Он мурлыкал под нос детскую песенку про веселого охотника, в перерывах между бесконечными куплетами рассказывая какие-то байки из жизни повстанцев-рилиндаров.
— А вот еще был такой случай…
Но Джона осмелилась его перебить, до того любопытство замучило:
— Это же очень давно было. И восстание, и «Рилинда».
— Но было же, — хмыкнул Джэйфф. — Я — последний остался.
И посмотрел леди Янамари прямо в глаза, так посмотрел, что ей совершенно расхотелось расспрашивать дальше. Последний рилиндар, последний воин шуриа, который боролся с захватчиками-ролфи с оружием в руках.
Я же говорю, что здесь, на Шанте, очень хочется жить. И если не помрешь от голода, если не зарежут и не унесет мор, то жить тут можно долго.
Грэйн поневоле шумно выдохнула и вскочила, а рука ее сама дернулась к поясу… но оружия не было, не было никакого. Вот значит как… Значит, первое впечатление оказалось верным, и этот… он действительно шагнул им навстречу из древних кровавых преданий, из времен, когда ролфи и шуриа беспощадно резали друг друга, щедро поливая кровью черную землю Джезима-Сэдрэнси… Дети Морайг очень хорошо помнили то, что творили с детьми Глэнны, а вот то, что шуриа делали в ответ, — об этом ролфи старались не вспоминать. Зато этот, конечно же, все помнит. Интересно, за последнюю тысячу лет… не утратил ли былых навыков?
И уж не затем ли, чтоб вспомнить старые добрые времена, он подобрал на берегу хромоногую ролфийку? А что? Тоже вполне себе неплохое возмездие — ей, посвященной Локки, оказаться вдруг на Тэлэйте, в самом змеином кубле… Ему ведь есть за что мстить — а теперь, получается, есть и кому мстить. И он на своей земле и в своем праве.
«Значит, так решили боги, — подумала Грэйн и вздернула подбородок. — Так тому и быть».
В конце концов, если предания не лгут, то воины «Рилинды» своих врагов вешали редко. Слишком просто и слишком быстро потому что.
Так чем же тогда?.. Ролфи с нездоровым любопытством уставилась на впечатляющую коллекцию оружия шурианского воина. Вот нож, к примеру… вполне сгодится, чтоб вспороть ей живот… или стилет — только глаза и выкалывать. А уж крюк… да можно найти тысячу способов его применить!
Рилиндар тряхнул косами и добродушно рассмеялся над двумя потрясенными женщинами.
— Я уже давно не ем на завтрак маленьких ролфи, красавица. Не хмурься, эрна. Ты ведь красивая женщина. И не спорь, мне виднее, — сурово сказал и вернулся к каше.
«Ага! Так вот с чего мы начнем! — догадалась Грэйн. — Кровь Локки, ну неужели за тысячу лет нельзя было придумать что-нибудь не столь избитое?!»
Джона уже достаточно хорошо изучила свою… м-м-м… подругу поневоле, чтобы правильно трактовать опасную зелень, плеснувшую в глазах Грэйн, ее белозубый оскал и глухое рычание, зарождающееся в горле. И не стоит обольщаться негромкой вкрадчивостью речей эрны Кэдвен. Нет, не стоит. Та уже взвилась, даром только леди Янамари дергала Грэйн за рукав.
— Не сомневаюсь, что виднее. Про маленьких ролфи я все поняла, но как насчет больших… Элийр? Чего от тебя ждать? И что вообще ты собираешься с нами делать?
«Ой, как прямолинейно. Не любят шуриа прямых вопросов и таких же ответов. А этот еще и рилиндар бывший», — переживала Джона, уповая лишь на общую незлобивость Джэйффа Элира, которую он успел доказать и словом, и делом.
А тот знай себе помешивал кашу. Невозмутимо так, безмятежно даже.
— Я собираюсь… Э-э-э… Сначала я с вами вместе пообедаю. А потом… поговорим, например.
