Катя закрыла лицо салфеткой, плечи беззвучно запрыгали. Ирина глядела, как она плачет; ей много раз случалось видеть ревущих баб разного возраста, случалось и самой вызывать чужие слезы. Случалось использовать слезливых, запугивать и обнадеживать, и брать деньги за надежду; теперь она смотрела на Катю и не знала, что с ней делать.
— Я теперь дачу эту видеть не могу, — Катя говорила шепотом, сражаясь с рыданиями. — Мы там не бывали с тех пор, как… Да все равно уже, Максим… со мной… не хочет… Мать ему все говорила, какая я плохая, так и вышло… Мне надо в туалет…
По-прежнему прикрывая лицо, она скользнула в боковой коридорчик, чтобы в уборной, в замкнутом пространстве, наедине с собой беззвучно выплакаться. Ирина пожевала пластиковую соломинку; лед в стакане с колой растаял. Ирина глотнула раз, другой, поморщилась, поставила стакан на поднос.
— Сейчас полдень, а прыгнуть с крыши она должна в полночь, — сказал демон. — Тебе надо снять с нее чувство вины и помирить с мужем. На все про все — двенадцать часов.
Ирина слушала, обмякнув, будто сросшись с креслом, с полом, с «Макдоналдсом», сделавшись частью интерьера, молчаливой и безответной.
— Если ты справишься, ведьма, если в полночь она будет жива… Тогда можно будет тебя поздравить. Поработай ради этого, ладно?
— А почему бы не подсыпать ей в чай снотворное? — Ирина подняла голову. — Или запереть где-нибудь, чтобы она не могла прыгнуть с крыши в полночь?
Демона передернуло от отвращения:
— Шарлатанка ты. Липовая ведьма, простых вещей не знаешь.
— А конкретно? — Ирина стиснула зубы.
— Ей надо поменять судьбу, — очень серьезно сказал демон. — Человек может сделать это, самостоятельно приняв решение. Если ты запрешь ее, дура, будет только хуже. Она все равно найдет свою смерть, да еще других за собой потащит. Тебя — точно.
— Ясно. — Ирина сжала зубы еще крепче и поднялась.
— Ты куда? — Демон нахмурился.
— В сортир! — Она рявкнула так громко, что даже школьники за дальним столиком оглянулись. — Надеюсь, в женский туалет ты за мной не попрешься?
* * *В туалете не было никого, кроме Кати; девушка еле слышно всхлипывала за закрытой дверью.
Соплячка, мямля. Мне бы твои проблемы, подумала Ирина, сжимая кулаки. Подумаешь, свекровь убилась. Ты ее ненавидела — туда ей и дорога! Подумаешь, муж ушел. Мужиков кругом — стаи, только помани. Женатые, холостые, разведенные, бедные, богатые, богатеющие… Молодые, старые. А ты, дурища, о Максе своем рыдаешь да о свекрови печалишься и полезешь, скотина, на крышу, да и хрен бы с тобой… Но ведь и меня за собой потащишь? А меня за что?!
Она вошла в пустую кабинку. Заперлась. Еле удержалась, чтобы не зарычать, слушая Катины всхлипы, чтобы не прикрикнуть на нее; слабые пусть умирают. Пусть прыгают с крыш. А я сильная, мне хорошо, устроена жизнь, и нет проблем! Не было до вчерашнего дня…
Она вытащила телефон. Секунду колебалась. Потом, закусив губу, набрала сообщение Вике: «Все плохо, вызывай в контору санитаров со смирительной, я могу себя убить».
Опять задумалась на мгновение; нет, не бывает демонов в серых костюмах с галстуком. А если бывают, то… Ничего не жаль, весь мир летит вверх тормашками. Будем верить в острое психическое расстройство, но делать будем все, чтобы выжить. Абсолютно все.
Она написала еще одно сообщение, вдогонку: «Это не шутка! Викуль, выручай!»
