Женщина смотрела на Лили с таким вожделением и обожанием, что девушка почувствовала себя неловко и отвела глаза.
– Год назад наши Ученые, Астрономы и Мыслители пришли к выводу, что в мир пришел Свидетель. На это указывали все знамения, – заявил Гералд. – Понятное дело, что в среде Мыслителей начались серьезные споры, и в конце концов нам разрешили отправиться сюда, чтобы узнать, что же происходит на самом деле. В путь пустилось девять человек, но, как видите, прибыли только мы втроем.
– Неужели?
– Двое из нашей группы вернулись назад еще в начале пути, – объяснила Анита, – потому что очень скучали по дому. Трое наших коллег расстались с нами на Грегорианском перепутье, потому что считали, что звезды указывают им другой путь. И один из нас заболел.
– Чем именно? – спросил Джон.
– У него появилась теневая болезнь.
Как только Лили услышала эти слова, по ее телу пробежали мурашки.
– Что это – «теневая болезнь»? – спросила девушка.
– Боязнь тени, или теневая болезнь, – это серьезное поражение души или сердца, если тебе угодно, – объяснила Анита, – которое происходит, когда человек отворачивается от Бога, от контакта лицом к лицу, и впускает в свою душу темноту. Все мы дети Адама, а он был первым, у кого появилась эта болезнь. Именно из-за теневой болезни, или страха тени, человек стал смертным. И мы пытаемся с этой болезнью бороться.
– И как вы лечите вашего коллегу? – поинтересовался Джон.
Саймон крутил кольцо вокруг пальца левой руки.
– Эту женщину отправили в одно из южных поселений, – сказала Анита. – На карантин, так сказать. Будем надеяться, что ей помогут и она снова повернется к жизни лицом. – Анита повернулась к Лили и продолжила: – Мы уже давно поняли, что теневая болезнь появляется у одиноких людей. Поэтому так важно поддерживать с окружающими отношения, основанные на любви и доброте.
– Мне очень жаль, что ваша группа понесла такие потери, – сказал Джон. – Это так грустно.
– Нам тоже жаль, – произнес Саймон. – Но спасибо за добрые слова.
Все помолчали.
– Так, значит, получается, – сказала Лили, – что вы преодолели все трудности и приехали сюда ради меня? Вы действительно считаете меня Свидетелем? – Она посмотрела на Джона и добавила: – Если честно, я не совсем понимаю, кто такой Свидетель и что вообще это значит.
Анита встала с дивана и опустилась на колени рядом с девушкой:
– Я прекрасно понимаю, что тебе все это непросто осознать. Пожалуйста, прости меня. И пожалуйста, прости нас.
Женщина раскрыла объятия, и после некоторого колебания Лили дала себя обнять и положила голову ей на плечо.
– Я уверена, ты – тот самый человек, которого мы ищем, – продолжала Анита. – Прежде чем объяснить, кто такой Свидетель, мне хотелось бы прояснить несколько вопросов. – Она отпустила Лили и снова села на диван. – Джон, ты рассказал ей о Подземелье?
– Нет.
– Понятно. А ты уверен, что здесь она в полной безопасности?
– Да. Это же Прибежище. Никто из посторонних никогда не проникал сюда.
– Ты забываешь о Хан-эле, – заметил Саймон озабоченным тоном. – Я правильно понимаю, что Певец является Хранителем девушки?
– Нет, – ответил Джон. – На самом деле Хан-эль мой Хранитель.
Услышав ответ, Саймон вздохнул с облегчением, и его лицо перестало быть таким напряженным.
– Понятно, – сказала Анита. – Значит, твой Хранитель подтвердил, что она является Свидетелем. А он не уточнял, что именно она должна свидетельствовать?
Ученые нервно заерзали. Если бы и Летти начала ерзать на стуле, она бы неизбежно упала, но старушка этого не сделала, а продолжала все громче и громче напевать себе под нос.
– Она Свидетель Начала Всех Начал.
Все молчали, ошарашенные этой новостью. Потом началось что-то невообразимое. Анита вскочила, возвела к небу руки и начала что-то кричать на незнакомом языке. Гералд исполнил джигу, а Летти закрыла глаза руками. Саймон точно так же, как Анита, поднял руки и возблагодарил небеса.
– Такое великое событие необходимо отметить тостом и хорошей закуской! – возвестил Саймон.
Джон рассмеялся и указал рукой на дверь в соседнюю комнату:
– Все, что найдете на кухне, ваше.
Саймон вместе с остальными Учеными вышел.