Шуриа окинул ролфи лукавым взглядом:
— А что ты хочешь, чтобы я с вами сделал? Есть предложения?
— Есть, — уж на что Грэйн точно не собиралась реагировать, так это на скользкие намеки и усмешки. Нет уж, ролфи, как известно, народ простой и незамысловатый, намеков не понимают, а шуток — тем более, а на вопросы отвечают буквально: — Ты говорил что-то про форт. Про коменданта. У тебя наша, ролфийская, винтовка— Надо полагать, ты поддерживаешь… отношения? связи?.. с ролфи? — и недоверчиво нахмурилась, озадаченная такой нелепицей. И в самом деле, как все это понимать?
Рилиндар развел руками и пожал плечами. Мол, что поделать — жизнь такая.
— А что нам еще остается делать, маленькая эрна? Тяжело здесь живется всем без исключения, а трудности, они, знаешь ли, сильно объединяют. Особенно когда никому нет дела ни до проклятых вымирающих шуриа, ни до брошенных на произвол судьбы синтафцев, ни до упрямых ролфи. Мы тут все как на одном корабле. Кто не гребет, тот умирает.
Джону было трудно удивить, но у Джэйффа Элира получилось. Рилиндар, непримиримый боец с захватчиками, которого боятся в равной степени и свои, и чужие, причем свои даже больше, вдруг нашел общий язык с врагами, ощутил потребность в компромиссе? Да может ли такое быть наяву, а не в исторических романах?
— О, так еще и синтафцы… — пробормотала эрна Кэдвен, не скрывая досады. — Священный Князь будет в полном восторге…
С другой стороны, зато хоть что-то начинало проясняться. И в ситуации на острове, и в их возможном будущем. Во всяком случае, непохоже, чтоб этот… начал потрошить ролфи прямо сейчас, а значит…
И тут Грэйн с удивлением поняла, что бывший кровожадный рилиндар ее по-прежнему совершенно не пугает. Вот же странное дело — как раз таки его зловещее прошлое и успокоило эрну Кэдвен. Хотя что же странного — они были врагами, но врагами достойными. И если бы еще древний противник вел себя… поприличней, тогда достигнуть понимания и соглашения стало бы гораздо проще. Шурианские поддразнивания после капитана Нимрэйда Грэйн отнюдь не веселили. Но единственное, чем она могла ответить на подначки злоязычного змея, так это знаменитой ролфийской прямотой. Говорят же, что она обезоруживает.
Эрна Кэдвен уселась напротив костра, скрестив ноги и намеренно приняв такую позу, которая откровенно говорила собеседнику языком тела: вот видишь, я не боюсь тебя и не угрожаю, ничего не скрываю и вообще я — сама искренность… и того же ожидаю в ответ. И молвила открыто и доверительно, словно они находились в равном положении, а новенькая винтовка была в ее руках, а не у шуриа:
— Видишь ли, мне… нам с Джойн… уже довелось встретить одного такого твоего сородича, который имел дела с Ролэнси. Наверное, его тоже что-то такое с нами объединило, — а про себя подумала: «Известно что — ролфийские деньги!» Но посвящать шурианского воина во все подробности встречи с его сородичем Грэйн, конечно же, не собиралась. — Так вот он оказался двуличной скотиной и при первом же удобном случае предал и… — она невольно скривилась, уже не заботясь, как это выглядит. — Впрочем, кончил он плохо. Учитывая твое… хм… прошлое… Понятно, что если ты замыслил недоброе, то помешать я… мы… тебе не сможем. Но уж скажи тогда прямо, идет? Если надумаешь нас продать.
И выжидающе склонила голову набок.
