– Да кто же знал-то! – оправдывалась ее мама.
– Друзья мои, давайте не будем ссориться, – воскликнула Ванина мама, – все так хорошо и благополучно завершилось, и мы не в обиде, честно!
– Мне так неловко, – созналась Валентина Николаевна, – возможно, надо было вам рассказать о доме и его истории, но как бы я выглядела в ваших глазах? Сумасшедшей теткой?
– Да что вы!
– Нет, нет, – продолжила Валентина Николаевна, – я вот о чем подумала: когда бабушка умерла, мы, родственники, разобрали ее вещи, взяли, кому что понравилось. А она была человеком глубоко верующим, понимаете, у нее икон было много, и старинных тоже.
Ваня сразу же вспомнил пятно на обоях и мамино объяснение насчет божницы. Оказывается – правда, были иконы.
– Так вот, иконы я забрала, а без них дом, возможно, оказался как бы беззащитным, и от этого проклятый клад как-то воздействовал на домового, на этого Зинушу. Он пытался привлечь внимание не к себе, а к тому, что ему мешало, – проклятому золоту.
– Призрак Ольги и раньше являлся, – буркнул дядя Митя.
Валентина Николаевна вздохнула:
– Другого объяснения у меня нет. Но, думаю, если бы я вынуждена была жить рядом с проклятием, как домовой, мне было бы очень плохо, и я бы сделала все, чтобы от него избавиться.
– Да, – вздохнула мама, – в мире столько загадочного…
Гости разошлись на закате.
На сад опустился туман. В траве стрекотали цикады…
Ваня и Лиля стояли на обрыве и смотрели на закат.
– Тебе жалко золота? – спросила подруга.
– Нет… мне жаль, что все закончилось, было круто.
– Да, мне тоже, – согласилась Лиля. – Как думаешь, он еще придет?
– Домовой?
– Да…
– Не знаю.
Эпилог
Люська заливисто хохотала, ее смех разносился по всему саду.
Довольная мама сидела в шезлонге с книжкой, жмурилась от солнечных зайчиков, прыгающих по деревьям, и ела вишню с блюдечка.
Ваня осторожно подкрался к кустам смородины и выглянул: на траве сидела счастливая Люська, а рядом валялся здоровенный серый котище. Он виртуозно подбрасывал вверх разноцветные маленькие шарики и ловко жонглировал ими всеми четырьмя лапами. Люська визжала от восторга, не забывая при этом хватать кота то за ухо, то за усы, норовя выбить один из шариков, но ей это никак не удавалось. Они были так увлечены игрой, что не замечали никого вокруг. Кот явно испытывал не меньшее удовольствие, по его шерсти время от времени пробегали синие искры…
– Зинуша, – прошептал ошеломленный Ваня.
Ирина Щеглова Книга тысячи судеб
Глава 1 Барская усадьба
– Смотри-ка, скоро взойдет луна, – сказала Лиля.
Иван остановился и стал вглядываться в вечернее небо.
– Пойдем, – позвала подруга, – неохота по темноте возвращаться.
Иван кивнул и послушно зашагал рядом по широкому проселку, взбиравшемуся по склону холма. По обе стороны дороги густела трава в человеческий рост. Скоро сенокос.
Солнце падало за холмы, но их макушки еще золотились, а отсюда, со склона, уже можно было увидеть бледную полупрозрачную луну.
Одуряюще пахли травы, нагретая за день земля еще дышала жаром, но из низины, от реки тянуло свежей прохладой, хотя ветра совсем не было, маковки и метелки трав стояли, как нарисованные.
Иван тянул носом воздух и радовался.
– Как пахнет, а! Чувствуешь? – то и дело обращался он к Лиле.
– Чудной ты, – улыбалась подруга, – в Москве что, дышать нечем?
– Нечем, – согласился Иван.
