– И что, Бавыкин готов подтвердить эти показания?
– Если вы скажете, то да.
– Я должен это сказать? – оторопело посмотрел на Богдана начальник.
– Ну, я так понял, что вас возмутил арест Бавыкина.
– Меня возмутил арест?!. Нет, меня возмутило, что это произошло без санкции прокурора! У вас не было права подключать к этому делу спецназ, но вы это сделали. Наконец, почему Бавыкин сразу был помещен в следственный изолятор?
– Оперативная необходимость.
– Я знаю, что такое оперативная необходимость. Но еще я знаю, что под это понятие можно списать многие беззакония.
– Да, я поступил не совсем законно.
Мироедов долго барабанил пальцами по столу, пытаясь успокоиться. Наконец сказал:
– Пойми, капитан, чтобы бороться с бандитизмом, нужна система. А ее нет. Бизнесмены боятся обращаться в милицию, поэтому исправно платят бандитам. Можно арестовать одного бандита, двух, но на их место придут другие. Потому что бизнесмены готовы платить им. И пока они делятся с бандитами, этот процесс не остановить. Можно разогнать одну банду, но на ее место придет другая. Через кровь придет, через стрельбу. Ты сам, капитан, прекрасно знаешь, как это происходит. Сейчас мы посадим Бавыкина, и его банда расколется, дружки начнут выяснять отношения, а это снова кровь и стрельба. И так до бесконечности…
– Я все понимаю, товарищ полковник.
Богдан снова раскрыл папку, достал оттуда еще один лист бумаги, но на стол выкладывать его не стал.
– Что это такое?
– Договор о сотрудничестве.
– С кем?
– С Бавыкиным.
– Покажи! – оживился Мироедов.
– Не могу.
Начальник ГУВД понял все правильно, поэтому Богдан все-таки передал ему бумагу.
– Неплохо. Очень неплохо.
Мироедов отдал подписку, и она снова легла в папку. Чтобы затем исчезнуть в глубоком тайнике.
– Значит, Бавыкин у тебя на крючке, – в раздумье, глядя куда-то в сторону, сказал полковник.
– У нас на крючке.
– Это хорошо, что у нас. Как тебе это удалось?
– Ну, я не скажу, что он пошел на сотрудничество из идейных соображений, – усмехнулся Богдан.
– Я думаю… – хмыкнул Мироедов. – Где он сейчас?
– Если вы скажете, то сегодня же он будет на свободе.
– А как же убийство Вентиля?.. Э-э, Круглова…
– Он откажется от своих показаний, исполнители тоже будут молчать. Хотя попытка, как говорится, не пытка…
– И посадить Бавыкина не сможем, а на его место придет кто-нибудь другой. Тот, на кого мы не имеем компромата…
– Я тоже так думаю, товарищ полковник.
– Правильно ты думаешь, капитан. Знаю, ты у нас гроза бандитов, – поощрительно улыбнулся Мироедов. – Шурина в могилу свел, Радилова…
– Неправда, Шурин в камере повесился.
– Ага, а Мохнатый в камере на сотрудничество подписался… Я не знаю, что его на это толкнуло. И знать не хочу. И как там Шурин повесился, тоже не собираюсь разбираться…
– А Радилова свои же взорвали, гранатой.
– Да, но гранату в тебя бросали… Мне иногда кажется, что ты смерти ищешь, капитан. Вечно ты по лезвию бритвы ходишь.
– Да нет, вам кажется.
– Значит, Мохнатого выпускаем на свободу?
– Условно на свободу, – добавил Богдан.
– Точно, условно на свободу, – с удовольствием принял подсказку начальник ГУВД.
– Думаю, он расширять свои территории не станет, на Закамский район не пойдет.
– А это было у него в планах?
– Думаю, что да. Закамье у нас Вист держит. Бригада у него сильная, до полусотни бойцов. Активных бойцов. Можно еще из сочувствующих сотню набрать. В общем, если он на Мохнатого навалится, крови немало прольется…
– Вот этого мы допустить не можем! – заинтригованный Мироедов вскинул вверх указательный палец.
