Ага! Пошли запахи!
Те самые, экзотически-восточные: цветочные, пряные, сладкие и перчёные, дымные и жареные — чего и хотелось, о чём и мечталось! Ясно, что в здешнем Шанхае не проголодаешься, если деньги в кармане есть. У нас с Ленни есть. Мустафа предупредил, что ни в какие обменные пункты ходить не стоит, швейцарские креды тут принимается за милую душу, и по очень хорошему курсу, как и фуелы.
В конце таиландского квартала я зацепился взглядом за вывеску харчевни с названием "Dim Sum" и невольно сбавил ход — вот какие запахи, зуб болит, а аппетит прёт!
Бирманский район отличался от тайского — одеждой жителей и домами.
Позже я узнал, что именно в этом районе люди чаше всего обращаются к традиционному костюму, в остальных районах царит полный микс. Старики Новой Мьянмы сидели возле глиняных стен в характерных куртках с застёжками. Женщины на улицах — в несшитых юбках-лонджах, спереди завязанных узлом. Головные уборы местных тоже приметны — повязки с узлом на боку или красные шапочки на каркасе.
Возле бирманской "стоматологии", с трудом втиснувшись в закуток между домами, грелась на полуденном солнце старая жёлтая "импреза". Вопреки шанхайской традиции выполнять все крупные надписи только на английском языке, на вывеске "стоматолога" не имелось вообще никаких надписей. Был нарисован Зуб. Большой, белый, идеально чистый и без признаков кариеса, но безжалостно вырванный пририсованным рядом серебристым хромированным инструментом, просто непонятно, за что такой красавец пострадал.
Нам сюда!
Шагнув вниз на три ступеньки, я, потрясываясь, зашёл первым, а следом за мной и Zicke втянулась в полумрак помещения.
Пахнет камфарой.
Воплей не слыхать.
Орудие пыток пока не жужжит.
Я чувствовал себя героем фильма ужасов.
Если бы не поддержка Ленни — боюсь, не осилил бы нервной нагрузки.
На звон колокольчика вышла приветливая восточная смугляночка в застиранном, но чистом белом халатике, моментально оценила ситуацию, выспрашивать не стала: просто пригласила, без малейшего восточного акцента:
— Прошу вас, пройдёмте, Дэчин ждёт вас наверху.
Всё происходило быстро. Бирманца звали вовсе не "Дэчин", это у них просто "хозяин". Господин Бо те Мун был одет традиционно, невысок ростом, улыбчив, а по-английски — ни в зуб, пардон, ногой. Так что я общался с милой ассистенткой. Она и усадила меня в уникальное двухсекционное зубоврачебное кресло из плетёной лозы. Господин Бо глянул мне в рот, что-то резюмировал, ассистентка вытащила баллончик с длинным распылителем и три раза прыснула на больной зуб.
— Это снимет вашу боль, пока господин Бо готовит инструменты, — пояснила медичка и отошла к столику возле большого шкафа.
Зубодер, тем временем, занялся странным делом — достал кусок крупной наждачной бумаги и начал возюкать по губкам-захватам страшных гнутых щипцов, точь-в-точь, как на вывеске. Опять что-то просипел.
— Вам анестезия нужна?
Первым моим порывом было неудержимое стремление вскочить и удрать, куда глаза глядят!
"Восьмёрку" без анестезии! Двум моим приятелям "восьмёрку" удаляли, наслушался ярких рассказов… Заметив моё смятение, девица торопливо пояснила:
— Простите, я немножко не так сказала — вам какая анестезия нужна? "Стандарт" или "комфорт"? Последняя гораздо дороже.
Ёлки, милое дитё… Я б тебе…
— "Суперкомфорт"! — промычал я, показывая её пухлый кошелек.
