Егор пожал плечами:
– Ладно. Как скажешь.
– Я не шучу. Твоя душа пребывает в смятении, а это плохой признак. Уж лучше страх, чем смятение и тоска.
– Почему? – не понял Волчок.
– Потому что твое смятение способно разбудить чудовищ, которые дремлют в твоей душе. Будь здесь и сейчас, – повторил медиум. – Здесь и сейчас! И ни о чем не думай.
Егор пожал плечами и отвернулся. Память о страшных событиях, которую он пробудил, подбрасывала все новые и новые образы. Девушка, нижняя половина которой застряла по пояс в земле. Тянет к нему окровавленные руки, кричит от ужаса… Искаженное болью лицо незнакомого парня, которого нужно дотащить до передвижного госпиталя… И снова кровь, огонь, мрак и ужас.
– Черт! – в сердцах воскликнул Геер.
Волчок вздрогнул и посмотрел на него.
– Что случилось?
– Я просил тебя не копаться в памяти!
– И что?
Вместо ответа Геер скинул с плеча рюкзак, брякнул его на асфальт, присел на корточки, быстро ослабил стяжку, сунул руку внутрь и извлек из него пистолет. Протянул его Волчку:
– Держи. Это модифицированный «Кольт-911».
Егор нахмурился и непонимающе проговорил:
– Но у меня уже есть оружие.
– Лишним не будет. Держи, говорю!
Егор взял пистолет, а Геер достал еще один – в точности такой же. Потом вынул из кармашка рюкзака черные скобки и протянул две Волчку:
– Возьми их!
– Амулеты Брегера? – узнал Волчок.
– Да. Делай, как я.
Медиум прикрепил черную скобку к стволу своего «кольта». Вторую скобку он защелкнул на черном стволе «беретты». Егор последовал его примеру и тоже защелкнул скобки на стволах своих пистолетов.
– Хорошо, – кивнул Геер.
Он положил пистолеты на асфальт, закинул рюкзак на плечи, закрепил ремешок на груди, а потом поднял пистолеты и выпрямился. Быстро посмотрел по сторонам.
– Что происходит? – спросил Волчок.
– У нас будут гости, – ответил медиум, продолжая вглядываться в дома и дворы. – Не выпускай пистолеты из рук. Когда скажу – стреляй.
Егор поднял пистолеты и посмотрел на них растерянным взглядом. Потом усмехнулся и проговорил:
– Чувствую себя гангстером из дешевого боевика.
– Они идут! – хрипло воскликнул Геер.
– Кто?
– Голодные призраки.
– Призраки? – Егор посмотрел на медиума насмешливым взглядом. – Призраков не существует.
– Правда? Тогда скажи об этом им.
Он вскинул пистолеты. Егор посмотрел туда, куда глядел медиум. Из серебристого тумана стали выплывать сгустки тьмы.
Егор пристальнее вгляделся в эти темные пятна. Чем ближе они становились, тем более четкие черты обретали.
– Плохо дело, – сказал Геер. – Еще немного, и они станут действенны в этом мире, и мы потеряем для них свою неуязвимость.
– И что нам делать?
Геер покосился на Волчка и вдруг спросил:
– Молитву какую-нибудь знаешь?
– «Отче наш», – растерянно ответил тот.
– Сгодится. Когда начнем стрелять – читай молитву. Комиссар говорил, что в Оптине физика и метафизика – это одно и то же. И не спрашивай меня, что это означает, потому что я сам толком не понимаю.
Темные контуры превратились в человеческие фигуры. Все больше и больше становилось их. Выплывая из серебристого тумана в виде расплывчатых темных пятен, они быстро обретали очертания.
– Приготовься! – скомандовал Геер.
Волчок поднял пистолеты.
– Не показывай им своего страха. И не смотри им в глаза.
Призраки подходили все ближе, и с теми, кто шел впереди, произошли новые метаморфозы. Едва обретя человеческие черты, они снова стали превращаться, но на этот раз в страшных чудовищ.
– Давай! – крикнул медиум и нажал на спусковые крючки своих файерганов.
Загрохотали выстрелы. Стреляя, Геер что-то бормотал себе под нос. Огненные флай-мобы, попадая в черных чудовищ, разрывали их на куски. Егор взял на прицел ближайшего призрака и начал читать молитву.
– Отче наш…
Файерганы дрогнули у него в руках, и призрак рассеялся по ветру.
– Сущий на небесах…
Егор снова нажал на спусковые крючки, и еще два призрака превратились в парящие в воздухе ошметки тьмы.
– Да святится имя Твое, да придет царствие Твое…
Черные чудовища продолжали беззвучно наступать, черты их искажались, лица то вытягивались, превращаясь в безобразные звериные морды, то втягивались обратно, приобретая почти благообразный человеческий облик.
