– Ты.
– Я?
– Вспомни, в каком состоянии мы с Каткой застали тебя в твоей комнатушке. Ты лыка не вязала. Жила в бардаке, среди пустой стеклотары, нажиралась до чертиков с соседом-придурком и катилась по наклонной.
– У меня был кризис!
– Рассказывай сказки в другом месте. Это был не кризис, а это был конец, плавно перетекающий в капец! Если бы не мы, ты до сих пор заливала бы горе водкой. Пораскинь мозгами, пройдет полгода, срок нашего контракта истечет, и чем ты, голубушка, будешь заниматься? С таким характером тебя ни один уважающий себя человек на работу не возьмет. Снова примешься за старое? Утонешь в алкоголе? Молчишь? То-то и оно. А с надежным спутником жизни все сложится наилучшим образом. Все, Лизок, идем.
Гликерия зашмыгала носом.
– Да погодите вы. Стойте!
– Ну, чего еще?
– Этот ваш мужчина, кто хоть он такой?
В глазах свекрови сверкнул озорной огонек.
– Намечается заметный сдвиг в нужном направлении. Гликерия, положись на меня, все будет тип-топ. Во-первых…
Разговор длился около часа, и в конечном итоге Гликерия Модестовна загорелась идеей познакомиться с тем самым принцем, который, по словам свекрови, спасет Гликерию от одиночества и превратит ее жизнь в красивую сказку.
А на следующий день, после обеда, Лизавета вбежала в спальню Розалии и возвестила:
– Завтра вечером начнется супершоу!
– По какому каналу?
– Да не по каналу, шоу начнется у нас дома.
– Намекаешь, что завтра приедет наш спаситель?
– Ага. Константин явится ровно в шесть.
– Отлично-отлично… Подожди, ты хотела сказать, Григорий?
– Нет.
– Как нет? Кто такой Константин?
Лизавета дергала себя за указательный палец и ждала, когда из глаз покатятся слезы. Но заплакать никак не удавалось. Пришлось просто скорчить жалостливую гримасу и заныть: – Розалия Станиславовна, дядя Гриша не сможет приехать. Я ему звонила, и он… Он женился. А-а-а…
Свекрища схватилась за сердце.
– Что ты натворила? Отвечай! Кто появится завтра в коттедже?
– Константин. Ему понравилась Гликерия Модестовна, он написал ей письмо, а я его пригласила.
– Я тебя сейчас ударю!
– Домашнее насилие над детьми наказуемо законом.
– Меня оправдают, когда узнают, что ты за штучка. Куда ты успела вляпаться, а я не в курсе?
– Вы только не волнуйтесь, у меня все под контролем. Пока под контролем.
– Говори!
– Кое-какие изменения пришлось внести. Сайт знакомств… фотка Гликерии… текст…
Розалия упала на кровать.
– Этого следовало ожидать. Кто, ну кто просил меня связываться с этой маленькой авантюристкой? Где были мои мозги?! Где?
– Розалия Станиславовна, ничего ведь не изменилось.
– Что ты там бормочешь?
Лизавета залезла на кровать с ногами.
– Ну какая разница, кто приедет завтра знакомиться с Гликерией? Разницы нет. Григорий, Константин, да хоть Змей Горыныч. Главное, чтобы ей мужик понравился. А Константин – самый подходящий кандидат на роль мужа. Знаете, какой у него рост? Метр девяносто пять.
– Ему правда приглянулась фотка Шухеровской?
– Он от нее в отпаде. В полном!
– А ты подумала, что будет, когда она узнает про сайт? Нас всех потом со стенки соскабливать придется.
– Гликерия не узнает. Мы не дадим Константину проговориться, просто не надо оставлять их наедине, и все путем.
– Если они найдут общий язык, она в любом случае узнает.
– Так ведь тогда уже все сладится. Она нам потом только спасибо скажет.
– Ты меня без ножа режешь.
– Так получилось, я не хотела.
– Лизун, ты нарушила нашу договоренность.
– Я не специально.
– Детка, не обижайся, но мне придется тебя оштрафовать. Верни мне сто евро.
