— Я же просил маму предупредить тебя, что я занят! — увидев его, поморщился Стас.
Но Сергей Сергеевич и не думал уходить.
— Она так и сказала! Но сегодня у меня особенный случай! — заявил он и в ответ на вопросительный взгляд сына торжественным тоном объяснил: — Я пришел пригласить тебя на футбол!
— Какой еще футбол?
— Ты что — совсем обо всем забыл со своей учебой? Сегодня же матч века: Россия-Англия! Такое – раз в жизни бывает!
— Что? — Стас с недоумением посмотрел на отца. — Но ведь на него же невозможно попасть! Люди целую ночь стояли в очереди, чтобы купить билеты!..
Сергей Сергеевич невозмутимо пожал плечами и опустил руку в карман.
— Я, конечно, всю эту ночь провел дома, — сразу предупредил он. — Но, что касается билетов, то, пожалуйста, они — вот!
И действительно помахал двумя яркими длинными бумажками.
— Откуда?! — глядя на них, ошеломленно спросил Стас.
— К счастью, среди моих пациентов есть не только известные политики, нотариусы и артисты, но и скромные труженики касс на футбольных стадионах! — явно довольный произведенным эффектом, улыбнулся Сергей Сергеевич.
— Ну ты даешь… — только и покачал головой Стас.
— Так идем или нет? — хоть и прекрасно знал, каким будет ответ, уточнил отец.
— Конечно! — обрадованно крикнул Стас и тут же замялся: — Но ведь сегодня суббота, скоро – всенощная…
— Да? — озадаченно переспросил отец. — А я об этом даже и не подумал… Точнее, — забыл! И что же теперь будем делать?
— И думать нечего! Идите! — вступила в разговор мама. — Ребенку нужно отдохнуть! Ваш храм никуда от вас не уйдет. Всенощная и в следующую субботу будет. А такой футбол, как вы сами говорите, бывает раз в жизни!
— Ну так что? — вопросительно посмотрел на сына Сергей Сергеевич.
И тот, подумав, махнул рукой:
— Идем!
— Тогда у тебя на все про все — пять минут!
Стас, бросив себе прямо под ноги скомканную страницу, вскочил, быстро оделся и выбежал в коридор. Здесь его уже ждал отец.
Мама на радостях, что сын наконец-то хоть раз за целый месяц отдохнет от своей учебы, пообещала встретить их любимыми оладышками со сметаной.
Провожаемые ею так, словно они сами будут играть за сборную страны, отец с сыном вышли на лестничную площадку.
Лифт, как по заказу, оказался свободен и, более того, стоял прямо на их этаже. Они вошли в него и поехали вниз.
И тут Стас вдруг вспомнил, что на нем — святые мощи… Сразу же в памяти возникли прочитанные в одной книге слова святого Оптинского старца, преподобного Варсонофия, который еще в начале двадцатого века говорил своему ученику, что в мире появилась новая игра — футбол. Он называл ее греховной, потому что она будет разжигать страсти огромных толп людей и даже целых народов… На это, правда, Стасу удалось найти оправдание, что посещение сегодняшнего матча — есть проявление патриотизма к России, родной стране.
Но после этого он живо представил, как ревет, действительно, словно беснуясь, стадион, что вытворяют фанаты, вспомнил, какие слова можно услышать, если наши футболисты бьют мимо ворот или судья не назначил очевидный одиннадцатиметровый штрафной удар… И, когда они уже были на первом этаже, попросил:
— Подожди… Я сейчас!
— Куда ты! — попытался остановить сына Сергей Сергеевич. — Опаздываем…
Но тот уже нажал на кнопку своего этажа…
Чтобы не тратить время на поиски ключа, он принялся трезвонить в дверь, и как только она открылась, снова, в чем был, промчался мимо мамы в свою комнату.
— Стасик, ты что-то забыл? — только и понеслось ему в след.
— Нет, к счастью, наоборот… — пробормотал Стас и, сняв с себя крест-мощевик, бережно положил в коробочку.
«Это — мой первый и последний компромисс!» — крестясь и кланяясь перед ней, торопливо шепнул он святому.
Или, как сказал бы Владимир Всеволодович, соглашение, а может, даже и сделка со своей совестью.
— Стасик! — попыталась остановить его мама, когда он бежал обратно к двери. — Я уберусь в твоей комнате?
