Эдди Фишер и Элизабет Тейлор поженились 12 марта 1958 года в Лас-Вегасе — на свадьбу Эдди преподнес жене роскошный бриллиантовый браслет. Фишер был мало похож на прошлых мужей Лиз: он не устраивал бурных скандалов, не заводил интрижек и вообще был деликатен, застенчив и всецело предан своей жене. Он безропотно носил за ней манто, терпеливо выносил перепады ее настроения и следил за ее здоровьем. Не имея возможности (по медицинским причинам) родить общего ребенка, они даже удочерили девочку из Германии. Постепенно Лиз успокоилась, к тому же — во многом благодаря скандалу — ее карьера опять пошла в гору.
За съемки в ленте «Внезапно, прошлым летом», где ее партнерами были Кэтрин Хепберн и Монтгомери Клифт, она получила полмиллиона долларов, став одной из самых высокооплачиваемых актрис Голливуда, премию «Золотой глобус» и очередную номинацию на «Оскар». А когда компания 20th Century Fox задумала снять грандиозную киноленту о легендарной красавице, египетской царице Клеопатре, Элизабет Тейлор была единственной, кого продюсеры видели в этой роли. Сама Лиз поначалу отказалась наотрез: она даже потребовала гонорар в один миллион долларов, надеясь, что после такой наглости про нее забудут, но ее требования приняли. Правда, MGM отказалась отпустить Тейлор на съемки, заставив вначале сняться в картине «Баттерфилд, 8», посвященной тяжелой судьбе девушки по вызову. Тейлор пришла в ужас от сценария, но деваться было некуда: по иронии судьбы, именно за этот фильм, который сама Тейлор открыто назвала «дерьмом, каких свет не видывал», она получила наконец «Оскара».
Съемки «Клеопатры», начавшиеся летом 1960 года, вошли в историю Голливуда как самый дорогостоящий, бестолковый и знаменитый проект века. Джозеф Манкевич позже писал: «Этот фильм был зачат в спешке, снимался в истерике и был закончен в слепой панике». Несколько раз меняли место съемок, заново отстраивая роскошные декорации; Тейлор дважды оказывалась в больнице, вынуждая простаивать всю съемочную группу. Менялись исполнители главных ролей, режиссеры и продюсеры, а сценарий переписывался буквально на ходу. Расходы в разы превысили первоначальный бюджет, поставив студию на грань банкротства. Но самой большой головной болью руководства картины была сама Элизабет Тейлор: она не только постоянно опаздывала, срывала съемки и доводила до белого каления режиссеров и партнеров, но и спровоцировала один из самых громких скандалов за всю историю кино, влюбившись в своего партнера по съемкам, исполнителя роли Марка Антония, прославленного английского актера Ричарда Бёртона. Причем в этом были виноваты сами продюсеры: едва съемки начали выбиваться из графика, они, дабы подогреть интерес публики, распространяли через газеты сплетни о том, с кем именно Лиз крутит роман — с мужем, с режиссером Джо Манкевичем или с Бёртоном? При этом Бёртон прибыл на съемки в Рим вместе с женой и двумя дочерьми, а самой Лиз при первой же встрече заявил, что она не в его вкусе. Возможно, он сам не знал, что делал, когда бросил вызов самой красивой женщине в мире, но с той минуты она сделала все, чтобы завоевать Бёртона.
Поначалу он не любил ее — им двигали похоть, страсть, расчет, уважение, но не любовь, и лишь через несколько месяцев Бёртон понял, насколько глубоко он любит Элизабет. Вскоре бурный роман двух кинозвезд уже ни для кого не был секретом, но и Эдди Фишер, и Сибил Бёртон старательно делали вид, что ничего не замечают. Однако когда журналисты растрезвонили о романе двух женатых актеров под самым носом у Ватикана, Бёртон был вынужден заявить на пресс-конференции, что не собирается бросать жену. Тейлор пыталась покончить с собой, ее еле откачали. Несколько месяцев все газеты мира были полны описаний любовных безумств Тейлор и Бёртона, отодвинув на задний план все остальные темы. Возмущенная американская общественность требовала лишить Тейлор американского гражданства и въездной визы и даже предать суду за прелюбодеяние.
