– Не может быть, – заметила я. – Здесь все крутится вокруг антиквариата.
– Не думаю. Здесь все крутится вокруг чего-то другого, совсем другого.
Мы сидели, глядя друг на друга.
– Алекс, если в карманах кителя Мэдди что-то было, неужели мы бы этого не заметили?
– О да, – кивнул он. – Я всегда осматриваю товар. И даже проверил, не зашили ли в него что-нибудь. В любом случае мы знаем, что в доме они не нашли того, что хотели. Иначе охота не продолжалась бы.
Я живу в достаточно скромном месте – в трехэтажном доме без всяких изысков, который стоит уже сто лет. На каждом этаже – по четыре квартиры, а во дворе есть бассейн, который поздним вечером постоянно пуст. Подлетев со стороны реки, мы опустились на посадочную площадку. Откуда-то слышалась музыка и звонкий смех, казавшиеся совершенно неуместными. В салоне было разлито мягкое сияние приборной панели.
– Ты просмотрела ту Библию? – спросил Алекс.
– Да. Там ничего не было.
– Уверена?
– Ну, каждую страницу я не проверяла.
– Позвони Сун Ли, пусть взглянет. Для надежности.
– Ладно.
– И поговори с Идой. У нее ведь комбинезон?
– Да.
– Скажи ей, пусть посмотрит в карманах. И проверит подкладку. Если что-то найдет – не важно что, – пусть сообщит нам.
Я открыла дверцу и вышла. В листве послышалось хлопанье крыльев. Алекс проводил меня до двери, удостоверившись, что я добралась до дому в целости и сохранности. Настоящий джентльмен.
– Кто мог иметь доступ к артефактам? – спросила я. – Сотрудник разведки?
Алекс плотнее запахнул пиджак – становилось холодно.
– Через пару дней после кражи я говорил с Винди. По ее словам, артефакты были под надежной охраной с тех пор, как закончила работу комиссия Тренделя. Но несколько недель назад хранилище вскрыли, чтобы провести инвентаризацию перед аукционом. Что бы они ни искали, оно должно было оказаться там после вскрытия хранилища и перед терактом. Или же в первые месяцы расследования, в тысяча триста шестьдесят пятом.
– Есть еще одна возможность, – сказала я.
Он медленно кивнул:
– Мне не хотелось говорить об этом первым.
Оставить это мог один из летевших на «Полярисе».
Позвонила Сун Ли: она пролистала Библию страницу за страницей, но там ничего не оказалось: ни вставок, ни необычных записей на полях. Затем со мной связалась Ида и заверила, что в комбинезоне ничего не спрятано.
Последней вещью, которая имела непосредственное отношение к пропавшим с «Поляриса», был экземпляр «Звездной пустыни» Пернико Хендрика, некогда принадлежавший Нэнси Уайт. У меня было немного свободного времени, так что я достала книгу и начала ее листать. В этом длинном – семьсот с лишним страниц – сочинении описывались усилия различных организаций по охране окружающей среды. Речь шла примерно о шестидесяти годах, предшествовавших публикации, – до начала четырнадцатого века.
Пометок в книге было немного. Уайт чаще всего подчеркивала фрагменты, вызывавшие у нее интерес, и ставила на полях вопросительные или восклицательные знаки. «Население – ключ ко всему, – писал Хендрик. – Пока мы не научимся контролировать рождаемость и стабилизировать экономический рост, все природоохранные действия, все попытки построить стабильную экономику, все усилия по ликвидации разногласий в обществе ни к чему не приведут». Три восклицательных знака. Далее следовал длинный ряд цитат. Несмотря на развитие технологий, люди все равно плодились слишком обильно: вряд ли кто-нибудь стал бы это отрицать. Иногда последствия оказывались минимальными – чересчур плотное движение, нехватка посадочных площадок. В иных же случаях рушились государства, свирепствовал голод, вспыхивали гражданские войны, и наблюдатели с других планет ничем не могли помочь. «Сколь бы ни был велик флот, невозможно доставить еду для миллиарда человек». В книге подробно описывались усилия по спасению вымирающих видов на всех ста планетах Конфедерации, по сохранению окружающей среды, разумному использованию ресурсов, замедлению роста населения. Говорилось о сопротивлении со стороны государства, корпораций и религиозных групп, о безразличии общественности (которая, согласно Хендрику, никогда не осознает серьезности проблемы, пока не становится слишком поздно). Он сравнивал человечество с раковой опухолью, распространяющейся по Рукаву Ориона и заражающей отдельные планеты. Снова восклицательные знаки.
От подобного чтения волосы вставали дыбом. Горячность автора порой не знала пределов. Там, где вполне можно было ограничиться одним прилагательным, он вставлял два или три.
