Быков покачал кудлатой головой:
– Не только. «Наноком» занимается широким спектром исследований. Но есть три приоритетных направления. Первое – создание нанороботов. Второе – программа по «расширению пространства». Третье… – Тут Быков усмехнулся и договорил таким голосом, словно ему было стыдно за банальность излагаемого: – …Перемещения во времени.
Первый и третий пункт Егор пропустил мимо ушей, а насчет второго уточнил:
– Расширение пространства? Я не ослышался?
– Ты не ослышался, друг. Эти ребята пытаются расширить квадратные метры. Как в «Мастере и Маргарите» у Булгакова. Помнишь сцену, когда Маргарита пришла на бал к Сатане? Снаружи обычная пятиэтажка, а внутри – настоящий дворец.
– И они всерьез думают, что это возможно?
Быков ответил, с хрустом перемалывая картофельную соломку:
– Насколько я успел понять, они уже добились в этом направлении определенных успехов. Беда в том, Волчок… Я ведь могу звать тебя так?
– Можешь.
– Беда в том, Волчок, что мы не знаем, какое из трех направлений сыграет роковую роль. Кстати, тот жгучий блондин, которого просил найти профессор Терехов, тоже работает в «Нанокоме». Хотя об этом ты, конечно, уже знаешь.
– Знаю. – Егор прерывисто вздохнул и изрек: – И впрямь, все дороги ведут в «Наноком».
Федя Быков достал из внутреннего кармана куртки смартфон, пощелкал кнопками и протянул его Волчку:
– Держи. Здесь интервью главы «Нанокома». Только надень наушники.
Егор сделал, как он велел, после чего Быков нажал на кнопку воспроизведения записи. На дисплее смартфона появилось лицо главы «Нанокома».
С виду Анатолий Борисович Чубаров был совершенно обычным, уверенным в себе и стопроцентно респектабельным господином средних лет. Дорогой, но неброский костюм от Brioni, небольшой животик, от которого неплохо было бы избавиться, но который пока что не доставлял своему владельцу никаких хлопот.
Рыжая челка главы «Нанокома» была аккуратно зачесана набок, и в ней уже пробивалась седина. Лицо его, немного одутловатое, было покрыто россыпями веснушек, которые придавали ему хитроватый и моложавый вид.
– Видите ли… – заговорил он с улыбкой, явно отвечая на чей-то вопрос, – был когда-то такой физик Мур, и он вывел один закон. Закон этот гласит, что число транзисторов на кристалле микросхемы удваивается каждые два года. То есть транзисторы становятся все меньше и меньше. Через десять лет элементы микросхем будут иметь размеры нанометрового масштаба. Таким образом осуществится полный переход от микроэлектроники к наноэлектронике. Это будет настоящая революция!
– Этим вы и занимаетесь? – поинтересовался за кадром бодрый голос журналистки. – Готовите грядущую революцию?
Чубаров кивнул:
– Да. Мы как раз и занимаемся созданием наночастиц, которые будут приносить людям пользу, не разрушая их клетки, а наоборот, воссоздавая. Таким образом, мы даже сможем продлить человеку жизнь.
– И молодость?
Чубаров кивнул:
– И молодость.
– И это действительно возможно?
Глава «Нанокома» улыбнулся.
– Представьте себе роботов размером в несколько атомов. В одном шприце может поместиться миллионы таких «роботов». Путем простой инъекции они смогут попасть в любой орган человека и начать там свою работу.
– И что это будет за работа?
– Грубо говоря, они начнут ремонтировать клетки больного органа. Представьте себе такую картину: вы порезались куском стекла, затем впрыснули себе инъекцию, содержащую нанороботов. И вот вы смотрите на порез и видите, что он стал зарастать прямо у вас на глазах. Через тридцать секунд от пореза на вашей коже не осталось и следа. И все это сделают ваши верные помощники нанороботы.
– А что с ними будет потом?