Удивительно, как в такой обстановке фильм вообще был закончен — и хотя он стал лидером кинопроката, затраты на его производство в два раза превысили доходы. Критики, благосклонно отзывавшиеся об игре Бёртона, смешали Тейлор с грязью. Желая подбодрить возлюбленную, у которой от столь резкой критики произошел нервный срыв, Бёртон заявил журналистам: «Я хочу жениться на Элизабет Тейлор, и я женюсь на ней. Никаких если, никаких но». Устав бороться, Сибил Бёртон подала на развод; следом сдался и Эдди. Всего через неделю после развода с Фишером, 15 марта 1964 года, Лиз Тейлор в пятый раз пошла к алтарю.
Венчание состоялось в канадском Монреале. Тейлор, по обыкновению, опоздала почти на час — Бёртон даже заявил, что Лиз «опоздает даже на Страшный суд!». Но позже, когда судья объявил их мужем и женой, они слились в таком страстном поцелуе, что он, по словам свидетелей, чуть было не перешел в первую брачную ночь.
Семейная жизнь Элизабет Тейлор и Ричарда Бёртона была подобна затяжному урагану: ссоры перетекали в сексуальные оргии, а секс — в алкогольные скандалы, роскошные подарки чередовались с рукоприкладством, а отборная брань — с признаниями в любви. Подобно прежним мужьям Элизабет, Ричард осыпал жену драгоценностями: среди прочего он преподнес ей знаменитую жемчужину «Перегрина», огромный алмаз «Тадж-Махал» и бриллиант в семьдесят карат, получивший название «Тейлор-Бёртон». В свою очередь Лиз дарила мужу картины импрессионистов, автомобили и яхту. Продюсеры, не желавшие упускать случая заработать на столь раскрученной паре, предлагали им один совместный фильм за другим — вместе они снялись в одиннадцати картинах, среди которых такие шедевры, как «Укрощение строптивой», «Перевозчик» и прославленная лента «Кто боится Вирджинии Вульф?», принесшая Тейлор второго «Оскара».
Однако съемки в этом фильме, где персонажи были слишком похожи на самих актеров, дались им крайне тяжело — по мнению биографов, именно необходимость демонстрировать на экране собственные души положила конец браку Тейлор и Бёртона. После множества расставаний и примирений супруги наконец объявили об окончательном разрыве, официально разведясь в июне 1974 года. Журналистам Лиз с грустью сказала: «У нас было так мало общего!» После развода она утешилась в объятиях продавца машин Генри Уинберга, а ее бывший муж соблазнял одну молоденькую актрису за другой, пока не объявил о помолвке с югославской принцессой Елизаветой. Этого Лиз не выдержала — видимо, в ее сердце еще оставались чувства к Бёртону, и она сделала все, чтобы его вернуть. В октябре 1975 года они снова поженились. Но дважды в одну и ту же реку войти нельзя: их новый брак продлился всего девять месяцев. «Если у вас в руках два куска динамита, вы не можете надеяться, что они не взорвутся», — заявил Бёртон вскоре после развода. Жить вместе оказалось еще тяжелее…
Много лет спустя Тейлор говорила, что Майкл Тодд был ее любимым мужем, а Ричард Бёртон — любимым мужчиной. А сам Бёртон незадолго до смерти признавался, что его лучшей ролью была роль мужа Элизабет Тейлор…
В конце семидесятых карьера Элизабет Тейлор клонилась к закату: ею по-прежнему интересовались таблоиды, но фильмы с ее участием собирали все меньше и меньше зрителей. Тейлор перешла на телефильмы, а потом и вовсе прекратила сниматься, посвятив себя очередному возлюбленному — политику Джону Уорнеру, который, по его собственным словам, до их знакомства не видел ни одного фильма с Элизабет Тейлор. Уже в декабре 1976 года Тейлор стала миссис Уорнер, и вскоре ее супруг — при активном участии Лиз — был избран в Сенат США. Поначалу Элизабет честно пыталась вести жизнь настоящей жены политика, но для взбалмошной звезды это оказалось безумно скучно: муж проводил все время на заседаниях, дома пытался вести занудные разговоры о политике, а Лиз с тоски начала много пить и еще больше есть. Она потолстела настолько, что стеснялась выходить на люди — в конце концов ей пришлось лечь в специальную клинику, где врачи помогли ей справиться и с алкогольной зависимостью, и с ожирением. Из клиники Элизабет вышла помолодевшей в два раза и тут же приняла предложение сыграть главную роль в бродвейской постановке пьесы Лилиан Хеллман «Лисички». Спектакль пользовался бешеным успехом; восстановив самооценку, Лиз подала документы на седьмой развод.
