Герберт Уэллс известен далеко не только благодаря своей социальной фантастике. Он писал научно-популярные книги на биологические и исторические темы. Он же считается основателем так называемой ранней футурологии, то есть футурологии, еще не основанной на расчетах и научном моделировании. Кстати, самой первой его работой в этом направлении, получившей широкую известность и довольно долго сохранявшей читательский интерес, стала книга «Предвидения о воздействии прогресса механики и науки на человеческую жизнь и мысль» (1901). Есть сведения, что первым его опубликованным произведением был «Рассказ о XX веке» (1887). Для того времени, рубежа двух веков, XIX и XX, это было достаточно модное светское увлечение, однако почти все авторы с тех пор канули в Лету, но, конечно, не Уэллс. Причина — не только увлекательная форма и литературная одаренность, но серьезный и глубокий подход к проблемам современного ему общества и попытка представить, как и с помощью каких средств общество будет искать их решение.
Всю свою сознательную жизнь Герберт Уэллс считал себя социалистом. С 1903 по 1909 год он состоял в Фабианском обществе, которое выступало за осторожное и поступательное развитие общества и входило в состав партии лейбористов.
За свою жизнь Уэллсу удалось встретиться с самыми яркими и интересными политиками XX века: В. И. Лениным, И. В. Сталиным, Ф. Д. Рузвельтом.
Несмотря на продолжительные беседы как с Лениным, так и со Сталиным, Уэллс, будучи высокого мнения о них самих, не проникся идеями построения социализма в СССР, его симпатии оказались на стороне Рузвельта и Америки, которой он предрек ведущую роль в установлении справедливости и всеобщего процветания на планете.
Герберт Джордж УЭЛЛС [Herbert George Wells; 21.09.1866, пригород Лондона, Бромли — 13.08.1946, Лондон], английский писатель и публицист, автор известных научно-фантастических произведений: «Машина времени», «Остров доктора Моро», «Человек-невидимка», «Война миров» и др. Отец — лавочник и профессиональный крикетист, мать — экономка.
1884—1891 — учился в Южно-Кенсингтонском колледже Лондонского университета, затем преподавал в частной школе. Получил степень бакалавра естественных наук в Лондонском университете (1890).
1891—1893 — преподавал в заочном колледже в Кембридже. Выпустил учебники по биологии и физиографии. Оставив работу в колледже, начал профессионально заниматься журналистикой.
1900 — опубликовал свой первый реалистический роман «Любовь и мистер Люишем».
1914 — приветствовал войну; занимался публицистической работой для министерства пропаганды. Посетив фронт (1916), изменил свои взгляды на пацифистские — роман «Мистер Бритлинг пьет чашу до дна».
1922—1923 — участвовал в парламентских выборах (неудачно).
1933—1936 — Уэллс — президент ПЕН-клуба.
1936 — почетная степень доктора литературы в Лондонском университете.
1944 — защитил докторскую диссертацию по биологии в Лондонском университете.
1945 — книга «Разум на краю предела», в которой Уэллс предсказывает вымирание человечества.
Он трижды был в России — в 1914, 1920 и 1934 годах. Его беседа с В. Лениным стала известна благодаря книге «Россия во мгле» (1920). Практически всю жизнь Уэллс прожил в Лондоне, часто выступал с лекциями и много путешествовал, был дважды женат.
В 1901 году Герберт Уэллс выпустил серьезный футурологический трактат «Предвидения». В нем было девять статей: «Передвижение в двадцатом столетии», «Вероятное расселение городов», «Развивающиеся социальные элементы, «Некоторые социальные взаимодействия», «История демократии», «Война в двадцатом веке», «Конфликт языков», «Расширяющийся синтез» и «Вера, мораль и внутренняя политика Новой Республики».
Уэллс был убежден, что при изучении истории необходим аналитический подход. Прослеживая глобальные тенденции, анализируя их, можно планировать будущее. В своем трактате он предсказывал мощное развитие не только железнодорожного транспорта, но и автомобильного. Будут строиться широкие шоссе, появятся автобусы. Центры разросшихся городов превратятся в галереи магазинов, соединенных лифтами и тротуарами, а огромные рекламные щиты станут неотъемлемой частью расширенных улиц. Вести бизнес, совершать покупки, общаться можно будет не выходя из дома, и все это благодаря развитию телефонной связи. И хотя Уэллс даже не догадывался о появлении компьютеров и Интернета, основную тенденцию влияния связи на образ жизни человека он предвидел весьма точно.
Он считал монархию пережитком прошлого, но и не питал иллюзий относительно демократического способа правления, когда толпа может быть управляема любым проходимцем, потакающим ее инстинктам, внушая «воинственный, глупый и разрушительный национализм». Утверждая, что обществом должны управлять интеллектуалы, Уэллс не стал подробно описывать, как они смогут прийти к власти.
