– Садись, дорогая. Я хочу поговорить с тобой. Ты не против, если мы немного прокатимся? Мне нужно рассказать тебе, для чего мы собрались здесь, на Цоуфисе.
Осиан-айо показалось, что перед ней разверзается бездна. Она увидела Фария совсем по-другому, ощущая, что не знает его всего до конца, до самых сокровенных уголков. Ледяная тоска вновь родилась в ней, заполняя ее существо. Однажды она уже имела случай убедиться, что Фарий может быть непредсказуемым и принимать неожиданные решения. Для него, оказывается, есть нечто более важное, чем их чувства.
Фарий заметил, как медленно угасает розовый свет, который только что сиял вокруг Осиан-айо. Он решил не тянуть.
– Оси, прошу, выслушай меня внимательно. Я постараюсь объяснить тебе. – Он помолчал. – Вселенная не ограничивается Кольцом Аллоиса. Есть множество заброшенных, безжизненных планет, давно покинутых или вовсе необитаемых. На других обосновались воинственные сообщества, дикость и жестокость которых превосходят самую мрачную фантазию. Разрастаясь, они могут погубить все лучшее, не исключая нас. Есть такие уголки Эльсинии, которые населяет зло. Оно опасно. Мы оказались перед необходимостью противостоять разрушительным действиям. Среди двенадцати планет Кольца Аллоиса есть Анта – военная база. Там мы готовимся к полетам, оттуда отправляемся в глухие уголки Вселенной, там разрабатываем и осваиваем оружие.
– Оружие? – удивилась Осиан-айо. – Зачем оно вам?
– Это всего лишь средство защиты, позволяющее давать отпор тем, кто стремится завоевывать и подчинять других своей воле. Мы должны остановить их агрессию.
Осиан-айо молчала. Она чувствовала, что не готова играть в такую игру. Фарий знал это. Но не хотел расставаться с ней. В его мире, где теперь появились насилие и боль, он больше не хотел пребывать один, без Оси. Благословенная Эльсиния приворожила его своими тайнами. Значит, Оси останется и будет помогать ему. Их чувства выше клятв и обещаний, выше обстоятельств.
Фарий обнял Осиан-айо и прижался щекой к ее лицу. Он хотел сказать ей, что его любовь стала иной – огромной и важной, – и не смог. К счастью, они понимали друг друга без слов. Вокруг мягко струился сиреневый аромат…
Идея пришла так легко, что Илларион удивился. Почему он столько времени провел в мучительных раздумьях? Разве он с самого начала не знал, что книга будет называться «Сиреневый аромат ночи»?
Гусаров набрал номер телефона издательства…
Константин Рыбаченко, по кличке Рыба, попал в ужасное положение из-за смерти Андрона. Начиная совместный бизнес, оба отдавали себе отчет, что дело рискованное, и пытались предусмотреть все обстоятельства, которые могут осложнить задачу. Казалось, учли мыслимое и немыслимое, свели неудачу к минимуму, а жизнь все-таки преподнесла сюрприз. Разве могли они тогда включить в расчеты смерть одного из партнеров? Якимович на здоровье не жаловался.
Рыба налил себе еще водки и выпил одним глотком. Он был уже так пьян, что дополнительное количество алкоголя ничего не прибавляло к его состоянию. Мысли стали тяжелыми и неповоротливыми, тело отказывалось слушаться. Но и только. Проблема, стоявшая перед Рыбой, никуда не девалась. А как ее уладить, он не знал.
Дело в том, что они с Андроном взяли у одного человека большую сумму денег, надеясь закупить дополнительную партию спиртного, продать через сеть Шаха и всю прибыль взять себе. Проценты, получаемые от Егора Ивановича, казались приятелям мизерными, и они решили таким образом увеличить свое вознаграждение.
Андрон долго колебался, и Рыбе пришлось его уламывать. Каких только доводов он не приводил! Однако Якимович стоял на своем:
– Шах мне вместо отца родного. И я его предавать не смею!