Распрощавшись с кинематографом, Лиз, которая всегда считалась иконой стиля, обратилась к модной индустрии. Раньше она вдохновляла Валентино и Хальстона, а теперь сама стала производить модную продукцию, которая должна была помочь женщинам по всему миру обрести хоть часть красоты Тейлор. Она выпускала духи, чьи названия отражали ее страсть к драгоценностям — «Белые бриллианты», «Бриллианты и сапфиры», «Бриллианты и рубины», — а также создала линию ювелирных украшений, копирующих ее прославленные драгоценности.
Казалось, Элизабет наконец угомонилась: она завязала с бурными романами (хотя и продолжала встречаться с мужчинами), редко снималась, а все свободное время уделяла благотворительности. С тех пор, как в 1984 году от СПИДа скончался ее друг Рок Хадсон, она без устали трудилась сразу в нескольких благотворительных фондах, финансировавших изучение этой болезни, поддерживавших заболевших и пропагандирующих способы защиты. Она даже продала часть своих знаменитых драгоценностей, пожертвовав вырученные деньги благотворительным фондам. В это время одним из ближайших друзей Лиз стал Майкл Джексон: познакомившись на почве благотворительности, они со временем обнаружили у себя много общего — от тяжелого детства, отданного работе, до неустроенной личной жизни. Однако служение людям не принесло Тейлор покоя: она по-прежнему много пила, а постоянные боли в спине вызвали зависимость от наркотиков. Элизабет несколько раз лежала в реабилитационных клиниках, пытаясь побороть вредные привычки, пока во время очередного лечения не вспомнила о своей самой вредной привычке — выходить замуж.
Распрощавшись с кинематографом, Лиз, которая всегда считалась иконой стиля, обратилась к модной индустрии. Раньше она вдохновляла Валентино и Хальстона, а теперь сама стала производить модную продукцию, которая должна была помочь женщинам по всему миру обрести хоть часть красоты Тейлор. Она выпускала духи, чьи названия отражали ее страсть к драгоценностям — «Белые бриллианты», «Бриллианты и сапфиры», «Бриллианты и рубины», — а также создала линию ювелирных украшений, копирующих ее прославленные драгоценности.
Казалось, Элизабет наконец угомонилась: она завязала с бурными романами (хотя и продолжала встречаться с мужчинами), редко снималась, а все свободное время уделяла благотворительности. С тех пор, как в 1984 году от СПИДа скончался ее друг Рок Хадсон, она без устали трудилась сразу в нескольких благотворительных фондах, финансировавших изучение этой болезни, поддерживавших заболевших и пропагандирующих способы защиты. Она даже продала часть своих знаменитых драгоценностей, пожертвовав вырученные деньги благотворительным фондам. В это время одним из ближайших друзей Лиз стал Майкл Джексон: познакомившись на почве благотворительности, они со временем обнаружили у себя много общего — от тяжелого детства, отданного работе, до неустроенной личной жизни. Однако служение людям не принесло Тейлор покоя: она по-прежнему много пила, а постоянные боли в спине вызвали зависимость от наркотиков. Элизабет несколько раз лежала в реабилитационных клиниках, пытаясь побороть вредные привычки, пока во время очередного лечения не вспомнила о своей самой вредной привычке — выходить замуж.