Катя тихо высморкалась у себя в кабинке. Хороший знак: собралась выходить. Ирина для вида спустила воду, вышла к умывальникам — и встретилась глазами с демоном.
В зеркале.
Там же, в зеркальных глубинах, открылась дверь, и вошли две незнакомые женщины. Беседуя, они прошли дальше, не обращая внимания на мужчину в женской уборной.
Ирина изобразила улыбку. Вытащила помаду и тщательно накрасила губы; если руки и дрожали, то чуть-чуть. Демон ничего не сказал — только смотрел с подозрением.
Она вернулась за столик раньше Кати. Демон следовал по пятам. Ирина уселась, ухмыльнулась, вольготно закинула ногу на ногу.
— Сейчас повезу ее к себе в контору, заговоры почитаю, отвлеку, успокою, то-се…
— Нет времени, — прошелестел демон.
— Мне лучше знать, — уверенно заявила Ирина. — Я ведьма, я их всех насквозь…
Ее рука, вдруг обретя собственную волю, схватила зубочистку на столе. Ирина не успела ей помешать и, наверное, не смогла бы: ее правая рука с размаху ткнула зубочистку в мякоть левой — между большим и указательным пальцем. Ирина взвизгнула; все люди, сколько их было в зале, подпрыгнули на стульях и обернулись.
Она выдернула зубочистку. Проследила глазами за капелькой крови, скатившейся на запястье и дальше, под рукав.
— Не надо, — прошептала еле слышно. — Сделаю, как скажешь. Куда ее везти?
* * *По тропинке, с двух сторон заросшей лопухами, они прошли от калитки к дому. Дача была из старых: маленький огород, где когда-то выращивали картошку, был в последние годы превращен в газон, а потом забыт и запущен вовсе. Трава росла здесь вперемешку с буйными сорняками, не заросшим осталось единственное место — бетонная опора для пляжного зонта.
— Зачем мы сюда приехали? — спросила Катя. В руке у нее позвякивала связка ключей.
— Зачем? — громко переспросила Ирина, обращаясь к демону, замыкавшему шествие.
— Здесь ключевое место их отношений, — отозвался демон. — Она должна все вспомнить, заново пережить и простить себя. Уяснить, что нет ее вины…
Рука, проколотая зубочисткой, болела. Ирина поморщилась.
— Здесь они виделись в последний раз, — снова заговорил демон.
Ирина резко остановилась, раскинула руки, подняла лицо к белому пасмурному небу:
— Здесь! Здесь вы виделись в последний раз!
Катя помолчала секунду. Потом призналась:
— Да. И она… стояла как раз там, где вы сейчас стоите. Как вы узнали?
* * *В доме было душно и пыльно. Окна затянуло паутиной. На полочке у входа стоял перекидной календарь, навсегда застрявший в августе прошлого года. На кухонном столе валялись старые газеты, пластиковые стаканчики, одиноко лежал в блюдце сухой пакетик испитого чая, ниточка с желтой этикеткой свешивалась, как хвост умершей мыши.
— Никогда это место не любила, — сказала Катя. — Я бы лучше в лес с палаткой или на море. Но она говорила — на дачу, и мы ехали на дачу…
«Как я здесь оказалась?» — тоскливо подумала Ирина, а вслух сказала:
— Ох, как тут много негативной энергии накопилось.
Демон бродил вокруг, чуть не натыкаясь на Катю, которая его не замечала. Он разглядывал и, кажется, обнюхивал предметы, но ничего не касался руками. Наверное, он бесплотный, еще тоскливее подумала Ирина. Но щупать его, чтобы убедиться, — пусть враги наши щупают.
— Выясни — свекровь болела? — сухо, голосом следователя начал демон. — Наблюдалась у кардиолога? Сколько ей было лет? Сколько времени прошло от ссоры до аварии? Когда наступила смерть? Делали ли вскрытие, и если да, то где?
— Слишком много вопросов, — пробормотала Ирина.