— Не надо! — решительно отказался взявшийся уже за ручку двери Стас.
— Но у тебя там совсем замусорено!
— Я потом сам уберу и… просмотрю все еще раз! Вдруг в том мусоре хоть какая ценная мысль отыщется?.. — умоляюще глядя на маму, попросил Стас.
И с этими словами выскочил из квартиры.
6
— А обо мне ты подумала?! — закричал в трубку Стас.
Домой Стас с отцом возвращались довольные, возбужденные, шумно обсуждая подробности прошедшего матча.
— Нет, а ты помнишь, как наши вышли вперед? Какой был удар, а? — на весь подъезд раздавался голос Стаса. — Жаль на стадионе, как по телевизору, повтора не бывает!
— Но и нам гол красивый забили! — справедливости ради, отметил соперников Сергей Сергеевич.
Стас снисходительно согласился:
— Да в общем-то ничего… Но самым красивым было в нем знаешь что?
— Что?
— То, что он был первым и последним!
Отец расхохотался.
А Стас неожиданно приостановился и наморщил лоб.
— Ты чего? — не понял Сергей Сергеевич.
— Да так… — пробормотал Стас.
Он точно помнил, что совсем недавно произнес вслух или подумал про себя эту самую фразу. Причем, не совсем в выгодном для себя свете. Но когда?.. Где?.. У Владимира Всеволодовича? Да, вроде бы, нет… По дороге от него домой? Опять не похоже… На футболе?..
— А, ладно! — махнул он рукой, догоняя отца. — Потом вспомню…
И они с отцом, снова с удовольствием вспоминая подробности матча, уже вдвоем стали смеяться так, что встретившая их мама с удовольствием посмотрела на сына.
Она даже не стала ругаться, что папа вместо вешалки положил шапку прямо на ее любимую амфору!
— Ну, наконец-то на человека стал похож! — радостно говорила она. — А то прямо почернел весь со своей учебой… Развеялся, отдохнул, посвежел… Любо-дорого посмотреть!
— Да что я — видела бы ты, как наши сегодня играли! — замахал руками Стас, но мама жестом остановила его:
— Да смотрела я по телевизору ваш футбол! Надеялась, может, хоть вас увижу. А там только все шайбу по полю гоняли!
— Не шайбу, а мяч! — строго поправил Сергей Сергеевич.
— А почему когда вы перед телевизором болеете, то кричите: «Шайбу! Шайбу!»? — осталась при своем мнении мама.
Отец с сыном переглянулись, и Сергей Сергеевич, безнадежно махнув рукой, снова обратился к сыну:
— Давно я не видел, чтобы наша сборная играла так самоотверженно!
— А я вообще первый раз такой ее видел! — подхватил тот. — Проигрывала и все равно выиграла!
— А это все потому, что вы за нее болели! — дождавшись своей очереди, сказала мама и протянула сыну конверт: — Вот тебе за это награда!
— Что это? — вопросительно посмотрел на него Стас.
— Письмо! Кажется, от твоей Лены…
— Давненько она меня своими письмами не баловала! — обрадовался Стас. — А почему кажется?
— Да обратный адрес и имя Лены, а почерк какой-то странный — вроде ее и вроде бы нет… — пожала плечами мама.
Стас собрался тут же прочитать письмо, но мама заторопила его и мужа мыть руки и скорее садиться ужинать.
Только сев за стол, Стас распечатал письмо и, увидев машинописные буквы, вслух удивился:
— Странно! Первый раз не от руки пишет…
Улыбаясь в предвкушении хоть от такого — письменного — разговора с Леной, он жадно пробежал по письму глазами, и вдруг улыбка стала медленно сползать с его побледневшего лица.
— Что-то случилось? — встревоженно взглянула на него мама.
— Ничего не понимаю… — пробормотал Стас, перечитал письмо, собрался скомкать его, но, посмотрев на чистый пол, пробормотал: — Ладно… Хватит и того, что я у себя в комнате намусорил!
— Подожди! Как это ладно? — набросилась на сына с вопросами мама. — Что она тебе написала?
— Да ничего особенного… — через силу криво усмехнулся тот. — Пишет, что выходит замуж, и вообще, чтобы я навсегда забыл ее…
— Лена?! — не поверила мама.