– Хлеб наш насущный дай нам на каждый день…
Еще четыре голодных призрака распались на части, осев на асфальт клочками черного тумана.
– И прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим…
– Они сзади! – крикнул медиум. – Давай спиной к спине!
Егор и Геер прижались друг к другу спинами и снова открыли огонь по чудовищам. Одно из них стремительным рывком приблизилось к Егору вплотную, и он ощутил, как черная лапа скользнула по его щеке. Щеку обожгло ледяным холодом, сердце подпрыгнуло в груди, на шею закапала кровь. Волчок прорычал ругательство и выпустил огненный флай-моб в лицо чудовищу.
– И не введи нас во искушение…
Резко повернувшись направо, Егор встретил трех подступающих призраков градом огненных пуль.
– И избави нас от лукавого…
Пистолеты вздрагивали у него в руках, изрыгая в призраков огненные заряды и разрывая их на части.
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа… Аминь!
Выпустив последний заряд, Егор опустил пистолеты. Призраков больше не было. Он вытер потный лоб рукавом пальто, повернулся к Гееру и сказал:
– Кажется, мы справились.
– Да, – отозвался медиум, вглядываясь в обрывки серебристого тумана. – Похоже на то.
Геер тоже опустил стволы и шумно перевел дух.
– Ты нас чуть не угробил, Егор. Хорошо, что ты вовремя сумел взять себя в руки. И хорошо, что у нас были амулеты Бергера.
– А я думал, дело в молитве.
– Может быть, и так, – согласился медиум. – А может быть, и нет. Амулеты Брегера – высокочастотные аннигиляторы. Они уничтожают саму пространственно-временну́ю ткань. Вернее, проделывают в ней хорошие дыры.
Медиум выщелкнул из пистолетов опустевшие обоймы, сунул один из пистолетов под мышку и полез в карман за новыми обоймами.
– Они могут вернуться, – сказал он. – Поэтому будь наготове.
Геер перезарядил пистолеты, подождал, пока Волчок сделает то же самое, после чего поправил на спине рюкзак и, не желая больше тратить время на разговоры, зашагал к подъезду.
9
Как ни странно, в квартире царил полный порядок. Вещи были нетронуты, мебель не разбита, на стенах поблескивали целыми стеклами офорты, ковер на полу сохранил свои краски, и даже пыли почти не было.
– Как будто и не уходил, – с хмурым удивлением проговорил Волчок.
– Еще один парадокс Оптины, – спокойно отозвался Геер. – Пора тебе уже привыкнуть.
Егор прошел к стеллажам с книгами. Медиум с любопытством скользнул взглядом по корешкам, присвистнул.
– Да здесь целое состояние. Почему я раньше не знал?
Волчок протянул руку к томику стихов Батюшкова, выдвинул его из ряда книг, просунул за него руку и нажал на тайную клавишу. В стене что-то щелкнуло, потом раздался скрежет, и один из офортов отошел от стены.
Геер с любопытством наблюдал за действиями Волчка.
– Здорово ты это придумал, – похвалил он. – Долго делал?
Волчок хмыкнул:
– Если бы я помнил.
Он подцепил край офорта пальцами и потянул на себя. Офорт отъехал в сторону, и под ним обнаружилась стальная дверца сейфа.
– А компакт-диски с музыкой у тебя есть? – поинтересовался Геер.
– Посмотри в соседней комнате, над проигрывателем. – Егор взглянул на электронный кодовый замок и озадаченно нахмурился. – Дьявол… Какая же тут должна быть комбинация?
Геер повернулся, чтобы идти, но любопытство удержало его на месте.
– Ты что, и этого не помнишь? – удивился он.
Егор покачал головой:
– Нет.
– Попробуй день своего рожденья.
Егор протянул руку и прошелся пальцами по кнопкам с цифрами. Убрал руку, подождал. Ничего не произошло.
– Какое сегодня число?
– Двадцать восьмое августа.
– А год?
– Две тысячи семьдесят второй. Но не думаешь же ты, что…
Егор набрал дату на щитке кодового замка. Раздался сухой щелчок, и дверца приоткрылась.
– Подожди… – Геер недоуменно моргнул. – Выходит, ты знал, что придешь сюда именно в этот день?
– Выходит, что так.
Лицо медиума вытянулось от изумления.
– Но… как? Откуда?
– Спроси чего-нибудь полегче.
Егор открыл дверцу. Вопреки ожиданию открылась она мягко, почти бесшумно. Он сунул руку в сейф, а затем с величайшей осторожностью достал из него белую пластиковую коробку.
Геер замер на месте, вытянув шею и с любопытством разглядывая коробку. Егор поддел крышку пальцами и, затаив дыхание, открыл ее. На дне коробки лежали часы «Командирские». Стальной браслет был чист – ни единого пятнышка ржавчины. Волчок достал часы и поднес их к уху.