Джон молча смотрел на Лили, ожидая, что она скажет. А ей хотелось сказать, что его ангел ошибся. Но разве она могла? У нее не поворачивался язык. Бесспорно, Лили была Свидетелем определенных событий, но не была готова ни обсуждать их, ни нести тот груз, который пытались взвалить ей на плечи. Если бы у девушки был выбор, она бы предпочла спать и видеть сны, как это делают все нормальные люди. Но случилось так, что Ева показывала ей места и события, которые Лили вовсе не стремилась увидеть. А сейчас ей рассказали о какой-то теневой болезни, что совершенно не делало ее жизнь проще. Если честно, у нее не было никакого желания делиться своими снами с окружающими. Лили смотрела на океан, и ее разрывали внутренние противоречия, вызванные жизнью в двух разных мирах. Когда она снова взглянула на Джона, он стоял перед ней на коленях.
– Я понимаю, как много информации на тебя вывалили, – тихо произнес он.
– Я уже не знаю, что со мной происходит, – ответила она.
Лили видела, с какой нежностью и заботой он к ней относится, но от этого ей не становилось лучше.
– Пойми, тебе не надо ничего знать. Просто будь той, кем и так являешься – Лили Филдс.
– Я не знаю, как вести себя. Правильно ли я поступаю в той или иной ситуации, – пожаловалась она. – Мне некуда деться. Я не знаю, зачем нахожусь здесь, и вообще, кто я такая. Я не знаю, как оказалась здесь. Вы говорите, я здесь для того, чтобы быть Свидетелем Начала Всех Начал. Каких еще начал? Начал чего? Я… вообще ничего не понимаю! Что мне делать?
Казалось, Джон вспоминает свою жизнь и свой опыт, чтобы помочь ей, подбодрить и успокоить.
– Думаю, в этой ситуации, Лили, тебе остается только верить, – вступила в разговор Летти. – Дети умеют верить. До тех пор пока им не соврут и не убедят в том, что верить и говорить правду очень опасно.
– Верить опасно, – повторила она не задумываясь.
– Это точно, – подтвердил Джон, – но не в том смысле, какой вкладываешь в эти слова ты.
Тут из кухни показались Ученые. Они несли тарелки с сыром, фруктами, печеньем, орехами и бисквитами. Все выпили вина и заметно расслабились. Летти продолжала напевать себе под нос.
Потом в течение нескольких часов Джон, Ученые и Летти пытались ответить на вопросы Лили, прояснить ситуацию, в которой она находится.
– Ну, как тебе сказать, – объяснял Гералд, – в каждой эпохе есть два Свидетеля. Один принадлежит к тому миру, о котором свидетельствует, а другой – реальный человек из плоти и крови. Второй Свидетель является инкарнацией первого, и по отдельности они не существуют. Они неразрывно связаны.
– Позволь, я предложу одно сравнение, – продолжила Анита, – и может быть, тебе будет легче понять эту концепцию. Представь себе фотографию. Слово «фотография» состоит из двух корней: graphe, то есть «писать», и photos – «свет». Так вот, Свидетель – это и фотограф, и фотография одновременно.
– Ладно, – ответила Лили, – это еще более-менее понятно…
– Есть еще третья составляющая, – заметил Саймон. – Свидетель – это не просто одновременно фотограф и фотография, но и живая часть картинки, которую снимают. Участник. Свидетель как бы не внутри и не снаружи картинки, он не объективен и не является совершенно независимым. Присутствие Свидетеля при определенных событиях дает бесконечное количество новых возможностей развития сюжета и может в корне изменить ход истории. Влияние Свидетеля на ход истории может быть огромным, потому что он или она – дополнительный рычаг или инструмент воли Господа.
Все эти объяснения казались сложными и совсем не упрощали жизнь Лили, которой в тот момент захотелось заснуть и позабыть обо всем. Однако она сделала над собой усилие, сконцентрировалась и попыталась понять логику его рассуждений.
– Ты хочешь сказать, что без Свидетеля вообще никакой фотографии не получится? Если нет того, кто видит, то и самой фотографии не существует? Я правильно тебя понимаю?
– Почти правильно. Не совсем, но почти, – вставила Анита.
– Господь всегда был Свидетелем, без которого ничего не существовало, – заговорил Гералд. Лили показалось, что он цитирует какие-то тексты. – Бог является Великим Наблюдателем и при этом постоянно присутствует в картинке, которую Он сам создает. Мир многочисленных деталей в этой картинке зависит от Слова Господа и является отражением Их Сострадания, Благодати и Великой Любви.
– При этом Бог является Тем, кто вмешивается и изменяет фотографию, – продолжила Анита. – Важно правильно понимать роль Господа и Их природу. Бог такой, какой Он есть. Без Их любви все в этом мире будет пустым пшиком. – Анита пошевелила пальцами, словно показывала растворяющийся в воздухе дым. – Без Них все, включая нас самих, перестанет существовать.