– Мы же не в карман к нему лезем, – убеждал товарища Рыба. – Своим собственным горбом бабки срубим. На свой страх и риск.
Возможно, Рыбе так и не удалось бы склонить Андрона к этой теневой операции, если бы не Ксения Миленко. Равнодушный к бабам Якимович будто с ума сошел: ездил за ней как привязанный, по дорогим кабакам водил, подарки покупал. А она, мерзавка, еще нос воротила. Андрон не знал, чем ее привлечь. Он все перепробовал, и без особого успеха. И тогда посетила его бредовая идея – купить шикарную белую яхту, заманить на нее Ксению и прокатиться по Днепру, как удалой Стенька Разин по Волге. Как известно, персидская княжна тоже не сильно жаловала донского атамана Степана Тимофеевича, за что и поплатилась. Андрон собирался натешиться с этой Ксенией вволю, а потом утопить строптивую и неблагодарную девку в Днепре.
Честно говоря, Рыба не понимал, к чему такие сложности. Разве нельзя почти то же самое сделать на хате, без лишних наворотов? Когда все закончится, отвезти труп в багажнике джипа в лес да и закопать спокойненько. Путь надежный, проверенный. Так нет, Андрону экзотику подавай! Яхта, Днепр, чайки, «набежавшая волна»… Тьфу! Зачем эти понты? Глядя на Якимовича, Рыба лишний раз убедился, как бабы запросто настоящих мужиков губят.
Сначала он посмеивался над «атаманскими» замашками Якимовича, а потом смекнул, что вся эта волынка ему только на руку. Яхта стоит больших денег, а где Андрону их взять? И стал он потихоньку нашептывать приятелю про дополнительную партию «горючки». Зерна упали на благодатную почву, и Якимович согласился.
– Только один раз, Рыба! Понял? – яростно повторял он. – Только один раз, и все! Гуляй, казак! А после ни на какой обман ты меня больше не уломаешь.
– Нет базара, – боясь поверить в удачу, соглашался Рыба. – Как скажешь, командир. Нам одного раза с головой хватит!
«Там посмотрим, – усмехнулся Рыба про себя. – Теперь я твое слабое место знаю. Бабы! Но не всякие, а особенные: капризные и крученые. Ничего. И таких найти можно».
Они достали необходимую сумму денег, и Андрон, дождавшись благоприятного момента, позвонил Рыбе.
– Бери большую партию, – сказал он. – Как раз пришли несколько вагонов с водкой, под них мы и пропустим левый товар.
Рыба все сделал, как было велено, и успокоился. Теперь дело Андрона – продать спиртное и получить деньги. Тогда они вернут долг, а прибыль поделят между собой.
Константин занялся обычной работой – мотался по городам, сопровождал машины с грузом – и ни о чем не беспокоился. Он несколько лет знал Андрона и доверял ему, как самому себе. Приехав в Киев, Рыба позвонил приятелю. Ему не удалось связаться с Якимовичем ни по домашнему, ни по мобильному телефону.
– Что за черт? – заволновался Костя. – Куда он делся?
Рыба отправился к Якимовичу домой, но переговорное устройство на дверях подъезда безмолвствовало. Судя по всему, Андрона дома не было. Где же его искать?
– Вы кого-то ждете, молодой человек? – поинтересовалась сгорбленная старушка, выгуливающая своего толстого кота.
– Да мне Андрей нужен, из сорок седьмой квартиры. Вы случайно не знаете, где он? Может, в отпуск уехал? У меня в Киеве, кроме него, знакомых нет. Думал остановиться… а теперь не знаю, что и делать.
Дом был новый, и жильцы еще не успели как следует перезнакомиться. Старушка задумалась.
– Это какой такой Андрей?
– Молодой, здоровый парень, черноволосый. Машина еще у него дорогая, иностранная, синего цвета. Не помните?
– Синяя машина? – переспросила старушка. – Это Якимович, что ли?