– Думаю, надо усилить Мохнатого.
– Как?
– Поговорить с Караваевым, объяснить ему политику партии. Если он объединится с Мохнатым под его началом, то Паша станет значительно сильнее. И удар в спину ему никто не нанесет, если вдруг Вист навалится…
– Можно тогда с самим Вистом поговорить.
– Можно. Я даже знаю, что он согласится не лезть к Мохнатому. Но пар в нем накапливается, а тормозов нет, рано или поздно крышку сорвет… А у Мохнатого тормоза есть, – Богдан похлопал пальцами по своей папке.
– Правильно. Все правильно.
– А для Каравая объединиться с Мохнатым – единственный способ выжить. Он же не знает, что Бавыкин у нас на крючке, потому и согласится. А когда вольется, мы его тихонечко в сторону задвинем. Тогда на его место человек Мохнатого встанет. И никаких междоусобиц. А на сильного противника Вист не дернется. Тогда спокойно все будет, без крови, без стрельбы…
– Так и поступим, – кивнул Мироедов. – А заодно руоповцам нос утрем.
Вряд ли начальник ГУВД имел что-то против РУОПа. Но ему точно не нравилось, что эта структура независима от него. Оперативно-розыскное бюро, занимавшееся теми же вопросами, подчинялось ему, а РУОП – нет. Поэтому и злился Мироедов, поэтому и мечтал утереть нос Очагову.
Сам Городовой Очагова уважал гораздо больше, чем начальника ГУВД. При всем своем понимании обстановки Мироедов грешил злоупотреблениями и на защиту Мохнатого мог встать только потому, что ему жирно подмазали лапу. И с позицией Богдана он мог согласиться только потому, что Мохнатый без жала устраивал Мироедова гораздо больше, чем с ним. В этом их интересы совпали, потому Богдан избежал наказания.
– Сам займешься Караваевым, капитан. Сам с ним поговоришь.
– Как скажете, товарищ полковник.
– Давай действуй. Надеюсь, что ты не подведешь.
Мироедов мечтательно смотрел куда-то вдаль. Уж очень ему хотелось умыть руоповцев. Поэтому и возлагал он на Богдана большие надежды. Только вот повышения не предложил – ни в должности, ни в звании. А Богдану тридцать один год уже, отнюдь не самый ранний возраст для майорского звания…
Глава 18
Лето, небо без единого облачка, солнце в зените, но у озера не жарко, потому что берега заросли кедрами. Стволы у них длинные, почти без веток, но с пышными кронами. Берег чистый, без камыша, дно не илистое, вода в озере теплая – одним словом, вылезать не хочется. И рыба хорошо ловится, только успевай карасиков подсекать.
На берегу бревенчатые домики, кафе с верандой, банька с отменной каменкой и большой трапезной. Пацаны девочек вчера привозили, так Марат им прописал оздоровительные процедуры – сначала сауна, затем сразу голышом в озеро. Они как бешеные вчера ночью носились туда-сюда, а парни девчонок веничками по голым задницам шлепали.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Воскресный день уже на исходе, пора возвращаться в город.
– Нехилое место мы, Маратка, надыбали, – сказал Чабан.
Ему тоже не хотелось уезжать, но вещи уже упакованы, машина под парами.
– Да ты уже говорил.
– И еще раз скажу… Тут в деревеньке телочки козырные. Давай в следующий раз их сюда дернем.
Действительно, они видели симпатичных девочек, когда проезжали мимо деревни. Только ведь они совсем еще молодые и вряд ли захотят всей компанией попариться в баньке по доброму согласию.
– Не захотят они.
– А у нас как в армии, – хмыкнул Чабан. – Не можешь – научим, не хочешь – заставим.
– Заставишь. И дернешь. А потом тебя Мохнатый так дернет, что сам телочкой станешь…
– Ну да, с Мохнатым не забалуешь, – невесело вздохнул Чабан. – Не пойму, что с ним случилось. Не, правильный пацан – это хорошо. Но чересчур правильный – как-то не так…
– Ты свои мысли при себе держи. Целее будешь.