– Ну, как? – насмешливо спросил Геер. – Идут?
Егор молча протянул часы медиуму. Тот взял их и, все еще усмехаясь, поднес к уху. Усмешка медленно сползла с его губ. Он посмотрел на Волчка расширившимися от изумления глазами и пробормотал:
– Идут. Часы идут!
Егор улыбнулся.
– Очередной парадокс Оптины, дружок. Пора бы тебе уже привыкнуть, – повторил он недавнюю подколку Геера. – Давай сюда.
Он забрал у медиума часы и сжал их в кулаке.
– Что дальше? – спросил Геер.
– Иди поищи диски с музыкой, – сказал ему Егор.
– А ты?
– А я присяду и отдохну. Загонял ты меня совсем.
Геер пожал плечами, развернулся и пошел в соседнюю комнату. Волчок поискал взглядом место поудобнее, увидел мягкое кресло с потертой красной обивкой и прошел к нему. Перед мысленным взором Егора возникла картинка: профессор Терехов восседает в этом кресле с хрустальным фужером в руке и холодноватым, вальяжным голосом изрекает:
– Лазерная ловушка – это что-то вроде «почтового ящика». Тебе достаточно добыть предмет и положить его в этот ящик.
Егор опустился в кресло и закрыл глаза. Затем он мысленно приказал себе расслабиться. Секунда проходила за секундой, и постепенно Волчок погрузил свой разум в состояние, схожее с дремой или гипнотическим трансом. И тогда он увидел профессора Терехова. Тот сидел в красном кресле, висящем в белом тумане. В руке у Терехова был фужер с вином. Взглянув на Егора, профессор улыбнулся и сказал:
– Здравствуй, Волчок! Рад тебя видеть.
– Я вас тоже, профессор. Похоже, я выполнил свою миссию. Что дальше?
– Часы у тебя?
– Да, я ведь уже сказал. Где ваш «почтовый ящик времени»?
Профессор поставил фужер на невидимый столик, повернулся к невидимому Квантовому навигатору и защелкал кнопками. Затем снова повернулся к Егору и сказал:
– Готово. Положи часы в ящик.
– А потом?
– Потом я верну тебя.
Егор покачал головой:
– Не пойдет. Сперва я должен вернуться в Метрополию.
– Зачем? – удивленно спросил профессор.
– Я не могу оставить парня одного. К тому же это тело, в котором я сейчас… Оно ведь мое. Доставлю его в безопасное место, а уже потом…
– Ты волен поступать так, как считаешь нужным, Егор. Но я бы на твоем месте не рисковал. Ты мне нужен. И не там, а здесь.
– Разберемся, профессор. До связи!
Егор усилием воли вышел из полудремы и открыл отяжелевшие веки. Прямо перед собой он увидел коробку из полупрозрачного пластика. Она висела прямо в воздухе, без всякой опоры. Егор протянул руку и коснулся ее пальцами. Подушечки пальцев почувствовали легкое покалывание, а по стенке коробки от них пробежала радужная волна.
– Надо же… – пробормотал Волчок. – Чудеса науки.
Он нажал пальцем на мерцающую голубовато-серебристую кнопку, расположенную на правой панели. Дверца коробки бесшумно скользнула вверх.
– Как настоящая… – снова проговорил Волчок и покачал головой: – Ну, надо же.
Он протянул руку и положил часы в коробку, втайне ожидая, что они провалятся сквозь полупрозрачное дно коробки, кажущееся таким нереальным, и брякнутся на пол. Но часы не упали.
Егор снова нажал на кнопку. Дверца так же бесшумно вернулась на место. Коробка стала выцветать. Прошла еще пара секунд – и от нее остались лишь легкие, туманные очертания, а затем исчезли и они.
– Вот это фокус! – выдохнул за спиной у Егора медиум Геер. – Что это было?
– Ничего, о чем тебе следовало бы знать, – ответил парню Волчок. Повернулся и посмотрел на него снизу вверх:
– Ну что, брат медиум, пора возвращаться назад?
С Геером стало происходить что-то странное: тело его мелко и быстро завибрировало и, словно бы выпав из фокуса, потеряло резкие очертания.
– Геер? – Лицо Егора напряглось от недоумения. – Что происходит?
Продолжая вибрировать, тело медиума вдруг слегка раздвоилось. Волчок вскочил на ноги.
– Геер, твою мать! Да что с тобой такое?
От тела Геера отслоился силуэт и шагнул вперед. Силуэт обрел плоть и черты, а тело Геера оцепенело у него за спиной, словно превратилось в восковую статую.
