– Был у меня одни знакомый уролог…
– Он сейчас жив?
– Да, а почему вы спрашиваете?
– Потому что вокруг тебя больше трупов, чем живых людей.
Я заварила чай и отнесла Виктору Ивановичу. Он сидел за столом и просматривал папки.
– Можно начинать чайную церемонию? – поинтересовалась я.
Воронцов откинулся в кресле и устало сказал:
– Пожалей меня, ради бога, я все эти твои штучки уже просто не переживу, день безумный какой-то…
– Так зачем вам эта фирма, бросьте вы это дело, – посоветовала я.
– Не могу: я ее когда-то создал для своей сестры, подарил ей, а вот теперь получается, что фирма опять ко мне вернулась, а у меня своих дел целая куча.
– Сочувствую, но вы не переживайте, коллектив здесь нормальный, так что все само работает.
– Как ты думаешь, кто убил Валентина? – вдруг спросил Виктор Иванович.
– Милиция разберется, – пообещала я.
– Если бы ты что-то знала, ты бы рассказала мне?
– Нет.
– А милиции?
– Нет.
– А ты что-то знаешь?
– Я здесь неделю работаю, откуда мне что знать? Вы бы лучше этого Семенова потрясли, мутный он какой-то: вместо алиби у него культмассовый поход в кино с дамой, кто этому поверит…
– А у тебя самой-то алиби есть?
– А мне оно и не нужно.
– Это отчего же?
– Оттого, что я тут ни при чем, считайте это аксиомой, и к тому же, когда мы с вами наладим наши интимные отношения, вам будет просто неловко задавать мне подобные вопросы.
– У меня на тебя сейчас даже зла не хватает.
– Я непобедима, это тоже аксиома, – пожала я плечами.
Виктор Иванович сделал несколько глотков и сморщился.
– Водорода и углерода не чувствую, а вот железо, медь и молибден – в избытке.
– Ну слава богу, угодила, – счастливо улыбаясь, сказала я.
– А что финансовая директриса?
– Нормальная тетка, с рекой Окой в голове.
– Это как понимать?
– Более ста притоков, но экология плохая.
– Ты кто по образованию?
– Я по образованию Медуза-Горгона.
– Мог бы и не спрашивать, и так все ясно. Отнеси этот список программистам, я привык работать за хорошим компьютером, пусть все исправят в соответствии со списком.
Я взяла бумажку и отправилась в кабинет, где обитали Гребчук и Юра.
Здесь я была в первый раз, и с первого вздоха было понятно, что эта комната принадлежит исключительно мужчинам. Я не удивлюсь, если узнаю, что нога первой женщины, переступившей через этот порог, была моей ногой.
Прокурено было все: в стены, потолок, мебель, серые занавески въелся едкий запах сигарет, также пахло сырокопченой колбасой и кроссовками, в которых недавно одержали победу на кроссе.
– Привет, мужики, – сказала я.
Милые программисты закивали.
– Вот, принесла вам работенку. Наш новый начальник, Воронцов Виктор Иванович, жаждет видеть на своем рабочем столе компьютер, которому можно дать имя Супербизон, так что вы уж расстарайтесь.
Виталий Игоревич пробежался взглядом по списку и спросил:
– А он сейчас у себя?
– Ага, – ответила я.
– Пойду уточню кое-что.
Гребчук ушел, а в моем распоряжении остался Юра.
– Чем занимаешься? – поинтересовалась я для начала.
Юра тряхнул своими кудрями, зевнул и протянул мне какой-то журнал. Я полистала для приличия, но все эти названия, фотографии плат и еще какая-то дребедень не обрадовали мое пытливое сознание.
– Что за чушь?
Юра ткнул пальцем в какую-то статью. Я бросила журнал и сказала:
– Сколько вот в вас, программистах, снобизма, причем на пустом месте. Что ты выпендриваешься, скажи как есть.
– Ты все равно не поймешь, – дернул плечом Юра.
– Куда уж мне, я же не такая тигрица, как Зинка, – не сводя глаз с Юры, сказала я.
Зазнавшийся программист напрягся и уставился на меня.
– А при чем тут Зина? – нервно спросил он.
– Да так, просто к слову пришлось, – сказала я, – у меня сейчас вообще голова кругом идет, Воронцов замотал своими поручениями… Вот в сейф кто-то влез, так торопился, что забыл закрыть, ходи теперь и гадай, кто это был…
Юра молчал.
– Представляешь, спрашивал меня про алиби, как будто я способна на убийство! – негодующе сказала я.
