Некоторое время Травец играл без особых потерь и даже немного выигрывал. Затем Гальгус стал пользоваться краплеными костями, с удивительной ловкостью подменяя ими первоначальные, когда насту- пал его черед бросать, и Травец проиграл все десять золотых. «Больше играть не буду, — мрачно заявил Валах. — А то еще, глядишь, без лошади останусь».
Солнце давно опустилось за горы. Когда начали сгущаться сумер- ки, трактирщик подал ужин: чечевичную похлебку с хлебом. Как только пятеро постояльцев покончили с едой, к трактиру подъехал еще один всадник, на породистом вороном коне. Спешившись, он привязал коня к перекладине и размашистыми шагами прошел в трак- тир — темноволосый субъект среднего роста, с длинными жилистыми руками и ногами и землистой суровой физиономией. Обратившись к хозяину заведения, он сказал: «Позаботьтесь о моем коне и подайте самое лучшее, что у вас есть — сегодня я проделал долгий путь». По- вернувшись к пятерым бандитам, он подошел к их столу: «Я — Кори из Фалонжа. Я прибыл по приказу небезызвестного высокопоставлен- ного лица. Мне поручено командовать отрядом, пока поручение не будет выполнено. Я ожидал встретить четверых, а вас пятеро».
«Я— Валах Травец. Казмир приказал мне примкнуть к вашему отряду и передал мне кошель с десятью золотыми. Эти деньги вам надлежало распределить между всеми участниками предприятия. Ce- годня вечером, однако, меня втянули в игру в кости. К сожалению, я проиграл все десять золотых, в связи с чем ваши люди останутся без положенной платы».
«Как так? — возмутился Измаэль. — Ты проиграл мои деньги?»
Кори из Фалонжа задумчиво смотрел на Травеца: «Чем ты можешь оправдать эту растрату?»
Травец пожал плечами: «Меня уговорили присоединиться к игре, а деньги Казмира оказались под рукой. В конце концов, я валах — мне не пристало уклоняться от вызова!»
Эсте с укором взглянул на Гальгуса и тихо сказал: «Часть выиг- ранных тобой денег по праву принадлежит мне».
«Ничего подобного! — вскричал Гальгус. — Твое мнение основа- но на ошибочном представлении. Позволь тебя спросить: если бы вы- играл Травец, ты возместил бы мне мои убытки?»
«В данном случае Гальгуса винить незачем, — решительно сказал Кори. — Ваши деньги проиграл Травец».
Замечая, куда дует ветер, Травец отозвался: «Не делайте много шума из ничего! У меня есть еще пять золотых, своих собственных, и я готов их поставить».
«Ты снова хочешь играть?» — спросил Гальгус.
«А почему нет? Я валах! Но мы сыграем в новую игру!» Травец поставил на пол глиняный горшок и указал на трещину в полу, при- мерно в пятнадцати шагах от горшка: «Каждый будет вставать за тре- щиной и бросать золотой, пытаясь забросить его в горшок. Тот, кто попадет, забирает все монеты, пролетевшие мимо».
«А если попадут двое или трое?» — спросил Эсте.
«Они разделят выигрыш поровну. Hy что же, кто готов сыграть? Гальгус, говорят, ты человек ловкий и умеешь оценивать расстояние на глаз — попробуй первый!»
C некоторым сомнением Гальгус встал так, чтобы носок его сапога касался трещины в полу, и бросил монету; она ударилась об стенку горшка и со звоном откатилась в сторону.
«Эх, неудача! — прокомментировал Травец. — Этот раунд ты не выиграешь. Кто следующий? Эсте?»
Эсте бросил монету, за ним Измаэль и Кеган; все они не смогли попасть в отверстие горшка, хотя на первый взгляд казалось, что они хорошо целились, и только в самый последний момент что-то оттал- кивало монеты в сторону. Травец бросал последним, и его монета про- звенела в горшке — он точно попал в отверстие. «На этот раз мне по- везло, — сказал он, собирая выигрыш. — «Ну что? Кто теперь пер- вый? Снова Гальгус?»