– Ничего. Как только дело будет сделано, сработает программа самоликвидации. Нанороботы выйдут из организма, так сказать, естественными путем.
– Понимаю, – весело заявила журналистка. – Скажите, а как можно собрать таких роботов, если их даже не видно в микроскоп?
– Их вполне можно увидеть. Процесс сборки нанороботов контролируется с помощью сканирующего туннельного микроскопа с атомным разрешением. Нанороботы, способные к созданию своих копий, то есть самовоспроизводству, называются репликаторами. Именно над созданием таких репликаторов и трудятся наши специалисты.
– Спасибо вам за исчерпывающие ответы, Анатолий Борисович!
– Спасибо вам!
Запись остановилась. Егор вынул из ушей пуговки наушников и передал их вместе со смартфоном здоровяку.
Он хотел что-то сказать, но вдруг насторожился и уставился на что-то за спиной у Быкова.
– Что там? – Толстяк обернулся и осмотрел зал. – Ты что-то заметил?
Егор нахмурился и тихо проговорил:
– Не нравится мне этот клоун.
Быков взглянул на большую фигуру клоуна Дональда, сидевшую на скамейке. Усмехнулся:
– Боишься, что он задушит тебя своим рыжим париком? Расслабься, парень, это всего лишь кукла. Лучше давай дернем водоч…
Быков осекся. Стены зала вдруг запульсировали и залоснились, словно от пота, а стол, за которым они сидели, быстро выгнулся, будто кошачья спина. Недоеденные гамбургеры, упаковки от картошки фри, стаканчики с недопитой колой – все это посыпалось на пол и на колени Волчку и Быкову.
– Уходим! – крикнул Егор, вскочил с диванчика, схватил толстяка за шиворот и рывком поднял его на ноги.
А в зале тем временем началось черт знает что. Стены дрожали, как в лихорадке, столы взмывали вверх и падали на пол под вопли перепуганных людей.
– В машину! Быстро!
Егор потащил ошалевшего Быкова к двери. Дорога до машины заняла у них десять секунд.
– Я поведу! – крикнул Волчок и прыгнул на водительское сиденье.
Толстяк Быков не спорил. Он чрезвычайно резво для человека такой комплекции забрался в машину, захлопнул дверцу и хрипло буркнул:
– Погнали!
Они понеслись по Тверской, а за спиной у них творился настоящий ад. Все потонуло в оглушительном грохоте и облаках пыли. Земля поднималась дыбом, сбрасывая с себя дома. Куски лопнувшего асфальта и стекол метались в воздухе, словно осколки бомб, фонарные столбы гигантскими стрелами летали от дома к дому.
– Куда мы едем?! – крикнул Быков, перекрывая грохот.
– Подальше отсюда! – заорал в ответ Волчок, лавируя между машинами.
Силовая волна настигла их «Мазду», взметнула ее в воздух и завертела в смерче. Секунд десять продолжался этот безумный полет, а затем машина грохнулась на землю.
Егор открыл помятую дверцу и вывалился наружу. В голове у Волчка помутилось, и его шумно вырвало прямо на брусчатку.
– Быков… – хрипло позвал он, вытирая рукавом пиджака мокрые губы. – Быков!
Что-то громко стукнуло, а вслед за тем толстяк с трудом проговорил:
– Да… Я здесь…
Волчок поднялся на ноги, пошатываясь, обошел «Мазду» и помог Быкову подняться. Они стояли на пустой Красной площади, а повсюду, со всех сторон, творилось настоящее светопреставление. Земля встала на дыбы, черный, задымленный воздух был пронизан всполохами молний.
Некоторое время Красная площадь оставалась крошечным оазисом спокойствия в океане взбесившейся материи, словно ее отделяла от остального мира невидимая стена, но затем бурая Кремлевская стена вдруг завибрировала, и в одном месте из нее со свистом вылетел кирпич.
– Что происходит?! – крикнул Быков, изумленно глядя по сторонам.