– А ты что? – поинтересовался Юра.
– Сказала, что это не его дело, а вообще-то за меня никто поручиться не может.
– У меня вот тоже с алиби напряженка, – сказал погрустневший Юра, – как же я устал от всего этого…
Глава 17
Я роюсь в чужих судьбах, Солька оказывается в нужном месте в нужное время, а Альжбетка объявляет старт
Я специально засиделась на работе.
Проводив Любовь Григорьевну и пожелав ей удачно выпить крепкого кофе с Крошкиным, закрыв дверь за Воронцовым, я для приличия немного постучала пальчиками по клавиатуре, раскрасила корешки папок желтым и зеленым маркером и, налепив новые надписи, прислушалась… Убедившись, что офис почти затих, я бросилась выполнять задуманное.
Воронцов сегодня изучал личные дела сотрудников, папки он взял в отделе кадров. Для меня это была просто настоящая удача: ведь пробраться в отдел кадров куда сложнее, чем в соседний кабинет начальника. Я достала запасные ключи, которые хранились у меня в коробочке в нижнем ящике стола, и отправилась на дело.
Папки аккуратной стопкой лежали на тумбочке. Здесь были личные дела далеко не всех сотрудников, а только руководства, сотрудников бухгалтерии и еще несколько, возможно, выбранных наугад.
Первым делом я полезла в личное дело Семенова: мне хотелось узнать о нем хоть что-то, что я в дальнейшем могла бы использовать против него.
Борис Александрович родом был из села Голубая Сорока, что меня уже развеселило, он был три раза женат, детей не было, образование высшее – Смоленский государственный институт физической культуры, бакалавр по специальности «оздоровительная физическая культура»…
– Мама дорогая, – прошептала я, – и это с таким образованием он тут планированием занимается? Я-то думала, что с моими океанами надо себя неловко чувствовать… а тут вообще – оздоровительная физкультура…
Зато трудовой стаж Бориса Александровича был весо?м: видно, без блата в его жизни мало что обходилось, все должности были значимые и перспективные. В разделе увлечения он указал: фотография, кино и дорогие машины.
Далее в моих руках оказалось мое личное дело, я пролистала его, не особо вдаваясь в подробности: о себе я все и так знала, да и бумажки эти я заполняла сама.
Следующая папка была Носикова Леонида Ефимовича. На фотографии он был молод и даже симпатичен, где только не учился, даже два высших образования… По молодости лет работал электриком, монтажником, водителем и вот пробился… Теперь он менеджер и, кажется, на хорошем счету. Не женат, детей нет. Увлечение – дача, книги, туризм.
Зорина Любовь Григорьевна – золотая медаль в школе, университет с красным дипломом, аспирантура… Нет, этого я даже читать не буду, уснуть можно. А чем же вы увлекаетесь, Любовь Григорьевна? Я перевернула страничку – здоровый образ жизни, детективы, любовные романы. Все понятно, наборчик что надо.
Крошкин Илья Дмитриевич… как приятно, что их папки лежат рядышком… Закончил инженерно-физический институт… электроника и микроэлектроника… Ох, и не нравится мне ваше образование, Илья Дмитриевич, я вообще-то в физике не сильна, но вот электроника… Второе образование юридическое, однако и разбросало вас… Был женат. Интересно, почему это он развелся, может, ставил камеры в ванной и туалете, и это не нравилось его жене?.. Вообще-то это странно, что такой нормальный мужик не женат, подруги нет и… согласен встречаться с Любовью Григорьевной… Конечно, может быть, у него чувства к финансовой директрисе… а может, ему чего-то надо от нее… Нет, я так думать не буду, наконец-то выпал счастливый билет этой тоненькой директрисе, так что дай бог вам здоровья и детишек побольше!
Морошкина Лариса Владимировна, двадцать лет, образование – курсы бухгалтеров, увлечения – мода и вязание… Какое такое вязание? Наверное, имеется в виду связывание мужиков по рукам и ногам своей грудью…
Вот мы и до Зинки добрались… двадцать пять лет, бывшая секретарша… ничего интересного…
Виктория Сергеевна Ломакина. До чего же она громко кричала… «Директор мертв, все наверх!!!», до сих пор в ушах звенит. Факультет радиотехники и кибернетики. Куда только нас, женщин, не заносит, нет чтобы в балерины пойти! Я на секунду представила Викторию Сергеевну в белой пачке и вздохнула: кибернетика ей больше к лицу. Разведена, имеет сына пятнадцати лет. Увлечений нет.
