Пройдя к массивному шкафу, выполняющему роль бара, Чархан вытащил из деревянных перекрестий-сот пузатую бутылку с темной, цвета крови, жидкостью.
- Личные тайные запасы. – Прокомментировал он, откупоривая бутылку и разливая вино по бокалам. – Надеюсь, ты сохранишь в тайне мою склонность к распитию крепких напитков в гордом одиночестве? Как и то, что я прекрасно обхожусь без назойливых лакеев?
- Если станут пытать, могу проговориться, - в ответ улыбнулась Надежда.
- За тайну! – Поднял бокал Чархан.
Его глаза возбужденно блестели, когда он склонился к ней. Надежда поспешно отдернула руку.
- Все тайное рано или поздно становится явным, - парировала она.
- Все? - С издевкой переспросили Чархан.
- Тайны раскрываются, если это кому-нибудь нужно, - перефразировала женщина другую земную крылатую фразу.
У вина оказался терпкий сладкий вкус. Оно моментально разлилось по жилам, веселя и согревая. Когда Чархан обнял её, голова закружилась. Наверное, от выпитого вина или от усталости, чувства находились в странно растрепанном состоянии?
- Ваше величество, это ошибка. Никому из нас это не нужно, - ещё раз сделала она попытку к сопротивлению.
Но битва была безнадежно проиграна. Руки Чархана тиранически не позволяли ускользнуть или отвлечься. У него было гибкое тело и горячие губы, прогоняющие сон. Темперамент, помноженный на опыт – хорошее сочетание, непременно находящий отклик в женском теле. Даже в королевской грубости было определенное очарование. В венах Чархана текла кровь крылатых тварей, променявших небо на землю за возможность совокупления, - он знал толк в любовных играх и впервые заставил Надежду понять, что чувствуешь, когда тело плавится от удовольствия, словно сахар в кипятке.
***
- Хочешь выпить ещё?
- Нет, - покачала она головой.
- Кто бы сомневался? Ты оказалась девственницей!
Взятый Чарханом тон несколько раздражал. Но перечислять бывших в прошлой жизни любовников, смысла, скорее всего, не имело. Для неё самой вернувшееся девство явилось забавным открытием. Странные у демонов шутки.
Рыжий неторопливо накручивал на палец развившийся девичий локон.
- Почему ты хмуришься? Тебе не было хорошо со мной?
- Было. Даже слишком «хорошо» для женщины, которая любит другого.
Надежда выдернула волосы из рук любовника.
- Да ладно! - Перевернувшись на живот, Чархан насмешливо заглянул ей в лицо. - Сандар не станет ревновать - он тебя не хочет.
- Вы, Ваше Величество по-большому счету, тоже не хотите. Вами движет лишь любопытство.
- Ага, не стану отрицать. Мне чертовски любопытно очень многое. Например, на кой ляд ты потребовалась Темным? И чего они медлят, не нападая? Может, они пошутили? И ты нужна им не больше, чем этому выскочке - Сандару?
Какое-то время они хранили молчание.
Надежде было немного обидно, что Чархан даже не подумал сделать романтическую мину. С другой стороны, ожидать от него нечто подобного было с её стороны наивно. Не тот человек. Если на то пошло, – совсем «не человек».
- Ваше величество, могу я вернуться к себе? – спросила она, прерывая тягостную паузу.
Зрачки у Чархана недобро сузились.
- Тебе не терпится избавиться от меня?
Надежда заставила себя сохранять спокойствие. В конце концов, король, это не менеджер из соседнего супермаркета, которого безнаказанно можно послать куда подальше.
- Сегодня был тяжелый день, и уже перевалило далеко за полночь. Завтра предстоит много работать. Если я не посплю немного, Ваше Величество, просто свалюсь с ног.
- А что мешает спать прямо здесь?
- Вы, ваше величество. Я не настолько хорошо вас знаю, чтобы свободно спать в вашем присутствии. К тому же, у меня нет уверенности, что ночью я не храплю.
Чархан рассмеялся:
- Храпящая женщина – это ужасно!
- Ничего не могу с этим поделать. – Надежда улыбнулась в ответ. – Я в это время сплю.
- Что ж, ступай. И постарайся не перерабатывать. Побереги себя.
Его губы были горячими, требовательными и сухими. Почти жесткими. На мгновение разлившаяся по телу истома охватила соблазном остаться.
«Я не позволю себе зависеть от Чархана сильнее, чем это необходимо. – Решительно увещевала Надежда самою себя, удаляясь от королевских апартаментов. - Только сердечной драмы во всем этом дурдоме мне и не хватает!».
Когда нечто темное промелькнуло впереди, сердце ухнуло вниз. Ей показалось, что она просто оступилась…
Свет мигнул и куда-то пропал.
