— Ну прости, пожалуйста. — Валера заметно сник. — Поделишься?
— Сначала ты.
— У меня ничего интересного. Как ты и предполагала, разговор с родственниками Геллера ничего не дал. Я зашел на работу, пообщался с твоими ребятами. Они сказали мне, что надо попытаться найти связь между Бочаровым, Родионовым и Косимовым. Попробовал заняться этим вопросом, но безрезультатно. Полный ноль. Ни-че-го. Ничегошеньки.
— Очень мило.
— Кстати, я побывал в загсе, в котором был зарегистрирован брак Сергея и Элеоноры. Никакого брачного контракта они не составляли. Посему процедура стандартная. Если нет других наследников, в случае смерти мужа все имущество переходит к жене и наоборот. При разводе совместно нажитое имущество делится поровну между обоими супругами. Такое вот кино. А что у тебя?
— У меня не кино, а бразильский какой-то сериал, — вздохнув, ответила я, и, не вдаваясь в незначительные подробности, рассказала мужчинам о событиях сегодняшнего дня.
— Сильна, мать! — с нескрываемым восхищением заметил Валера. — И что ты обо всем этом думаешь?
— Я уж и не представляю, что и думать. Сумасшедший дом какой-то! Но знаешь, тем не менее, Игорь Эдуардович показался мне очень убедительным. Я даже пообещала ему найти истинного убийцу сына и попытаться спасти Стаса, если тот действительно невиновен.
— А по-моему, ты слишком наивная и не в меру добрая. Слишком много всяких совпадений. Посуди сама: Бессметнов переоформляет свой банк на некоего человека. Допустим, он полагает, что это его брат, хотя версия с шантажом кажется мне более вероятной. А через некоторое время после этого умирает от сердечного приступа, на поверку оказавшегося отравлением. Точно так же погибает юрист, помогавший ему с оформлением документов.
— Я знаю все это не хуже тебя и слышала уже раз десять.
— Не мешай. Я пытаюсь рассуждать логически, чтобы доказать тебе несостоятельность твоих измышлений, основанных исключительно на эмоциях.
— Ну, попробуй.
— Итак. Буквально за несколько дней до гибели мужа его жена соглашается на участие в телепередаче, на которую не является. Затем выясняется, что дружок мужа — пи… м-м-м… пикантная штучка нетрадиционной ориентации, влюбленная в своего благодетеля. Дальше интереснее. Объявляется папаша покойного, по совместительству являющийся папочкой предполагаемого убийцы. Разве не весело? При этом вдовушка поначалу до смерти пугается, а потом отправляется с человеком, которого видит первый раз в жизни, на кладбище рыдать на могиле своего супруга и его сына.
— И что из всего этого следует?
— То, что все трое, скорей всего, одна шайка и действуют по предварительному сговору, — подытожил Володя.
— Умница, Лебедев! — щелкнул пальцами Гурьев. — Вот что значит аналитический склад ума. А тебе, Ириша, не кажется странным, что так называемые братцы абсолютно между собой не похожи, ни внешне, ни по характеру. Сергей был брюнетом, Стас — блондин. Характеру Сергея могли позавидовать римские диктаторы, Стас — предпочитающий мальчиков рохля. Список можно продолжить.
— Тогда почему они этот спектакль перед нами, а не перед ментами разыгрывают?
— Ну это уже другой вопрос. Может быть, просто заигрались. А может быть, и так, что нам в их сценарии отведена вполне определенная роль. Давай вспомним, с чего все началось. Лера встретила подругу, которую долго не видела. Встретила случайно. Или якобы случайно. Они разговорились, та рассказала ей о проблемах с мужем, и Лера пригласила ее в вашу передачу. Подруга поломалась, заодно продемонстрировала вам суровый характер своего супружника.
— Ты хочешь сказать, что Элеонора знала о том, что Сергей вернется, и специально пригласила нас на это время?
— Вполне даже вероятно. Она же жена и должна знать привычки и распорядок дня своего мужа. Одним словом, покапризничала, но на участие в передаче согласилась. Потом происходит несчастный случай с Сергеем. Элла не приезжает, зато ты наносишь ей визит вежливости и узнаешь о случившемся. Потом всплывает Стас, потом папа, и сюжет закручивается так лихо, что голливудским сценаристам впору обрыдаться. Понимаешь, к чему я клоню?
— Пока нет.
— Все просто. По их плану мы должны были проникнуться сочувствием и жалостью к семейной драме и тяжелой судьбе каждого из ее участников. И план этот удался на славу, по крайней мере, с тобой.
— И какой же им толк от моего сочувствия? К делу его не пришьешь.
