12.
Игорь тряхнул головой, прогоняя воспоминания о своих неприятностях. У дворников только что закончился обед, и они дремали по нарам. Его тоже стало клонить в сон.
Вдруг в металлическую дверь подвала кто-то постучал. Игорь прислушался. Это не был условный стук, которым пользовались свои. Стучали кулаком, громко и требовательно.
Дворники всполошились. Женщины, обычно открывавшие дверь, вопросительно посмотрели на Мирзо. Тот отрицательно покачал головой. Все замерли. Была надежда, довольно призрачная, что это просто так – кто-то из жильцов ищет пропавшую кошку и решил заглянуть в подвал на удачу. Постучит и уйдет. Через минуту стук повторился. Все поняли, что дело серьезнее – хозяева кошек так не стучат.
Затем молодой веселый голос за дверью сказал:
– Эй, уроды, открывайте! Мы знаем, что вы там.
Мирзо подошел к двери, зачем-то стараясь ступать неслышно, и спросил.
– Кто?
– Хрен в пальто! – нагло ответил тот же голос. – Милиция! Проверка паспортного режима. Открывай, а то хуже будет!
Каждое слово усиливало страх в обитателях подвала. Мирзо не шелохнулся. Игорь оглянулся по сторонам. Второго выхода из подвала не было. Все стояли с растерянными лицами. Чувство загнанности, с которым он жил последний месяц и которое почти исчезло вчера вечером, появилось опять. «Что за жизнь такая? – подумал он с досадой. – И здесь достали! Есть ли вообще где-нибудь место, где меня оставили бы в покое? Ведь и в Красноярске найдут, чует мое сердце! Эх, оказаться бы сейчас подальше отсюда, в каком-нибудь другом измерении. Вот хоть бы и в начале девяностых. Уж я не стал бы зевать!»
В дверь забарабанили опять и заматерились.
– Сейчас петли срежем, – пообещал голос, обращаясь к Мирзо, – будешь за дверь платить. И профилактику от гриппа тебе сделаем, как откроем!
Игорь знал, что профилактикой от гриппа менты называют избиение. Он опять оглянулся по сторонам. Мелькнула мысль о бегстве через вентиляционные окошки, но он тут же ее отбросил. Туда могла пролезть разве что кошка, и то не сильно толстая.
Дворники бросились распихивать деньги из карманов в заранее устроенные тайники в стенах, под нарами и за трубами. Они с опаской оглядывались друг на друга. Существовал риск, что деньги заберут свои же, но он был относительным, а вот риск, что деньги, найдя их в карманах, отберут менты, был абсолютным и сомнению не подлежал.
Игорь вдруг понял, что он здесь рискует больше всех. Дворники – только заработанными деньгами, которые они еще не успели отправить домой, да депортацией на родину, что маловероятно. Мирзо – несколькими синяками за то, что не сразу открыл дверь. А он – своей шкурой, если они пришли за ним. Но может, это действительно проверка паспортного режима?
Игорь увидел, что Салим, стараясь быть незамеченным, встал из-за стола и пошел к своему аппарату. Остальные стали вылезать из-под нар и отряхиваться. Мирзо понял, что деньги попрятаны, и взялся за засов. Игорь еще раз оглянулся на Салима. Тот как раз нажал кнопку на боку аппарата, дверь открылась, и он стал подниматься по ступенькам. Игорь попятился за ним.
В дверь уже сыпался град ударов руками и ногами. Как только засов вышел совсем, дверь резко распахнулась, Мирзо получил грубый толчок в грудь и отлетел в сторону.
Игорь увидел двух милиционеров в форме, а за ними еще три фигуры в кожаных пиджаках. В одном он узнал того бандюка, которому врезал барсеткой по лицу, и понял, что никакая это, на хрен, не проверка паспортного режима, и зеленый «ниссан» ездил здесь не зря.
Он кинулся назад. Дверь аппарата уже закрывалась, и Игорь едва успел протиснуться в нее.
– Куда ты? – зашипел Салим, напирая на него грудью. – Сюда нельзя! Выходи давай!
– Извини, не могу! – решительно ответил Игорь.
– Ты не понимаешь, куда лезешь, – горячился Салим. – Тебе за это голову оторвут! А вместе с тобой – и мне.
– Когда? – деловито спросил Игорь, уже чувствуя себя в относительной безопасности за закрытой дверью.
– Скоро, – мрачно пообещал Салим, – долго ждать не придется.
– А если я выйду, – ответил он, – то оторвут прямо сейчас – за мной они пришли. Так что выбора у меня нет. Ты уж извини за хлопоты.
Салим посмотрел на него внимательно.
– Чувствовал я, что с тобой не все просто, – сказал он. – Но не думал, что это обнаружится так скоро.