Интересно, что это значит? Стакан теплой чачи в первом случае, и сигаретка анашки плюсом во втором? Но переживал Федя напрасно. Ассистентка подошла к креслу, открыла мне пошире рот и быстро обколола уже онемевшую десну вокруг больного зуба. И традиционно выгнала в коридор, ожидать достижения полного эффекта, где сидела и переживала за своего разлюбезного сердобольная Zicke.
— Чёт ты какой-то испуганный, чувак! — заботливо сказала она.
— Спасибо, родная…
В кресле меня обмяли за плечи, усаживая поглубже, живодёр наклонился над Федей с наточенным инструментом, ассистентка неожиданно накинула мне на лоб широкий ремень и притянула к подголовнику. Щас я умру.
— Не двигаться! Вы не успеете досчитать до десяти.
Какой там считать! В челюсти захрустело, заскрипело, закачалось, зловещий бирманец ощутимо напрягся, по-бойцовски вскрикнул, голова моя дёрнулась.
Чпок!
— А-а-ам! — юная медсестра тут же заткнула образовавшуюся дыру тампоном, остро пахнущим медициной.
— Всё!
Ух ты… Хорошо-то как! Ну, ёлки… Молодец бирманец, всем его советовать буду. Вечерами, у камина, говорить поседевшим соратникам: "Вот, помню, был я как-то в Шанхае. Так там зубной врач один есть, господин Бо. Это, скажу я вам, друзья мои, голова. Не чета нашим конова…"
Расплатившись за отличную работу свободно-конвертируемыми фуелами, я получил сдачу местными карточками, и спросил:
— А есть мне когда можно будет?
— Да как только кровь перестанет вытекать из раны, так и ешьте, — не смутившись, дала бесплатную рекомендацию ассистентка.
Я так и сделал.
Обедали мы в ресторанчике Ding Tai Fung, на верхнем этаже которого имелся самый настоящий View Bar c видом на Шанхай. Поудобнее переставив глубокие плетёные стулья, мы с Ленни уселись, заглянули в меню — очень хорошо, есть человеческие буквы.
Окна зала были приоткрыты, и в маленькое помещение, где, кроме нас, сидели ещё три человека, залетали шумы улицы, редкие тарахтения проезжающих машин, разговоры людей и душный августовский воздух Востока. Западная часть Шанхая расстилалась перед нами — две улицы, что тянутся вдоль берега — вот, собственно, и весь генплан. Поперечные же с трудом находишь, даже приблизившись к ним вплотную; переулочки и проходы нарезаны хаотично, где попало, и как попало.
Со второго этажа нам была видна огромная долина с пятнами бесчисленных полей, огороженный Храм Ништяка, вышка с пулемётчиком и солидной антенной наверху. Грунтовая дорога змеилась на запад, где-то там находится Нью-Дели. До леса далековато, и он тут не строевой, уже привычных корабельных сосен не видать. С правой стороны — полосы садов, слева — немаленького размера базар. Но большинство маленьких лавочек уже пусты, как и везде, шанхайский базар начинает работать ранним утром — опоздали. По местным дорогам у полей ездит автотранспорт, его немало. Если учесть, что в каждом складе монокластера стояло по две машины… Квадроциклы тут в редкость, а вот мотоциклы, в том числе и тяжёлые, шанхайцами используются. Возле заправки НПЗ настоящая очередь, как мило!
Заказанное нам принесли быстро, даром, что ли, такие запахи по улицам гуляют. Хорошо, до хрустящей корочки, зажаренная курица была без приправ, официантку особо предупредил — такому фокусу я научился в давней своей поездке в Индию. Покупаешь на улице куру, и сразу говоришь, мол, заверните с собой — в таком случае оператор жаровни быстро кидает её в бумажный пакет, а специи подаёт отдельно, в маленьких пластиковых бутылочках. Содержимое бутылочек мы спускали в унитаз гостиничного номера, где суперспеции уносились прочь, системно разъедая канализационные трубы. Если же не успеть выкрикнуть заветное: "С собой!" — пиши пропало, индус мгновенно обольёт курицу страшно ядовитыми смазками… и ты голодный.