— Ошибаешься. Ты можешь оказать воздействие на сотрудников милиции и невольно повлиять на ход расследования. Ты представитель прессы, притом пользующийся известностью и популярностью. Если этой компании удастся втереться тебе в доверие и заручиться твоей поддержкой… это будет сильное подспорье.
— По-моему, все это просто сказки. Посуди сам, если против них найдутся улики, никакое мое поручительство ни Стаса, ни Эллочку не спасет. Разве не так?
— Но ведь улик нет. Они об этом заранее позаботились. Единственная зацепка — отсутствие алиби у Станислава Игоревича. Но и это подтверждает прекрасную продуманность плана. Эдакий невинный страдалец. Думаю, ему не составило бы особых трудов обеспечить себе какого-нибудь мальчика на ночь, заплатить ему денег, слава богу, в этом недостатка нет, и попросить сказать милиции, что все это время они были вместе. Однако он этого не делает. Почему? Потому что в таком разе сразу стало бы ясно, что люди позаботились о своем тыле. Алиби? Разумеется, у меня есть алиби. Вот свидетель, хотите — будут два свидетеля, три, четыре и так далее. А так вполне естественное развитие событий. Человек спокойно спит дома, а в это время убивают его друга. Естественно, он даже не догадывался о том, что с Сергеем может произойти такое несчастье, поэтому обеспечиванием себе алиби, извините, не озаботился.
— Допустим. Хотя, на мой взгляд, риск слишком велик. Милиция может оказаться не такой сообразительной. Алиби нет, мотив есть — иди под суд. Но, насколько я поняла, ты полагаешь, что они не родственники?
— Не знаю. — Валерка несколько скис. — Может, да, а может, и нет.
— Послушай, ну если Игорь Эдуардович на самом деле не является отцом ни Сергея, ни Стаса, это можно очень легко доказать. Например, при помощи медицинской экспертизы. Это же элементарно. Зачем такая глупая ложь?
— Возможно, твой Игорь Эдуардович отец только одного из наших героев.
— Вообще-то у него с Сергеем есть сходство. Но не может же быть такого, чтобы он потворствовал убийству собственного сына или покрывал его убийцу!
— Как знать? Деньги творят страшное с людьми.
— Он показался мне человеком вполне обеспеченным и довольным своим финансовым положением.
— Чем больше имеешь, тем больше хочется. Он, конечно, рассказал тебе красивую трогательную историю, но кто знает, что было на самом деле и что за кошка между ними пробежала. Иногда самые близкие родственники бывают самыми заклятыми врагами. Homo homini, как известно, друг, товарищ и брат.
— Все это совсем уж не по-человечески!..
— А жизнь вообще неприглядная штука. Ты вот изо дня в день наслаждаешься своим «Женским счастьем», а я в криминалке такого понасмотрелся — уши холодеют.
— Все это выше моего понимания. — Мне действительно начало казаться, что я тупая, наивная, совершенно не разбирающаяся в людях дура, да и усталость сказывалась. К тому же, судя по самочувствию, у меня опять начала подниматься температура. — Знаешь, Валера, давай оставим эту приятную тему на потом. У меня завтра, по-видимому, будет тяжелый день, а я ощущаю себя ни на что не способной развалиной. Надо срочно поправлять здоровье и готовиться к ударному труду. Думаю, и тебе о работе вспомнить не мешало бы.
— Ладно. Может, когда ты немного остынешь, я имею в виду температуру, ты согласишься, что мои наблюдения и умозаключения имеют под собой более чем реальную почву.
— Все может быть. Но сегодня я уже не в состоянии работать головой.
Зазвонил телефон. Володя снял трубку и почти сразу же протянул ее мне.
— Это тебя.
Звонила Элла.
— Ирина Анатольевна? Добрый вечер. Надеюсь, я не поздно. Со мной все в порядке.
— А Игорь Эдуардович?
— Он уехал. Проводил меня и поехал к себе. Я предложила ему пожить в нашем доме, но он отказался. Сказал, что это не слишком удобно. К тому же он уже снял номер в гостинице «Словакия». Сказал, что хочет побыть один, все обдумать и решить, как помочь Стасу. Знаете, он оказался очень приятным человеком. И он искренне сожалеет, что его взаимоотношения с Сережей не сложились. Винит во всем себя. Даже в его смерти. Говорит, что, если бы он не бросил сына, его судьба могла бы сложиться совсем по-иному. Игорь Эдуардович почему-то уверен, что Сережа погиб из-за денег… ну то есть из-за своего дела. Может быть, Сережа ссудил кому-то большую сумму или дал в долг, а отдавать деньги не захотели? Вот и решили, что проще и дешевле будет от него избавиться.
— Думаю, это вполне возможно, Элла, — немного растерянно ответила я. — Но вы ведь раньше об убийстве и мысли допускать не хотели.