Гальгус снова подступил к трещине и как можно аккуратнее бро- сил монету, но та перелетела через горшок, словно у нее выросли кры- лья. Монета, брошенная Эсте, уже опустилась было в отверстие горш- ка, но задела за горлышко и выскочила наружу. Попытки Измаэля и Кегана тоже завершились провалом — но монета Травеца залетела в горшок, словно сама знала, что ей нужно было делать.
Травец собрал выигрыш, отсчитал десять золотых и передал их Кори: «Больше не будет претензий?» Он повернулся к другим банди- там: «Еще разок?»
«Нет уж, — отказался Эсте. — У меня уже рука болит от таких упражнений».
«И с меня хватит, — подхватил Кеган. — Не понимаю, почему монеты так странно летают. Мечутся из стороны в сторону, как лас- точки в чулане, а горшок их отпугивает, словно у него внутри ад кро- мешный!»
Кеган подошел посмотреть на горшок и поднял его. Из горшка высунулась черная рука и ущипнула его за нос. Кельт вскрикнул и выронил горшок — тот разбился на сотню черепков. Никто не заметил никакой руки, и разъяснения Кегана встретили со скептицизмом. Tpa- вец сказал: «Крепкое пиво ударило тебе в голову! Вот тебе и мерещит- ся всякое».
Приблизился хозяин заведения: «Зачем вы разбили мой горшок? Он денег стоит. Я требую возмещения убытка!»
«Твой горшок и так уже обошелся мне слишком дорого! — взре- вел Кеган. — Не заплачу за него ни поддельного гроша, если ты не возместишь мои убытки!»
Кори выступил вперед: «Хозяин, успокойтесь! Я руковожу этой компанией и заплачу за горшок. Будьте добры, принесите еще пива и оставьте нас в покое».
Угрюмо пожав плечами, трактирщик удалился и вскоре вернулся с кружками пива. Тем временем Кори оценивающе разглядывал Траве- ца: «Ты ловко бросаешь монеты. Какими еще навыками ты можешь похвастаться?»
Травец слегка усмехнулся: «На ком их показать?»
«Я буду беспристрастным арбитром».
Травец обвел взглядом лица головорезов: «Измаэль, у тебя креп- кие нервы. Иначе твои преступления давно свели бы тебя с ума».
«Все может быть».
«Тогда будь добр, встань вот сюда».
«Сначала скажи, что ты задумал. Если ты собираешься отрезать последнюю прядь волос на моей бритой башке, поищи кого-нибудь другого».
«Не беспокойся! Настолько дружелюбно, насколько это возможно в рукопашной схватке между валахом и гунном, мы покажем присут- ствующим несколько приемов, которым нас научила степная жизнь».
«Как хочешь», — Измаэль неохотно перешел на указанное место.
Кори повернулся к Травецу и резко спросил: «Что за глупости? У тебя нет ни дубины, ни булавы; у тебя нет ножа ни за поясом, ни в сапоге!»
Травец пропустил эти слова мимо ушей и обратился к гунну: «Из- маэль, ты ждешь меня в засаде. Приготовь нож и наноси удар, когда я буду проходить мимо».
«Как хочешь», — снова сказал бандит.
Травец прошел мимо Гунна Измаэля. Последовало быстрое дви- жение — настолько быстрое, что за ним практически невозможно бы- ло уследить. Травец махнул левой рукой, отбив в сторону руку Изма- эля, замахнувшуюся ножом — другой нож чудом оказался у Травеца в ладони правой руки: рукоятку он прижал к жилистой шее Измаэля, лезвие тускло мерцало, отражая пламя светильников. Гунн ударил по руке Травеца; нож со звоном упал на каменный пол. В тот же момент Измаэль поднял ногу — из носка его мягкой фетровой туфли высуну- лось кошмарное лезвие, напоминавшее раздвоенный змеиный язык. Он пнул Травеца в пах, но тот успел схватить Измаэля за щиколотку, и гунну пришлось прыгать на одной ноге назад, в направлении камина. Если бы Травец сделал еще шаг вперед и толкнул его, Измаэль упал бы спиной в пламя.