Описывая возможные войны, Уэллс предсказывал большую роль артиллерии, авиации, подводных лодок и танков (напомним, что к моменту написания трактата в армиях из всего перечисленного была только артиллерия). Также он предсказывал, что тыл будет иметь гораздо большее значение, чем фронт. Ведь войну выиграет тот, кто сумеет лучше организовать свою экономику. И последующие мировые войны это подтвердили.
В последней статье Уэллс рассуждал о жизни и смерти. Он считал, что обществу придется взять под контроль процесс деторождения. В начале XX века идеи евгеники владели умами многих людей. И если создатель евгеники Френсис Гальтон считал главным вопросом — расовый, то Уэллс называл это вздором. Его Новая Республика принимала всех здоровых, разумных и трудолюбивых, но пьяницам, преступникам, стяжателям там делать было нечего. Смертная казнь исчезнет, зато эвтаназия, прекращающая муки безнадежно больных, станет обычным делом. Исчезнет страх смерти, и эта тема не будет никого интересовать.
Ян Разливинский
Хьюго плюс
В первом выпуске «Пришельцев» мы рассказывали о Фаддее Булгарине, как об «отце-основателе» отечественной фантастики. Критерии, которыми пользовались для определения столь почетного титула, были просты: это писатель, который регулярно обращался к жанру, использовал в своих произведениях элементы не только утопической, но и технической фантазии, и — что тоже немаловажно — был одним из первых. Булгарин по всем этим параметрам проходит полностью, но признавать его основоположником русской фантастики все равно не спешат.
За океаном все наоборот: Хьюго Гернсбек, стоящий во главе пантеона американской фантастики, конечно, свято веровал в науку и технику как краеугольный камень литературной фантазии, но и написал всего-то ничего, и первым уж точно не был. Более того, он даже не был американцем…
Хьюго мог бы стать неплохим виноторговцем — пойди он по стопам отца. Но парня влекли техника, изобретательство, а Соединенные Штаты, в которых Эдисон и Тесла уже творили будущее, казались вожделенным раем… И потому, закончив вначале промышленное училище (конечно же, по специальности «электрик»!) в родном Люксембурге, а потом и техникум в германском Бингене, Хьюго Гернсбек в феврале 1904 гада, то есть двадцати лет от роду и с сотней долларов в кармане, пересекает океан.
Если денег у него немного, то зато идей — хоть отбавляй. А поскольку природа не обделила его и предпринимательской жилкой, вскоре в Нью-Йорке появляется компания по импорту из Европы в США дефицитных электрических комплектующих. В это же время он патентует особый вид сухого электроаккумулятора (всего на его счету будет около 80 патентов), а уже через год фирма Гернсбека первой в мире начала производить и продавать общедоступные радиокомплекты для приема и передачи радиосообщений азбукой Морзе, то есть первые домашние радиоприемники. Гернсбек одержим идеей внедрения радио и электричества в быт (он, кстати, занимался и первыми опытами по передаче телевизионного сигнала и даже первым в 1909 году применил термин «television»), а если идея приносит еще и доходы — то что ж в этом плохого?
На волне популяризации технических знаний и рождается Гернсбек-писатель.
Впрочем, сразу оговорюсь: собственное литературное наследие Гернсбека, особенно по сравнению с тем, сколько сейчас выдают «на-гора» даже начинающие фантасты, — ничтожно. Это два романа (причем второй — «Последний мир» — увидел свет через несколько лет после смерти Хьюго), цикл рассказов «Новые научные приключения барона Мюнхгаузена» и три отдельные новеллы. Плюс несколько книг технического и научно-популярного толка. Согласитесь, немного, если учесть, что прожил Гернсбек 83 года и скончался в августе 1967-го.
Зато список основанных Гернсбеком журналов впечатляет намного больше: свыше шестидесяти наименований! Первый из длинного ряда — «Modern Electrics» — увидел свет в 1908 году, последний, «Science Fiction Plus», — в 1953-м. Некоторые из них, правда, за свою историю по два-три раза меняли названия, но даже с учетом этого факта цифра ошеломляющая. В списке журналов — «Сексология» и «Новости телевидения», «Ежемесячный научный детектив» и «Истории о пиратах», «Фотоумелец» и «Популярная медицина». Радио — главная любовь Хьюго, но в журналистике он всеяден и всеохватен. Кажется, он берется за все, что интересно, ввязываясь во все новые и новые проекты и невзирая на то, что многие из них, вспыхнув, мгновенно гаснут — через год, два, даже в течение года…
Зато список основанных Гернсбеком журналов впечатляет намного больше: свыше шестидесяти наименований! Первый из длинного ряда — «Modern Electrics» — увидел свет в 1908 году, последний, «Science Fiction Plus», — в 1953-м. Некоторые из них, правда, за свою историю по два-три раза меняли названия, но даже с учетом этого факта цифра ошеломляющая. В списке журналов — «Сексология» и «Новости телевидения», «Ежемесячный научный детектив» и «Истории о пиратах», «Фотоумелец» и «Популярная медицина». Радио — главная любовь Хьюго, но в журналистике он всеяден и всеохватен. Кажется, он берется за все, что интересно, ввязываясь во все новые и новые проекты и невзирая на то, что многие из них, вспыхнув, мгновенно гаснут — через год, два, даже в течение года…
И, конечно же, особое место в этом списке отведено фантастике.