— Вот, сама посмотри… — протянул ей листок Стас.
— Лена?! — не поверила мама.
— Вот, сама посмотри… — протянул ей листок Стас.
Мама, надев очки, быстро прочитала письмо, передала его отцу и ободряюще посмотрела на сына:
— Ты только не торопись так сразу отчаиваться! Может, это еще и не Лена его написала!
— Как это не Лена? — недоуменно переспросил Стас.
— Во-первых, почерк мне сразу подозрительным показался. Во-вторых, письмо напечатано на компьютере. Так кто угодно и что угодно может подделать!
— Но — кто? Зачем?
— Это тебе незачем! Простота ты моя душевная! Разве мало всяких завистников да интриганов? — со вздохом посмотрела на сына мама и, опережая его новый вопрос, тут же объяснила: — Может, кто-то захотел рассорить вас с Леной. Чтобы самому жениться на ней! Или, наоборот, за тебя выйти замуж! Ты что, фильмы про подобные козни не видел? Книг не читал?
— Да что гадать? Не проще ли взять да позвонить ей? — остановил ее Сергей Сергеевич.
Стас посмотрел на него и отрицательно покачал головой:
— Бесполезно. Я уже целую неделю ей звоню. Не отвечает. Ни на звонки, ни на смски.
— А ты все же попробуй!
— Попробуй-попробуй! — поддержала мама отца.
Стас сходил за телефоном, набрал номер Лены и недовольно сказал родителям:
— Я же говорю, без толку!
И замолчал, услышав тихий голос любимой девушки.
— Здравствуй, Стасик…
— Ленка! Привет! Ты что так долго молчала?! — радостно отозвался Стас. — Слушай, мне тут кто-то якобы от тебя какое-то странное письмо прислал… — весело начал Стас и осекся.
— Это не якобы и не кто-то, — еще тише послышалось в трубке. — Это я его написала…
— Т-ты?..
Стас, ничего не понимая, ошеломленно поглядел на родителей, те с еще большей тревогой — на него…
— Узнай у нее толком, что случилось! — попыталась подсказать мама, но Сергей Сергеевич жестом остановил ее, мол, не мешай, парень уже взрослый, сам разберется!
Стас попытался собраться с мыслями, но они еще больше, чем в работе над прозой, разбегались, и он только спросил:
— Но… почему?
— В письме все сказано… — совсем тихо ответила Лена. — Мне нечего больше добавить. Все, Стасик. Я освобождаю тебя от данного мне при нашем обручении слова. И, пожалуйста, не звони мне больше. Мне будет больно слышать твой голос…
— Тебе — да! А обо мне ты подумала?! — закричал в трубку Стас и услышал в ответ уже совсем едва различимое и как бы лишенное жизни:
— Как раз о тебе-то я и подумала в первую очередь. Ведь люблю, и любить буду я только тебя. Но быть с тобой уже не смогу. Если можешь, прости. И — прощай…
Стас посмотрел на умолкший телефон и сжал его в кулаке так, что в нем что-то хрустнуло.
Нет, не прав был Владимир Всеволодович, говоря, что он использовал давно устаревшие фразы. История повторялась, только теперь не на бумаге, а в жизни. Но… как иначе можно было сейчас описать его состояние?
Мир действительно рушился.
Пусть не солнце, но ослепительная — отец, как хирург, любил яркий свет — люстра меркла перед потухшим взором
И земля уходила из-под его ног…
Он медленно поднялся из-за стола.
— Стасик! — попыталась остановить его мама. — Ну не стоит так переживать из-за этого! Ты еще только начинаешь жить. Конечно, Леночка — очень хорошая девушка. Но, поверь, тебе еще столько других встретится на пути! Еще лучше!
— Других мне не надо! — замахав руками, выкрикнул Стас. — Запомни — эта любовь у меня — в первый и последний раз!
И осекся.
«Стоп! Опять эта фраза!»
И, кажется, он вспомнил откуда…
Опережая все дальнейшие утешения, предложения и прочие бесполезные теперь разговоры, Стас протестующе поднял руку и теперь сам еле слышно сказал:
— Я потом… позже поужинаю. А пока побуду немного у себя. Если можно — один… Ладно?..
7
— Мыслефон?! — ошеломленно переспросил Сергей Сергеевич.