– А зачем я нужна Господу? – спросила Лили. – Зачем Ему вообще нужен человек-Свидетель?
– Все это, дорогая, – проговорил Гералд, – опять уводит нас к Началу Всех Начал. Богу не нужно ничего, но Бог не будет Богом, если не будет нас, перед Ним преклоняющихся. Жить с Господом – это значит участвовать в мистерии полного присутствия.
Далеко не все из сказанного было Лили понятно, однако все присутствующие убеждали ее не зацикливаться на деталях. Они говорили, что она всего лишь ребенок, а все дети обладают интуицией, которая гораздо важнее логики и знаний. Они говорили, что ей не стоит переживать по поводу того, что она чего-то недопоняла. И без этого все, мол, будет нормально, и волноваться ей совершенно не стоит.
Лили даже не заметила, как в какой-то момент Летти ушла, ни с кем не попрощавшись. Ее напевы прекратились, и она исчезла.
Джон уже собирался показать Ученым их спальни, но Анита подняла руку, чтобы привлечь к себе внимание.
– Постойте, – сказала она. – Мы совершенно забыли о дарах, которые привезли для Лили!
– Действительно забыли! – согласился Саймон. – Но мой дар где-то в багаже, поэтому я попрошу меня извинить и позволить преподнести его позднее. Я передам его завтра.
– Дары? – удивилась Лили.
Она, конечно, чувствовала себя усталой, но любопытство придало ей сил. Она подумала о том, какой подарок приготовил для нее Саймон, и оживилась.
Саймон отошел в угол комнаты, а Анита и Гералд принялись ощупывать свои карманы и вспоминать, куда положили подарки. Женщина нашла свой подарок первой и подошла к Лили.
– Дорогая моя, – начала Анита, – когда я молилась за тебя перед тем, как мы тронулись в путь из наших краев…
– Ты за меня молилась? – удивилась Лили.
– Мы все за тебя молимся, – заявил Гералд. – Молитва – это разговор с Господом о жизни, людях, а также обо всем, что мы считаем важным. Я надеюсь, тебя это не удивляет?
Лили отрицательно покачала головой.
– Ну, так вот, – продолжила Анита, – когда я молилась за тебя, мне на ум постоянно приходили мысли об этом предмете.
Анита раскрыла сжатые пальцы, у нее на ладони лежала серебряная цепочка с небольшим серебряным ключиком тонкой работы.
– Какой красивый подарок! – воскликнула Лили. – Спасибо большое.
Анита опустила ключик на цепочке в ладонь девушки.
– Это очень старый ключ, и с ним связана своя история, или, может быть, сказка. Ты слышала сказку о красавице и чудовище?
Лили отрицательно мотнула головой.
– Неважно. – Анита улыбнулась и обняла девушку. – Лили, это необычное украшение. Это ключ, который может что-то открыть. Что именно, я не знаю. Но ты точно узнаешь, когда придет время.
– Все, сказанное Анитой, относится и к моему подарку, – заговорил Гералд, протягивая девушке бархатную коробочку, в которой обычно хранят драгоценности.
Лили открыла коробочку и увидела золотое кольцо.
– Это обручальное кольцо, – объяснил Гералд, и Лили улыбнулась. – Его передавали в моем роду из поколения в поколение с очень давних времен. Точно так же, как и Анита, я не знаю, почему должен его подарить и что ты будешь с ним делать. Тем не менее, вот, пожалуйста.
– Это кольцо, которое дарят на помолвку?
– Нет. «Помолвка» не передает всей силы намерения. Обручение – вот более подходящее слово, это настоящее обещание о заключении брака, которое, кстати, может быть дано задолго до того, как этот самый брак совершится. Это кольцо жених дарит невесте в знак обещания, что они обязательно поженятся.
– Спасибо, Гералд, – произнесла Лили.
Ученый наклонился, чтобы дотронуться до ее лба, и, хотя девушка внутренне напряглась, она позволила ему это сделать.
Затем Ученые в сопровождении Джона покинули комнату. Саймон шел последним, в дверях он обернулся и с улыбкой поклонился ей.
Лили лежала в кровати и думала о том, что пережила и узнала в течение этого насыщенного дня. На душе у нее было неспокойно. Она надеялась, что Хан-эль действительно существует и находится где-то рядом, хотя понимала, что ангел, скорее всего, прекрасно знает о том, что она недоговаривает и обманывает Джона и Ученых. Лили стало стыдно. Но с другой стороны, мысль о реальном существовании ангела вселяла надежду и приносила некоторое спокойствие.
Совершенно неожиданно она вспомнила лицо мужчины, которое видела при обстоятельствах, пока остававшихся для нее туманными.