Были бы у леди Джойаны уши как у волка, точно сидела бы, прижав их плотно-плотно к черепу. А уж о том, чтобы вставить хоть словечко в оживленный диалог, плавно перерастающий в торг, вообще речи не шло. Еще не хватало вызвать разом и ролфийский гнев, и шурианскую злость. «Рилинда» — это не просто память о делах давно минувших дней, когда героизм и самопожертвование шли рука об руку с нечеловеческой жестокостью и предательством. «Рилинда» навсегда разделила народ шуриа на тех, кто славил ее деяния, и тех, кто не забыл, как свирепы были ее бойцы по отношению к своим же сородичам. Не поможешь рилиндару — придут его соратники и отомстят поможешь — ролфи утопят или сожгут. «Невиновных не бывает!» говорили они и казнили всех подряд — тайных помощников «Рилинды», оставшихся в стороне и лояльных. Повстанцы в свою очередь убивали полукровок — детей, которых женщины-шуриа осмелились родить от ролфи. И кровавой цепи зла не предвиделось конца. Пока от народа Шиларджи почти ничего не осталось.
Но Джэйфф не собирался так быстро сдаваться, он, попробовал кашку и одобрительно цокнул языком.
— Эрна, ну подумай головой, кому я тебя продам? Кланам ты не нужна, коменданту… — хихикнул он по-мальчишески, — не понравишься, У него на Конрэнте невеста осталась. Я бы тебя себе оставил, но заскучаешь же и сама сбежишь. Что же касается маленькой шуриа, то тем более некому ее продавать. Право, я теряюсь, что с вами делать. Я же спрашивал — может быть, вы предложите вариант? Чтобы и мне интересно, и вам весело, э?
— Ну да, как же, — Грэйн ухмыльнулась и принялась расплетать косу, чтоб выглядеть совсем уж беззащитной и безобидной. — Это ты пока так говоришь — а вдруг да отыщутся желающие выменять нас на мешок репы, а? И что тогда? Кстати… не найдется ли у тебя гребня? — и продолжила, как бы невзначай предложив: — Вот, к примеру, если бы ты отвел нас в форт… А?
Разумеется, у обладателя таких роскошных длинных кос гребень нашелся. Отличный костяной гребень, легкий и гладкий, и даже откровенно «змеиный» резной орнамент Грэйн не смутил — так ей хотелось расчесать слипшиеся от морской воды волосы. Голова отчаянно зудела, и раздражало это почище шурианских взглядов.
Разумеется, у обладателя таких роскошных длинных кос гребень нашелся. Отличный костяной гребень, легкий и гладкий, и даже откровенно «змеиный» резной орнамент Грэйн не смутил — так ей хотелось расчесать слипшиеся от морской воды волосы. Голова отчаянно зудела, и раздражало это почище шурианских взглядов.
Рилиндар показал зубы в улыбке и недоверчиво так сказал:
— Вы уж не обижайтесь, мои красавицы, но целый мешок репы мне за вас никто не даст. Хотя…. — Он пристально посмотрел на Грэйн, и ей немедля захотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко, как можно дальше от Тэлэйта… Шанты и шуриа. — Ты ведь посвященная, ты — солдат, красавица. А значит, комендант Хэйлиг выдаст за спасение ролфийского… — Рилиндар чуть помедлил и демонстративно посмотрел на нее, но не в лицо, а… ниже. Она недоуменно проследила его взгляд и с трудом удержалась от рычания. Проклятый шуриа пялился туда же, куда глазели и все, кто был до него, — на грудь! — …офицера новенький капсюльный пистолет.
«Ну, ты еще облизнись, — с тоской и отвращением подумала она. — Боги, боги… ну почему бы тебе просто меня ножом не пырнуть, а?»
Вслух, впрочем, она этого не сказала, наоборот, всем видом своим демонстрировала серьезность, дружелюбие и абсолютное непонимание намеков.
— Эрн-Тэлдрин, ты сказал… Не на Конрэнте у него владение, кстати, Конрэнт — остров небольшой, владения все наперечет, и Тэлдрина нет среди них… — Но личность коменданта форта Сигрейн, естественно, занимала девушку гораздо меньше, чем вопрос цены за спасение. Комендант-то заплатит, кем бы он ни был, другое дело — не вырастет ли вдруг стоимость их сопровождения? — Пистолет — вполне возможно. А за леди Янэмарэйн — еще и патронов. Но я же не о том, воин Элийр. Допустим, мы договоримся, и поведешь ты нас в форт, рассчитывая на капсюльный пистолет… а тут вдруг появится кто-то, кто предложит больше? Ну, вдруг мы стоим дороже? И что тогда?