Птицу нам принесли на огромных листьях какого-то болотного растения, уж не лотоса ли, уложенных на твёрдые плетёные "тарелки". Соусы и приправы две девицы поставили рядом, отдельно. Слишком много вы их притащили, красавицы… Мне хватило крошечной порции этих "термоядов", уместившейся на кончике ножа. Кроме курицы, мы заказали полужидкую лапшу, типа дунганской, эта уже неизбежно была островата, но вкусна до изумления.
Потом Zicke вмазала пару стопочек настоящего скотча, а я попробовал отличное местное живое пиво, в Швейцарии такого и близко нет. Более крепкое я пить не рискнул — ещё к бандитам идти надо.
На этот раз мы расплачивались коктейлем из швейцарских и шанхайских денег. Деньги анклава называются "tally", в честь старинных шанхайских денег, которые имели все характерные для банкнот признаки, за исключением того, что были сделаны из бамбуковых палочек. В Шанхае они выпускались и имели хождение вплоть до 20-х годов прошлого века — теми банками и торговыми союзами, которые не имели привилегии эмиссии денег обычных. Здесь ситуация упрошена, для оплаты народ использует пластиковые карты какого-то сингапурского сотового оператора, удобно, номиналы уже набиты. Несмотря на традицию, эти "tally" в обиходе называют "долларами". Короче, тут в ходу шанхайский доллар.
На подходе к логову Ленни упёрлась уже основательно.
— Нет, Тео, и не уговаривай, я одного тебя туда не пущу! Ты плохо представляешь, что это за люди!
Ну, да, конечно, где это русскому узнать, что такое есть бандиты…
Вот что сказать? Zicke умеет быть упрямой. Весь путь до южной окраины Шанхая я её уговаривал и успокаивал — всё бесполезно, девка рвётся в бой, собирается прикрывать фланги, прорывать заслоны, наносить ответные и упреждающие удары.
Вот что сказать? Zicke умеет быть упрямой. Весь путь до южной окраины Шанхая я её уговаривал и успокаивал — всё бесполезно, девка рвётся в бой, собирается прикрывать фланги, прорывать заслоны, наносить ответные и упреждающие удары.
И вот, наконец, придумал Федя, только что.
— Хорошо, дорогая. Раз ты так упряма, я предъявлю весьма деловой аргумент.
— И какой же? — с ехидцей спросила она.
— Наше оружие. Ты же не думаешь, что они нас пропустят внутрь со стволами?
Zicke сразу поняла и поникла.
— А свой "маузер" я никому чужому никогда в руки не дам, как и револьвер. Так что… Придётся тебе посидеть в этой кофейне, — я показал в сторону заведения.
— Убедил. Хорошо, чувак, давай ствол, буду ждать. Но учти, при первых же признаках опасности я войду внутрь, чего бы это мне не стоило.
Ну, что с ней будешь делать.
— Только по рации раньше времени меня не дёргай, очень прошу.
Перед закрытым входом в большую глиняную фанзу на корточках сидели двое "торпед". Нормальные восточные ребята китайского типа, ничего свирепо-выдающегося. Справа помоложе, слева — взрослый матёрый мужик. Я немного волновался, но этаким Ж.К.В.Д. в окружении ярких негодяев себя не ощутил: в жизни всё сложней и скрытней.
— Привет, бандиты, я к капитану.
Чёрт, почему я часто говорю по-русски? От волнения, наверное. Но они меня вполне поняли, оба встали, сдержанно кивнули.
— У тебя оружие есть?
Я отрицательно покачал головой.
— Мы проверим, — предупредил меня левый, высокий индус с чёрными усами.
Меня тщательно обыскали. Зачехлённый складной поясной "Серенгети", купленный мной в Базеле, гуркхов не заинтересовал — ещё бы, учитывая размеры их ножиков…
Вопреки ожиданиям, офис капитана представлял собой именно офис, а не шалман с мягкими атласными подушками красного цвета и обкуренными красавицами по бокам. Главарь молча показал мне на мягкий коричневый стул, захлопнул "сонькин" ноутбук и пристально посмотрел мне в глаза.