Книга, однако, была основательно зачитана: Нэнси Уайт явно соглашалась с автором по большинству вопросов. Она постоянно спорила с ним по поводу фактов или технических подробностей, но, похоже, в главном они сходились: множество людей умерли или были навсегда ввергнуты в нищету лишь из-за того, что человечество не может или не хочет обуздать свою страсть к размножению.
Я показала книгу Алексу.
– Паникер, – сказал он. – И она, кажется, тоже.
Я уныло уставилась на книгу:
– Возможно, как раз это нам и нужно.
Он удивленно взглянул на меня:
– Не знал, что ты из этих чокнутых «зеленых».
Когда на следующий день я подлетала к слиянию рек Мелони и Наракобо, возвращаясь домой, позвонил Влад Коринский – владелец таблички с историей предыдущих полетов «Поляриса». В конечном счете, решила я, она вполне могла быть самым ценным из всех артефактов, уцелевших после взрыва. Никто не знал, где именно на корабле она находилась, но, если Мэдди придерживалась традиций, табличку следовало поместить на мостике, на видном месте. Влад был путешественником и искателем приключений. Он побывал в Хокмире, Морикалле, Хамалупе и во многих других местах, где велись археологические раскопки – как на планете, так и за ее пределами. Стены комнат в его доме были украшены фотографиями – Влад на фоне руин городов, принадлежавших полудюжине древних цивилизаций. За многие годы он основательно обгорел на солнце, на лицо наложили отпечаток ветры десятка планет.
Он занимался покупками, обновляя свое жилище, и просматривал наш каталог – нет ли чего нового на подходе?
– Вы позвонили как раз вовремя, Влад, – сказала я. – Мне случайно попался коммуникатор из Арувии. Ему четыре тысячи лет, но он в отличном состоянии. Кто-то потерял его во время сражения при Эфанте.
Мы еще немного поговорили, и Влад пообещал подумать. По голосу было ясно, что он уже клюнул на приманку. Но ему не хотелось выглядеть чересчур сговорчивым.
Влад мне нравился. Несколько раз мы ужинали вместе, в нарушение общепринятого правила: никаких личных отношений с клиентами. Алекс об этом знал и болезненно морщился при всяком упоминании имени Влада, но ничего не говорил. Видимо, он полагался на мое благоразумие или здравомыслие – virtue. Надеюсь, что не на мою добродетель.
– Как у вас дела, Чейз? – спросил Влад.
В голосе его прозвучала тревога, и я поняла, из-за чего он звонил.
– Все хорошо, – ответила я. – Спасибо.
– Рад за вас. – На лобовое стекло упало несколько дождевых капель. – Ничего не узнали про парня, который пытается украсть артефакты?
– Влад, я не говорила, что их пытаются украсть.
– Разве это не ясно?
– Пока мы не знаем в точности, что происходит. Просто хотим, чтобы вы были осторожнее.
– Ладно. Я хотел сказать, что посторонних здесь не появлялось.
– Хорошо.
– Если кого-нибудь увижу, сразу же сообщу.
Похоже, сегодня был мой вечер. Когда я вернулась домой, искин проинформировал меня, что звонит Ида Патрик.
Ида была хорошо образованной и педантичной женщиной средних лет, из тех, которых можно встретить по вечерам в клубе за игрой в ориноко и фруктовым соком. Ничто не вызывало у нее такого негодования, как неподобающее поведение. Мир представлялся ей чистым, полным света пространством, вместилищем благопристойности и добродетели – и любому, кого это не устраивало, следовало попросту подыскать себе другое место. Одно лишь мое предположение о том, что где-то бродит вор, возмутило ее до глубины души. И тем не менее она любила интригу.
– Чейз, – сказала Ида, заговорщически понизив голос, – мне звонили.
– Насчет комбинезона?
– Да, – выдохнула она.
– Кто?
– Сказал, что он историк, пишет книгу про «Полярис» и хочет узнать, можно ли взглянуть на комбинезон.
– Как его зовут?
Она сверилась с листком бумаги.
– Кирнан, – сказала она. – Кажется, Маркус.
Маркус Кирнан. Я запустила быстрый поиск.
Нашлось двое Маркусов Кирнанов – один на другой стороне планеты, другой в Тибере, в двадцати километрах от Андиквара, недалеко от того места, где жила Ида. Последний написал две популярные исторические книги о знаменитых катастрофах прошлого века. Одна, «Паллиот», была посвящена катастрофе знаменитого воздушного корабля в 1362 году: тогда, в 1362 году, погибли сто шестьдесят пять пассажиров, включая великого писателя Альберта Комбса. Другая, «Парусник», рассказывала об исчезновении Бакстера Холлина и его пассажиров, деятелей шоу-бизнеса, отправившихся в Туманное море в 1374 году и пропавших без вести. Этому Кирнану было семьдесят лет.