Травец, однако, отпустил щиколотку гунна, вернулся к скамье и сел. Измаэль невозмутимо поднял свой нож и тоже вернулся на место. «Так дерутся в степях», — заметил он без тени обиды.
Ласковый Эсте спросил шелковым тоном: «Ловкая игра ножами — даже Гальгус, считающий себя непревзойденным мастером поножов- щины, не может не согласиться. Не так ли, Гальгус?»
Все лица повернулись к Гальгусу; тот мрачно смотрел на стол, сморщив бледное лицо в раздраженной гримасе: «Не так уж трудно управляться ножом, спрятанным в рукаве или в сапоге. Метать нож гораздо труднее, в этом я еще не встречал равных».
«Как насчет метания ножей, Травец? — спросил Эсте. — Померя- ешься с Гальгусом?»
«Валахи считают, что я добился некоторых успехов в этом отно- шении. Кто из нас проворнее и точнее? Нет способа проверить, не рискуя проткнуть друг другу глотки, так что лучше не соревноваться».
«Ага, но такой способ есть! — возразил Гальгус. — Причем им часто пользуются, когда соревнуются чемпионы. Трактирщик, прине- си тонкую веревку!»
Хозяин заведения принес моток веревки, но проворчал: «Будьте любезны уплатить серебряный флорин — за веревку и за горшок!»
Кори презрительно бросил ему монету: «Возьми и перестань ныть! Жадность не подобает трактирщику; хозяева придорожных заведений должны быть гостеприимными, щедрыми, великодушными людьми!»
«Таких не бывает! — уверенно заявил трактирщик. — Все госте- приимные, щедрые, великодушные люди кончают тем, что просят ми- лостыню у тех, кого они облагодетельствовали».
Тем временем Гальгус привязал веревку так, чтобы ее отрезок, длиной шагов шесть, туго протянулся вдоль горизонтального бруса в конце помещения. Посередине веревки он подвесил обглоданный со- баками говяжий сустав, после чего вернулся к товарищам, наблюдав- шим за приготовлениями.
Тем временем Гальгус привязал веревку так, чтобы ее отрезок, длиной шагов шесть, туго протянулся вдоль горизонтального бруса в конце помещения. Посередине веревки он подвесил обглоданный со- баками говяжий сустав, после чего вернулся к товарищам, наблюдав- шим за приготовлениями.
«А теперь таким образом, — сказал Гальгус. — Встаем у той же трещины, спиной к веревке. По сигналу поворачиваемся и бросаем ножи. Травец старается попасть в веревку в двух шагах справа от кос- ти, а я — в двух шагах слева. Даже если мы оба попадем в веревку, один нож ее разрежет раньше другого, и кость упадет не прямо вниз, а чуть в сторону, и сразу будет ясно, кто попал в веревку первый — то есть, кто быстрее поражает цель».
«Сделаю все, что могу, — пожал плечами Травец. — Прежде всего мне нужен подходящий нож. Небольшой нож, спрятанный в рукаве, не подойдет». Он посмотрел по сторонам: «Ага! Вот нож, которым хозя- ин режет сыр — он не хуже любого другого».
«Что? — удивился Гальгус. — У него лезвие из чугуна или из ка- кого-то дешевого сплава со свинцом или с оловом! Ему и сыр-то едва поддается!»
«Придется обойтись этим ножом, другого у меня нет. Эсте, ты бу- дешь арбитром. Начерти строго вертикальную линию, чтобы отклоне- ние можно было измерить с точностью до волоса».
«Хорошо, — сделав несколько замеров, Эсте пометил пятнышко на полу. — Здесь кость упала бы, если бы ее ничто не держало. Кеган, иди сюда! Мы оба присядем на корточки и будем смотреть на пятно — чтобы сравнить наблюдения, когда кость упадет».
Эсте и Кеган опустились на корточки под обглоданным говяжьим суставом: «Мы готовы».