Игорь развел руками. Салим отошел к пульту управления аппаратом. Собственно, пультом была вся стена кабины, от пола до потолка усеянная стрелочными индикаторами, кнопками и переключателями. Тускло горели утопленные заподлицо лампочки. Стена состояла из нескольких блоков с металлическими ручками спереди, чтобы можно было их выдвинуть и покопаться во внутренностях в случае необходимости ремонта. Вся аппаратура выглядела военной, сделанной с тройным запасом прочности.
Сверяясь с инструкцией на металлической табличке, приклепанной к стене, Салим быстро поворачивал переключатели и щелкал тумблерами. Стрелки приборов дергались и уходили вправо.
– Что ты делаешь? – шепотом спросил Игорь.
– Не мешай! – так же шепотом ответил тот, – а то собьюсь.
Где-то под полом кабины включился двигатель и стал негромко гудеть, набирая обороты.
– Нас же услышат! – испугался Игорь. – Выключи!
Салим только отмахнулся, лихорадочно щелкая дальше. Иногда он припадал к глазкам, устроенным на панели, и крутил расположенные рядом ручки. Игорь знал, что военные любят такие штуки – за глазками была шкала, а ручкой рядом надо выставить на ней определенные цифры. Это чтобы враг не подсмотрел. Ну и товарищи тоже, кому не положено знать.
Рядом с аппаратом послышались голоса.
– Ну где же они, мать их за ногу!
– Сюда посвети! Левее!
– Оп-ля! А это еще что такое? И гудит, блин, как промышленный морозильник! Поищи-ка, Коля, ломик, потычем эту штуку!
Игорь замер и посмотрел на приятеля. Говорил же он ему выключить двигатель! А теперь допрыгались! Салим, казалось, не обращавший до сих пор внимания на разговоры снаружи, вдруг схватился за живот и переломился пополам.
– Ой, блият! – застонал он сдавленным голосом, забыв вдруг о своем правильном выговоре, которым так гордился. – Шайтан тебя подери!
Игорь недоумевал – вроде пока не стреляли и ранить в живот его не могли. За стеной тем временем лом уже отыскали, потому что кто-то сказал.
– Ну-ка, ковырни вот здесь – где щель!
Салим поднял искаженное болью лицо к Игорю.
– Опусти рычаг! – сказал он сдавленным шепотом. – Быстро!
Двигатель под полом уже работал на всех оборотах, и аппарат вибрировал мелкой дрожью. В дверь ударили ломом. Салим свалился на пол и подтянул колени к животу. Было видно, что ему очень плохо. Игорь оглянулся на панель и растерялся.
– Какой? – спросил он. – Здесь их два.
– Левый! – простонал Салим. – Левый рычаг! Смотри не перепутай! Скорее!
Снаружи последовал новый удар лома, и кабина качнулась.
Рука Игоря как раз была около рычагов. Он оглянулся на удар и, не глядя, потянул один из рычагов вниз.
Гул превратился в пронзительный нарастающий вой. В глазах потемнело, на плечи ему навалилась огромная тяжесть, вынести которую не было никакой возможности. Он сполз на пол рядом с приятелем и потерял сознание.
13.
Игорь очнулся первым. В кабине было темно и тихо. Во рту ощущался противный металлический привкус, в ушах звенело. Голова соображала плохо. «Нас разорвало! – вяло подумал он. – Это последние мгновения сознания, как у отрубленной головы».
Но оказалось, что голова не одна – он пошевелил руками, затем ногами и с радостью осознал, что они на месте. Со стоном сел, стараясь не задеть еще какой-нибудь рычаг. Все тело болело, как будто он накануне весь день таскал тяжелые мешки, в конце концов упал, обессиленный, под тяжестью одного из них, и забылся тяжелым сном, после которого можно проснуться, а можно и нет.
Он пошарил вокруг себя руками и наткнулся на Салима. Тот не подавал признаков жизни. «Помер! – испугался Игорь. – Черт! Только этого еще не хватало». Он нащупал в кармане зажигалку и трясущимися пальцами крутанул колесико. Дрожащий свет озарил внутренности кабины. Он поднес зажигалку к лицу приятеля, чувствуя страх от того, что это лицо может вдруг оказаться мертвым и застывшим. Очутиться в замкнутом пространстве вместе с мертвяком ему не хотелось.
К счастью, Салим был жив, только без сознания. У Игоря отлегло от сердца.
– Эй! – потряс он приятеля за плечо и, пародируя армейского сержанта, сказал. – Кому спишь, твоя морда? Подъем была!
– Уйди, урюк, – слабо откликнулся Салим, не открывая глаз. – К салагам ступай. А я – дембель! Понял?
Игорь несколько удивился такому повороту бессознательных мыслей приятеля и решил подождать еще. Вскоре тот открыл глаза и некоторое время молча смотрел на Игоря непонимающим взглядом.