— Мне уже рассказали о вас и вашей просьбе…
Пауза. На фазомотрику качает. Обломись, непальский горец.
— Скажу так, парень. Ситуация изменилась всего четыре месяца назад, хвала Святому, и теперь подобный казус не представляет для нас особой проблемы.
С виду обычный опытный менеджер среднего звена, крепкий, так сказать, хозяйственник. Короткая аккуратная стрижка, тщательно выбрит, если ему было, что брить. Судя по всему, капитан невысок, крепок, на вид ему лет сорок, уже не так подвижен, как раньше. Криминальную суть вожака отчасти выдаёт манера изредка, по-бойцовски характерно, разминать шею, и краешек какой-то чёрно-красной татуировки, высовывающийся из-под белоснежной манжеты рукава. Ну и руки — кинтасы набиты реально.
— Буду говорить коротко, в новом мире время так же дорого, как и в старом.
— Внимательно слушаю, — осторожно сказал я.
Господин Субедар еле заметно усмехнулся: а куда бы ты делся, милок, будешь слушать, как влитой. Он взял со стола какую-то головоломку из насаженных друг на друга деревянных шариков и палочек, сноровисчто завертел в руках.
— Ищейки из Бёрна обязательно сюда приедут, я думаю, завтра они будут здесь. Правда, в последнее время они ведут себя гораздо, гораздо тише, чем в былые дни. Швейцария нам уже не так интересна, как прежде, более интересна обстановка вокруг неё… Да и наша полиция давно уже готова предъявить Бёрну свой, особый счёт, тебе, парень, не помешало бы отметиться и у них. Одним словом: сильный Бёрн тут никому не нужен, а украденное наглыми пиратами судно их ослабляет.
— Я не пират, — вяло открестился я.
— Знаю. Ты агент русских.
Не зная, как реагировать на такое неожиданное заявление, я дружелюбно улыбнулся и развёл руками — понимай, как хочешь.
— И это тоже интересно анклаву. Только русские смогут пробить пробку в Диких Землях и открыть сквозной проход к Волге. А это оживит Дели, Шанхай и мой бизнес. Если всё пойдёт, как надо, мы с тобой поговорим об этом подробней.
Ничего себе, какая у него разведка и планы!
Понятно — в анклаве уже выработано некое общее решения по нам, гуркха посоветовался с важными людьми, не во власти главаря ОПГ вещать о вопросах стратегических. А под это решение постарается решить и какую-нибудь свою проблему.
Я ещё раз важно кивнул, давая понять, как близки и понятны мне мотивы и чаяния гуркхов. Всей душой переживаю.
— Поэтому мы вас пропустим и прикроем. Но завтра вас тут быть не должно, "Клеверу" лучше уйти. На время, остальное за нами. А, заодно, вы выполните мою небольшую просьбу. Это и будет платой за услугу.
Ну, вот и о главном…
— Смотри сюда…
Субедар наклонился ближе, придвинул карту.
Суть заключалась вот в чем: оказывается, на расстоянии в триста пятьдесят километров вверх по Гангу находится селективный кластер Филиппины, с которым у Шанхая — ножи, всё больше, дальше и глубже — идёт драка за оставшиеся RV. Филиппинцы тоже не обделены монокластерами, Писатели накидали им островитян всех видов из Полинезии, Микронезии, вплоть до людоедов из Соломоновых островов. Вкупе всех их называют "островитянами" или "папуасами". Монокластеры эти не собраны в одном месте, некоторые из них стоят на реке отдельно и, оставаясь вассалами Манилы, ищут-свищут ништяков, в том числе, и в "зоне жизненно важных интересов Шанхая".
Конкретно в этом, спорном месте, уже пролилась первая кровь. Из двух обнаруживших первыми склад гуркхов так не вовремя подоспевшие островитяне убили одного и ранили второго.