Джэйфф тем временем преспокойно раскладывал кашу по деревянным самодельным тарелкам. Казалось, будто он не следит за рассуждениями девушки и все же что-то в ее речи заставило его невесело усмехнуться.
— Чего ты от меня хочешь, эрна? Чтобы я поклялся? — испытующе вопросил шуриа.
Они снова встретились взглядами и даже сыграли в «кто кого переглядит». Вничью, кстати. Почти вничью. Бывший рилиндар снова попытался обернуть весь разговор в шутку:
— Ну-у-у-у! Так же неинтересно. Я поклянусь, и мы станем кушать, и придется искать новый повод поговорить и посмеяться. А давай… А давай еще поторгуемся, чтобы потом я тебе дал клятву?
«Или наш новый друг настолько заскучал в этих горах, или задумал какую-то… хитрую игру», — решила Джона.
Особенности национального характера тоже никто не отменял. И пока жив хоть один шуриа, его острый язык будет затачиваться об оселок чужого терпения, а желание поддеть собеседника — питать фантазию.
Грэйн, измученная битвой со слипшейся от морской воды косой, хмуро улыбнулась в ответ:
— О да, клятва из уст шуриа — это, конечно же, отличная гарантия. — Она оскалилась. — Знаем-знаем. Помним-помним. Вот видишь, разве у нас мало поводов поговорить и посмеяться, а? Еще пара баек про старые добрые времена, к примеру? — И, признав поражение, отложила гребень. — Нет, так просто прочесать… надо бы вымыть соль из волос и вообще… Давай ты все-таки поклянешься? Так будет еще веселее.
«Поймет или не поймет? Оценит упрямство спорщицы или разозлится?»
Каждый шуриа знает, что любые споры и торги должны быть обоюдно приятны. Забавен сам процесс перебрасывания остроумными репликами, а вовсе не победа одной из сторон. Победа нужна совсем для другого.
Джэйфф перехватил Джонин изучающий взгляд, сразу же отложил в сторону тарелку, встал и, стукнув кулаком себя в грудь, торжественно произнес:
— Клянусь, что доставлю двух прекрасных девушек под присмотр эрна Тэлдрина.
Леди Янамари бурно зааплодировала.
«Ай, какой молодец! Получилось очень вдохновенно, почти эпично, но вместе с тем никому не обидно».
— Но! — бывший рилиндар сурово сдвинул брови. — Сначала вы пообещаете кушать мою стряпню и не капризничать.
— О, ну ты же знаешь, мы, ролфи, вообще едим все, — Грэйн зубасто улыбнулась. Десны, к слову сказать, у нее чесались, а желание что-нибудь погрызть, хоть косточку, хоть веточку, очень мешало думать — это отрастали новые клыки на месте выбитых. — И помногу. Что поймаем, то и съедим. Как хорошо ты сказал, у меня аж на сердце потеплело! Так и хочется в чем-нибудь поклясться в ответ! Но, — она погасила улыбку и добавила, прищурившись: — Я все равно буду за тобой приглядывать. На всякий случай.
Почему-то ей очень сильно захотелось добавить «змей с косами» — ну ведь и верно, ему такое прозвище удивительно подходило! — но она сдержалась, чтоб не раздражать столь хорошо вооруженного собеседника. Тем более что тот, кажется, и без слов догадался, какие еще эпитеты могут вертеться на языке у демонстративно сдержанной ролфийки.
К слову, каша оказалась удивительно вкусна, приправленная не только свежим лучком, но и зверским аппетитом девушек. И в конце трапезы Джона и Грэйн на два голоса хвалили кормильца-спасителя совершенно искренне и многословно.