– Эволоиды! – ответил Егор. – Это их почерк!
– Как же они это делают?! Почему реальность выглядит так дико?
– Потому что это не реальность! Пригнись!
Еще один кирпич просвистел у Егора и Быкова над головой, вылетев, как пробка из бутылки, из лопнувшей Кремлевской стены.
– Реальности больше нет! – крикнул Волчок. – Мы с тобой во сне!
– В чьем сне?!
– В моем! Или в твоем! Но скорее всего, этот сон снится нам обоим!
Из дыр в Кремлевской стене вырвались клубки черного дыма. Дым этот вытек из пробоин в красной кладке и стал быстро оформляться в фигуры. И вот уже призрачные создания, сотканные из жаркого, дрожащего дыма, стремительно обретая контуры и детали, стали окружать Волчка и Быкова, подступая к ним все ближе и ближе.
– Что нам делать?! – крикнул, перекрывая грохот и гул, Быков.
Волчок не ответил. Он закрыл глаза, досчитал до пяти, пытаясь успокоиться, а затем сказал себе:
«Это все не по-настоящему. Эти бредовые картины наслали на нас эволоиды. Сейчас я открою глаза – и все это закончится. Раз. Два. Три».
Волчок открыл глаза.
Они по-прежнему сидели за столиком «Макдоналдса». Толстяк Быков тряхнул головой, обескураженно посмотрел на Егора и пробасил дрожащим от волнения голосом:
– Ты видел то же, что и я?
– Если ты про оживших соцгероев, выкарабкавшихся из Кремлевской стены, и про свихнувшийся город, то да.
Быков дрожащей рукой взял стакан и залпом допил холодную кока-колу. Затем поставил стакан на стол, посмотрел Волчку в глаза и спросил:
– Что это было?
– Сон. Иллюзия. Видимость. Некоторые эволоиды способны насылать видения. Видимо, один их них – здесь.
Быков опасливо огляделся.
– Где – «здесь»? – тихо спросил он.
– Где-нибудь поблизости. – Волчок вздохнул и хмуро произнес: – Они теперь всегда будут поблизости. Пора уносить отсюда ноги, Федор. Кстати, ты живешь один?
– Да, – растерянно прогудел толстяк.
– Тогда поедем к тебе.
– Ко мне?
– Да, дружище, к тебе. В моей квартире наверняка засада. Нам нужно собраться с мыслями и придумать, что делать дальше. Идем!
Волчок вытер рот салфеткой, скомкал ее и швырнул на поднос. Потом поднялся с диванчика и первым двинулся к выходу.
5
Квартира Быкова оказалась угловой, двухкомнатной «сталинкой» с высоченными потолками и стенами, которые нуждались в капитальном ремонте. Обставлена довольно скупо, зато на стенах висели пейзажи, написанные маслом, в лепных, золоченых рамах.
– Это от дедули, – объяснил Быков, увидев, с каким интересом Волчок разглядывает картины. – Он у меня был художником. Не возражаешь, если я включу музыку?
Волчок не возражал. Быков вставил в проигрыватель сверкающий компакт-диск и нажал на кнопку воспроизведения.
Некоторое время Волчок молча слушал льющиеся из колонок торжественные, умиротворенно-созерцательные звуки, удивляясь тому, какое необычное воздействие они на него оказывают, а затем спросил:
– Что это?
– Йозеф Гайдн, – ответил Быков. – Соната ми-минор. Нравится?
– Да. Очень.
– В вашем времени люди знают Гайдна?
Волчок качнул головой:
– Не уверен.
– Тогда слушай и запоминай. Может, потом, когда вернешься, насвистишь эту мелодию какому-нибудь вашему музыканту. Одной красивой вещью в вашем мире станет больше.
Егор улыбнулся.
– Постараюсь. А теперь давай поговорим о деле.
– Обязательно поговорим, дружище. Вот только чайку заварю. В вашем-то времени хорошего чаю, наверно, и не сыщешь.