– Ну как ты? – спросил Игорь.
– Уже лучше.
– Ну как ты? – спросил Игорь.
– Уже лучше.
– А что с тобой было?
– Язва желудка. Приступ.
Игорь присвистнул.
– Надо же, как ты себя запустил. Ты же образованный человек – почему к врачу не идешь?
– Собирался, да все работа мешала.
– Дождешься, пока лопнет, – припугнул его Игорь.
– Не каркай.
Салим сел. Его лицо было покрыто каплями пота.
– Надо на воздух, – сказал он. – Душно тут.
Его рука потянулась к кнопке, открывающей дверь.
– Погоди! – остановил его Игорь. – А облава как же?
Салим усмехнулся.
– Они теперь далеко.
– Далеко? А мы тогда где?
– На моей родине, если мне не изменяет память.
Не успел Игорь удивиться, как загудел электромотор и дверь медленно отъехала в сторону. За ней опять был подвал, и выглядел он так, словно здесь много лет не ступала нога человека. Они осторожно вышли наружу. Все покрывал толстенный слой пыли, от нар не осталось и следа. Сквозь вентиляционные окошки сочился мутный свет, воняло кошачьим дерьмом.
– Это и есть твоя родина? – с иронией спросил Игорь.
– Ничего не понимаю, – озадаченно ответил Салим. – Там должно быть по-другому.
– Мы остались на месте, – сказал Игорь, первым сообразивший что к чему. – Вот и колонны эти две те же самые. И трубы такие же. Только люди куда-то подевались.
В подвале царила странная тишина, которой раньше не бывало даже ночью, когда все спали. Игорь вдруг понял, в чем дело – тогда в трубах журчала вода, было слышно движение лифта, доносились звуки снаружи. Теперь этого не было.
Ему вдруг захотелось говорить шепотом.
– Что здесь произошло? – спросил он.
– Сейчас, погоди, – понизив голос, ответил Салим и вернулся в аппарат.
С минуту его не было. Потом до Игоря донесся сдавленный возглас.
– Блият!
Салим выглянул и поманил Игоря рукой. Лицо его было искажено яростью.
Когда Игорь вошел, Салим сначала закрыл за ним дверь, а потом приблизил к нему свое рябое, в оспинах лицо. Его глаза за сильными линзами казались большими, как у осьминога.
– Что ты наделал, ишак? – прошипел он.
– Сам ишак! – ответил Игорь. – Что ты сказал, то я и сделал.
– Я тебе какой рычаг велел дернуть?
– Левый.
– А ты какой дернул? Смотри сюда!
Игорь посмотрел. Вниз глядел правый рычаг. Он смутился.
– Хрен его знает, как это вышло, – промямлил он. – Наверное, когда эти уроды начали отжимать дверь ломом, я и ошибся.
– Ты право-лево различаешь? – издевательским тоном спросил Салим. – Или тебе надо говорить «сено-солома»?
– Себе говори! – отрезал Игорь. – Что я, курсы управления твоей фигней проходил, что ли? Язву бы лучше вовремя лечил, тогда и рычаг бы правильный сам опустил.
Салим ничего не ответил – Игорь был прав. Теперь его лицо выражало полную растерянность от случившегося.
– Дернул меня шайтан с тобой связаться! – опять забормотал он. – Ведь чувствовал же, что не надо. Выставить бы тебя сразу из подвала, и все! Ты всегда был каким-то непредсказуемым, даже когда учились еще. Никогда нельзя было знать, чего от тебя ожидать. Таким ты и остался, только еще хуже стал.
– Заткнись! – посоветовал ему Игорь, которому надоело слушать причитания приятеля. – Ну дернул не тот рычаг – и что? Что случилось-то? Облава сгинула – чего еще надо?
– Что случилось? – взвился Салим. – Ровным счетом ничего, если только не считать, что я не знаю, где мы находимся, – вот что!
– Как где? – удивился Игорь. – В Москве, конечно. Нужно выйти и осмотреться. Кстати, и еды купить заодно. Что-то я проголодался.
– Если и в Москве, то не в той, – мрачно сказал Салим.
Было в его голосе что-то такое, что заставило Игоря этому поверить, хотя он и не знал, какая еще бывает Москва. Но все равно ему стало немного не по себе.
– Слушай, – сказал он нарочито грубо, – шел бы ты в задницу со своими загадками! Давай, колись уже, что это за аппарат, и расскажи по-человечески, что случилось.
Салим некоторое время смотрел на него, потом открыл дверь и молча вышел наружу.
– Ты куда?
Он не ответил. Было слышно, как он открывает какие-то дверки в обшивке, заглядывает туда и тихо матерится. Потом он вернулся. Игорю показалось, что он расстроен еще больше, чем прежде, и одновременно напуган. Он ждал.