Операция "Захват" должна выглядеть так: Субедар отряжает трёх своих "торпед", бандюки грузятся на "Клевер", и мы везем их вверх по Гангу-реке, примерно на сто шестьдесят километров, это менее половины пути до Манилы, столица Филиппин далековато, по здешним меркам. В означенном месте — карта прилагается — бойцов надлежит высадить, дождаться, пока они там кого надо мочканут, что нужно, отобьют, а потом совместно погрузить ништяки на мотобот и привезти их Капитану. И нам зачтётся.
"Меконг" же для такого дела не годится, пусть манильцы грешат потом на "виксов", Шанхаю выгодно стравить неласковых соседей.
Знаете, думал я не долго. Чего тут думать.
— Сделаем, Субедар, — решительно сказал Федя главному гуркху-бандиту, — без байды, без прокидок.
Услышав слова этого специфического раздела русской речи, капитан неожиданно встрепенулся, ещё более пристально посмотрел на меня.
— Парень, а мы с тобой в Лондоне не встречались?
— Эт вряд ли. Могли встретиться в Арктике или таежной Сибири.
Субедар откинулся на спинку шикарного чёрного кресла. Мечтательно зажмурился в воспоминаниях.
— Я проходил подготовку в Арктике: в Гренландии и Норвегии, по специальной программе Эс-Эй-Эс. Но в Сибири не был.
— Считайте, что вам просто повезло, — отважно бросил я.
Капитан громко расхохотался. В кабинет шефа тихо зашел маленький человечек, вкатил сервировочный столик две чашки с чаем, подкатил к шефу.
— Смотрю, ты смелый парень! Бери чай. Мне рассказывали, что ты отлично стреляешь.
Ну, Ули, я тебе на судне дам гвоздя.
— Если прикроешь моих горилл, я откликнусь.
Да понял я уже, что тут просто так не выкрутишься. Ишь, прикрыть… Посмотрим по ситуации. Сами-то что? Серьёзные тут люди собрались, если главарь служил в английской специальной воздушно-десантной службе — SAS, Special Air Service.
— Я и своих молодых горилл готовил по программе SAS, но со стрельбой на дальние дистанции… Такого оружия очень мало, у ребят нет практики.
Понятно. Я им нужен. Теперь уж ты, Федя, точно не отвертишься — закопают в болоте, только пятки будут из ила торчать.
— С тобой пойдёт Джай, он индус, семь лет воевал в Кашмире, ты его видел у входа. А также мои родственники, Бишну и Харилал, пора этим молодым оболтусам начинать приносить пользу общине.
Этого только не хватало! Вальнут папуасы родственничка главгуркха, вот то-то мне будет веселье. Удрать? Нереально, слишком многое сложилось, слишком многие вписались. Капитан, не таясь, нажал на кнопку под столом, и вскоре в комнату вплыли трое. Уже знакомый мне Джай коротко кивнул, понимающе улыбнулся.
Два молодых гуркха подошли ближе к капитану, все такие старательно свирепые и молчаливые. На них были длинные застиранные шорты цвета хаки, такие же рубашки навыпуск со множеством карманов, тюрбаны и сандалии. Даже сквозь хлопчатую ткань рубах рельефно выделялись кукри. Всем видом показывают: если им будет нечего делать, они нас от скуки прирежут. Какие вы грозные, олени!
Субедар холодно улыбнулся.
— Видишь, Тео, какие у меня бойцы…
— Ништяк, — решился я. — Я их прикрою.
Какого чёрта! Мной овладевала холодная расчётливая злость.
Я пароход угнал.
Я Цусиму видел.
— Только учтите, капитан, в какие-то минуты ваши пацаны, будут слушать меня очень внимательно, и плевать я хотел на все ваши SAS-ы. Меня Держава готовила. По специальной сибирской программе Кей Джи Би. Скажу — будут по веткам прыгать.