В 1991 году она, находясь в клинике, познакомилась с тридцатидевятилетним строителем Ларри Фортенски, за которого вышла замуж в октябре 1991 года. Роскошная церемония, на которую были приглашены 160 гостей, среди них были Лайза Минелли, Эдди Мерфи, Нэнси Рейган, Франко Дзефирелли и Маколей Калкин, состоялась в Неверленде — усадьбе Майкла Джексона. Через пять лет и этот брак в свою очередь распался.
Двухтысячные годы Элизабет Тейлор встретила в статусе живой иконы: хотя ее красота давно померкла, она по-прежнему считалась одной из самых ярких звезд за всю историю Голливуда, а ее фильмы были занесены в фонды золотой классики кинематографа. Однако ее здоровье, всегда доставлявшее ей немало хлопот, окончательно расстроилось. Подсчитано, что за всю жизнь актриса лежала в больницах более семидесяти раз, перенесла два десятка серьезных операций и четыре раза была на грани смерти. Ей заменили тазобедренные суставы, удалили опухоль головного мозга и раковые метастазы, а под конец жизни у Элизабет начались проблемы с сердцем.
Несмотря на все усилия врачей, 23 марта 2011 года Элизабет Тейлор скончалась в клинике Лос-Анджелеса в окружении своих четырех детей. На следующий день ее похоронили на кладбище городка Глендейл, задержав церемонию на 15 минут. По словам ее представителей, «она хотела опоздать даже на собственные похороны».
Мэрилин Монро. Вечное сияние женственности
В современной истории нет женщины более сексуальной, более желанной, более легендарной, чем Мэрилин Монро. Миллионы мужчин бредят ею, миллионы женщин ей подражают, на ее имени до сих пор делаются состояния, а ее образ является самым узнаваемым, а следовательно — самым используемым в современной культуре. Сплетен и тайн вокруг ее имени столько, что в них, кажется, уместилась не одна жизнь. А между тем была реальная женщина, которая, как бабочка, жила внутри кокона сплетен и никак не могла вырваться наружу, да так и погибла, не явив себя настоящую этому миру, который с тех пор довольствуется лишь скорлупой от сотворенной легенды…
Мэрилин Монро была самой обожаемой женщиной планеты; но девочка, родившаяся 1 июня 1926 года в Голливуде, не была ни желанной, ни любимой. Ее мать, Глэдис Монро Бейкер Мортенсен, не была уверена в том, кто отец девочки: ее второй муж Морис Мортенсен, хоть и был записан как отец девочки, давно сбежал от жены. Так или иначе, девочку назвали Норма Джин Бейкер, дав ей имя в честь известной тогда актрисы Нормы Толмедж.
Глэдис работала монтажницей на киностудии; после двух неудачных замужеств, оставивших ей двух детей, и рождения третьей дочери неизвестно от кого она часто пила. В дочке она видела залог своего успешного будущего — столь красивый и очаровательный ребенок должен был вырасти в кинозвезду. Однако на воспитание дочери у нее не было ни сил, ни денег, и Норма с детства кочевала по приемным семьям. Хоть и по-разному, все они были одинаково ужасны: в одной Норму чуть не задушили подушкой, потому что она слишком сильно кричала; в другой ее силком заставляли мыться в воде, в которой уже помылись остальные члены этой немаленькой семьи. Ей вдалбливали религиозные догмы, но по-настоящему девочкой никто не занимался. Чтобы утешиться в отсутствие любви, Норма придумала себе сказку: она верила, что ее отцом является известнейший актер Кларк Гейбл. Она мечтала о встрече с «отцом» и часто развлекалась тем, что примеряла свои маленькие ручки и ножки к следам, оставленным знаменитостями на голливудской Аллее славы.
Когда Норме исполнилось семь, Глэдис впала в глубокую депрессию, сменившуюся приступами буйства. Однажды она набросилась с ножом на одну из подруг — и оказалась в сумасшедшем доме.
Женщины в ее роду были подвержены душевным расстройствам; Мэрилин Монро всю жизнь боялась, что семейная болезнь когда-нибудь настигнет и ее.