– Как он выглядел, Ида?
– Рыжеватые волосы, молодой, симпатичный.
– Высокий?
– Не знаю, я не видела его вживую. Судя по видео, среднего роста.
– Когда он придет?
– Завтра вечером, в семь. Он хотел зайти сегодня, но я сказала, что занята.
Мы проверили второго Маркуса Кирнана – на всякий случай. Несмотря на имя, он оказался женщиной.
Можно было просто предупредить Фенна, но Алекс хотел лично увидеть загадочного незнакомца и услышать, что тот скажет.
– Возможно, – сказал он, – мы столкнемся с чем-то таким, к чему Фенн вряд ли готов.
Ида жила неподалеку от Маргулиса, на озере Духов, в восьмидесяти километрах к западу от Андиквара, – одна, в роскошном старинном доме с окнами, выходившими на все стороны, куполообразной крышей и панорамной террасой. Восточное крыло охраняла стеклянная башня. Обстановка внутри была достаточно эклектичной – Ида собирала все, что привлекало ее взгляд. Современное кресло с раздельной спинкой соседствовало с альтезианской кушеткой и столиком из черного дерева. Я бы свой дом так не обставила, но у Иды все это казалось вполне уместным.
Алекс заранее заказал копию комбинезона, которую мы принесли с собой. Ида сравнила ее с оригиналом.
– Потрясающе! – сказала она. – Вообще не отличишь. Думаете, он ее схватит и попробует сбежать?
– Нет, – успокоил ее Алекс. – Вряд ли. Но если даже и так, не пытайтесь ему помешать.
– Он опасен?
– Наверняка нет. Впрочем, рядом будет Чейз, вам нечего бояться. – (Да уж, конечно!) – А я спрячусь за занавеской. Главное, что вам следует знать: он не тот, за кого себя выдает.
– Вы уверены?
– Скажем так: если это тот, о ком мы думаем, он использует разные имена всякий раз, когда мы о нем слышим.
Алекс предложил, чтобы Ида велела искину записать весь разговор на видео. Мы решили, что Алекс не станет показываться. Посетитель мог его узнать – все-таки Алекс был публичной фигурой. Мне предстояло остаться наедине с Идой, что, впрочем, вполне меня устраивало.
Иду, похоже, мучили сомнения.
– Что, по-вашему, он станет делать?
– Думаю, взглянет на комбинезон, выразит свое восхищение и, возможно, предложит его продать.
– И что мне в таком случае отвечать? – Судя по голосу Иды, она уже полностью прониклась духом происходящего.
– Поблагодарите его, – немного подумав, ответил Алекс, – но откажитесь. Комбинезон не продается.
– Хорошо.
Мы прошли в кабинет и открыли стеклянный шкаф, где Ида хранила комбинезон Мэдди. Как и у нас в офисе, отчетливо было видно написанное по трафарету имя. Ида вынула комбинезон и заменила копией, расправив ее так же аккуратно, как оригинал, затем тщательно сложила одеяние и убрала в ящик, под стеганое одеяло.
– Знаете, я даже разочарована, что вы не думаете, будто он схватит его и убежит.
– Прошу прощения, – сказал Алекс. – Может, нам удастся его убедить…
– Если что, – продолжала Ида, – у меня есть звуковой парализатор.
– Но ведь это, кажется, незаконно?
Ее искин мог свалить незваного гостя с ног направленным акустическим ударом, который часто оказывался смертельным: в этом случае владельцу предъявлялось обвинение в убийстве.
– Если возникнут проблемы, – сказала Ида, – я предпочту отвечать перед судом.
Маркус Кирнан опустился на посадочную площадку ровно в семь, в скромном сером «тандерболте» трехлетней давности. Молодые люди, видевшие, как наши вещи сбросили в реку, не смогли как следует рассмотреть скиммер из-за темноты, но говорили, что он был серым.
Я смотрела, как открывается люк кабины и наш гость буквально выпрыгивает наружу. Окинув взглядом ухоженную местность и озеро, он направился к дому по вымощенной кирпичом дорожке.
Вернувшись в гостиную, мы с Идой уселись под картиной художника, о котором я никогда не слышала. Алекс укрылся за занавеской. Искин по имени Генри объявил о прибытии доктора Кирнана. Ида велела впустить его, входная дверь открылась, и мы услышали шаги. Обменявшись несколькими фразами с искином, Кирнан вошел в комнату.
Он оказался ниже меня ростом. Вообще-то, я выше многих мужчин, но Кирнан не доставал мне даже до ушей. Этот опрятный и, казалось, законопослушный человек всем своим видом внушал доверие. Я сперва подумала, что мы ошиблись и это вовсе не тот, кого мы ищем. Но потом я вспомнила, как мне понравился маджа.
Кирнан кого-то мне напоминал, но я не могла понять, кого именно. На лице его сияла чистосердечная улыбка. Дружелюбно глядевшие зеленые глаза были посажены чуть шире обычного.
– Добрый вечер, госпожа Патрик, – сказал он. – Очень приятный дом.
Ида протянула руку:
– Спасибо, доктор. Чейз, это доктор Кирнан. Доктор, это Чейз Колпат, моя гостья.
Поклонившись, он улыбнулся и сказал, что ему очень приятно познакомиться сразу с двумя такими красивыми женщинами. Можете представить себе, как я отреагировала на это. И еще мне вспомнилась конференция поклонников «Поляриса». Он точно был там – но на каком мероприятии?
Пожав друг другу руки, мы сели. Ида принесла чай, и Кирнан спросил меня, чем я занимаюсь.
– Я пилот сверхсветовых кораблей, – ответила я, решив, что о моем отношении к антиквариату лучше не упоминать.
– В самом деле? – восхищенно спросил он. – Значит, вы облетели всю Конфедерацию?
Я сразу же поняла, что он переиграл меня, но это мало помогло – я начала перечислять названия всевозможных портов захода, пытаясь произвести на него впечатление. Алекс наверняка ухмылялся за занавеской, но я уже не могла удержаться. А когда Кирнан кивнул и сказал: «Да, я там был. Прекрасные места. Вы видели долину Лоци и Великие водопады?» – я начала понимать, что между нами устанавливается некая связь.
Я вовсе не хочу сказать, что меня сводит с ума каждый молодой мужчина приятной внешности, с которым я сталкиваюсь по жизни. Но в Кирнане действительно было что-то привлекательное – теплый взгляд, обаятельная улыбка, внимание к собеседнику.
– Расскажите про вашу книгу, – сказала Ида, на которую он произвел не меньшее впечатление. Всем своим видом она словно говорила: «Да этот милый юноша просто душка, он не может причинить вреда».
– Я назову ее «Полярис», – ответил он. – Я взял интервью у ста с лишним людей, которые имели отношение к кораблю.
– И у вас есть теория, объясняющая, что с ним случилось? – спросила она.
Кирнан слегка смутился:
– У каждого своя теория, Ида. Вы не против, если я буду называть вас так?
– Конечно, Маркус.
– На самом деле моя книга – не о том, что произошло.
– А о чем?
– Собственно, я изучал политические и социальные последствия случившегося. Знаете ли вы о том, что за восемь лет, прошедшие после инцидента, военные расходы выросли на двенадцать процентов? О том, что посещаемость религиозных церемоний по всей планете за последующие полгода увеличилась почти на четверть? Двадцать пять процентов от трех миллиардов – это много.
– Несомненно.
– По всей Конфедерации статистика примерно такая же.
– Но это не обязательно связано с «Полярисом», – заметила я.
– Вряд ли стоит сомневаться, Чейз, что все это – реакция на случившееся с «Полярисом». Общественные настроения в тот период сильно изменились: на этот счет есть множество документов. Люди начали запасаться едой и снаряжением, чтобы выжить. Резко выросли продажи личного оружия всех видов, как будто атаку инопланетных обладателей передовых технологий можно отразить с помощью скремблера. – Губы его слегка изогнулись в улыбке, но в ней чувствовалась грусть. – Катастрофа затронула даже «немых», хотя и в меньшей степени. Конечно, некоторые последствия были кратковременными, но и сегодня корабли, покидающие границы исследованного космоса, имеют на борту небольшой арсенал.
Беседа затянулась почти на полтора часа. Наконец Ида извинилась за то, что мы отнимаем у него столько времени: ведь ему наверняка хочется взглянуть на комбинезон.
– Для меня это немалое удовольствие, милые дамы, – ответил он. – Но вообще-то, я хотел бы на него взглянуть, если вы позволите.
Мы встали и направились в кабинет. Алекс должен был наблюдать за оставшейся частью шоу на экране монитора. Если что, он готов был выскочить из соседней комнаты, но пока все вроде было под контролем.
Мы прошли по длинному центральному коридору – Ида впереди, Кирнан сзади. Стены коридора украшали оригиналы картин – в основном пейзажи. Кирнан дважды останавливался, восхищаясь мастерством художников и хваля Иду за ее вкус. Похоже, его осведомленность сразила Иду наповал.
Наконец мы дошли до кабинета, и Ида велела Генри открыть шкаф.
– Вы храните его здесь, в этой комнате? – спросил Кирнан. – Я думал, он в какой-нибудь сокровищнице.
Конечно, он шутил, но в этих словах слышалось вполне серьезное предупреждение: «Он очень ценен. Берегите его. Вокруг столько беспринципных людей».
– О, ему ничто не угрожает, Маркус.