У нее в кармане зазвонил телефон. Демон насторожился; Ирина глянула на дисплей: высветился номер Вики.
— Кто это? — спросил демон.
— Вика, — ответила Ирина с подчеркнутым спокойствием. Подумала и нажала отбой. — Я ее отпустила на сегодня, — объяснила Кате, а на самом деле демону, чтобы окончательно избежать подозрений. — Потом перезвоню.
Демон прищурился. Неизвестно, что было у него на уме, но девушка заговорила снова:
— Теперь я не хочу на море. Если бы она была жива — я бы на даче сидела даже зимой!
— Работай, ведьма! — рявкнул демон. — Какие лекарства она принимала? Откуда известно, что аварию повлек сердечный приступ, что написано в свидетельстве о смерти?
— Если я не могу себе простить, что я ее довела, он мне и подавно не простит, — монотонно продолжала Катя.
— А ну тихо! — рявкнула Ирина на обоих, и оба, что удивительно, замолчали. Ведьма испытала мимолетное, но явственное удовлетворение.
— Да кто сказал, что ты ее довела? — заговорила мягче, обращаясь к Кате. — Не хнычь, сейчас все выясним…
Она заглянула в комнаты, но входить не стала. Вернулась на кухню, нашла в буфете рыжие чашки и картонную коробку с чайными пакетиками. Отыскала — чудо! — непочатую пластиковую бутылку с водой. Открыла кран на кухне, подождала, пока стечет ржавчина, сполоснула электрочайник.
— Ты должна простить себя! — Она говорила властно, уверенно, как на приеме. — Ты себя простишь — и он тебя простит!
Простая мысль вдруг заставила ее замереть с чайным пакетиком в руке:
— А ты, случайно, не беременная? Катя вздрогнула:
— Нет.
— Жаль, — пробормотала Ирина. — Для дела можно было бы сказать ему, что ждешь ребенка.
Демон присвистнул с омерзением и одарил Ирину взглядом, которого она предпочла бы не видеть.
Простая мысль вдруг заставила ее замереть с чайным пакетиком в руке:
— А ты, случайно, не беременная? Катя вздрогнула:
— Нет.
— Жаль, — пробормотала Ирина. — Для дела можно было бы сказать ему, что ждешь ребенка.
Демон присвистнул с омерзением и одарил Ирину взглядом, которого она предпочла бы не видеть.
— Для какого дела? — сухо осведомилась Катя.
— Для нашего общего дела, — Ирине сделалось досадно. — Для его возвращения.
— Ложь никого не спасала, — сообщила Катя еще суше.
Ирина вздохнула; она много чего могла рассказать о целительных свойствах лжи, но боялась, что слушатели у нее неподходящие.
— Ну и как вы расстались со свекровью? Что ты ей последнее сказала?
Катя набрала в грудь воздуха:
— Сказала, что с меня хватит, я ее больше видеть не могу, что она жизнь ломает своему сыну и мне…
Голос ее оборвался. Глаза увлажнились снова.
— А она… она сказала, что я змея и безответственная стерва и что она со мной в одном доме не останется… Что я смотрю на нее, будто смерти желаю!
Катя стиснула кулаки. С силой опустила на стол:
— Для чего я это говорю? Что это изменит? На что я надеюсь?!
— Сахар есть? — кротко спросила Ирина.
Она заново перетряхнула рассохшийся кухонный стол. В одном из ящиков нашлась картонная коробка с нарисованным от руки крестом. Ирина откинула крышку: это была аптечка. Обычный набор огородника: бинт, пластырь, анальгин, зеленка, леденцы от ангины…
— А это чьи таблетки? — Ирина выудила из коробки белую пачку с яркой полосой.
— Свекрови, наверное, — не глядя, сказала Катя. — Она обычно принимала этот… как его… кардостатин.
— Кардофибрат, — прочитала Ирина на упаковке.