Люська… Ну-ка, посмотрим, какого лешего ты у юристов ошиваешься?.. Банковский лицей, курсы парикмахеров, и сейчас учится заочно, получает высшее образование по специальности юриспруденция, молодец, верной дорогой идешь, товарищ…
Гребчук Виталий Игоревич, какая-то обмусоленная папочка, кто-то на ней явно кушал… Институт информатики и управления… прикладная математика, женат. Я вспомнила царапину на его лице и стала более внимательно вчитываться в текст. Виталий Игоревич как-то работал генеральным директором, потом ушел на должность простого программиста, можно подумать, что его потянуло в народ… Потом устроился в нашу фирму и теперь вот – начальник отдела, в подчиненных один Юра.
Юра… Фамилия Соловьев, тридцать лет, образование такое же, как и у Гребчука, куча каких-то сертификатов и грамот… женат полгода… Юра, Юра… куда же ты в сторону Зинки завибрировал, если свидетельство о браке еще теплое, как из микроволновки, вот тебя судьбина и наказала… Увлечения – спорт, кино, походы, игра на гитаре.
Изучив оставшиеся шесть папок (ничего интересного, скажу я вам), я аккуратно положила все на место, вышла в приемную и закурила.
Пока пальцем ткнуть было не в кого, ничего стоящего я, на первый взгляд, не нарыла, но, с другой стороны, никакая информация сейчас не может быть лишней.
Солька сидела напротив меня и беспрерывно трясла ногой. Смотреть на это было уже невозможно.
– Солька! – скомандовала я. – Ноги вместе, мыски врозь.
– Я сейчас тебе такое расскажу, такое расскажу… вот только Альжбетка придет.
– Альжбетка твоя только утром придет, или ее уволили?
– Нет, она на репетиции нового номера мышцу какую-то потянула, так что, считай, она на больничном.
– Так где ж ее носит? – спросила я.
– Она тете Паше волосы красит. Надеюсь, она принесет что-нибудь поесть – у нас в школьной столовке по средам толстые, огромные, холодные оладьи, я их не ем.
– Не хочешь ли ты сказать, что для вас, училок, не могут подогреть пару-тройку этих коровьих лепешек?
– Фу, не говори так, конечно, могут подогреть, но я питаться сегодня пошла уже после уроков с продленкой, с двумя двоечниками пришлось заниматься.
В дверь зазвонила Альжбетка, и Солька побежала ей открывать.
– Ура! – вскричала она, вталкивая в комнату хромающую Альжбетку. – Пончики! Как я их обожаю, тетя Паша – просто супер!
– Привет, – кивнула мне Альжбетка, отодвигая от себя подальше тарелку с пончиками, – мои можете съесть.
– А что так? – с полным ртом спросила Солька.
– Они жаренные в жире каком-то, слишком вредно для молодого организма.
– Вкуснота, – закатывая глаза, сказала Солька, – и потом, у нас уже не молодые организмы, нам можно все.
– Я тоже не буду, – еле сдерживаясь, сказала я: после того как я влезла в накопленную ранее одежду, я уже не могла сделать шаг назад, увы, эти пончики не для меня.
– Не волнуйтесь, я все сама съем, – радостно закивала Солька.
– Никто и не сомневался, – огрызнулась я.
Взяв тарелку, я положила на нее четыре золотистых колечка.
– Отнеси Славке, – сказала я, – может, женится на тебе, все мне легче.
– Точно, – загорелась Солька, – я еще скажу, что сама испекла!
– Лучше не позорься, тебе никто не поверит, – предостерегла ее я.
Когда мы, наконец, разобрались с пончиками, а Славка был обеспечен ужином, мы перешли к повестке дня.
– Мне Солька уже все рассказала, – зашептала Альжбетка, – я согласна!
– Согласна на что? – поинтересовалась я.
– За миллион долларов – на все! – повысив голос, отрапортовала Альжбетка.
– Хорошая у нас компания подобралась, – оценила я.
– Дайте мне слово! – дожевав пончик, потребовала изголодавшаяся учительница ботаники. – Я вам сейчас такое расскажу…
– Давай уже, начинай, – разрешила я.
– Вышла я на балкон, порядок в шкафчике навести…
– Не ври, – поправила я.
– Хорошо, вышла я на балкон с целью подслушать что-нибудь. Вдруг, думаю, Потугины опять на балконе засели? Стою, жду, ничего не происходит, я опять стою, жду, опять ничего не происходит…
Альжбетка посмотрела на меня с надеждой, что я прекращу это нудное безобразие.