– А у меня их нет.
– Не ври.
– Честное слово, я потеряла деньги. Весь дом обыскала – не нашла.
– Советую поискать получше. Даю тебе десять минут, в противном случае пеняй на себя.
Лизка поплелась к себе. Выудив из рюкзака деньги, она вернулась в спальню Розалии и, положив две ассигнации на кровать, потопала к выходу.
– Детка, я оштрафовала тебя на сто евро, вторую сотню можешь оставить себе.
– Спасибо, но я не хочу сто раз мотаться из комнаты в комнату. Штрафуйте сразу.
– Ты о чем?
– Я не все вам рассказала.
Свекровь позеленела.
– У кого-то сейчас случится инфаркт миокарда. Маленькая поганка, я тебя в клетку посажу! Говори! Считаю до трех. Раз…
– Завтра приедет не только Константин, но еще и Яков Ипполитович. Я ж не думала, что они оба Гликерии напишут. А когда получила письмо от Якова, решила пригласить и его тоже. Так сказать, для подстраховки, на случай если Константин в последний момент передумает, – скороговоркой проговорила Лизавета.
Вопреки ожиданиям свекровь не стала топать ногами и вспоминать всех известных ей матерей. Она подошла к трюмо и, глядя на Лизку в зеркальном отражении, спросила:
– Ипполитович приедет тоже в шесть?
– Нет, ему я назначила на семь часов. Все не так плохо. Смотрите, Константин приезжает в шесть, общается с Гликерией, и, если у них ничего не замутится, мы его быстренько выставим вон. А в семь часов с распростертыми объятиями встретим дорогого Якова Ипполитовича. Ну, как вам? Здорово придумано?
– Я даже боюсь представить, кем ты станешь, когда вырастешь?
– Буду как вы – гламурной аферисткой…
– Что?!
– Нет, нет, вам послышалось. Я сказала арфисткой. Арфисткой! Я на арфе люблю играть. Честно-честно. Вечерами соберемся, и давай музицировать. Я на арфе, мамка на скрипке, а папка на балалайке тренькает. Класс! Хи-хи-хи. А когда бабушка в гости приезжает, она нам на пианино мелодии играет. Симфонии разные симфонические отстукивает. Моя любимая – седьмая симфония: смесь балалайки с саксофоном для контрабаса с дудочкой. Еще я люблю петь песни Моцарта, Баха, Бетховена… Ну и так далее.
– Хватить нести ахинею! Пошли в кабинет, покажешь мне фотки завтрашних визитеров.
– Идемте-идемте, – обрадовалась Лизка. – Между нами, девочками, говоря, Константин вроде ничего себе – фейс не фуфловый, впечатление производит вполне на уровне. А вот Яков Ипполитович… Жесть!
– Ты можешь помолчать?
– Молчу.
В коридоре Лизавета запрыгала перед Розалией, как Моська перед слоном.
– Розалия Станиславовна, если наши разногласия улажены, я могу взять двести евро?
– Нет!
– А сто?
– Нет!
– Вы сегодня такая красивая.
– Денег не получишь!
– Выглядите моложе Катки.
– Не подлизывайся!
– Ваша неземная красота меня ослепляет.
– Надень солнцезащитные очки!
– У меня их нет.
– Купи.
– А денег дадите? Классные очки стоят двести евро, я уже приценивалась.
* * *Гликерия Модестовна сидела в спальне свекрови перед трюмо и с ужасом смотрела на свое разукрашенное лицо.
– Обязательно было меня так разрисовывать?
– Ты помолодела лет на семь.
– Зачем вы нарисовали мне такие огромные глаза?
– У женщины должны быть большие глаза и длинные ресницы.
– А у мужчин? – спросила вертящаяся под ногами Лизка.
– Ты мне мешаешь, сядь на кровать.
– Розалия Станиславовна, накрасьте ей губы розовой помадой.
– Без сопливых разберемся.
– Хватит! – взревела Шухеровская. – Я на себя не похожа. Устала! Хочу пить. Лизка, сгоняй вниз, принеси сок.