Надежда провалилась в глубокую темную яму.
***
Попытавшись подняться, она с облегчением поняла - тело слушается. Но каждое движение почему-то отдавалось пульсирующей болью в затылочной части.
Не веря глазам своим, Надежда обвела взглядом широкую просторную темную залу. К потолку устремлялось не меньше десятка когда-то ажурных, теперь обломавшихся, потемневших, покореженных деревянных лестниц. Купол поддерживали покосившиеся, изъеденные жуками-короедами (как и все вокруг) колонны. В высоко расположенные узкие окна, больше напоминающие бойницы, падал свет. Судя по лучам, время перевалило далеко за полдень.
Как она здесь оказалась? Надежда помнила, что возвращалась в свою комнату, а потом… потом темнота. Провал. То ли куда-то вниз, то ли в беспамятство.
Место казалось смутно знакомым, но память буксовала, не желая называть его.
Чувство, окатившее, как кипятком, трудно передать словами - это место Надежда знала: она находилась в Черном доме, спрятанном в центре Райского болота.
Подняв дрожащие от волнения руки, Надежда с ужасом поняла – артефакта на пальце не было. Ей отсюда не уйти.
- Я рад, что ты пришла в сознание.
Паркэс стоял в центре пыльного мрачного помещения и как никогда напоминал зловещего краснокожего воина, готового метнуть томагавк.
- Ты? – Изумленно воскликнула Надежда.
Меньше всего она ожидала увидеть здесь именно его. Может быть потому, что думать о нем вообще не привыкла?
- Что это значит? - Спросила Надежда. – Что происходит? Почему я здесь?
- Прости, Джайна. Ты хороший человек. Но твоя смерть окажется куда полезнее твоей жизни.
Она ещё не испытывала страха – только удивление.
Паркэс поклонился:
- Так будет лучше. Ты сама это понимаешь, правда?
Надежда покачала головой.
- Вампиры убивают быстро, - ты не будешь мучиться. Кто-то должен был сделать это. Ещё раз - прости.
Портал голубым сиянием вспыхнул за спиной Паркэса.
- Подожди! – Взмолилась женщина, бросаясь вперед в бесполезной попытке удержать, разжалобить, поговорить.
Свет, пульсируя, погас.
Издалека донесся слаженный протяжный волчий вой. Хотелось бы верить, что волчий, а не многочисленной нежити, дремавший в лесах в ожидании жертвы.
Выйдя на середину залы, девушка попыталась разглядеть, что же там, на вершине всех переходов. Кроме переплетений ступеней и поручней, не удалось разглядеть ничего.
Неизвестность как ничто другое раздражает нервы и угнетает дух. Неизвестность и одиночество. И невозможность действий.
Время тянулось.
Свет уходил медленно. Мучительно медленно…
Как же быстро он уходил!
***
Возможно, ожидание утомило Надежду. Или душевное смятение погрузило в забытье?
Она очнулась от холода. Многочисленные ступени лестниц покрылись тонким слоем инея, сверкающего в лунном свете, отчего в помещении сделалось светлее. Через окна эффектно вползал клубящийся белый пар и застывал снежными кристаллами на всем, на что успевал лечь.
Женщина поднялась на ноги, затравленно озираясь по сторонам.
«Началось», - пронеслась мысль.
Что-то шептало. Возможно, то был гул крови, переполняющей артерии. Но может ли собственная кровь звучать насмешливыми зловещими голосами?
Что-то приближалось, наполняло, разговаривало. И в то же время не было ничего материального, кроме клубящегося, словно пар на сцене, тумана.
- Джай-н-н-а, - дышало вокруг. – Джай-н-н-а.
- Кто здесь? – Несмотря на все старания, голос звучал испуганно, как у маленькой девочки, оставшейся одной в темной комнате.
- Джай-н-н-а…
Женщина в волнении крепко сцепила руки. Ногти, далеко не длинные, ибо профессия не позволяла иметь маникюр, даже французский, - пробороздили по коже царапины.
Боль подействовала отрезвляюще. Хотя опьянение сейчас было бы благом.
- Джай-н-н-а…
- Да хватит уже! – Истерично выкрикнула Надежда. – Пора уже выучить мое имя. Даже я сама успела его запомнить.
В молчании ей померещилась усмешка. С недобрым прищуром.
Пыль и снежные песчинки закружились быстрее. В центре комнаты образовалась воронка, похожая на торнадо. Порывом ледяного воздуха обожгло кожу. Глаза защипало, так что Надежда вынуждено зажмурилась.
- Джайна? – Прозвучал в тишине ясный высокий звонкий голос. - Возобновим старое знакомство? Не узнаешь? Когда-то ты клялась помнить меня вечно. Догадываешься, кто перед тобой?
Не может быть. Этого просто не может быть.