– У тебя есть три минуты, – грозно сказала я Сольке.
– Короче, на балконе я просидела два часа, замерзла как собака, а Потугины так и не вышли.
– И это ты нам хотела сообщить?! – возмутилась Альжбетка.
– Нет, это только начало, а вы меня сбиваете… Потом оказалось, что у меня нет хлеба, а я на завтрак всегда ем какой-нибудь бутерброд…
– Солька!
– В булочной я встретила Потугиных, – затараторила Солька, боясь, что ее время в эфире сейчас закончится.
– И что? – поинтересовалась Альжбетка, макая палец в остатки сахарной пудры на тарелке.
– Они купили целую кучу продуктов и никак не могли распихать их по пакетам, я спряталась за рекламным щитом и стала подслушивать… Так вот, у них есть только мобильный телефон твоего начальника, как там его…
– Селезнева, – подсказала я.
– Вот-вот, и еще они знают, где он работает, больше о нем никакой информации. Они звонят ему, звонят, а телефон недоступен, Макар Семенович предположил, что Селезнев от них скрывается, они же не знают, что он уже на небесах…
– И что они решили? – догадываясь, что сейчас ответит мне Солька, спросила я.
– Не знаю даже, как тебе об этом сказать… Они решили пойти к тебе на фирму и там прижать Селезнева к стенке…
– Когда?
– Этого они не сказали, но Вера Павловна так была зла, ее пучок так и дергался, так и дергался… Думаю, придут в самое ближайшее время. Уж очень они боятся, что денежки уплывут…
– Новость – хуже не придумаешь, – сказала я.
– Бери больничный, – предложила Альжбетка, потирая больную ногу.
– Не могу…
– Ты хоть представляешь, что будет, когда Потугины узнают, что ты – секретарша этого Селезнева! – вскричала Солька.
– Я буду косить под дурочку… А потом, почему я не могу там работать… что здесь такого… Труп, все портит труп твоего Робин Гуда! – хватаясь за голову, сказала я Альжбетке.
– Девочки, простите, тысячу раз простите, – забормотала Альжбетка.
– Они решат, что ты с Селезневым была в сговоре, – сказала Солька. – Не они одни, возможно, так решат… У меня вообще-то уже новый начальник…
– Кто? – спросила Альжбетка.
– Помните, меня мужик на дороге сбил? Так вот, он оказался братом жены Селезнева, и он полагает, что вокруг меня слишком много совпадений, обещал даже следить за моей персоной…
Солька плюхнулась в кресло, не рассчитала и больно ударилась о подлокотник.
Альжбетка закрыла лицо руками и сказала:
– Это расплата нам за все! Надо было Федора Семеновича в милицию сдать…
– Нам нужно срочно найти деньги, и мы сразу же уедем, с такими деньгами нас никто не найдет, – потирая ушибленное место, сказала Солька, – начнем новую жизнь…
– Подведем итоги, – вздыхая, сказала я, – на сегодняшний день у нас три животрепещущие проблемы. Первая – найти деньги, вторая – узнать, кто убил Селезнева, третья – Потугины.
– А зачем нам этот убийца, у него свой бизнес, у нас свой, – деловито рассудила Солька.
– Врага лучше знать в лицо, – сказала я, – он тоже охотится за деньгами, и еще наверняка он охотится за кассетой… а значит, скоро будет охотиться за мной!
– А твой новый начальник?
– Я его морально измотаю, – пообещала я, – а вообще, у меня такое чувство, что весь мир сейчас идет по моим следам… значит, я должна идти быстрее их всех.
– Мы с тобой! – хором грянули девчонки.
– Альжбетка, как твоя нога?
– Ходить-то я могу, это для танцев надо повременить.
– Завтра сходишь и оплатишь мой и Солькин мобильный телефон, денег я дам, у меня их теперь куча.
– А у меня нет мобильного телефона, – заныла Солька.
– Не ври, – сказала я, – мы вместе покупали.
– Так он старый.
– Ты им полгода только пользовалась.
– Он морально устарел, – заявила обнаглевшая Фрося.
– Альжбетка, купи ей новый, я готова профинансировать и это, лишь бы она не канючила.
– Хорошо.
– Я завтра попрошу отгулы, думаю, трех дней хватит. Потугины тянуть не будут, так что с ними я разминусь. Далее… где лежат деньги… ваши предположения?
– В какой-нибудь сейфовой ячейке, – выдвинула версию Альжбетка.
– Ты что, это же целый чемодан денег! – вскричала Солька. – Там не поместится.