Демон оказался вдруг очень близко, у самого лица:
— Она поменяла лекарство?!
Дрогнувшей рукой Ирина открыла коробочку.
Вытащила пластинку с таблетками — двух недоставало.
— Кардофибрат! — Демон ликовал. — Две таблетки! От смены препарата могло случиться головокружение! Помрачение! Ссора ни при чем: она просто неудачно поменяла лекарство! И не вовремя села за руль! Скажи девчонке: она не виновата, все дело в том…
— Но в последний месяц она никаких лекарств не принимала, — сказала Катя, не слыша его. — Только валерьянку.
Ирина впервые увидела разочарование на лице демона. Не просто разочарование — тоску.
— А какая красивая версия, — сказал он тихо.
— Это точно? — Ирина строго взглянула на Катю. — Может, она съела эти две таблетки, а тебе не сказала?
— Она эту коробку вообще сто лет не открывала, — твердо ответила девушка. — Свои лекарства носила при себе.
Демон отошел в дальний конец кухни. Вид у него был подавленный. Наблюдая за ним краем глаза, Ирина первый раз задала себе вопрос: а ему-то что за дело до этой Кати? Он вроде бы не знал ее до вчерашнего дня, не знал ее имени, понятия не имел, кто такая?
Это не демон, сказала она себе, переведя глаза на клеенчатую скатерть. Это, скорее всего, моя душевная болезнь…
Но что за дело моей душевной болезни до этой дуры с ее свекровью, дачей, соплями, с ее собакой?!
— Ну вот, — снова начала Катя, — она уехала, я ушла к себе и дверь закрыла. Надела наушники… а тут, как назло, в плеере сел аккумулятор. Я легла, закрыла глаза и слышала, как она уехала… Потом она вернулась, минут через пятнадцать… Загонять машину не стала, зашла, вышла и опять уехала.
— А зачем она возвращалась? — для порядка спросила Ирина.
Катя равнодушно пожала плечами:
— Забыла что-то. Мало ли. Демон снова оживился:
— Что? Что она могла забыть? Затрезвонил телефон у Ирины в кармане. Опять вызывала Вика; с невозмутимым лицом Ирина нажала отбой.
Ну сориентируйся, мысленно обращалась она к Вике. Ну пойми, что случилось. Ну помоги мне как-нибудь… Я не знаю как… Только не названивай мне, пожалуйста, или он все поймет, и я ненароком выколю себе глаз…
— Она врезалась в столб, — еле слышно сказала Вика. — Но врачи говорили, что сердце остановилось раньше…
Мы в тупике, подумала Ирина. Ну, знаю я, как погибла ее свекровь. Ну, знаю, что девочка себя винит… Что делать-то?
Она прикрыла глаза, спрашивая совета у вдохновения. Демон стоял у окна веранды, его длинная фигура явственно темнела против света…
— Вижу! — Ирина указала пальцем демону в грудь. — Вижу!
Демон, кажется, вздрогнул и попятился.
— Что? — испугалась Катя.
— Вижу ее призрак! — вдохновенно вещала Ирина. — Она здесь! Она пришла к тебе… Сейчас я с ней поговорю! Как ее имя-отчество?
Катя молчала целую секунду.
— Бросьте, — сказала наконец. — Вы же сами в это не верите. Нет там никакого призрака.
Жаль, что она не могла видеть лица демона: тот поморщился с непередаваемым сарказмом.
* * *Катино оцепенение наконец-то прервалось. Как сомнамбула, она позволяла манипулировать собой; потрясенная разговором с Максом, зачем-то далась на разговор с ведьмой. Теперь все стало ясно как день, и в этом дневном свете некуда было прятаться.
— Спасибо, вы мне очень помогли.
Главное было — выкурить ведьму за порог. Тащить ее силой Катя не собиралась, да и не смогла бы. Но когда будет заперта входная дверь, ведьма должна остаться снаружи.