Отслоившийся от медиума человек был высок, очень смугл и темноволос, на нем был длинный белый плащ, сделанный из какого-то блестящего материала, а черты его лица были невероятно тонкими и изящными.
Человек внимательно посмотрел на Егора, разомкнул узкие губы и отчеканил бесстрастным голосом:
– Мое имя Балрух.
– Какого… – Егор перевел дух и взял себя в руки. – Кто ты такой? И как ты здесь очутился?
– Ты говоришь с эволоидом, человек, – все тем же бесстрастным голосом отчеканил блондин. – Я все время был рядом.
– И… – Егор облизнул пересохшие губы. – …Что тебе нужно?
– Расскажи мне про Машину.
– Про какую машину?
– Про ту, которая способна перемещать во времени сознание. И не только сознание, как я только что убедился.
Егор посмотрел на оцепеневшего медиума. Перевел взгляд на эволоида.
– Что ты сделал с Геером? – спросил он.
– Ничего, – ответил эволоид. – Медиум нам не нужен.
– Ты убьешь его?
Сверхчеловек покачал головой:
– Нет.
– Что с ним будет?
– Через несколько минут он придет в себя и вернется в Метрополию. Если, конечно, сумеет миновать ловушки Оптины. Сенатор Стокманн назначил награду за его голову, но нас это не интересует. Мы не вмешиваемся в дела людей.
– Значит, ты его не тронешь?
Эволоид, не отрывая от Егора своих темных, немигающих глаз, медленно покачал головой:
– Нет. – Он чуть прищурил веки и заговорил снова: – Когда медиум был в кабинете у сенатора Стокманна, я прочел его мысли. Я видел там тебя. И видел твою ауру, которая так удивила медиума. Он не смог понять, в чем дело. Но я – смог. Ты пришелец из прошлого. Какова твоя цель, человек? Отвечай. Я все равно это узнаю.
Егор сжал в кармане рукоять пистолета, посмотрел эволоиду в глаза и усмехнулся:
– Слишком много вопросов для первого свидания, ты не находишь?
Смуглое лицо эволоида было бесстрастным, а взгляд темных глаз так холоден, что казалось, будто его радужные оболочки покрыты тонкой коркой льда. Он вновь разомкнул губы и произнес голосом таким ровным, будто его производил какой-то механический прибор:
– Ты должен мне ответить, человек. Иначе мне придется причинить тебе страшную боль.
– И что же ты мне сделаешь? – небрежно осведомился Егор. – Оторвешь руку?
Эволоид чуть склонил голову набок и сказал:
– Я буду вытягивать из тебя нервы. Медленно, чтобы ты сполна насладился процессом. Поверь, я способен это сделать.
– И твое сердце не дрогнет от жалости?
Губы эволоида изогнулись в жутковатое подобие усмешки.
– Ты, кажется, не понял. Я не человек.
– Какое странное совпадение. Я – тоже.
Егор нажал на спусковой крючок «глока». Огненный заряд прожег карман, прочертил в воздухе светящийся след и поразил эволоида в грудь. Эволоид рухнул на пол как подкошенный, дернулся пару раз и замер.
– Вот тебе и сверхчеловек, – проронил Егор, с удивлением глядя на эволоида. Он ожидал более длительной борьбы.
Вынув пистолет из кармана, Егор поднялся на ноги и, хмуря лоб, шагнул к Гееру, однако в этот момент что-то произошло с ним – свет перед глазами померк, будто его выключили, окружающий мир исчез, и разум Волчка погрузился в непроглядную тьму небытия.
Глава 4 Из тьмы
1
Егор открыл глаза и посмотрел на белый потолок.
– Проснулся! – услышал он взволнованный голос профессора Терехова. – Ну, слава Богу, слава Богу. Я сделаю музыку потише.
Песня утихла. Егор повернул голову и посмотрел на профессора. Тот сидел в кресле и был одет в свой любимый восточный халат, красный с золотыми вставками, колени его укрывал клетчатый плед. Щеки выбриты, над верхней губой, старчески дряблой, чернела жесткая полоска усов.
Егор обвел взглядом комнату – неестественно белую, с убогими картинками на стенах, и хрипло спросил:
– Где мы?
– В больнице, – ответил профессор. – В ВИП-палате. Ты уже видел ее пару часов назад, помнишь? Когда в первый раз пришел в сознание.
Волчок снова взглянул на старика.
– Почему мы здесь?.. Что случилось?
Терехов напряженно улыбнулся и сказал, стараясь, чтобы его голос звучал ободряюще:
– Поводов для волнения уже нет. Ты был в коме, но теперь все в порядке. Врач сказал, что опасность миновала.
– Я был в коме?
Егор выпростал из-под одеяла руку, поднес ее к лицу и потрогал отросшую бороду. Снова перевел взгляд на профессора и обескураженно проговорил: