Корнилов собирался спуститься в ложбину на ногах, но сразу поскользнулся и полетел вниз кубарем. Когда попытался подняться, то увидел перед собой ствол «калаша».
– Юрка, ты? Или я ошибаюсь? Вставай-вставай. Не ожидал я, что удастся взять в плен такую пташку.
– Еще не взял!
Корнилов ударил Еронова ногой в колено. Тот качнулся. Ствол чуть отклонился. Юрий воспользовался этим и откатился в сторону. Пули впились в землю. Дракон выругался, но стрелять больше не стал. Ударил Корнилова прикладом автомата между лопаток.
– Нравится, Юрец?! Совсем как в прежние времена! Эх, молодость, молодость!
Юрий перевернулся на спину, а Дракон уселся на него сверху и придавил автоматом шею Корнилова.
– Не стану… тебя кончать, – натужно сипел он. – Ты нам… еще пригодишься. Живой… но не слишком здоровый.
Еронов слишком рано уверился в своей победе. Руки Юрия оказались свободными. Он шарил ими по земле. Камень, палка, хоть что-нибудь… Пальцы наткнулись на что-то твердое. Мать честная! Это был потерянный при падении «тэтэшник»!
Дракон все продолжал упражняться в своих угрозах, когда грохнул выстрел, опрокинувший его на спину.
– О, черт! Живот…
Юрий встал, вырвал у Еронова автомат.
– Ну, и кто кого взял в плен?
– Помоги мне, Корнилов. Перевяжи, останови кровь. Я сдаюсь!
Корнилов успел увидеть в руке Николая нож с окровавленным лезвием в самый последний момент. Отвлекая противника бормотанием о сдаче в плен, Дракон резко вскинул руку, но Корнилову повезло – нож пролетел совсем рядом и воткнулся в склон холма по самую рукоять. Еронов промахнулся лишь потому, что метал из положения лежа. Юрий нажал на курок. Дракон дернулся. Из аккуратного отверстия в защитном комбинезоне на груди вытек багровый ручеек крови.
– Я, Николаша, пленных не беру…
Покончив с Драконом, Корнилов обыскал его разгрузочный жилет. Два полных рожка к «калашу» и граната. Отличные трофеи! Юрий взобрался по склону ложбины. Ему казалось, что коробцовские уже совсем рядом, но те не очень-то далеко ушли от опушки леса. Поединок с Ероновым лишь казался долгим, на самом деле он занял каких-то пару минут. И все-таки бой придется начинать в одиночку.
Корнилов залег за первым подходящим холмиком. Справа от себя положил гранату и запасной рожок. Перезарядил автомат. Позиция готова. Он должен продержаться пять, от силы – десять минут. Единственная проблема в том, что врагов слишком много. Юрий вспомнил о бинокле. «Ну-с, господин Коробцов, какие сюрпризы вы нам приготовили?»
А сюрпризы имелись. Если бойцы в серых комбинезонах и противогазах были вооружены, то впереди остальных, почему-то не пригибаясь, шли люди без противогазов и защитных костюмов. К тому же у них не было оружия! Что за ерунда? Откуда взялись эти камикадзе? Посмотрев на странных людей еще раз, Юрий понял, в чем дело. Все как один лысые и бледнокожие, камикадзе не были людьми. Впереди войска Коробцова шли мутанты. Почти как штрафбат в сопровождении заградотряда. Слухи оказались правдой, а Коробцов – сволочью.
И что теперь? Стрелять по мутантам, рассматривая их как союзников врага? Не пойдет. Союзников не гонят на убой, как скот. Выходит, по мутантам стрелять нельзя. О гранате тоже можно забыть.
Однако бездействовать Корнилов не собирался. Он поймал в прицел солдата, который шел в наступление прямо за мутантами. Выстрел. Солдат качнулся и рухнул навзничь. Юрий сменил позицию, чтобы создать у коробцовских иллюзию того, что им противостоит не один человек. Ба-а-х! Пуля заставила второго солдата завертеться волчком. Опять смена позиции и… Выстрелить в третий раз Юрий не успел – наступавшие залегли и открыли ответный огонь. Они палили беспорядочно, но так слаженно, что Корнилову показалось, будто над его головой разверзся ад. Длилось все это минуту или две.