Летом Лиля часто бывала у деда с бабушкой, живущих в небольшой деревне, недалеко от ее родного города. Лилин дед на пенсии подрабатывал ночным сторожем на заброшенной машинно-тракторной станции, но бывало, что его некому было подменить, и дед оставался там на несколько дней, тогда Лиля относила ему продукты, больше ведь никто не позаботится.
В этот раз она прихватила с собой своего друга Ивана, недавно заехавшего в гости. Познакомились они год назад. Родители Ивана, москвичи, купили старый купеческий дом в родном Лилином маленьком уютном городке. Обстоятельства знакомства были связаны с тайной дома, которую ребятам пришлось расследовать. Пока расследовали, подружились.
Друзья шагали по пыльному проселку, взбирающемуся на холм, на самой его макушке и был охраняемый дедом объект.
– Не понимаю, что там охранять, – недоумевал Иван, – там же нет ничего. Все ценное давным-давно вывезли или растащили.
– От дураков, – объяснила Лиля. – Там же раньше усадьба была помещичья, знаешь?
Иван покачал головой:
– Откуда! Первый раз слышу.
– Короче, в самом главном доме сидело управление станцией. А все технические службы были в хозяйственных постройках – там же их много: сараи, конюшни, еще два флигеля, правда, один сгорел, но это давно было. Когда станция закрылась, в усадьбе стали собираться парни и девчонки, и никого это особенно не волновало. Но однажды Степка Сечников, я его почти не знала, он старше намного, попытался проникнуть на второй этаж, в общем, они с друзьями сломали замки на дверях, вытащили доски. Но до второго этажа Степка не добрался, под ним рухнула старая деревянная лестница, и он погиб.
– Да ты что! – Иван даже присвистнул.
– Было у нас тут такое… вот с тех пор приставили к усадьбе сторожа, и время от времени сюда приезжают полицейские для проверки и гонять непрошеных гостей.
– Жутковатое место, – заметил Иван.
– Обычное, – Лиля как будто запнулась. – Дед уже целый год сторожит, и, как видишь, ничего с ним не случилось.
Ребята поднялись на холм, и слева, за разросшимися деревьями Иван увидел ржавые ворота с частью кирпичной ограды. На столбике ограды неподвижно сидел черный ворон, издалека Ване даже показалось, что это не живая птица, а изваяние.
– Пришли, – сказала Лиля и уверенно направилась к воротам.
Почти сразу Иван услышал собачий лай и остановился в нерешительности.
Ворон вдруг пошевелился, медленно расправил крылья, взмахнул ими несколько раз и взлетел…
– Тихо! – прикрикнула Лиля на собак. Из-под ворот показалась здоровенная собачья морда.
– Привет, Челкаш, – поздоровалась девочка, – а Малой где? Ждете меня?
Челкаш радостно рыкнул.
Лиля с трудом отворила маленькую скрипучую калитку, позвала:
– Идем, не бойся.
Иван осторожно ступил на двор бывшей усадьбы, и к нему сразу же подбежали два здоровенных пса, на первый взгляд – помесь овчарки непонятно с кем. Псы были настроены дружелюбно, обнюхали и пропустили, но бежали с двух сторон, то ли охраняя, то ли конвоируя. Иван чувствовал себя не совсем уютно с таким эскортом, но виду не подавал.
– Челкаш – странная кличка, у Горького рассказ есть с таким названием, – придав голосу беспечности, заметил Ваня.
Лиля пожала плечами:
– Не знаю… дед назвал, он говорил, что это значит степной охотник, ястреб…
– В рассказе – это просто фамилия героя, – поделился Иван, – а что она значит – может, и ястреб.
– Лично мне нравится, Челкашу – тоже, – она ласково потрепала довольного пса по загривку, – правда, Челкаш?
Иван улыбнулся и тоже хотел было погладить собак, но Малой коротко огрызнулся, Челкаш тоже не выказал особого восторга.