- Ну что ж, - выдохнуло видение, - представлюсь. Меня знают как Вэя, Владыку Темных. Будем снова знакомы?
Светлая бровь на бескровном лице, отдающем в синеву, изящной аркой изогнулось над белесыми, словно корка льда, глазами. Водопад волнистых, белых, как крыло полярной совы, волос, чуть колыхался за практически обнаженным телом, едва прикрытым короткой туникой.
- Но я полагала, что Владыка Темных – это…
- Мужчина, не так ли? - Благодушно вопросила стоящая напротив девочка. – Как это мило! Знаешь, Джайна, ты далеко не первая так «полагаешь». Было время, я этим забавлялась. Но вечность меняет пристрастия. Теперь вот у меня есть другие игры. – Завихрение воздуха и место, только что занятое жуткой девочкой, опустело. Ледяная рука с острыми ногтями коснулась щеки Надежды. Не причиняя боли, но неся угрозу. - Итак, вот мы и снова вместе, дорогая сестричка. – С язвительной насмешливостью прошипел злой голос над левым плечом.
Надежда повернулась и изумленно вперила взгляд в странное создание. Мертвая, но не умершая. Ой, те, кто пишут романтические книги о вампирах, просто не представляют, как именно выглядят эти существа. И какое отвращение вызывают у живых.
Холодный, лишенный окраски, смех, заполнил пространство.
- Как это забавно! Я помню все. Ты – ничего. Ты совершенно другая, но носишь прежнее имя. У тебя иные черты. Ты совсем на себя не похожа. Но ты – это ты. Я вижу тебя, сестра.
Надежда подавила вздох. У неё было такое чувство, что одна из них точно чокнулась.
- Извини, но у меня нет сестер, братьев, детей, родителей.
- Полагаю, у тебя нет даже любимого пса. – Пожала плечами собеседница, похожая на ожившую ледяную скульптуру. – Я же говорю, - ты не меняешься. По прошествии двух с половиной тысяч лет, бог знает сколько воплощений в мирах, отличных от нашего, как мои снега от твоих роз - ты остаешься прежней! Глупая идеалистка, воображающая о себе куда больше, чем есть на самом деле.
Надежда нахмурилась:
- Ты притащила меня сюда для того, чтобы оскорблять?
- К сожалению для тебя, - Джайна, - нет, - пропела противница высоким сладким голосом. - Ты нужна для того, чтобы воскресить человека, которого я потеряла. Две тысячи лет назад.
Вампирша качнула головой, и удушливое облако мерцающего серебра заколыхалось по воздуху.
– Для того, чтобы пробудить Рая, я принесу тебя в жертву, сестричка. И сделаю это с огромным удовольствием. Ну, а пока есть время, расскажу тебе историю. – Бескровные губы разошлись в стороны. – Нашу историю. Очень древнюю, сентиментальную и глупую. Ведь за две с половиной тысячи лет ты, не смотря на все когда-то данные клятвы, наверняка все позабыла, - не так ли?
Часть II Сестры
Было время когда то. Гремело, цвело… и прошло.
И державам, и людям пора наступает исчезнуть.
В непроглядной трясине лежит потонувшее Зло
И герой, что ценой своей жизни увлек его в бездну.
Что там было? Когда?.. По прошествии множества лет
И болото, и память покрыла забвения тина.
Только кажется людям, что Зло еще рвется на свет:
До сих пор, говорят, пузырится ночами трясина.
До сих пор, говорят, там, внизу, продолжается бой:
Беспощадно сдавив ненасытную глотку вампира,
До сих пор, говорят, ктото платит посмертной судьбой
За оставшихся жить, за спокойствие этого мира.
Глава 1
Сёстры
Между резких росчерков ветвей, расставшихся с янтарной листвой, мелькала яркая амазонка. Джайна прилагала все усилия, чтобы не отстать от лихой всадницы, бездумно несущейся впереди, поминутно рискующей свернуть себе шею.
- Вэя! – Окликнула она, натягивая поводья.
Вороны с заполошным карканьем спорхнули с веток, испачкав чистоту небес темными кляксами.
Гнедая сделала попытку вздыбиться, - лошадь, горячая и нервная, выращенная в королевских конюшнях, пугалась темных чащоб.
- Горивэя!!!
Сухой ритмичный звук дробно бьющих по земле копыт приблизился. Всадница в красном, возвращаясь, картинно перелетела поваленное дерево и поросль колючих кустов.
Джайна выругалась:
– Ты хотя бы в порядке исключения способна думать?
Сестра отвечала звонким смехом, падая на землю, словно подхваченная вихрем. Ветер трепал выбившиеся из-под девичьей шляпки, сияющие в солнечном свете, платиновые локоны:
- Слышишь, как поет ветер? – Закружилась она на месте, раскинув руки в стороны.