Отряхнувшись от комьев грязи, Юрий, наконец, осмелился высунуться и тихо выругался. Воинство Коробцова стреляло не только по нему. Пятеро мутантов неподвижно лежали на земле. Таким был ответ на то, что он пощадил безоружных. Зато теперь в ряду мутантов появилась брешь.
Корнилов выдернул чеку и приподнялся, чтобы метнуть гранату, но тут его лодыжку пронзила острая боль. Юрий инстинктивно разжал ладонь. Граната выпала. Обернувшись, Корнилов увидел искаженное яростью, смертельно бледное лицо Дракона и нож в своей ноге.
Еронов все еще не умер. Снял противогаз, понимая, что жить ему остается считанные минуты. И минуты эти решил использовать по максимуму.
Юрий спешил отползти от гребня холма, а Дракон, сам того не понимая, помогал ему в этом – тащил вниз за ноги. Громыхнул взрыв.
Корнилов почувствовал, как непреодолимая сила подняла его тело в воздух с такой легкостью, словно он ничего не весил. Потом ударила о землю. И наступила ночь.
Юрий парил во мраке вместе с Драконом. Легкий, как перышко, он никак не мог свыкнуться с ощущением невесомости и научиться управлять этим полетом. Еронов же пытался добраться до врага. Изо всех сил молотил ногами и руками по воздуху, тянулся к Корнилову, оскалив зубы, жаждая добраться до его горла, но постоянно промахивался.
Изогнувшись, Юрий выдернул нож из своей лодыжки, и когда Дракон подплыл к нему в очередной раз, полоснул его по лицу. Лезвие рассекло багровые бугры на изуродованной щеке Еронова. Брызги крови обрели форму шариков и закружились в ночи вместе с людьми. Корнилов начал приноравливаться к невесомости и сумел нанести еще один удар. Нож раскроил комбинезон Дракона. Тот завопил. Беззвучно. Попытался скрыться во мраке, но Юрий нагнал его, схватил за руку, развернул лицом к себе и несколько раз воткнул лезвие в грудь.
– Когда же ты сдохнешь?!
Вопрос немного запоздал. Лицо Еронова сделалось неподвижным. Кровь, фонтаном бившая из ран на его груди, была черной. Ее поток принимал причудливые формы и обволакивал Дракона, как саван. И вот Еронов оказался облепленным черной, густой и тягучей жидкостью с ног до головы. Тело его изменило свою форму, трансформируясь в конус с шаром и пикой на верхушке. Дракон превратился в шахматного короля высотой в человеческий рост.
– Вы читали Гилберта Честертона? – поинтересовался король голосом Хилы.
– Прочту, когда появится время, – почему-то пообещал Юрий.
– «Злой рок семьи Дарнуэй» – презанимательнейшее произведение.
Голос короля изменился, и Корнилов сразу его узнал. Максимыч. Конечно же, он. Теперь у короля было и лицо доцента-историка. Он опять что-то говорил, но темнота впитывала все звуки, поглощала их.
– Я ничего не слышу!
Черный шахматный король с лицом Максимыча продолжал шевелить губами и, кувыркаясь, уплывал во мрак. Корнилов пытался нагнать его, в надежде услышать что-то очень важное, но ощущение невесомости пропало. Тело обрело вес, а мрак рассекли яркие полоски света. Прямо перед собой Юрий увидел ребристую рукоятку десантного ножа. Он торчал из груди Дракона. Теперь уже точно мертвого.
Корнилов встал. Земля раскачивалась, как батут. Болела нога и слегка подташнивало. «Контузия. Скоро пройдет. А пока надо отыскать автомат».
Юрий посмотрел на вспаханный взрывом гребень холма, но вместо своего «калаша» увидел человека в сером комбинезоне. Корбцовские добрались до ложбины.