– Ну и ладно, – пробормотал Иван, разглядывая двор и постройки.
Двор ничем не напоминал барскую усадьбу, скорее – территорию заброшенного предприятия. Гаражи, цех, смотровая яма, ржавый металлолом, собранный в кучу, выбитые стекла, заколоченные окна, кое-где провалы в стенах, да и крыши тоже все в дырах.
Но вон то здание, темное, приземистое, слепое, оно сразу привлекло его взгляд и почему-то встревожило.
– Это тот самый барский дом? – переспросил он у подруги.
– Ага, – ответила та и махнула рукой спешащему навстречу деду.
– Гости пожаловали, – издалека крикнул дед, – вот и хорошо, я как раз чай согрел.
– Дед, я тут тебе ужин притащила, – сообщила внучка.
– Значит, будем ужинать, – дед подошел, протянул Ивану большую темную ладонь, пожал крепко, стиснул пальцы.
– Петром Васильевичем кличут, – представился он, пытливо вглядываясь.
– Иван…
– Дед, это Иван, он из Москвы, в гости приехал.
– Ну, проходите в сторожку…
Сторожка – маленький домик, почти у самых ворот. Единственное неразрушенное строение. Внутри и печка имелась, и стол, и топчан.
Лиля деловито доставала из сумки продукты, раскладывая на столе:
– В кастрюльке картошка вареная, в этом свертке сало, здесь хлеб, вот пирог, еще теплый. Тут яйца, заварка, сахар, соли немного насыпала, вдруг у тебя кончилась.
– Ну, пир горой, – усмехнулся дед, – вы присаживайтесь, ребятишки, сейчас лампу зажгу, а то уже темно.
– Керосин-то у тебя есть? – спохватилась Лиля.
– Есть.
– А собачий корм?
– Хватит, – ответил дед.
Пока они говорили, Иван осматривал темную маленькую комнату, побелка на стенах закоптилась, лампочка под потолком, судя по всему, не работала, дед зажег керосиновую.
И вдруг он увидел на деревянной полке несколько плотно прижатых друг к другу книжных корешков. Книги были очень старыми, Иван никогда раньше в руках таких не держал. Ему стало интересно.
– Это ваши книги? – спросил он у деда.
– А, эти… так, общие, – ответил он. – Читаю иногда, тут телевизора-то нет.
– Можно посмотреть?
– Смотри, конечно. Там под топчаном еще есть.
Иван подошел к полке и пригляделся к корешкам книг, силясь прочитать названия, но корешки были так затерты, что он не смог ничего увидеть. Осторожно потянул на себя одну из книг, она подалась, в руках оказался фолиант, коричневый потертый переплет, осыпавшаяся позолота тисненых букв… Раскрыл – хрупкие пожелтевшие страницы, казалось, рассыплются от прикосновения. Это были «Сказки арабскiя», да-да, те самые «Тысяча и одна ночь», некоторые из них Иван читал и видел мультфильмы, но вот такую книгу в руках держал впервые в жизни.
– Ничего себе, – невольно вырвалось у него, – этой книге больше ста лет! Ее в музей надо отдать. Откуда она здесь?
– Так из библиотеки, – ответил Лилин дед, – тут в барском доме библиотека была, оттуда и натаскали.
Действительно, штамп библиотечный был, только страница сильно повреждена и кусок оторван, вот Ваня не сразу и рассмотрел.
Очень не хотелось выпускать книгу из рук. Раритетище! Так и тянуло забраться куда-нибудь в уголок подальше от посторонних глаз и с замиранием сердца углубиться в чтение…
– А куда же делась библиотека? – спросил он.
– Кто ее знает, – пожал плечами дед, – должно, до сих пор там и осталась.
– Где это – там? – не отставал Иван.
– Дык в доме, где и была, на втором этаже…
Ничего себе! Ваня посмотрел на подругу:
– Ты знала?