Огненно-алый колокол юбки юлой завертелся вокруг ног.
-Он летит, куда хочет.
Джайна, в свой черед, осторожно спустилась из зыбкой колыбели седла на твердую почву.
- Куда это, скажи на милость, ты собралась улетать? - Поинтересовалась она.
Замерев, Горивэя посмотрела на неё сквозь почти сомкнувшиеся длинные ресницы.
Легкий силуэт вновь замелькал между стройными деревьями.
- Догоняй! – Звенел дразнящий певучий голос. – Давай! Догони меня!
-И не подумаю, - хмыкнула Джайна.- Ты бегаешь гораздо быстрее.
- Ах, так?! - Сестра налетела, сбивая с ног, опрокидывая в прелые иглы. – Даже не подумаешь? Ну, держись у меня!
-Пусти! – Отбивалась Джайна.
- Проси пощады, - рычала Горивэя.
Если бы Джайна точно не знала, что они лишены второй сущности, могла бы поверить, что сестра сейчас перекинется. Увы! Человеческая кровь, в их жилах смешавшаяся с кровью метаморфов, делала сие невозможным.
Джайна оставила попытки подняться - Горивэя, хоть и далеко не толстушка, все же обладала достаточным весом, чтобы удержать её на земле.
- Пусти!
С лукавой улыбкой Вэя дунула Джайне в лицо:
- Знаешь, а мальчики Симерсэт чудо, как хороши? Оба! Ты зря не составила нам компанию вчера ночью.
- Скажи, что ты пошутила! – Потребовала Джайна, гневно сверкая глазами.
Горивэя насмешливо изогнула изящные брови:
- Какие шутки? Симерсэты и вправду столь хороши, как я утверждаю.
Джайна принялась вырываться всерьез, и Горивэе не оставалось ничего иного, как позволить ей подняться.
- Тебе обязательно вести себя, как потаскуха? – Запальчиво воскликнула Джайна, вытряхивая из волос хвойные иглы и пыль.
- А вот тебе явно пора избавиться от лишней скромности. Или, для начала, может быть, хотя бы от девственности?
- Твое поведение безнравственно!
- Правда? – Блеснула острыми зубками Горивэя. – Ну, и что с того? Гораздо интереснее другое: как ты думаешь, сколько времени потребуется, чтобы стравить между собой драгоценных сыночков верного папашиного советника? – Горивэя вновь обнажила ровные жемчужины зубок в насмешливой самолюбивой улыбке.- Мальчишки так носились со своей братской привязанностью. И вот, - готовы вцепиться друг другу в глотки ни на жизнь, а насмерть. Все из-за моей неотразимой персоны! Может быть, это и безнравственно? Но, наверняка, забавно.
Джайна смотрела в сверкающие, лучащиеся смехом глаза и чувствовала, как в груди разрастается ком, состоящий из любви к Горивэи и горечи. Почему при поразительном внешнем сходстве они так мало походили друг на друга внутренне?
- Забавно? - Презрительно выплюнула Джайна. - На мой взгляд, просто отвратительно! - В ответ глаза сестры стремительно потемнели.- Ты коллекционируешь любовников, словно бабочек, - сжала она кулаки.
- Признаюсь, собранную мной коллекцию считаю куда занимательнее насекомых - сладко пропела Горивэя, свистом подзывая к себе лошадь. - Кстати, в нашем трио есть только одна бабочка – это я. – Девушка легко поднялась в седло. – Торопись, не опоздай к вечерней трапезе, душа моя.
Ударив пятками по бокам, всадница заставила лошадь сорваться с места.
«Не оставляй меня одну!», – хотелось крикнуть Джайне.
Но она сдержалась.
Своенравная, капризная Горивэя не могла долго находиться на одном месте. С одним человеком. Ей, словно пламени, необходимы ветер и топливо: чужие страсти, восхищение, любовь, новизна. Бесконечная перемена действия и декораций.
Разве сестра виновата в том, что родилась столь прелестной и переменчивой? Скорее всего - нет. Но… как часто Джайна чувствовала себя брошенной. У неё возникало ощущение, что они бегут, крепко сцепив руки. Вэя ускользает, проходя туда, куда ей, Джайне, дорога заказана. Напрасно биться, будто птица в стекло, тоскуя по ускользнувшему счастью.
Вечная боль в душе. Не преходящая жажда: «Вернись, Вэя! Не беги так быстро - я за тобой не успеваю. Не оставляй меня! Без тебя я - только половина».
***
В холле приятно пахло деревом. Полировка блестела на резных колоннах, поддерживающих высокий свод. Там, наверху, сходились многочисленные лестницы и переходы. Чуть шероховатые доски, навощенные и сверкающие, едва заметно подрагивали при каждом шаге.