Человек наверху вскинул автомат, прицелился в Корнилова и… вдруг кубарем покатился вниз. Прямо к ногам Юрия. Корнилов не понимал, что произошло, пока не обернулся. С противоположной стороны появились ребята из Жуковки. Один офицер подбежал к Юрию. Что-то сказал.
– Я не слышу, громче!
Офицер опять заговорил. Корнилов начал разбирать отдельные слова, но до полного понимания дело пока не дошло.
– Громче, черт бы тебя побрал! Я контужен!
– Мы нашли вас, командир!
– Поздравляю, – Юрий с облегчением вздохнул. – Мне нужен автомат.
– А может… Я к тому, что видок у вас неважный. Вот и нога…
– Мне нужен автомат! – повысил голос Корнилов. – Мы должны отогнать врага к лесу!
– Так точно!
– Остальные группы вышли на исходные?
– Так точно!
– Атакуем после огневой подготовки, – Юрий поднял с земли брошенный Драконом обруч и на всякий случай прицепил к своему поясному ремню. – Коробцов гонит впереди безоружных мутантов. Передать всем, чтоб в них не стреляли. Эти парни вмешались в наши игры не по своей воле.
– Есть передать!
– Ну, а если есть, почему стоишь? – Корнилов взял у офицера автомат. – Ноги в руки. Действуй!
Глава 17 Трупоеды
– А-а-а-х… Ш-ш-ш… Ах…
Звуки доносились отовсюду и ниоткуда. Так, наверное, и должно быть. Именно такие звуки должны издавать души тех, кто не может упокоиться. Было слишком много смертей. Кому-то посчастливилось определиться, занять свои места в раю и аду до того, как Катаклизм уничтожил все места, в которые души могли отправиться после смерти. В итоге Земля оказалась перенаселена мертвыми. Они начали скапливаться в определенных местах. Каких? Кто знает? Там, где им больше нравилось. Одни ушли в Метро, чтобы пугать его обитателей. Другие остались на поверхности.
После Катаклизма люди тоже погибали. Не так много, но все же… А поскольку тепленьких местечек, именуемых раем и адом, больше не существовало в принципе, перенаселение продолжилось. И продолжается по сей день.
– Ш-ш-ш… Ах-ах… Ш-ш-ш…
«Интересная теория, Томский. Но сейчас тебе стоит на время завязать с построением своих блестящих умозаключений и сосредоточиться на том, чтобы добраться до «вездехода». Всего-то каких-нибудь двадцать метров. Пройди их, сядь в машину и на всех парах убирайся подальше от шепотов и вздохов. Или ты собираешься стоять здесь столбом и прислушиваться к стенаниям мертвых? Дело, конечно, твое, но поспешить стоило бы…»
– Посмешишь – людей насмешишь, – буркнул Толик себе под нос.
Он сделал еще один шаг в направлении «вездехода». Потом еще один. И еще.
Чувствовал себя так, словно идет не по асфальтированному двору, а по болоту, где каждая кочка качается под ногами и норовит освободиться, сбросив тебя в трясину. Или как акробат, у которого отобрали шест и вытолкали на канат.
Еще пара шагов. Палец Томского лежал на спусковом крючке автомата – на тот случай, если мертвецам вздумается перейти от стонов и шепотов к активным действиям. И тут Анатолий поймал себя на мысли, что больше не слышит шепотов и стонов. Над двором повисла гробовая (а как же иначе?) тишина.
Неужели призраки «Матросской тишины» испугались смельчака, посмевшего вторгнуться в их владения? Еще шаг…
– Йе-кхе-кхе-е-е!!!
Томский подпрыгнул от неожиданности и едва не выпустил очередь по стене из красного кирпича. Вовремя сообразил, что источник звука находился у него за спиной. Кашель. Приглушенный звуком противогаза кашель. Кто-то кашлянул. Только и всего. Толик оглянулся. Один из его спутников продолжал кашлять. Да так, что согнулся пополам. Остальные смотрели на него.