Гальгус и Травец заняли места у трещины, повернувшись спинами к деревянному брусу. Кори из Фалонжа сказал: «Я стукну костяшками пальцев по столу пять раз. Когда прозвучит пятый стук, поворачивай- тесь и бросайте. Готовы?»
«Готов!» — сказал Гальгус.
«Готов!» — отозвался Травец.
«Тогда внимание! Начинаю счет!» Кори принялся стучать костяш- ками пальцев по столу — раз, два, три, четыре, пять! Гальгус развер- нулся с прытью бросающейся кобры — металл сверкнул в воздухе, лезвие глубоко вонзилось в дерево. Но кость даже не шевельнулась, потому что плоское лезвие воткнулось в брус параллельно веревке и не разрезало ее. Травец, лениво обернувшийся к мишени, произнес: «Неплохо, неплохо. Посмотрим, однако, что у меня получится со старым кухонным ножом». Он подбросил в руке деревянную ручку ножа, взвешивая ее, и метнул нож, повернувшись боком к цели. Колеблясь в воздухе, нож ударился лезвием в веревку и разрезал ее; кость упала в сторону. Эсте и Кеган выпрямились: «Похоже, в этом случае придется объявить победителем Травеца».
Бормоча ругательства под нос, Гальгус пошел выдергивать свое оружие из бруса. Кори резко произнес: «Довольно забав и состязаний! Резать глотки беспомощным детям и топить дряхлых старух вы умее- те, это очевидно. Мы еще посмотрим, способны ли вы на что-нибудь покруче. А теперь садитесь и слушайте внимательно — я объясню, что от нас ожидается. Хозяин, принеси пива, а потом выйди в кухню — нам нужно поговорить наедине».
Кори подождал, пока трактирщик не выполнил его указания, после чего, положив ногу на скамью, обратился к разбойникам повелитель- ным тоном: «В данный момент каждый из нас руководствуется собст- венными соображениями; между нами нет ничего общего, кроме го- товности делать что угодно за деньги. Таким образом, у нас нет ника- ких оснований помогать друг другу, кроме стремления к наживе. Это плохо, но этим придется довольствоваться, потому что нас больше ничто не связывает. Важно, однако, чтобы мы действовали сообща. Если в отряде не будет строгой дисциплины, наш проект провалится, и это приведет к катастрофе для каждого».
«В чем заключается проект? — не выдержал Кеган. — Мы долж- ны знать, на что идем!»
«Сейчас не могу посвятить вас во все подробности. Могу сказать только, что задача опасна, носит исключительно подлый характер и выполняется в интересах короля Казмира. Но вам это уже известно, и вы, наверное, догадываетесь, чего от нас хотят. Тем не менее, хотел бы обойтись без точного определения цели до тех пор, пока мы не про- двинемся несколько дальше. Если мы добьемся успеха, однако, всех нас ждут большие награды, и нам больше не придется грабить и уби- вать — если только не захочется этим заниматься для развлечения».
Эсте спросил: «Все это замечательно, но каковы обещанные на- грады? Еще несколько золотых монет?»
«Нет, это не так. Мне самому обещано восстановление в звании барона Фалонжа. Каждый из вас может рассчитывать на получение рыцарского титула и поместья в любом округе, по вашему выбору. Таково, по меньшей мере, мое понимание ситуации».
«Что дальше?» — поинтересовался Эсте.
«Программа предельно проста — выполняйте мои приказы. Боль- ше от вас ничего не требуется».
«Пожалуй, это даже слишком просто. В конце концов, мы не но- вички-рекруты».
«Хорошо, разъясню подробнее. Завтра мы направимся в горы — к месту встречи с другим отрядом, подобным нашему. Там мы посове- туемся с людьми, способными уточнить наши дальнейшие планы. Наконец, мы сделаем то, что от нас требуется — и, если это будет сдела- но правильно и решительно, задача будет выполнена».
«Сущие пустяки, если верить вам на слово», — язвительно заме- тил Гальгус.