– Вообще-то, мне запрещено рассказывать посторонним об этом устройстве, – наконец выдавил из себя Салим, – но теперь уже деваться некуда.
Из его путаного и сбивчивого рассказа Игорь узнал, что после окончания института Салима распределили не в Душанбинский аэропорт, как тот ему сказал, а в закрытый НИИ при урановом комбинате. НИИ работал над проектом ускоренной транспортировки уранового концентрата. Он сотрудничал еще с двумя десятками закрытых контор, разбросанных по всему Союзу. Как водится в таких случаях, каждый из них выполнял только свою узкую часть работы и общей картины не было ни у кого. Все нити сходились к куратору – засекреченному академику Петру Ильичу Шаповалову, крупнейшему авторитету в этой области, который и был главным конструктором.
Под его начало и попал работать Салим, молодой подающий надежды инженер, которому все преподаватели в институте прочили большое будущее в науке.
Работа над проектом продвигалась успешно, и он был уже близок к завершению, но тут Союз вдруг развалился или же его развалили – кто теперь разберет? – и все встало намертво. Финансирование прекратилось, связи оборвались, оказалось, что никому ничего не нужно. Все стали торговать китайским барахлом. Потом у них началась гражданская война.
Казалось, проект не будет завершен никогда. Академик Шаповалов, бывший уже в весьма преклонном возрасте, не пережил краха дела всей своей жизни и вскоре умер. Его сотрудники вернулись в Россию и разбрелись кто куда, от Тюмени до Кавказа.
Салим остался, потому что был местным. Отличавшийся врожденным упрямством, он продолжал ходить на работу в почти безлюдный НИИ, получал символическую зарплату и ковырялся в аппарате. За несколько лет ценой напряженного упорного труда ему удалось довести дело до конца. Многого он не понимал, потому что академик Шаповалов унес главные ноу-хау в могилу. Не по злому умыслу, а просто в силу царившего в то время всеобщего бардака и разброда. Поэтому аппарат получился не таким, каким его задумал главный конструктор, а сильно упрощенным, с урезанными возможностями. Он мог перемещаться только до Москвы и обратно. Попросту говоря, он разбирал на молекулы все, что находилось у него внутри в одном месте и собирал в другом. Перемещение длилось не более десяти минут. Это было сопоставимо со скоростью движения письма по электронной почте.
Салим торжествовал. Он сгонял на аппарате в Москву и обратно и убедился, что тот действует. Многолетний труд был завершен. Он доказал, что кое-чего стоит в науке. Но отчитываться о завершении работ не спешил, логично полагая, что заплатят ему совсем немного, а аппарат заберут. Надо было обдумать, как его использовать с максимальной эффективностью.
Применение аппарату нашлось неожиданно. Племянник засобирался в Москву, где ему пообещали работу дворника. Денег на билет не хватало, и он пришел одолжить у Салима. У того с деньгами тоже было не очень, и он решил отвезти племянника на аппарате бесплатно, пусть только он купит бензин в оба конца. Племянник спросил, а не возьмет ли он еще и его приятелей. Салим подумал и согласился. Но с них он уже взял половину цены билета на поезд.
– Так с тех пор я и вожу дворников в Москву, – сказал он, вздохнув. – Туда и обратно. Только уже за полную цену железной дороги. Но со скоростью самолета.
Игорь был поражен услышанным.
– Как называется аппарат? – спросил он.
– УТ «Сигма-1»
– Что значит УТ?
– Устройство транспортировочное.
– Давно ты этим занимаешься?
– Уже несколько лет, – признался тот.
– Много рейсов в неделю?
– Пара как минимум.
– Ты, наверное, преуспеваешь?
Салим скромно потупился.
– Не жалуюсь пока. Дом новый построил.
Игорь все еще не мог поверить в его рассказ.
– Так все эти дворники-азиаты в Москве – твоя работа?
– Не все, – возразил Салим, – их тысяч сто или больше. Я при всем своем желании не смог бы столько перевезти. Но мой вклад в этом есть.
Игорь уставился на него осуждающе.
– Ты нарушаешь иммиграционные законы моей страны! – заявил он.
Салим пожал плечами.
– Есть немного. Но они и без меня приехали бы – пойди останови молодого здорового парня, у которого есть желание работать, да вдобавок еще при безвизовом режиме въезда в Россию.
Игорь решил юридическую дискуссию пока отложить.
– Ну а сейчас-то мы где?
Салим долго молчал, не решаясь посвятить его в главную тайну.
– У аппарата есть еще одна функция, – неохотно сказал он.
– Какая? – нетерпеливо спросил Игорь.
– Он может перемещаться не только в пространстве, но и во времени. Таким его запланировал академик Шаповалов.