Мохнатый в прошлом действительно беспредельничал за здорово живешь и девчонок в сауну таскал за милую душу. За горло возьмет – только попробуй вякнуть. Никто даже не жаловался.
После СИЗО Мохнатого как подменили. На Маргарите своей женился, семьей обзавелся, налево даже не смотрит. Весь такой правильный из себя, аж противно. То нельзя, это нельзя. Нам, типа, проблемы с ментами не нужны…
Но Чабан тупой по жизни, он ничего не понимает. А Марат просек фишку. Мохнатый заключил с ментами договор – он им проблем не создает, и они его не трогают. Говорят, капитан Городовой с Караваем встречался, и тот после этого под Мохнатого отошел. Теперь за бригадой два района, а это большие деньги, хотя бизнесмены не так уж много платят, всего десять процентов с дохода. Раньше с них более толстую стружку снимали. Но раньше и охранной фирмы не было. А сейчас бизнесменов на договоры посадили, они деньги на банковский счет переводят, никакая прокуратура не подкопается. И тихо все в бригаде, без переполохов – с закамскими вражды нет, менты без нужды никого не трогают. Спокойно все, только скучно. Хотя лучше так, чем с веселой пулей в голове бегать…
– А ты чо, Маратка, стукнешь? – напрягся Чабан.
– Стукну. По голове. Если не заткнешься.
Вообще-то Чабан напрягся не зря. Это внешне в команде все спокойно, а внутри свои течения, весьма бурные. У Мохнатого есть своя служба внутренней безопасности, которая следит за бригадирами, пехотой. Стукачи, наружка, прослушка – все идет в ход. Сказал сегодня что-то не то, а завтра тебя уже нет и, возможно, никогда не будет. За полгода человек пять пропало, не меньше, и не понятно, где их могилка. Но Марат не из тех, кто сдает своих. Если надо будет, он сам грохнет Чабана за его длинный язык, но закладывать не станет.
– Слышь, Маратка, я ничего не говорил, да?
– Ехать надо.
Марат достал из кармана монетку и бросил в воду. Место здесь действительно отличное, плохо, что далековато. Впрочем, для джипа пятнадцать верст по скверной дороге не проблема.
– Слышь, я тут подумал, может, хозяина этой берлоги под свою крышу возьмем? Деньги небольшие, но Мохнатый спасибо скажет.
– Выслужиться хочешь? – ухмыльнулся Марат. – Так ты не боись, я не скажу никому, о чем ты здесь трепался. Ну а насчет наехать… А почему бы нет?
Он и сам не прочь был выслужиться перед Мохнатым. Сейчас Марат – старший экипажа, а там, глядишь, станет бригадиром и возглавит филиал охранной фирмы, а это совсем другой статус и другие деньги.
Хозяин частной базы отдыха проживал здесь же, в самом маленьком домике. Это был грузный мужчина с красным лицом. Во всяком случае, так было вчера. А сегодня лицо у него было синюшного цвета. И нос пунцовый. А перегаром от него разило за версту.
Дверь в домик была открыта, поэтому ему не пришлось вставать, чтобы впустить гостей. Он сидел на диване, правой рукой обнимал грудастую брюнетку, а левой – пышнозадую блондинку. Это были вчерашние проститутки. Марат думал, что девки убрались еще утром, ан нет, вот они где осели.
– Что, ребята, уезжаете? – заплетающимся языком спросил хозяин базы.
Пальцы у него толстые, жирные, на них массивные печатки, на шее цепь, тоже из золота.
– Слышь, мужик, а ты чего наших телок дернул? – грубо спросил Чабан.
– Я не понял, эт чо, наезд? – удивленно и совсем без страха спросил мужик.
– А ты чо, блатной?
– Может, и блатной!.. Ты кто такой?
Или мужик реально ничего не боялся, или он был настолько пьян, что страх потерял.
– От Мохнатого мы, понял!
– От какого Мохнатого?