Кори проигнорировал его: «Слушайте внимательно! Я требую не- многого. Мне не нужна ваша привязанность, не нужна лесть, не нуж- ны особые услуги и одолжения. Я требую дисциплины и точного вы- полнения приказов. Не должно быть никаких колебаний, никаких во- просов, возражений, ропота, сомнений. Такая банда последних мер- завцев, как ваша, может только присниться в кошмарном сне — но я подлее и кровожаднее всех вас, вместе взятых, и каждый, кто не вы- полнит мой приказ, узнает это на свой шкуре. Поэтому возражайте здесь и сейчас! Любой, кто считает, что ему почему-либо не подходят мои условия, может уехать сию минуту, но только сейчас или никогда! Травец, ты принимаешь мои требования?»
«В Карпатах меня прозвали Черным Орлом! Никто мне не хозя- ин!»
«До окончания нашего предприятия я — твой хозяин. Смирись с этим фактом или ступай прочь».
«Если все остальные согласятся, я последую их примеру».
«Эсте?»
«Я принимаю ваши условия. В конце концов, кто-то должен руко- водить».
«Именно так. Измаэль?»
«Буду играть по правилам».
«Кеган?»
«Ха! Hy хорошо, поиграем несколько дней в солдатики, хотя у меня в ушах звучат возмущенные вопли моих предков!»
«Г альгус?»
«Я подчиняюсь предводителю отряда».
«Так как же, Валах Травец — ты с нами или без нас?»
«Руководите. C моей стороны возражений нет».
«Это все еще неопределенный ответ. Говори прямо — ты будешь выполнять приказы или нет?»
«Буду», — с каменным лицом глухо сказал Травец.
3
Через час после рассвета Кори из Фалонжа и его зловещая коман- да выехали со двора «Пляшущей свиньи». Старший сын трактирщика, Терн, не отказался стать проводником и вел под уздцы пару вьючных лошадей. Он сообщил, что путь займет не больше двух дней, если по дороге ничего не случится и с Атлантики не налетит ураганный ветер.
Отряд двинулся на север по ущелью под Так-Тором, ведущему в долину Эвандера, после чего повернул по тропе в круто поднимав- шуюся ложбину. Тропа петляла среди обломков скал и зарослей ольхи, ежевики и чертополоха; рядом непрерывно шумела, перекатываясь по камням, горная речка. После подъема вдоль реки, продолжавшегося примерно милю, тропа стала карабкаться зигзагами в лоб по склону и наконец вывела их на плоскую вершину отвесного уступа.
Там всадники немного передохнули, после чего продолжили путь — перевалив через горб за уступом, они пересекли несколько обшир- ных пустошей, усыпанных щебнем, время от времени спускаясь в до- лины, затененные кедрами и соснами, или осторожно продвигаясь на- встречу сильному ветру по хребтам, окруженным пропастями с обеих сторон, чтобы снова спуститься к основанию огромной массы Тих-так- Тиха и снова карабкаться вверх по извилистым тропам и серпентинам. Наконец они оказались на высокогорных лугах, когда вечернее солнце уже скрывалось за тучами над западным горизонтом. Здесь, укрыв- шись от ветра за тринадцатью высокими дольменами, всадники уст- роили ночлег.
Поутру взошло красное солнце; западный ветер гнал над лугами низкие тучи. Рыцари с большой дороги грелись, сгрудившись поближе к костру; каждый сидел, погруженный в свои мысли, пока бекон жа- рился на шампурах и каша булькала в котелке. Лошадей снова оседла- ли и навьючили; низко пригибаясь к гривам под холодным ветром, разбойники поехали дальше по горным лугам. Одинокие головокру- жительные утесы Тих-так-Тиха один за другим растворялись в дымке расстояния. Впереди вырастала гора Собх.
Тропа теперь полностью исчезла. Отряд проехал по открытому лугу, огибая подножье горы, спустился через рощу корявых низкорос- лых сосен — и перед злодеями открылась внезапная панорама: ухо- дившие волнами к горизонту хребты и склоны, темные долины, опу- шенные хвойными кронами, как плотной шерстью, луга в предгорьях, а еще дальше — неразборчивая дымка, где глаз уже не мог различить никаких деталей.