– О книжках-то? Конечно. Я тут «Трех мушкетеров» нашла, правда, читать неудобно с «ятями», зато там такие картинки, восторг! Я тебе покажу.
– И мушкетеры старинные?
– Да, там год то ли тысяча девятьсот второй, то ли тысяча девятьсот четвертый… – ответила подруга.
– Лиля, ты с ума сошла! – воскликнул Иван. – Ты вообще представляешь, сколько стоят сейчас эти книги?! Получается, у вас под носом лежит сокровище, а вы ни ухом ни рылом!
– О, всполошился, – усмехнулся дед, – сядь, утихомирься, тут этих книжек, может, с десяток, а больше-то я и не видел. Дом много лет заколочен, ветхий, туда не ходит никто. А с того времени, как Степка погиб, тем более. По-хорошему, тут все снести надо, да у начальства, видать, руки не доходят или средствов нету. Я так думаю, что и книжек больше никаких нет, ежели и была библиотека, так ее лет тридцать как вывезли.
– Но ведь вы тут живете, если бы вывезли, вы бы знали, – перебил его Ваня.
– Шустрый ты! – рассмеялся дед. – Мне только и делов было, что за книжками следить. Должно, вывезли, а что не вывезли, так растащили наши местные или пришлые. Потому здесь ничего ценного давно не осталось.
Ваня напоминающе постучал пальцем по книге:
– А это?
– Это! – подхватил дед. – Охота возиться, нести в музей, или куда там. – Замолчал и вдруг добавил: – Только лучше отсюда ничего не уносить, не к добру это…
– Шутите? – удивился Иван.
– Нет, он не шутит, – ответила за деда подруга, – у нас тут разные легенды об этом месте ходят, и про библиотеку, и про книги, и почему Степка погиб.
– А, понятно, дом с привидениями, любителями читать, – улыбнулся Иван.
Они с Лилей понимающе переглянулись. Прошлогодняя история с «проклятым золотом», тайным подземным ходом, домовым и призраком девушки не забылась.
– Нет, – отмахнулась Лиля, – здесь покруче будет. Дед, расскажи, а?
Дед неспешно налил чаю в эмалированные кружки, разложил на блюдце сахар, разломил домашний пирог с ягодами.
– Можно и рассказать. – Он подвинул кружку Ване. – Давно это было, тому назад лет около ста…
Глава 2 Местная легенда
Еще до революции жили тут у нас помещики. Эта вот усадьба – она барская была, ну и земля, конечно, тоже. Хозяева сгинули в вихрях переворотов да войн. Потом, как водится, новая власть устроила в усадьбе школу и библиотеку; ходить сюда из деревни – не ближний свет, поэтому для школы после построили новое здание. А в усадьбе в разное время размещались сельский клуб, краеведческий музей, во время войны здесь был немецкий штаб, а потом, когда наши наступали, – штаб Советской армии. Так что этот дом много чего повидал на своем веку.
Но всякий раз с постояльцами усадьбы что-то случалось. Кто-то пропадал, кто-то сходил с ума, погибал при таинственных обстоятельствах.
Закрепилась за усадьбой дурная слава. Я мальцом был, тоже бегал сюда иногда, хотя мать меня ругала. Ну, тайком бегал, из-за книжек, библиотека так и оставалась на втором этаже, книги почему-то не вывезли. То ли некуда было, то ли еще почему, и библиотекарша при ней жила, тут, во флигельке. Книжки домой брать не разрешала, можно было только при ней читать. Над каждой тряслась, как полоумная.
Даже когда тут организовали машинно-тракторную станцию, библиотека продолжала работать. Непонятно, кто в ней обслуживался, если только шоферы и механизаторы… Кстати, станция продержалась дольше всех, но и ее, как видите, забросили.