— Страшно в это верить, но Игорь Эдуардович убедил меня в том, что, во-первых, у Сережи была очень опасная работа, а во-вторых, он просто не мог умереть от сердечного приступа. Ведь Игорь Эдуардович отец, ему ли не знать.
— Ну да… конечно. — Убедил, значит, однако я сочла неуместным высказывать Элеоноре свое мнение насчет нелепости ее фразы. — Надеюсь, если не мы, то милиция во всем разберется. Но я очень рада, что в трудную минуту нашелся человек, готовый понять вас и оказать поддержку.
— Спасибо вам. Пожалуйста, звоните, если что-то узнаете.
— Обязательно. До встречи.
— Всего доброго.
— Элеонора, — сказала я мальчикам, вешая трубку. — Кажется, она подружилась со своим благоприобретенным свекром.
— Ну вот! — радостно воскликнул Валера. — А я тебе о чем говорю?! Разве это не подозрительно? Девушка первый раз в жизни видит человека и тут же находит с ним общий язык. И это при том, что муж ее об отце даже вспоминать не хотел.
— Валера, а ты слышал когда-нибудь о том, что общее горе сближает людей? Они оба потеряли дорогого для них человека.
— Ты еще о Стасике вспомни. Так и вижу, как эта троица сидит обнявшись и горько рыдает над портретом покойного. Вдова, разгуливающая в пикантном шелковом халатике с рюшечками, братишка голубых кровей, распивающий коньяк с незнакомыми людьми, и исландский папа, бросивший сына-подростка с умирающей матерью. И все относятся друг к другу с нежной любовью и трогательной заботой. Высокие, высокие отношения!
— Злой ты, Валера, недобрый.
— Я не злой, я — объективный. Ну да это мы еще успеем обсудить, а пока разрешите откланяться. — Валера потянулся и встал. — Поправляйся и не вешай носа.
— Спасибо на добром слове.
— Я провожу. — Володя вышел вслед за Гурьевым в коридор.
Какое-то время оттуда доносились приглушенные голоса, из чего я сделала вывод, что супруг мой послал к чертовой матери свою деликатность и решил высказать Валерке все, что он думает по поводу всех моих расследований в принципе и его, Гурьева, детективной деятельности в частности, особенно когда в этом оказывается замешана его жена. Ну и пес с ними со всеми — пускай сами разбираются.
Хлопнула дверь, и я приготовилась выслушать отнюдь не лицеприятные комментарии в свой адрес, но Володька решил проявить гуманность и не терзать меня очередной партией упреков. Видимо, понял, что грех с больной связываться, за что я была ему искренне признательна.
Посему, облегченно вздохнув, отказавшись от ужина и чмокнув Володю в щеку, я наконец-то выпила лекарство, отправилась в постель, закуталась в одеяло, закрыла глаза и погрузилась в сон.
Глава 8
— Ирина! Вы слышали, что у нас случилось? — Лера выглядела не на шутку перепуганной.
— Пока нет. Но что что-то случилось, я уже поняла. Рассказывай! — Я уселась за свой стол и приготовилась к длинному повествованию.
— Славку Ильина помните? Он к нам в прошлом месяце помощником звукорежиссера устроился.
— Вертлявый такой? Горбоносенький?
— Он самый. Вчера на набережной нашли…
— Кого нашли?
— Славку.
— В каком смысле нашли?
— Мертвым нашли. В парке на лавке. Сердечный приступ…
— Та-ак! — сердце мое недобро екнуло. — Знаешь, Лерочка, я согласна добровольно подать заявление об уходе и отправиться в какую-нибудь пустыню, чтобы всю оставшуюся жизнь провести за усердными молениями, а в редкие промежутки поддерживать свое бренное тело акридами и кореньями, если уже к сегодняшнему вечеру не выяснится, что на самом деле наш сотрудник умер от антабуса.
— Гурьев тоже так думает, — с серьезным видом кивнула Лера.
— И этот сыщик-недоучка еще будет мне заявлять, что Сергея убили Стас с Эллой?! Голову даю на отсечение, что Слава точно не был с ними связан. Ни с ними, ни с Сергеем, ни с кем-нибудь другим из убитых. Не тот это круг, к которому мог принадлежать простой помощник звукорежиссера. Насколько мне известно, родители у него тоже не слишком выдающиеся личности.
— Да, — снова согласилась Лера. — Папа — инженер, мама — преподаватель, кажется.
— В историю о том, чтобы сбить со следа, тоже мало верится. Совсем уж глупо было бы ради того, чтобы запутать нас, убивать нашего же коллегу. Что-то здесь не так. Почему-то мне кажется, что дело вовсе не в «Альва-банке» и во всей этой неразберихе с переоформлением документов. А вот в чем? В чем вопрос?..
