самой груди. А стричься не желал. Но эта лохматость ему шла. В его возрасте у мужиков вообще никакой шевелюры, а он будто куст неприбранный. В таком обличье он больше походил на какого-нибудь профессора, чем на бывшего карманника. — Грустно улыбнувшись, добавил: — Может, поэтому и стричься не желал.
Варяг удивился:
— Я его не представляю в таком виде.
— А я, наоборот, отвык от него прежнего.
— Куда же все это делось?
— То-то и оно! — безрадостно протянул Тарантул. — В морге остригли. Я как увидел его стриженого да бритого, так не сразу понял, что в гробу Малыш лежит. У меня даже в мозгу щелкнуло, а не ошибочка ли здесь вышла? И только когда рассмотрел шрам на подбородке, так сразу понял, что это он.
— Как же так получилось?
— Даже не знаю, видно, санитары с цирюльником перестарались. Братва даже хотела претензии им предъявить, но я их удержал. Не хватало еще на похоронах поножовщину устраивать. Да и Малыш бы подобное не одобрил. Он был мирный человек.
— Тоже верно, — неохотно согласился Варяг. — Ты знаешь, о чем я подумал, — произнес смотрящий после некоторого раздумья, — не мог Малыш в сортире помереть! Не тот он человек… Даже если бы у него совсем не было сил, он бы все равно оттуда выполз! Меня очень редко подводит интуиция…
— Я не помню ни одного случая, чтобы она тебя вообще подвела, — осмелился перебить его Тарантул.
Варяг, будто бы не расслышав, продолжал:
— У меня такое ощущение, что это хорошо спланированное убийство. Малыша грохнули в комнате, а потом труп оттащили в сортир, разбили голову, раскололи унитаз, чтобы все это выглядело правдоподобно.
Тарантул невольно удивился. Он не говорил Варягу о расколотом унитазе, а ведь дело обстояло именно таким образом. Следовательно, информацию Варяг получает дополнительно, в обход его, начальника охраны.
— Но зачем это нужно было делать? Ведь труп можно было оставить и в комнате.
— А нужно это было для того, чтобы сильнее ранить меня. Человек, который сделал это, прекрасно знал, что Малыш — мой друг! Тем самым он хотел оскорбить меня.
— Малыш должен был сопротивляться. Не такой у него характер, чтобы просто так сдаться!
— А борьбы могло и не быть, — спокойно заметил Варяг. — Разве может вызвать подозрение немощный старый человек, который случайно постучался в дверь?
— Ты говоришь о Беспалом? — удивленно спросил Тарантул.
О том же самом думал и Константин, но он не спешил делиться с Варягом своими сомнениями, опасаясь прослыть человеком, одержимым манией преследования.
— Да, о нем. Я уверен, что сейчас он находится где-то рядом. Сначала он убивал стариков, через которых мы могли выйти на него, потом убил Гарика, чтобы выманить меня. Это ему не удалось. И вот теперь решил убрать Малыша, чтобы попытаться снять с меня скальп. Если бы я встретился с Беспалым раньше, то Малыш был бы жив. Так что в его смерти косвенно виноват и я… Ты вот что, поищи Беспалого во дворе, наверняка он где-то топчется среди зевак.
— Уже ищут, — кивнул Тарантул, и лицо его дернулось: — Я сам об этом думал, только не хотел тебя тревожить.
Варяг усмехнулся:
— Да какие тут могут быть тревоги! Он где-то рядом, я это чувствую, — сказал он твердо. — Постарайся его не упустить.
Глава 23 ПОКУШЕНИЕ
На старика в неприметном сером пиджаке никто не обратил внимания. Среднестатистический пенсионер и ничего более! А они, как известно, всегда слыли наиболее активной частью электората. А потому не было ничего удивительного в том, что они сумели позанимать все уголки небольшого двора, собравшись в тесные группы. Пенсионерам хотелось знать все, а потому похороны они воспринимали как некоторую тусовку, где можно не только себя показать, но и пообщаться с соседями. А потом, кто же упустит такое мероприятие — поучаствовать в похоронах законного вора. Здесь только важно не выделяться, во всем должны быть соблюдены приличия, следовало говорить пониженным голосом и не скалиться без особой причины. Иначе мальчики в темных костюмах, стоящие в оцеплении, могут не так понять и, разобидевшись, способны крепко настучать кулаками по макушке.