Уже в своем первенце — журнале «Modern Electrics» — он публикует фантастику и дебютирует как фантаст — с романом «Ральф 124C 41+»(1911).
«Эта повесть, действие которой происходит в 2660 году, — писал во вступлении Гернсбек, — должна рассказать читателю о будущем с точностью, совместимой с современным поразительным развитием науки. Автору хочется особо обратить внимание читателя на то обстоятельство, что, хотя многие изобретения и события в повести могут показаться ему странными и невероятными, они не невозможны и не выходят за пределы досягаемости науки».
Рождение романа, по признанию самого автора, было спонтанным: «Я не помню, что именно побудило меня писать „Ральфа“. Однако я не забыл того, что начал работать над этим романом, не имея общего плана повести. Я сам не знал, чем она кончится и о чем будет идти дальше речь, — писал он в 1950 году. — Поскольку повесть печаталась из месяца в месяц, автору, как это всегда бывает, приходилось всячески изворачиваться, чтобы сдать материал вовремя, но мне как-то удавалось с этим справиться; однако нередко я поспевал только к трем или четырем часам утра в день сдачи. Нечего и говорить, что литературное качество повести сильно страдало от этих ежемесячных акробатических фокусов, но ее научная и техническая сторона каким-то образом оставалась в большинстве случаев невредимой».
Да, сторонник отображения в фантастике определенных научных и технических идей, он не может похвастать литературным талантом: «Ральф» написан суховато и непритязательно. Зато сколько в нем технических кундштюков! Уже на первых страницах мы встречаем стеклянную мебель, видеофон (телефот), факс, реле электроосвещения, реагирующее на звуковые команды, воздухолет, люминесцентные светильники, узнаем о межконтинентальной связи, автоматическом переводе с любого языка, управлении погодой… Его роман — распахнутая шкатулка Пандоры, из которой так и сыплются чудеса далекого будущего (впрочем, Гернсбек, перенеся действие на семь веков вперед, оговорился, что человеческий прогресс столь стремителен, что многое из описанного им появится гораздо раньше — и был прав).
Комбинацию 124C 41 (такова приставка к имени главного героя) Гернсбек переводит как «тот, кто предвидит для всех», а знак «+» означает принадлежность к десяти самым выдающимся умам планеты. Такое рациональное использование имени после Гернсбека нередко использовали фантасты во всем мире, в том числе и в СССР (к примеру, в романе «Пылающие бездны» Н. Муханова, 1924).
Главное для Гернсбека — идеи, но и о сюжете он не забывает, понимая, что напичканный самыми интересными идеями отчет будет читаться намного хуже, чем те же самые идеи, поданные в приключенческом антураже. Коварные злодеи, марсиане, погони — пересказывать сюжет вряд ли имеет смысл: книгу в 1964 году перевели в СССР и отыскать ее у букинистов довольно легко, а в электронных библиотеках — и вовсе дело нескольких секунд…
Гернсбеку повезло: он не только стоял у истоков нового суперпопулярного жанра, но и мгновенно осознал эту грядущую суперпопулярность. Не удивительно, что в апреле 1926 года увидел свет первый в мире журнал, ПОЛНОСТЬЮ посвященный научной фантастике. Поименовал его Хьюго — «Удивительные истории» (Amazing Stories). Позже к нему добавляются «Воздушные чудесные истории» (Air Wonder Stories), «Научные чудесные истории» (Science Wonder Stories), «Научный чудесный ежеквартальный журнал» (Science Wonder Quarterly) и «Ежемесячный научный детектив» (Scientific Detective Monthly). Потом будут еще «Чудесные истории» (Wonder Stories) и «Научная фантастика плюс» (Science Fiction Plus). Но культовым, разумеется, останется самый первый…
То, что Гернсбек стоял у истоков жанра — не пустые слова: первые номера Amazing Stories заполняют перепечатки: Жюль Верн, Герберт Уэллс, Эдгар По. Своих авторов почти нет. Но по мере того, как растет популярность жанра, растет и число «местных», американских, авторов. Конечно, многие имена ныне ничего не скажут даже знатокам жанра, но другие шагнули и в XXI век, оказавшись на наших с вами книжных полках: Джон Кемпбелл, Айзек Азимов, Клиффорд Саймак, Мюррей Лейнстер, Роберт Хайнлайн, Альфред Бестер, Теодор Старджон, Фредерик Пол, Рэй Брэдбери. Все они были азартными читателями, а позже, когда подросли, успели опубликоваться.