– Якимович! – обрадовался Рыба. – Андрей Якимович, кореш мой! Где он может быть? Звоню, звоню…
– Ты ему больше не звони, – серьезно сказала старушка. – Умер он.
У Рыбы вмиг похолодело внутри, а потом бросило в жар. Умер? Не может быть! А как же…
– Бабушка, – пробормотал он пересохшими губами, – вы ничего не путаете?
– Ничего я не путаю. Андрей Якимович, из сорок седьмой квартиры. Умер. От сердечного приступа. Я, юноша, хоть и старая, но еще в своем уме.
Рыба почувствовал, что ему не хватает воздуха. Андрон умер?! Что же теперь делать? Где товар? Успел Якимович его продать или нет? А если водка продана, то где деньги? Куда идти? Кого спрашивать?
Не чуя под собой ног, Константин Рыбаченко побрел прочь. Страшное известие тревожным набатом гудело у него в голове. Через несколько дней наступал срок погашения долга. Люди, которые давали кредит, шутить не будут. Рыба начал в полной мере осознавать, во что он вляпался. Его мысли метались в лихорадочном поиске выхода из создавшейся ситуации, но без успеха. С какой стороны ни подходи, деньги были у Андрона. А мертвецы долгов не платят.
Рыба понял, что если он вовремя не вернет кредит, то составит Андрону компанию. С той разницей, что его смерть будет не такой легкой.
«Может, есть еще шанс?» – думал он. Вдруг Якимович перед смертью передал кому-нибудь деньги? И Рыбе посчастливится их найти?
Все это больше походило на сказку. А в сказки Костя с детства не верил. Он был суровым реалистом, и потому отправился выяснять, как и при каких обстоятельствах умер Якимович – авось какой-нибудь фактик да и выплывет. Если Андрон успел реализовать товар, то у него должна была находиться на руках огромная сумма денег. Что, если его убили именно из-за них? Сердце! Выдумают тоже! Якимович был здоровым, сильным мужиком. Уж кому, как не Косте, знать это? Они вместе занимались боксом, дзюдо, зимой моржевали, а если садились выпивать, то Рыбе за Андроном было не угнаться.
Костя обошел десяток знакомых ребят, и никто ничего конкретного ему не рассказал. Все были удивлены внезапной смертью шефа, но не сомневались, что Якимович умер от сердечного приступа. Вернее, от остановки сердца. Рыба в медицине ни черта не смыслил, но сомнения продолжали терзать его.
– Просто так, без причины, ни у кого сердце не останавливается, – твердил он.
И продолжал расспросы.
– Это Андрон из-за бабы жизни лишился! – сказал парень, который работал в одном киоске с Эдом. – Вы лучше с ней поговорите.
– Из-за бабы?! – Рыба не поверил своим ушам. Ему и в голову не пришло, что речь идет о Ксении. – Что еще за баба?
– Он на нее давно запал. Прямо свихнулся мужик! У меня напарник есть, Эд. Так она – его сестра.
– Как зовут?
– Ксения. Паскудное имя… Как Андрон все ее фокусы терпел? Я бы ее давно придушил!
И парень поведал Рыбе всю историю неразделенной любви Андрона к художнице Миленко. Тот слушал не перебивая.
– Ты думаешь, Якимовича эта баба до сердечного приступа довела? – уточнил Костя, начиная закипать от праведного гнева.
Не думал он, что все так обернется.
– Она! Кто же еще? Издевалась над ним, как только могла. А сердце-то не камень…
Рыба почувствовал, как его охватывает неукротимая, слепая ярость. Так вот кто причина всех его бед! Вот из-за кого теперь его жизнь висит на волоске!
Ему надо было найти виноватого, чтобы выплеснуть на него весь свой страх и все свое отчаяние. Ксения Миленко оказалась подходящей мишенью. Она ему за все ответит! За смерть Андрона, за пропавшие деньги, за то, что он, Рыба, вынужден будет выворачиваться из весьма затруднительной, практически безнадежной ситуации. И кто знает, чем это все для него закончится?