— Похоже, все это время мы шли по ложному следу, — вздохнула Лерочка. — Но я ведь не раз вам говорила, что Элла на убийство не способна, даже если бы ей пришлось участвовать в этом косвенно.
— Тебе не кажется, что нам пора устроить экстренное совещание? Эта история с продолжениями уже достала меня. Особенно если учесть, что чем дальше, тем больше трупов. Где вообще все? Павел где?
— Паша в милиции, — с виноватым видом ответила Лера.
— Что он там делает?
— Так он последний, кто видел Ильина живым. Они вчера вместе с работы уходили, а домой Славка так и не вернулся. Вот Пашку и вызвали в качестве свидетеля. Тут с утра такое творилось! Милиция понаехала, выстроила всех в ряд и давай с вопросами приставать. А как только узнали, что Паша последним с ним общался, тут же в машину и к себе для снятия показаний уволокли.
— А Гурьев где?
— Он с ними увязался.
— А Галина Сергеевна?
— Галина Сергеевна опаздывает. — Впервые с начала разговора Лера улыбнулась.
— Ну как всегда. Жизнь продолжается. На студии люди гибнут, а Галина Сергеевна сохраняет трогательную привязанность своим традициям. Полный бардак! Стоило немножко прихворнуть, и на тебе, пожалуйста. Новый труп, половина сотрудников в милиции, главный режиссер вообще неизвестно где… Костя хоть на месте?
— Не знаю, — Лера пожала плечами. — Но какой нам сейчас от него прок?
— Тоже верно. Надо ждать Павлика с Гурьевым. Может быть, милиции уже стало что-нибудь известно.
— Надеюсь, — в голосе Леры прозвучала искренняя грусть. — Меня все это ужасно расстроило. Сначала Сергей, теперь вот Слава. Просто кошмар какой-то! Люди гибнут у нас на глазах, да еще так глупо, а мы ничегошеньки сделать не можем!
Что и говорить, Лера была права — приятного мало. Когда умирают неизвестные тебе люди или малознакомые, как, например, Сергей, это не так сильно задевает. А вот когда уходит из жизни кто-то близкий, кого ты видишь каждый день, с кем здороваешься по утрам, работаешь вместе, делаешь одно дело, а потом вдруг выясняется, что этого человека больше нет, совсем другое дело. А главная проблема не в неизлечимой болезни или нелепом несчастном случае, а в отвратительном расчетливом убийстве… Тут уж, извините, эмоции берут свое. Я и раньше страшно хотела разобраться во всей этой неразберихе, а теперь просто считала чуть ли не своим личным делом. Ведь то же самое могло или, не дай бог, может произойти с кем-то из дорогих мне мужчин, с тем же Гурьевым или Пашкой, да в конце концов с моим Володькой. Нет, просто так этого оставлять нельзя: я обязана это сделать и прекратить гнусные убийства.
Как же! Легко сказать, разобраться! Милиция вон уже сколько возится, а толку? Я что, комиссар Мегрэ или лейтенант Коломбо? И вообще сдается мне, что все это попахивает клиникой, и тут уже даже не милиции, а психоаналитикам подключаться надо. У кого-то, видишь ли, приключаются подвижки в сознании, и он начинает с завидным упорством истреблять мужскую половину населения, причем одним и тем же способом, а мне поди попробуй разберись со всей этой аномалией. Так что нечего из себя криминального гения корчить. Пусть наши правоохранительные органы вооружаются психологом поопытнее и добросовестно выполняют свои прямые обязанности. В конце концов, разве не за это расстаются со своими денежками добросовестные налогоплательщики? И я в том числе. С другой стороны, у милиции таких проблем вагон и маленькая тележка. А мне надо найти всего одного убийцу. К тому же у меня целая армия замечательных помощников. Да и глупо пытаться себя обмануть. Я изо всех сил хотела сама разгрести эту кучу, в которой трупы порядочных граждан уже начинали переваливать за все мыслимые и немыслимые пределы.
— Будем ждать коллег! — решительно заявила я. Однако ждать пришлось долго. Валера и Пашка вернулись только во второй половине дня. За это время мы с Лерой и подошедшей Галиной Сергеевной, которая до сих пор пребывала в состоянии легкого шока от рассказанной Лерой истории с Ильиным, успели истребить немалые запасы чая и сжечь добрую часть наших нервных клеток.
Поэтому, когда вернулись допрашиваемые, нетерпение наше было на пределе, и даже сообщение о девятибалльном землетрясении не заставило бы нас покинуть студию до тех пор, пока мужчины не удовлетворили бы наше закономерное любопытство.