Недолго думая, Беспалый примкнул к группе стариков, которые охотно впустили его в свой круг. Старость, в отличие от молодости, не столь агрессивна и кастовости не признает — пенсия давно уравняла всех, а потому документа в подобных случаях не спрашивают. Встал рядышком — ну и слава богу! А если есть желание поддержать душевный разговор, так совсем хорошо.
Народ все прибывал. В основном молодежь. Парни даже забывали лепить на юных лицах трагедию и шли порой разухабистые, будто бы возвращались с недавнего веселья. Смерть для них не реальна, и вообще она воспринималась ими как некоторая неприятность, которая всегда происходит с кем-то другим. Зато предоставляется неплохая возможность показать себя перед законными. Это давало некоторую надежду на продвижение по криминальной иерархической лестнице.
Скоро во двор въехал черный «Мерседес». В тесном дворе он смотрелся нелепо, будто акула в сельском пруду. Но то, что в салоне сидел именно Варяг, у Беспалого не осталось никаких сомнений, — уж слишком расторопно действовали «дворовые» мальчики. Едва Варяг вылез из машины, как тут же угодил в окружение телохранителей, действовавших расторопно и слаженно. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: за плечами каждого из них солидная профессиональная школа. Чувствовалось, что некогда парни охраняли не пустые подъезды, до которых, собственно, никому не было дела (разве что бомжам), а заметных людей, которым действительно угрожала серьезная опасность.
Беспалый задумался. Приблизиться к Варягу не представлялось возможным. А попасть в него с такого расстояния — нереально! Первое, что сделают телохранители, так это опрокинут Варяга на тротуар и прикроют своими телами. А потом еще неизвестно, как поведут себя мальчики, стоящие в оцеплении. При достаточной расторопности, которой они обладают, очень проблематично скрыться в суматохе.
Варяг вошел в подъезд. Парочка сопровождавших его телохранителей заняла место по обе стороны от входа, скрестив руки на груди, — некая демонстрация силы. Впрочем, никто и не рвался, даже мужичонка с ведром, не вовремя вышедший выносить мусор, возвращаться не пожелал. Отставив ведро в сторонку, закурил с философским спокойствием, дескать, такова жизнь и ничего тут не поделаешь! Только иной раз поглядывал на дверь поверх голов собравшихся.
Сунув руку в карман пиджака, Беспалый попробовал протиснуться немного вперед, раздвигая плечами собравшихся. На дне кармана его пальцы отыскали обыкновенную, ничем не примечательную шариковую ручку. Но стоило повернуть ее колпачок, как внутри срабатывал несложный механизм и ручка выстреливала пулей. Нехитрая шпионская штучка, рассчитанная на единственный точный выстрел. Беда состояла в том, что подобное устройство не обладало мощностью и к объекту следовало подойти вплотную и для большей надежности произвести выстрел в голову.
Беспалый искал место, откуда можно было бы выстрелить наверняка. Такое место отыскалось за входной дверью. Между косяком и дверью обнаружилась небольшая щель, вполне достаточная для того, чтобы просунуть в нее ручку и выстрелить. А времени на это отводилось всего три-четыре секунды (момент, когда Варяг выйдет на площадку и пройдет мимо). Дальше уже не достать, его закроют широкие спины телохранителей. Место за дверью было удобно еще и тем, что скрывало Беспалого от охраны, что разместилась перед самым подъездом. А для тех, кто стоял вдоль тротуара, он был и вовсе невидим. С этого же пятачка будет легко уходить (кто посмеет заподозрить в недобром дряхлого старичка, тяжело шаркающего за угол здания!), тем более что выстрел будет не слышнее треска раздавленного ореха. В первые секунды даже никто не сообразит, что же произошло. Только когда Варяг рухнет на землю, для всех станет очевидным, что с ним что-то случилось. Сам же Беспалый будет уже далеко — главное, вовремя свернуть за угол.
Молодой мужчина, стоявший от Беспалого в нескольких шагах, что-то негромко сказал в мобильный телефон. После чего подозвал к себе паренька и поспешно сказал ему что-то. Слов было не разобрать, но по тому, как он держался, было ясно, что парень не из последних и привык отдавать распоряжения.