Толстяк двинулся на кухню, однако в этот момент в дверь позвонили. Быков замер на месте и тревожно посмотрел на Волчка. Тот пожал плечами. И вновь переливчатый мелодичный перезвон прокатился по квартире.
– Пойду посмотрю в глазок, – сказал Быков.
Егор не возражал.
Они вместе двинулись в прихожую. Остановившись перед дверью, Быков наклонился к глазку, и тут из-за двери окликнули:
– Федя! Федя, открой, я знаю, что ты дома!
Быков вздохнул с облегчением, посмотрел на Егора и тихо пояснил:
– Это сосед Славик. Надо открыть, иначе не отвяжется.
Егор не стал возражать и на этот раз.
– Посиди пока на кухне, а я его быстро выпровожу, – сказал Быков.
Егор кивнул и быстро вышел на кухню. Толстяк подождал, пока за ним закроется дверь, а затем с сухим щелчком отомкнул замок.
На пороге стоял молодой парень с телевизором в руках.
– К тебе можно? – спросил парень, поддерживая телевизор коленом.
– Заходи, – угрюмо проронил Быков и отошел в сторону, пропуская соседа в квартиру.
Славик, тяжело пыхтя, ввалился в прихожую.
– Вот, – сказал он и поставил телевизор на пол. – Забирай. У тебя нет, а мне он больше не понадобится.
– Почему? – удивленно осведомился Быков.
Славик в изнеможении рухнул на стул. Достал сигарету.
– Я на днях съезжаю с квартиры, – сказал он, прикуривая сигарету от пластиковой зажигалки.
– Вот как? В армию забирают?
– Не-а. Лучше.
– В тюрьму?
Славик закашлялся и разогнал дым рукой.
– Типун тебе на язык, Саныч! Что ты все каркаешь – армия, тюрьма… Что, у человека нет другой перспективы, кроме хаки да кичи?
– У человека есть, – сказал Быков. – У тебя – вряд ли.
– Саныч, ты меня недооцениваешь. Я ведь… – Славик замолчал и напряженно прислушался. – А что это за бодяга у тебя играет?
– Йозеф Гайдн. Ми-минор.
– «Мимино»? – Славик кивнул. – Я смотрел. Хороший фильм. Только я чего-то не помню там такой музыки…
Быков поморщился.
– Так что же такого расчудесного с тобой произошло?
Славик скромно потупил глаза и признался:
– Я – женюсь.
– Вот как? Я ее знаю?
– Нет, – покачал головой Славик. – Я ее сюда ни разу не приводил.
– Ясно. И давно ты надумал жениться?
– Не очень. То есть я и раньше об этом подумывал. Но боялся. Вдруг она не та девушка, от которой мне хочется иметь детей?
– И все-таки ты решился?
– Ага. Понимаешь, Саныч… Дело в том, что у нее есть папа…
– Что ж, в этом мы с ней похожи. У меня тоже есть папа.
– Да нет, ты не понял. Ее папа купил небольшой консервный заводик. Сечешь?
– Секу. Ты любишь консервы?
– При чем здесь консервы? – обиделся Славик. – Просто я решил записать альбом. Ее папаша оплачивает мне студию, музыкантов и рекламу. Я, понимаешь, решил податься в большой шоу-бизнес.
– Поздравляю. Большому кораблю – большое плаванье. Если подкинешь пару банок консервов к Новому году – буду рад. А теперь извини, брат, у меня дела.
Сигарета застыла у Славика возле его рта.
– У тебя что, женщина? – спросил он хриплым шепотом.
– Угу. Две.
– О! – Сосед прислушался к звукам, доносившимся из квартиры, но, кроме Гайдна, никого не услышал. – Шутишь?
Быков покачал кудлатой головой:
– Нет.
– Но ты сам говорил, что женщины тебя терпеть не могут.
– Я преувеличивал. Некоторые из них считают, что я похож на Шона Коннери.