Девочку взяла на попечение подруга Глэдис — Грейс Мак-Ки. Но вскоре она вышла замуж, и Норму пришлось отдать в сиротский приют. Через два года Норму забрали домой, но однажды муж Грейс попытался изнасиловать девочку. До четырнадцати лет Норма кочевала по родственникам, пока снова не осела у тети Грейс. У нее не было ни образования, ни воспитания, ни уверенности в себе.
Однако кое-что у Нормы было: она была очень хороша собой, а ее рано оформившаяся фигура неизменно привлекала мужское внимание. Никто не мешал Норме проводить время в танцклубах и забегаловках, осваивая науку общения с противоположным полом. В шестнадцать лет в нее влюбился соседский парень Джеймс Дагерти, которому был двадцать один год. Грейс вздохнула с облегчением: ее семья переезжала на Восток, и взять с собой Норму они не могли. Перед свадьбой Грейс подарила Норме книгу «Подготовка к браку»: из нее юная невеста выяснила, что настоящая любовь придет с годами, надо только часто менять меню и рубашки.
Бракосочетание состоялось 19 июня 1942 года. Норма бросила школу и переехала к Джиму. Она не была готова к замужеству; ее хватило лишь на то, чтобы повесить над кроватью портрет Кларка Гейбла, а мужу вместо горячего ужина совать записки с объяснениями в любви. Чтобы как-то разнообразить их семейное меню, Норма сменила цвет волос, став из рыжеватой шатенки платиновой блондинкой; теперь мужчины буквально преследовали ее, чем вызывали у Джеймса припадки буйной ревности. Правда, спустя годы Джеймс признался, что у Нормы «были все задатки хорошей жены». Однако через год после свадьбы он записался в торговый флот; Норма была вынуждена пойти работать — она красила самолеты на авиазаводе. Тут-то и нашла ее судьба.
На завод забрел фотограф Дэвид Коновер, которому нужны были хорошенькие личики для армейского журнала. Норма Джин очаровала его своей свежестью и пышным бюстом; через месяц ее фото было в журнале «Янки», а еще через месяц Норма бросила работу на заводе и устроилась в фотоагентство «Голубая книга». Здесь за час позирования в купальнике ей платили больше, чем на заводе за день тяжелой работы. Улыбаясь перед объективом, Норма наконец почувствовала свою силу, поверила в то, что когда-то внушала ей мать: она может стать звездой! Уже через год снимки роскошной блондинки появились на обложках самых престижных журналов США — «Пик», «Сэр», «Лук»… Фотографии Нормы Джин неизменно привлекали внимание: на них, кроме красивого тела и задорного взгляда, было видно еще кое-что — то, что называется индивидуальностью модели. Миссис Дагерти стала приобретать известность. Недовольный растущей популярностью жены, Джеймс выдвинул ультиматум: или он, или съемки. Естественно, Норма выбрала карьеру. Получив развод, она немедленно уехала в Голливуд.
Ее намерения были просты, как взгляд младенца: Норма рассчитывала проложить себе дорогу наверх своими женскими прелестями. Сначала ей повезло: на Норму обратил внимание сам Говард Хьюз, миллионер, кинобосс и большой знаток женской красоты. В его «коллекцию» входили самые красивые женщины Америки — от Кэтрин Хепберн и Ланы Тернер до Авы Гарднер и Джейн Рассел. Норма была уверена, что вытащила счастливый билет; но никто не сказал ей, что Хьюз, во-первых, держит слово, данное женщине, только пока ему этого хочется, и, во-вторых, боится малознакомых людей. Все это Норме открылось, когда она напрасно прождала Хьюза в его же спальне. Норма была на грани отчаяния, но ее спасла конкуренция среди кинокомпаний: заметив, что Нормой уже интересуются в «РКО», принадлежащей Хьюзу, глава «ХХ век Фокс» Дарил Занук не захотел уступать Хьюзу потенциальную звезду и предложил Норме Джин Бейкер контракт статистки. Первым делом ей посоветовали изменить имя. Так 26 июля 1946 года на свет появилась Мэрилин Монро.