Толик прикусил губу. Вот оно. Началось. Он отобрал в отряд самых здоровых. Так думал. Но оказалось, что болезнь они унесли с собой. Скольких успел заразить этот парень? Или противогазы не позволили бронхиту мутантов распространиться?
Не время рассуждать! Томский двинулся к вездеходу обычным шагом.
– Ш-ш-ш. Шух!
Звук уже не походил на шепоты и вздохи, которые Толик слышал раньше. Темное пятно на щеке мертвого япончика вздулось и лопнуло с противным треском. Из темного отверстия высунулось что-то красное. Поначалу Томский решил, что видит плоть мертвеца. Ошибся. Красное шевельнулось. Толик различил две черные бусинки глаз и тонкие отростки над ними. Глаза и усы насекомого. Существо показалось полностью. Тело его, длиной сантиметров в восемь, состояло из трех красных сегментов. Шесть суставчатых мохнатых лап. Муравей. Мутант-трупоед, поселившийся внутри мертвеца. Приятных ассоциаций пожиратель мертвой плоти не вызывал, но Томскому доводилось видеть кое-что и пострашнее.
Красный муравей спустился на асфальт и замер. Лишь немного подрагивали его усики-антенны. Сначала Анатолий собирался раздавить трупоеда сапогом, но потом решил, что марать обувь не стоит. Время такое. Каждый добывает себе пропитание, как умеет…
Муравей сдвинулся и засеменил к Томскому. Попытка его обойти успехом не увенчалась. Насекомое попыталось взобраться человеку на ногу. Толик оттолкнул муравья сапогом, но тот попер на рожон. Пришлось-таки его раздавить. Хруп! Томский вытер подошву «берца» об асфальт. Обернулся, чтобы позвать остальных. И тут… Шлоп! Шлоп! Шлоп!
Одежда на мертвецах зашевелилась. Открытые участки их кожи лопались, выпуская наружу красных муравьев разных размеров. Насекомые выползали не только из трупов. Они вылезали на поверхность через трещины в асфальте. Ткань на трупах разорвалась, а сами они развалились на куски. Толик заметил, что части трупов сделались твердыми, как фарфор, из-за покрывавшего их изнутри белого налета. Мертвые тела оказались своеобразными контейнерами, набитыми красными муравьями. Теперь их размер уже не имел значения. Дело было в количестве. Муравьиная армия стремительно окружала Томского.
Тайна шепотов и вздохов была раскрыта. Призраков не существовало. Это красные твари шуршали внутри трупов, издавая своеобразные звуки. Однако легче от этого Толику не стало. Он понял, как погибли япончики, и не собирался становиться очередной жертвой плотоядных насекомых. Автоматная очередь сделала брешь в одном рукаве муравьиной реки. Через мгновение муравьи заполнили разрыв, но Томский успел добежать до «вездехода» и взобрался на сиденье.
Так. Теперь бы только понять, как заводится чертова колымага, и успеть запустить двигатель. Томский поискал взглядом что-нибудь похожее на ключ зажигания. Ни следа. Ага! Наклонившись, он увидел два оголенных провода прямо под рулевым колесом. Соединил их. Треск. Фонтанчик синих искр. Р-р-р! Издав это короткое рычание, двигатель заглох. В тишине слышалось только шуршание муравьиных лапок. Маленькие красные монстры ловко ползли вверх по шинам, цепляясь за выемки протекторов.
– Коля! Огонь! Не позволяйте им добраться до меня! Только машину не зацепите!
Под грохот автоматных очередей Томский стряхнул с ноги первого, самого проворного муравья и вновь соединил провода. Р-р-р-р! У-у-р-р! У-у-у!
Двигатель запустился. Томский забросил автомат на спину, сжал рулевое колесо обеими руками. Раздавил ногой второго муравья и выжал сцепление. «Вездеход» сдвинулся с места.