Вернувшись в комнату, Стас достал из коробочки крест-мощевик и виновато прошептал:
— Прости за то, что сегодня я так легко дал эту уступку себе и пошел на футбол. Но обещаю, что она точно была первая и последняя!
Невидимый святой молчал.
Но на душе неожиданно стало легче.
По крайней мере, теперь можно было хотя бы выпрямить вдох.
Мысли продолжали крутиться вокруг полученного письма.
Этого страшного грома посреди ясного неба!
«Эх, Ленка, Ленка! Что ж ты наделала…»
«Ничего, — сжав кулаки покрепче, решил Стас. — Сейчас я заставлю себя не унывать даже от такого! Ибо уныние — это тоже грех!»
За дверью все громче и громче слышался шепот родителей.
— Сережа, ему надо помочь: утешить, объяснить, успокоить!
— Ты сама успокойся сначала! Иди, прими сердечные капли!
— Нет, я лучше пойду к нему!
— Не нужно. Ты только все испортишь! Я сам!..
Сергей Сергеевич осторожно вошел в комнату и посмотрел на сына.
Стас сидел перед включенным компьютером с таким видом, будто и не получал никакого письма от Лены.
Сергей Сергеевич опустился на диван и тоже, словно ничего не случилось, завел разговор совсем о другом.
— Знакомая картина! — кивнул он на усыпанный бумажными комками пол. — Когда я писал диссертации, у меня тоже так было в кабинете. С одной только разницей, что листки были вырванными из тетрадей!
— Так значит, это у меня генетически? — одними губами усмехнулся Стас.
Его голос был совершенно спокойным. Таким спокойным, что отец с тревогой посмотрел на него, но взял себя в руки и тоже спокойно сказал:
— Да, особенно если брать во внимание генофонд всего человечества!
Сергей Сергеевич с удовлетворением заметил, что в глазах его сына появился интерес и с воодушевлением продолжил:
— Дело в том, что мысленный идеал всегда расходится с его словесной реализацией…
«Исполнением…» — вспомнив Владимира Всеволодовича, мысленно поправил отца Стас и действительно с интересом стал слушать дальше.
— Все писатели, художники, музыканты стремятся к этому идеалу. — Но он недостижим никогда. К нему можно только приблизиться. Отсюда и муки творчества. Постоянная неудовлетворенность самим собой. Долгие годы труда. И все равно этот вечный разрыв между словом и делом остается непреодолимым…
Услышав это, Стас невольно нахмурился.
Сергей Сергеевич решил, что он неосторожно напомнил сыну о слове, от которого освободила его невеста и, сердясь на себя, кашлянул в кулак:
— Ты вот что… ты сильно не переживай! — как-то виновато попросил он.
— О чем ты? — недоуменно взглянул на него Стас, думавший на самом деле о недостижимости этого разрыва.
— Как это о чем? Точнее, о ком… О Лене!
— А-а… — будто припоминая что-то давно забытое, кивнул Стас и пожал плечами: — А что тут переживать? Собственно, ничего особенного не случилось. Я все равно не хотел, чтобы у нас было все быстро. Ей надо учиться. Мне еще — тоже. Причем, много и срочно!
— Так ты вроде и так учишься… — озадаченный последними словами сына, напомнил отец.
— Да нет, я решил на будущий год поступать еще в один институт! — нетерпеливым голосом перебил Стас.
— В какой?! Надеюсь, в родственный твоим факультетам? В какой-нибудь историко-архивный?..
— Нет, наоборот — в технический. Точнее, связанный с электроникой! — твердо ответил Стас и, видя, как меняется лицо отца, поспешил успокоить его: — Не беспокойся — заочно!
— Как это не беспокойся?! Совмещать учебу на двух гуманитарных факультетах с техническим… — Сергей Сергеевич взглянул на сына, как, наверное, смотрел на самых трудных своих пациентов, и покачал головой: — Боюсь, такого не выдержит даже такая светлая голова, как твоя! Зачем тебе это?
— Понимаешь… — Стас кивнул на замусоренный пол и, старательно подбирая слова, чтобы было понятней, объяснил: — Я решил избавить человечество от мук творчества.
— Что?!
— Ну, как бы это тебе понятнее объяснить. Коротко говоря — изобрести прибор, который смог бы записывать мысли человека. Назовем его условно — мыслефон.