Так или иначе Рыба познакомился с Эдом и через него вышел на Ксению. Он узнал, где она живет, чем занимается и куда чаще всего ходит. Никакого конкретного плана у Рыбы не было. Им руководило желание выместить на ком-нибудь свою обиду, поквитаться за то ужасное положение, в которое он попал. Еще не зная Ксении, он уже возненавидел ее лютой ненавистью.
Следуя за Ксенией по пятам, Рыба подъехал к старому парку. Она пошла по липовой аллее, и Рыбаченко, выждав несколько минут, вышел из машины и пустился следом. В конце аллеи, под сенью деревьев приютилось кафе «Каштан». У него Ксению поджидал высокий, представительный мужчина.
– Ах ты, стерва! – прошипел Рыба, задыхаясь от возмущения. – Андрона угробила, а сама уже с другим!
Ксения и ее ухажер вошли в кафе. Рыба, вне себя от бешенства, ворвался следом. Свежая могила Андрона взывала к мщению. Спотыкаясь в полумраке о стулья и расшвыривая их направо и налево, Рыба кинулся к бесстыжей бабе. Ну, сейчас он ей покажет! Его пудовый кулак, нацеленный в лицо Ксении, словно наткнулся на невидимую преграду. Секунду спустя Рыба оказался на полу, между стеной и столом. В голове стоял звон, а тело онемело и обмякло.
– Филипп, вы его убили! – услышал он испуганный возглас художницы. – Он не дышит!
– Ничего, очухается, – усмехнулся мужчина. – Вы его знаете?
– Первый раз вижу.
– Странно. Почему он набросился на вас?
Их лица, словно в тумане, качались над Рыбой. Мужчина ждал ответа, женщина думала.
– Понятия не имею, – наконец сказала она. – Пьяный, наверное…
Глава 13
Илларион Гусаров задыхался от восторга, рассматривая книгу. Издательство прислало ему целую пачку новеньких, пахнущих типографской краской экземпляров «Сиреневого аромата ночи». Так распорядился Шахров.
На глянцевой, превосходно оформленной обложке был изображен восход над яркой оранжевой планетой, покрытой лиловым ковром цветов.
– Восхитительно! – бормотал драматург. – Бумага как атлас, а обложка… просто глаз не оторвешь.
Вверху, над названием романа, крупными буквами было написано: «Илларион Гусаров». Всего лишь на мгновение писателю показалось, что все неправда – и сам роман, и эти красивые новенькие книги, и его имя на обложке. Он вздохнул и закрыл глаза. Открыв их снова, Гусаров увидел то же самое – пачку книг на полу в гостиной. Один экземпляр он держал в руках. Значит, он не спит и все происходит на самом деле.
Печатные листы слегка склеились по краям, и, когда писатель листал роман, они приятно шуршали, раскрываясь…
Их ждала Анта.
– Оси, ты помнишь «Слатар»? – спросил Фарий. – Он доставил тебя на Цоуфис. А теперь он отвезет нас на Анту.
Формируя воздушную среду «Слатара», Фарий включил в нее аромат сиреневых цветов. Он часто вспоминал Лаорис, их с Осиан-айо прогулки и мечты о счастье. Фарий проявлял нежность к Оси в каждой мелочи, привнося в старинную поэму о любви что-то новое, свое.
– Я не хочу, чтобы ты считала весь этот космос чужим. Это наш с тобой дом, – говорил ей Фарий. – Я знаю, что без тебя он мне не нужен.
«Слатар» опустился на твердую поверхность Анты. Целый день ушел на знакомство с новой планетой, по-своему прекрасной. Благоухающая, наполненная энергией воздушная среда Анты, чуть более прохладная и влажная, чем на Цоуфисе, бодрила.