– Из Народовольска!
– Понятно, что не из Муходрючинска. Хотя… Это случайно не тот Мохнатый, которого зимой опустили?
– Чего?! – взвыл Чабан.
– Ну, я не знаю, может, это другой Мохнатый, – задумался мужик.
– Какой другой?
– Ну, тот назвался Мохнатым. А фамилия у него не Мохнатый. Барыкин у него фамилия была. Или Барыгин…
– Может, Бавыкин? – вспомнил фамилию своего босса Марат.
– Ну да, Бавыкин! Он в блат-хате сидел, с лохмачами…
– Когда?
– В декабре этого года…
– Какой декабрь этого года? Декабрь в этом году только будет! Ты чо, баран, в натуре? – заорал на мужика Чабан.
– Да погоди ты! – осадил его Марат.
– Ну да, в декабре девяносто пятого… Может, я что-то не то говорю? – начал трезветь хозяин базы.
– Ну если начал, то говори. Ты откуда знаешь, что там, в пресс-хате, было?
– Ну, я надзирателем служил. Как раз увольнялся. Уже тогда здесь базу строил, своими руками. Озеро вот в порядок приводил…
– Да плевал я в твое озеро! Кого там на пресс-хате опустили?
– Ну, Бавыкина этого… Я как раз на смене был, слышал, как он там орал…
– Если слышал, почему не остановил?
– Команда была не мешать.
– Чья команда?
– Ну, опера наши тюремные…
– Значит, это менты все устроили?
– Так это ваш Мохнатый? – разволновался мужик.
Похоже, он понял, что попал под раздачу. Конкретно попал.
– Ты мог остановить лохмачей, но ты их не остановил, – Марат хищно сузил глаза.
– Слышь, парень, ты, это, не так все понял!
Мужик окончательно протрезвел. Он вскочил с дивана, но Марат шагнул к нему, и тот пугливо вжался в угол комнаты. Его трясло от страха. И проститутки с ужасом смотрели на Марата. Они-то знали, с кем имеют дело.
– Я все так понял. Ты нашего босса обидел. И ты должен за это ответить!
Марат вытащил из-за пояса ствол, передернул затвор. Пистолет у него на законном основании, как у сотрудника частного охранного предприятия. Ствол этот зарегистрирован, проведен через пулегильзотеку, и убивать из него нельзя, если не хочешь оказаться за решеткой. Но ведь труп можно вывезти в лес и там закопать. Или в озере утопить. Тогда никаких следов.
– Ну ты, чудак-человек! – задергался мужик. – Ты за кого спросить хочешь?
– Чего? – скривился Марат.
– Если вашего Мохнатого опустили, значит, это кому-то было нужно!
Марат ударил мужика рукоятью пистолета в челюсть, наотмашь. Тот рухнул на колени, упал на руку, головой стукнулся о боковину дивана. Но сознания не потерял и в полный рост не растянулся. Сплюнул кровь и в отчаянии посмотрел на Марата, словно пытаясь его вразумить.
– Он же… А ты за него подписываешься!
Марат ударил его ногой в живот, но уже без прежней уверенности в том, что надо поступать именно так. Чабан подал мужику руку, помог ему встать и вместе с ним сел за стол. Похоже, он всерьез поверил, что Мохнатого причислили к лику презренных.
…Ревякин заскочил к Богдану на минутку, но, судя по выражению его лица, разговор мог затянуться и на час.
– Дом на базе отдыха вчера сожгли, – чуть ли не с ходу сообщил он. – На Оленьем озере.
– Да, была сводка, – кивнул Городовой. – Может, коммунисты протестуют?
– При чем здесь коммунисты? – непонимающе глянул на него Илья.
– Ну, Зюганова вроде бы прокатили, Ельцин опять будет…
Вчера в стране проходили выборы, второй тур. «Голосуй или проиграешь!» Понятно, за кого надо было голосовать… Но лучше было бы проиграть, чем Ельцина на второй срок. Снова все в Семью, все для Семьи, ничего мимо Семьи… Стыд и позор, богатейшая страна – и стоит на коленях перед Западом, вымаливая подачки в виде кредитов. Чтобы Семья была довольна. Ну и чтобы народу было о чем поговорить… Уж лучше коммунистов во власть, чем эту шайку-лейку. Страшно представить, что ждет Россию впереди.