Славик усмехнулся:
– Точно. А я на Анастасию Волочкову. Ладно, не буду тебе мешать.
Сосед Славик поднялся со стула. Быков положил ему ладонь на плечо, дружески прощаясь, а заодно слегка подталкивая соседа к двери, и вдруг Славик перехватил его руку, резко ее вывернул и ударил Быкова головой об косяк. Быков ахнул и, схватившись ладонями за разбитую голову, повалился на пол. Славик же резко развернулся и зашагал к двери, ведущей на кухню. Когда до двери оставался всего шаг, дверь резко распахнулась, ударив Славика в плечо и отшвырнув его к стене.
Волчок выскользнул из кухни, в руках у него были большие разделочные ножи. Однако воспользоваться он ими не успел. Славик вытянул правую руку и, глядя Волчку в глаза, сжал пальцы в кулак. В тот же миг резкая, давящая боль железным кольцом обхватила сердце Волчка. Ножи со стуком упали на пол, а Волчок схватился за сердце и, сморщившись от боли, глухо застонал.
– Я могу тебя убить, – медленно произнес Славик. – Но я дам тебе еще один шанс. Будь с нами.
Волчок привалился плечом к стене, лицо его побелело, на лбу заблестели капли пота.
– Зачем я… тебе? – прошептал он обескровленными губами, глядя на псевдо-Славика помутившимся взглядом.
– Мое пребывание в «носителях» краткосрочно, – спокойно ответил псевдо-Славик. – Мы не смогли починить тайм-генератор. Поле, генерируемое им, нестабильно.
Ноги Волчка ослабли и задрожали, дыхание стало хриплым и прерывистым.
– Там… – прохрипел он, глядя на псевдо-Славика. – В кафе…
– Это было забавно, правда? Я хотел показать тебе, насколько легко могу воздействовать на твое сознание. Я знаю, что ты крепкий и упрямый парень, но твои действия ни к чему не приведут. То, что должно случиться, случится в любом случае и при любом раскладе.
– Тогда зачем…
Ноги Волчка подкосились, и, хватая воздух ртом, он сполз по стене на пол.
Псевдо-Славик разжал пальцы и опустил руку. Лицо Волчка порозовело.
– Ты нужен нам живым, Егор, – спокойно произнес эволоид. – Без тебя Машина профессора Терехова – всего лишь груда бесполезного пластика. Ты единственный, кто может пребывать в теле «носителя» сколь угодно долго. – Эволоид холодно улыбнулся. – С твоей помощью, Егор, мы сможем корректировать ход истории. Мы сможем ускорить эволюцию, открыть новые перспективы для развития. И ты, человек, станешь с нами в один ряд. Неужели тебя не вдохновляет эта грандиозная перспектива?
– Вдохновляет. Прямо дух захватывает. Только есть одно «но».
– Какое? – насторожился эволоид.
– Там, в «Макдоналдсе», я сумел выбросить тебя из своей головы. Здесь, в этом времени и в этом теле, ты не так уж и силен. А теперь… брысь отсюда!
На лице псевдо-Славика появилось легкое недоумение, а затем, поняв, что происходит, он молниеносно обернулся и вскинул правую руку, но на этот раз Быков оказался быстрее. Он с грохотом опустил на голову псевдо-Славика тяжелый керамический светильник.
Псевдо-Славик покачнулся и тяжело, будто куль с мукой, повалился на пол.
Некоторое время толстяк Быков стоял неподвижно, с хмурым изумлением глядя на поверженного врага, а затем отшвырнул в угол остов разбившегося светильника, вытер рукавом вспотевший лоб и хрипло проговорил:
– Я знаю этого парня восемь лет. Как, дьявол побери, он мог оказаться эволоидом?
– Ты знаешь главный принцип путешествия во времени?
– О том, что путешествует не тело, а только сознание?
– Да.
Быков кивнул:
– Знаю. Профессор говорил, что можно перенестись в тело своего предка или потомка.