Осиан-айо сразу поняла, что полюбит эту планету. Соллей и здесь создал целую сокровищницу собственных фантазий. Везде царили простор и торжественность: пустынные морские берега и голубой песок, море, беспрестанно менявшее цвета, стройные деревья. Влажный ветер приносил с собой чудесные запахи. Анта, как женщина, привлекала и не отпускала. Ее невозможно было не полюбить.
Каждый новый день приносил множество новых впечатлений. В один из таких дней Фарий познакомил Осиан-айо с новой гостьей Кольца Аллоиса – тоненькой, изящной Ансон. Вместе они осваивали правила проведения боевых операций и владения оружием. Пока все это походило на увлекательную игру. Никто, кроме Фария, не осознавал реальности угрозы со стороны враждебных цивилизаций.
Господин Гусаров закрыл книгу. Надо будет решить, кому подарить «Сиреневый аромат ночи» с личным автографом. Конечно же, Егору Ивановичу Шахрову. А еще кому?..
Ксения, задумавшись, сидела у мольберта. Работа не шла. Сначала вроде появилась идея, но, когда художница взялась за кисть, видение будущей картины стало расплываться, пока совсем не исчезло. Желание писать пропало. Вместо него возник образ Филиппа.
Вчера он позвонил ей и пригласил прогуляться по старому парку.
– Я люблю этот заброшенный уголок города, – признался Филипп. – Заросли бузины и глухой крапивы напоминают мне детство. А вам?
– Мне нечего сказать, – улыбнулась Ксения. – Детство далеко позади, и оно почти не оставило следа. Я вас разочаровала?
– Нет. – Он помолчал. – Так вы придете?
– Приду, – неожиданно согласилась она.
И тут же вспомнила Юлю, ее большие серые глаза, упрямый лоб и маленькие яркие губы, похожие на бутон. Ксении стало не по себе. Ее тянуло к Филиппу с первого же мгновения, как только она его увидела. Сначала безотчетно, а потом все более осознанно и сильно. Но… между ними стояла семья Филиппа – Юля и маленький сын.
– Так не должно быть! – твердила себе Ксения.
И тут же задумывалась. А как должно быть? Как правильно? Есть ли вообще какие-то незыблемые законы? И если есть, то кто их придумал?
Вопросов было много. Только кто на них ответит? Ксения честно пыталась, но это ничего существенно не прибавило к ее пониманию ситуации. Она считала, что поступать следует естественно. Вот цветок. Он просто растет, тянется к солнцу, не имея никакого понятия, правильно это или нет. Его не мучают раздумья: «А не отнимаю ли я чей-то солнечный свет?» или: «Вдруг из-за меня кому-то не хватит солнца?» Так и люди. Они тянутся друг к другу, подчиняясь глубинному влечению, которое неизмеримо сильнее всего придуманного.
До сих пор Ксения жила сообразно естественному ходу вещей. Ломать себя казалось ей уродливой, фальшивой игрой, недостойной человека. Лучше открытое равнодушие, чем показное участие. Лучше искренняя ненависть, чем наигранная любовь. Так она всегда думала. Так она жила. Многие не понимали ее и отходили в сторону. Наверное, это правильно. У каждого растения – свой микроклимат. Лилии не цветут в пустыне, а кактусы не приживаются в прудах. Всему свое время и свое место.
Только встреча с Филиппом поколебала эту ее уверенность. Ксения почувствовала себя несвободной. Она не могла говорить и даже думать о том, чего ей хотелось. Да! Мысли, и те казались ей «греховными». Как будто, думая о Филиппе, она поступает нечестно, словно залезая Юле в карман.
«Пойду и скажу ему, что мы не должны больше встречаться!» – решила Ксения.
Но вышло по-другому. Филипп ждал ее в тенистом уголке парка, недалеко от кафе «Каштан». Увидев издалека его высокую, стройную фигуру, Ксения ощутила странное волнение. Ее сердце так сильно забилось, что она испугалась. Филипп и сам был взволнован, поэтому не обратил внимания на растерянный вид Ксении.