Глава 8 Подарок
На следующее утро, когда на смену ночи пришел рассвет, Лили сделала первую запись в дневнике, подаренном ей Джоном. Она открыла девственно чистую страницу и начала писать с искренностью и откровенностью, на которые, как ей казалось, не была способна. Она, как вольный орел, взмыла ввысь над своим бренным телом, наблюдая и оценивая все, что ей пришлось пережить и что волновало ее до глубины души.
Несмотря на все уверения Джона, ничто не поколеблет моего глубокого убеждения в том, что я не писатель. Ничего себе, никто никогда не прочтет эти строки, а я уже извиняюсь.
Не знаю, кто я, и не очень понимаю, где проходит граница между реальностью и фантазией. Я пребываю в одном из двух состояний. В первом мне кажется, что я сумасшедшая и окружена такими же сумасшедшими людьми. Во втором – мне просто больно, и меня переполняют самые неприятные чувства и предчувствия.
Иногда мне хочется кричать до тех пор, пока не сорву голос. Мне хочется, чтобы всем было наплевать на меня и мою судьбу, отчего только сильнее начинаю злиться и желаю умереть.
Из всех людей, с которыми я здесь общаюсь, самым приятным мне кажется Джон. Впрочем, я сильно заинтригована новым молодым персонажем, который недавно здесь появился. Это один из трех волхвов (кажется, так называли этих людей в воскресной церковной школе, хотя в том сюжете действие было закручено вокруг младенца Иисуса). Этого человека зовут Саймон, он старше меня, но, тем не менее, по возрасту ближе ко мне, чем все остальные участники этого повествования. Двух других волхвов зовут Анита и Гералд, и они подарили мне серебряный ключик и обручальное кольцо. Саймон сказал, что принесет свой подарок позднее. У меня такое ощущение, что он просто хочет поговорить со мной наедине. Мне этот Саймон кажется немного опасным, но в хорошем смысле этого слова.
Вчерашний день был очень насыщенным. Даже не знаю, с чего начать. В общем, Ева показала мне Адама – я прекрасно понимаю, что звучит это так, словно я сошла с ума и меня пора положить в психушку, – еще я видела говорящую змею и испугалась так, что не описать. Потом пришли эти самые волхвы, и я впервые увидела Летти. Она постоянно что-то напевает себе под нос. Волхвы ошарашили меня новостью о том, что я Свидетель Начала Всех Начал. Я не сказала им, что уже знаю об этом от Евы.
Я, наконец, осмотрела свои руки. Может, в прошлой жизни я резала себе вены, точно сложно сказать. В общем, состояние рук меня слегка испугало. Может, даже к лучшему, что я ничего не помню о своей прошлой жизни, хотя периодически у меня случаются флешбэки или галлюцинации.
Я смотрю на океан, на приливы и отливы. Они напоминают мое собственное психическое состояние, потому что я то хочу жить, то мечтаю умереть. На самом деле чаще всего я вижу просто волны и точно не знаю, отлив сейчас или прилив. Интересно, когда ко мне зайдет Саймон? Может, сегодня, а может, и нет.
Она подумала о Саймоне и скинула одеяло, чтобы посмотреть на ногу, которую ей пересадили от другой девушки. Лили задумалась о том, кем была эта девушка и как жила. Нога была абсолютно функциональной, хотя кожа на ней была светлее ее собственной и с веснушками.
Вскоре появились женщины, одетые как монахини. Они помогли Лили с ее утренним туалетом, то есть с тем, чем обычно занимаются люди, проснувшись. Они молчали, улыбались и казались очень приветливыми. Когда женщины исчезли, появился Джон с завтраком. Лили порадовалась настоящей еде, правда, она показалась ей немного пресной и однообразной. Джон объяснил, что она на диете, потому что ее организм еще не окреп. Они вдвоем позавтракали, после чего Джон ушел, и она стала рассматривать зыбь на поверхности океана, каменистый пляж, прибой, а также растительность на берегу, где обнаружила деревья, обычно встречающиеся в совершенно различных климатических поясах.
Потом Лили делала гимнастику: напрягала и расслабляла мышцы всего тела, начиная с пальцев ног и заканчивая шеей. Ей предстояло заниматься этим шесть раз в день. После нажатия нескольких кнопок ее кровать превращалась в инвалидное кресло, в котором можно было передвигаться по комнатам. Силы постепенно возвращались к ней, но Лили не торопилась встать и попробовать ходить. «Всему свое время», – думала она.
В тот день Джон подготовил ей сюрприз. Лили въехала на кресле по небольшому подъему и оказалась на открытой площадке, расположенной непосредственно над комнатой, в которой она жила. Впервые за долгое время Лили почувствовала тепло солнечных лучей. Площадка была небольшой, но вид с нее открывался прекрасный. Джон оставил Лили подышать свежим воздухом.