Пальба по муравьям оказалась малоэффективной – мишени были слишком маленькими и очень подвижными, к тому же место погибших насекомых тут же занимали новые. Носов с дружками молотили из пушки по воробьям. И все-таки стрельба давала хоть какой-то шанс выбраться живыми из передряги.
В обычных условиях Томскому потребовалось бы время, чтобы освоить вождение новой техники, но сейчас обучение вынужденно сократилось до минимума. Подбадриваемый хрустом муравьев под колесами, Анатолий вертел баранку, пытаясь приноровиться к вездеходу. Машинка оказалась норовистой. Первый круг, который удалось описать по двору, получился таким длинным, что «вездеход» едва не врезался в стену. Второй круг удался лучше, и Толик наконец направил машину к двери. К этому времени асфальта двора уже не было видно. Живые муравьи ползли по красной каше из трупов своих собратьев.
– На ходу! – крикнул Томский. – Прыгайте на ходу!
Носов с Шестерой на плече бросился к «вездеходу» первым и сразу поскользнулся в муравьиной куче. Обычный человек обязательно шлепнулся бы, но Коля успел опереться на приклад автомата, а уже через мгновение повис на машине, накрепко вцепившись в спинку кровати. Следом за ним на «вездеход» позапрыгивали остальные. Лишь один солдат замешкался, чтобы сбросить с плеча муравья.
Томский направил машину на ворота. Только таран. Если они остановятся и станут разматывать проволоку, то все усилия пойдут прахом. Япончики были заживо съедены красными муравьями потому, что замешкались.
Решетчатые створки не выглядели слишком прочными, но когда до ворот оставались считанные метры, Толик начал сомневаться в том, что выбраться со двора удастся с первого раза.
От удара «вездеход» вздрогнул. На мгновение показалось, что не ворота, а машина развалится на куски. К счастью, все обошлось. Правая створка поддалась первой. Ее крепления с хрустом выскочили из кирпичной стены. «Вездеход» угрожающе накренился, но все же выкатился на улицу. Ворота качнулись и рухнули на машину, сбив сидевшего позади солдата. Он упал на асфальт у ворот. Толик надавил на педаль тормоза. «Вездеход» тряхнуло так, что люди лишь чудом на нем удержались. Была еще надежда, что упавший найдет в себе силы встать на ноги, однако он был оглушен ударом и оставался недвижим. Томский дернул за рычаг, дав задний ход, но было слишком поздно – за дело взялись муравьи. В мгновение ока лежащий был облеплен насекомыми с ног до головы. Солдат задергался. Тело его, казалось, впитывало красную шевелящуюся массу. А еще через несколько секунд все муравьи были внутри. Человек продолжал шевелиться, но это было уже следствием передвижения пожиравших его плоть муравьев.
Томскому оставалось лишь до упора надавить педаль газа. «Вездеход», окутанный сизым облаком выхлопных газов, рванулся вперед.
Анатолий был целиком сосредоточен на дороге и лишь краем глаза успел заметить, как два япончика, выскочившие из дверей здания, упали, прошитые автоматными очередями. Стрелял Носов, который, как всегда, был начеку.
Улица, по которой они ехали, оказалась своего рода автобаном образца две тысячи тридцать третьего года. Ржавые, искореженные остовы автомобилей, упавшие фонари и ямы, конечно, присутствовали, однако место для проезда машины находилось. По всей видимости, судьба посчитала, что испытаний, выпавших на долю маленького отряда, вполне достаточно, и предоставила Томскому небольшую передышку.
«Матросская тишина» осталась далеко позади. Толик понял, что гонит «вездеход» слишком быстро, и сбавил скорость. Чтобы там ни считала судьба, а испытывать ее не стоит. В любой момент можно врезаться в какую-нибудь из рухнувших дорожных конструкций или сверзиться в яму, которая окажется больше, чем остальные. К тому же не помешает сориентироваться. Ехать ведь можно и совсем не в ту сторону. Томский еще раз сбавил ход, поднял руку и взглянул на компас. Вовремя. Чтобы не отклониться от нужного направления, требовалось свернуть.