Довольный величальной песнью в свою честь, пропетой с таким энтузиазмом, Джэйфф смилостивился:
— Там за холмом ручеек. И если леди Янамари соблаговолит… и если не соблаговолит тоже, то пусть она сходит помыть посуду. А я пока займусь ногой эрны Кэдвен.
«О!» — мысленно оценила Джона ту многозначительность, с которой сородич окинул взглядом коленки Грэйн. Весьма и весьма плотоядно так посмотрел. И если графиня за всю свою жизнь научилась правильно толковать мужские взоры, то этот означал: «Ты мне нравишься, ролфи. Ты мне очень нравишься. И я намерен тебя… очаровать. Нет, никакого насилия, никакого принуждения — только взаимное притяжение и добрая воля». А вот это уже было интересно.
Грэйн резко подтянула ноги к груди и завозилась, пытаясь встать. Не так уж и сильно болела у нее лодыжка, ну правда же! Почти совсем уже и не болела. Совершенно необязательно снова ею заниматься. Тем более пока Джойн отправится неизвестно куда, да еще и в одиночку!
— Нет, так не пойдет, — обеспокоенно запротестовала ролфи. — Одну… без присмотра, я ее никуда не отпущу. Я вполне способна дойти до ручья, и если бы ты дал… хм… одолжил мне какое-нибудь оружие… Ведь и мне, и Джойн неплохо бы помыться.
И это тоже было правдой, ведь после всех морских приключений зудела и чесалась не только голова, но и все прочие части тела. А в столь опасном краю, как этот остров, попросту неразумно ходить безоружными и поодиночке. Не говоря уж о том, что без привычной тяжести ножей и пистолетов эрна Кэдвен чувствовала себя голой. Да лучше уж и впрямь нагишом, но при оружии скакать по этим скалам, чем так! А у бывшего рилиндара такой обширный арсенал… мог бы и поделиться!
Пожалуй, внимательные и жадные взгляды ролфийки, направленные на винтовку, вполне могли сравниться по степени плотоядности со взорами шурианского змея. Каждому свое: кого-то привлекают девичьи коленки, а кого-то — ружья и сабли.
Джэйфф сначала сдвинул тонкие брови, но потом быстро прикинул, какие возможности ему откроются, и расхохотался
— Ладно, красавицы, ведите себя хорошо.
Он быстро побросал ложки и тарелки в котелок:
— Скоро вернусь, и тогда пойдем мыться. Я же поклялся, что буду о вас заботиться? Ароматическую ванну с лепестками жасмина предложить не могу, но ручья должно хватить на всех, — молвил шуриа, облизнулся и убежал.
Нет, невозможно без смеха смотреть на ужимки опасного древнего воина, надумавшего затеять любовный флирт со столь своеобразной девушкой, как Грэйн эрна Кэдвен. И невозможно удержаться от ехидного хихиканья, вообразив себе, сколько усилий придется приложить самонадеянному соблазнителю, чтобы преуспеть в начинании.
Игривое выражение на лице Джоны вывело ролфийку из себя:
— Что?
— Ты с ним флиртуешь — вот что. А он флиртует с тобой. Да-да-да.
— Разве? — Грэйн с искренним недоумением пожала плечами. — Вовсе даже нет!
«Конечно, конечно, тебе еще и в голову не пришло, что ваши симпатии могут быть полностью взаимны», — мурлыкнула мысленно Джона.
— Ну, вот еще… — продолжала бурчать эрна. — Чтоб я флиртовала, да еще и с шурианским змеем… с косами… бр-р…
О да! Озарение яркой молнией пронзило мозг леди Янамари, она всплеснула руками:
— Конечно! Косы! У него же косы!
Черные и блестящие, предмет ее собственной жгучей зависти.
— Роскошные у него косы, просто роскошные, — совершенно серьезно заявила Джона. — И вообще…
— Ну, знаешь! — возмущенно зарычала ролфийка. — При чем тут косы?! И вообще! У Вилдайра Эмриса длиннее! Да!