— Спасибо, вы мне очень помогли. — Фраза звучала то как издевательство, то как проклятие.
— Катя, подожди, — масляным голосом причитала ведьма.
— Все, хватит. Вы мне очень помогли, я счастлива, поехали отсюда.
Ведьма почему-то выглядела напуганной. Раньше Катя, в своем горестном оцепенении, не давала себе труда задуматься: почему ведьма так прицепилась к ней, чего хочет, ведь не денег же? У Кати нет денег, чтобы оплатить такие усилия. Катиного счастья? С чего бы это? И почему сейчас она так нервничает, явно чего-то боится, не Катиного же гнева?
— Сейчас поедем, — примирительно сказала ведьма. — Кать, одну минутку. Одну секундочку, только…
Стоя на пороге, Катя утратила бдительность.
Продолжая сладко улыбаться, ведьма прыгнула к ней, схватила за локоть и сильно рванула на себя — в дом. Катя потеряла равновесие и чуть не упала, а ведьма цепким обезьяньим движением выхватила у нее ключи от дачи, два здоровенных стальных стержня на колечке.
Катя испугалась по-настоящему.
Ведьма была уже на пороге, с той стороны двери. Катя навалилась на дверь изнутри, пытаясь не позволить ее закрыть, но ведьма была массивнее и сильнее.
Никто не кричал. Катя онемела от ужаса и только сражалась, как в последний раз, за свою свободу. Ведьма сунула ключ в скважину и ошиблась: желтый ключ от верхнего замка, а белый от нижнего, но не наоборот. Пока ведьма второпях осваивала эту нехитрую науку, Катя отскочила в глубь дома, разбежалась — и всем телом грянулась о дверь.
И победила.
Затрещали петли. Заходил ходуном дверной косяк. Ведьма отшатнулась, оступилась и скатилась с деревянного порожка; Катя вырвалась на свободу, мокрая, трясущаяся, в ярости.
— Ведьма! — крикнула в лицо женщине, повалившейся на траву у порога. — Ведьма! Я в милицию позвоню! Я…
— Звони, — пробормотала ведьма, тяжело дыша. — В милицию, в Пентагон… куда хочешь.
* * *Несколько секунд отделяло ее от простого решения: запереть девчонку на даче, не дать выйти до полуночи. Что бы там ни говорил демон. Запертый человек охотнее слушает, легче верит, с запертым проще договориться. Если бы удалось запереть Катю — проблема оказалась бы решена на девяносто процентов…
Но проклятые ключи перепутались, а девчонка оказалась сильнее, чем можно было представить.
Падая с порога, Ирина сильно стукнулась бедром. Теперь демон и Катя стояли над ней и орали, каждый свое; демон не обращал внимания на Катю, а Катя не слышала и не видела демона.
— Ведьма! — орала девчонка, непривычно агрессивная. — Я в милицию… я в милицию…
— Там записка! — орал демон. — На полу в прихожей! Возьми и прочитай!
— Совести у вас нет! Сумасшедшая! В психушку! Убирайтесь отсюда! Я охрану сейчас вызову!
— Там лист бумаги! Подними! Скорее!
Кряхтя и постанывая, Ирина поднялась на ноги. Катя отскочила, будто ее ветром сдуло, и, часто оглядываясь, отступила к калитке. Какая милиция, подумала Ирина. Где тут охрана? Единственная трезвая мысль во всем этом потоке: если связать меня и запихнуть в смирительную рубашку, я не смогу себя бить и калечить, я не полезу на крышу вслед за этой сумасшедшей…
Катя уходила. Оставив дом нараспашку, не подобрав упавшие ключи, она отступала к остановке автобуса, вдоль по улице, и голова ее виднелась уже над краем забора: Катя оглядывалась в поисках помощи. Ирина с усилием представила, как гонится за девчонкой, как хватает, скручивает… Как та вырывается и визжит…
— Ведьма, ты хочешь жить? Посмотри, что там за письмо!