Волкова понеслась на кухню, столкнувшись в гостиной с Наташкой.
– Лиз, уже без четверти шесть, стол накрыт.
– Ага-ага, мы тоже закругляемся. Сейчас Розалия Станиславовна закончит, и мы спустимся.
Звонок прозвенел в пять минут седьмого. Гликерия Модестовна попыталась вскочить со стула, но Розалия вовремя ее остановила.
– Куда тебя несет? Мы же договорились, сегодня ты снимаешь с себя обязанности телохранителя и превращаешься в обычную женщину.
– Но его надо обыскать.
– Гликерия, не выводи меня. Столько усилий, а ты не меняешься. Сиди смирно. Лизун, не выпускай ее из спальни, пока я вас не позову.
– Будет сделано.
Розалия поправила прическу и поспешила вниз. Увидев Константина, она не удержалась от возгласа:
– Вот это мужчина!
– Здрасте, – кивнул брюнет, борясь со смущением. – Мне нужна Гликерия Шухеровская.
– Я в курсе, котик. Мы тебя ждали. Гликерия моя сестра.
Константин оглядел гостиную.
– Я тут шампанское принес… В холодильник бы поставить… Охладить немного.
– Поставим, охладим, пригубим. Да ты садись, чувствуй себя как дома. Гликерия к нам присоединится с минуты на минуту. Она, знаешь ли, прихорашивается. Моя сестра любительница поторчать часок-другой перед зеркалом.
– Да… Она у вас красивая.
Вспомнив фотку, которую Лизка поместила на сайт, свекровь сразу же поняла – со вкусом у Константина большие проблемы. Он совсем не разбирается в прекрасном.
– Гликерия не только красавица, она еще и умница и мастерица на все руки. Увлекается спортом, любит путешествовать, играет на нескольких музыкальных инструментах, говорит на трех языках.
– Это хорошо, – подавал короткие фразы Константин.
Розалия продолжала петь соловьем:
– Открою тебе секрет, Костик, тебе жутко подфартило, в лице Гликерии ты обрел центнер чистого счастья.
Мужчина посмотрел на часы.
– А когда она… выйдет-то?
– Так давай ее позовем, – Розалия подошла к лестнице. – Сестренка, мы тебя ждем. Сестренка.
Шухеровская не торопилась.
– Гликерия! Спускайся вниз!
На втором этаже послышался топот.
– Идут.
И вдруг топот сменился грохотом и емким словцом Шухеровской.
Константин заерзал на диване.
– Что это было?
– Ничего особенного, котик, счастье споткнулось.
Первой взору Константина предстала Лизавета с включенной видеокамерой.
– Ох ты! – воскликнула она, глядя на «жениха» Модестовны. – Вы такой большой. Жесть!
– Лизка, зачем тебе камера?
– Я хочу заснять момент их встречи, чтобы потом можно было поржать… то есть посмотреть запись. Эй, Гликерия Модестовна, не задерживайтесь.
Константин вытер о джинсы вспотевшие ладони, сглотнул и уставился на лестницу. Гликерия медленно спускалась вниз, не решаясь оторвать глаза от пола. На середине пути она остановилась, вздохнула и посмотрела на «принца».
– Их взгляды встретились, – отвешивала комментарии Лизавета, переводя фокус камеры с Гликерии на Костика. – И вот настал долгожданный момент. Вашему вниманию представляется мировой блокбастер. Смотрите во всех кинотеатрах страны. Премьера! Лучший фильм столетия: «Сын Кинг-Конга и дочь Годзиллы. Кровавая битва». Вау! Как они друг на друга таращатся.
– Лизка! Прекрати сейчас же! Гликерия, Константин, ну чего вы ждете? Смелее. Костя, неужели ты не видишь, девушка нервничает. Сделай первый шаг.
Лизавета опять затараторила:
– Он делает первый шаг, и дом начинает расходиться по швам. С потолка посыпалась штукатурка, на стенах появились трещины, пол…
– Я сказала, заткнись! – Розалия показала Волковой кулак. – Выключи камеру!
– Но сейчас будет самый интересный момент.
– Выключи!