У нас все деревенские знали историю усадьбы, старики иногда рассказывали внукам, как они учились в школе, ходили в старый дом, где были устроены классы. И о сумасшедшей библиотекарше. Худая, черноволосая, с яркими зелеными глазами, она всегда зябко куталась в большую цветастую шаль с кистями, но платья носила длинные и темные, людей сторонилась, почти всегда молчала, даже библиотечные формуляры не заполняла сама, а молча пододвигала посетителю вместе с чернильницей и пером.
Поначалу читателями были в основном дети, ученики школы. Так-то в деревне мало грамотных было. Уже тогда поговаривали о барском доме всякие ужасы, но после одного случая школу прикрыли. Мальчишка тогда пропал. То ли из дома сбежал, то ли утонул, мало ли, но ходили слухи, что последний раз его видели, когда он заходил в библиотеку…
Впоследствии, когда школу отстроили в деревне, библиотека почему-то по-прежнему оставалась в усадьбе. Тут и клуб был, и краеведческий музей, это уже после войны. Танцы устраивали, так после этих танцев молодежь уходила гулять, парни, девушки, с гармошками, и тоже как-то парень с девушкой пропали. Вроде все их видели, все помнили, что были, – а наутро нет, исчезли. Опять с концами.
При немцах во время оккупации штаб был, так там офицеров перебили, но все были уверены – партизаны. А старики поговаривали – вроде сунулись они на второй этаж, что-то там хотели взять, а больше-то их и не видели, ни часовые, ни солдаты… Командование тогда приказало в деревне каждого десятого расстрелять, но не успели, началось наше наступление, и фашисты удрали.
Библиотекарша долго тут жила, а потом подевалась куда-то, о том, куда, никто не знал, да и не интересовался. Может, переехала, а может, и померла.
Говорили, что комнатка, где она жила, сгорела начисто, во флигеле пожар случился. Но мало ли что говорят.
А слухи – они до сих пор ходят. Поговаривали о какой-то женщине, вроде видели мельком, незнакомая. Меня спрашивали, не завел ли я себе подружку…
Старик усмехнулся и замолчал.
Ваня, слушавший его напряженно, так, что даже боялся пошевелиться, очнулся и спросил:
– А вы кого-нибудь постороннего видели?
– Врать не буду, не доводилось, – покачал головой дед. – Но иногда в темноте, когда обход делаю, вроде свет в окнах дома мелькает, как раз на втором этаже.
– Но ведь окна заколочены, – напомнил Ваня.
– Заколочены, – согласился дед, – вот я и говорю, должно быть, кажется мне.
– Если бы на территории был кто-то посторонний, собаки учуяли бы его, – со знанием дела заметила Лиля.
Дед легко согласился с ее доводом.
– А вы никогда не поднимались наверх? – спросил Иван.
– Чего я там не видел? – дед крякнул. – Там ветхое все, Степка вон шею сломал, так что моя задача – не допускать других любопытных. Я на то сюда и поставлен.
Иван и Лиля снова переглянулись. Их взгляды вопрошали: «Ты думаешь то же, что и я?»
– Дед, а нам можно посмотреть? – с невинным видом попросила Лиля. Иван почувствовал, как у него покраснели уши, и он уставился в пол.
– Чего смотреть-то? – не понял дед.
– Дом, мы хотим просто поглядеть, ведь у тебя есть ключи?
– Вот чудилка, да какие ключи, там забито все досками, – терпеливо объяснил дед, – от замков-то и не осталось ничего, ржа одна.
Лиля быстро свернула разговор, Ваня чуть заметно одобрительно кивнул. Они посидели еще минут пятнадцать, Лиля болтала обо всем на свете, Ваня листал пожелтевшие страницы сказок. Но мысли его блуждали вокруг таинственного барского дома. Его история не давала покоя. С этим местом дело было нечисто.
Лиля заторопилась, простилась с дедом и кивнула Ване «уходим!».
– Можно мне взять с собой книгу? – спросил он. – Я верну.