И все они вышли из ярких двадцатипятицентовых тетрадок Amazing Stories, как иные авторы из гоголевской «Шинели»…
Особым достижением Гернсбека было то, что он не забывал и об «обратной связи»: из номера в номер в журнале печаталась обширная переписка с читателем. По сути, Гернсбек организовал первый форум для любителей фантастики — почти за семьдесят лет до того, как подобные форумы появились в Интернете…
За свою жизнь, он успел сделать фантастически много и сохранил свое имя в истории тоже по-фантастически ярко: в честь его заслуг в 1953 году была основана одна из самых весомых премий мировой фантастики — премия «Хьюго» (которую, кстати, он же сам в 1960 году и получил в качестве «отца журнальной научной фантастики»).
Свое тело он завещал медицинскому колледжу в Корнелле, но дух его воспарил намного выше земных пределов: умерев за пару лет до высадки американских астронавтов на Луну, он, как это бывало только в любимой им фантастике, все же сумел оказаться там: в честь Хьюго Гернсбека был назван один из лунных кратеров…
Р — значит Рэй (1920—2012)
Не стало Рэя Брэдбери.
Можно было бы написать, что ушел классик жанра, последний из великих гранд-мастеров «золотого века» американской фантастики — и это было бы правдой. Но парадокс жизни и творчества этого писателя заключается в том, что на самом деле его физический уход ничего не изменил, и потому говорить о Брэдбери в прошедшем времени как-то странно и вообще не нужно. Он, многие годы смешивавший в своих рассказах эпохи, и сам в какой-то момент оказался вне времени, поднявшись над его стремительным потоком. Читая его рассказы, совершенно не задумываешься о том, когда они были написаны, да и сами они не несут примет периода создания. Скажем, «Здесь могут водиться тигры» был написан им в 1951 году, а «Марсианский затерянный город» — в 1967-м. Но если бы случилось наоборот, мы не почувствовали бы разницы — настолько «подходят» тексты любому отрезку времени.
— Я не пишу фантастику, — говорил он. — Моя единственная по-настоящему фантастическая вещь — «451 градус по Фаренгейту», она отталкивается от реальности. А остальное — фантазия, миф.
Есть ли разница, когда был создан миф, если ему уготована вечность?
Даты были интересны нам — но не ему.
В двенадцать лет он решил стать писателем, в двадцать один, в 1941 году, наконец-то дебютировал в настоящем журнале (до этого были любительские фэнзины) с рассказом «Маятник». В 1943-м появляется первый рассказ из тех, что позже будут признаны классическими — «Р — значит ракета», а в 1947-м — «Каникулы на Марсе», который позже по воле автора станет своеобразным эпилогом «Марсианских хроник». В том же году вышел и первый авторский сборник Рэя — «Темный карнавал».
Начиная с 1943 года рассказы сыплются, как из рога изобилия: около двух десятков в 44-м, дюжина в следующем году, пятнадцать — в следующем… С начала 70-х поток иссякает, бывают моменты, когда он замолкает на год, даже на три, потом — с середины 90-х — снова активно работает, а последний свой рассказ „You Must Never Touch the Cage“ публикует в 2011, за год до смерти. Но скажите, кто-то замечал эти паузы, спады и взлеты? Для нас все эти долгие годы Брэдбери просто БЫЛ, он присутствовал в жизни любого поклонника фантастики Земли как некая неизменная составляющая бытия, константа. Даже награды не находили его вовремя, а «догоняли», словно не было разницы в том, когда они вручались: своего второго «Хьюго» он получил в 2004 году за книгу, вышедшую в 1953-м — «451 градус по Фаренгейту», целый ряд других премий — в том числе и «Небьюлу» — ему вручили за общий вклад, а не за конкретные произведения.
Он был интересен тем, что создал, а не тем, как жил. И потому как само собой разумеющееся воспринимались факты, что человек, отправлявший героев за сотни парсек, никогда не садился за руль автомобиля и принципиально не летал на самолетах. Когда в 1970 году в Японии проходила международная встреча фантастов, Брэдбери остался в Штатах, прислав в качестве приветствия поэму «Плыви, человек!». Да, и поэтическому творчеству он не был чужд, опубликовав больше десятка сборников стихотворений и поэм. А еще он писал пьесы, сценарии, выдал множество статей и эссе.