– Нормально, – усмехнулся Ревякин. – Через четыре года снова выберут. И зарплату за четыре года всю выплатят. Красота.
Зарплату не платили месяцами; был период, когда ее не видели полгода. Как хочешь, так и живи. Перед выборами выплатили все. Разумеется, без учета дикой инфляции. Как говорится, ни в чем себе не отказывай…
– Но я не об этом… Знаешь, кто этой базой заведовал? Николай Пестряков, бывший контролер следственного изолятора. Он за той пресс-хатой смотрел, где Мохнатого опустили.
– И что?
– А то, что в эти выходные на базе братва отдыхала. Купались, рыбу ловили, в сауне с проститутками парились. Место, скажу тебе, хорошее, но далековато, да и мало кто знал про него, поэтому особым спросом оно не пользовалось. Там, кроме бандитов, одна семья отдыхала, она съехала еще до того, как все случилось. Мы нашли этих людей, они видели парней.
– А их самих вычислили?
– Да нет, журнал учета сгорел. А семья тетрадь после себя оставила, с конспектом. Парень в институте учится, ну и забыл. В общем, по конспекту вычислили. Короче говоря, братва на базе отдыхала, с проститутками в сауне парилась. Так вот, в сгоревшем доме обнаружены два обгорелых женских тела. И мужской труп. Предположительно прапорщика Пестрякова… Вот я и думаю, а не Мохнатого ли это бандиты были?
– И что, если Мохнатого?
– Не понимаешь?.. Что, если Пестряков разболтал им, что с Мохнатым было?
– И они его за это грохнули?
– А вдруг?
– Кто же за него мстить будет?
– А если не все так просто? Если братва позор Мохнатого восприняла как свой личный?
– У Мохнатого в банде блатная романтика процветает.
– Может, уже не процветает… Я, конечно, не уверен, что все так и было. Может, братва проституток с Пестряковым не поделила, может, еще что… Я этих ребят, конечно, буду искать; найду ли, нет ли… Но уже пора делать хотя бы промежуточные выводы. Что, если все-таки произошла утечка? Вдруг братва уже в курсе, что Мохнатого обидели? Что с ним будет, неясно. Может, за штат выведут, может, еще что. Но дело не в нем, дело в тебе. Ты за всем этим стоял. Как бы Мохнатый не подумал, что через тебя информация ушла. Как бы не отомстил. Ты же знаешь, он такой, что с катушек сорваться может.
– Может, – кивнул Богдан.
– Короче, ты, это, осторожно ходи. По сторонам смотри. Вдруг Мохнатый с тебя спросить захочет…
– Я тебя понял.
– И еще людей своих поспрашивай, может, кто-то что-то знает насчет Оленьего озера.
– Хорошо, сегодня же займусь…
Только Ревякин ушел, как появился Шумов.
– Тут в городскую больницу человека одного привезли. С огнестрельным ранением. Следователь пытался разговаривать с ним, но без толку. Хотя он в сознании, на вопросы отвечать может. Съездил бы ты к нему. Ты знаешь, как с этими ребятами разговаривать…
– С какими ребятами? – не понял Богдан.
– Ну, с бандитами.
– А он что, бандит?
– Похоже на то. Хотя и не факт.
– И много ранений?
– Езжай, на месте и узнаешь…
Прежде чем подняться в палату к больному, Богдан отправился в приемное отделение. Там и узнал, что раненого привезли вчера ночью. Доставил его на своей машине какой-то мужчина. Его фамилия была записана в журнале, адрес – тоже. И еще дежурный врач сказал, что раненого подобрали на Пермском шоссе. Оружия при нем не было, зато из тела вытащили четыре пули. Их следователь уже забрал на экспертизу.