Костик подошел к лестнице и, протянув Гликерии руку, заикаясь, произнес:
– Д-д-д-добрый в-в-вечер.
Лиза захихикала.
– Здравствуйте. – На щеках Гликерии выступил румянец.
– Меня зовут Костя, – мямлил мужик.
– А меня Гликерия.
Лизавета провальсировала к Розалии и прошептала:
– Такими темпами они нам все дело запорют. Надо бы ускорить процесс, уже двадцать минут седьмого. Через сорок минут Ипполитович подвалит, как бы мы с вами не лоханулись.
– Что ты предлагаешь?
– А вот что… – Лизка всучила камеру свекрови, а сама подбежала к смущенной парочке, взяла их за руки и подвела к дивану. – Садитесь, хватит тянуть время. Гликерия Модестовна, вам нравится Константин… Э, как вас по отчеству?
– Витальевич.
– Вам нравится Константин Витальевич?
– Ну…
– Ясно. А вам, Константин Витальевич, нравится Гликерия Модестовна?
– Да! – с жаром произнес мужчина.
– Отлично. И какие у вас планы на будущее? Где собираетесь жить? Детей сколько хотите? Ну, отвечайте же, отвечайте.
– Лиза… – Розалия потянула Волкову за руку.
Девочка нечаянно задела стоявшую на столике лампу, которая моментально упала на пол. Лизавета вскрикнула. Константин встал с дивана и наступил Розалии на ногу. Свекрища сморщилась от боли и согнулась.
– Простите, я не…
Гликерия Модестовна, услышав стон Розалии, забыла обо всем на свете.
Операция длилась ровно пять секунд. Константин лежал на ковре, лицом вниз, а Шухеровская, заламывая ему конечности, орала:
– Я же говорила, что сначала необходимо обыскать! Мне его рожа сразу не понравилась.
Короче говоря, если не вдаваться в подробности, то можно сказать главное – Константин убежал из коттеджа, так и не успев насладиться Наташкиной стряпней и обществом Гликерии Модестовны.
А когда в семь ноль-ноль на пороге появился Яков Ипполитович, у Лизки с Розалией отвисли челюсти. В анкете мужчина указал, что его рост приближается к двухметровой отметке, на деле же он едва дотянул до ста семидесяти сантиметров.
Выглядел он лет на десять старше, чем на фотографии. Круглолицый, розовощекий, курносый дядечка неопределенного возраста никоим образом не подходил на роль спутника жизни Гликерии Модестовны.
Ожидая, что мужичка вот-вот прижмут к стенке, Розалия отошла на несколько шагов назад.
Шухеровская начала глотать ртом воздух, а Ипполитович с чувством произнес:
– Ну здравствуй, моя малышка.
– Ты?! Как ты меня нашел, чего тебе надо?
Яков Ипполитович вытянул губы трубочкой.
– Вот те раз, не ожидал я такого приема. Ты же сама пригласила меня в гости.
– Я?
– А кто на сайте знакомств зарегистрировался?
– На каком сайте?
Розалия вмешалась в непонятный разговор:
– Гликерия, вы с Яковом знакомы?
– Разумеется, знакомы. О каком сайте он говорит? Яша, как ты попал в этот дом?
Лизка спряталась за спинкой дивана.
– Гликерия Модестовна, я все объясню, только вы пообещайте, что не сделаете мне больно. Якова Ипполитовича пригласила я.
– Юное дитя, как вас понимать? – Мужчина провел пухлым пальчиком по упитанной щеке.
– Мы с Розалией Станиславовной…
– Она врет! – закричала свекровь. – Я здесь ни при чем!
– Я не вру.
– Лиза, немедленно забери свои деньги из моей спальни и больше их не теряй.
Волкова понимающе закивала.
– Так вы их нашли?
– Нашла, – сквозь зубы цедила свекрища.
– Триста пятьдесят евро?
– Да как ты смеешь?! Гм… Да, детка, триста пятьдесят евро.
– Ой, спасибочки, а то я вся извелась прям. Вы принесите денежки сюда, а я расскажу Гликерии Модестовне, зачем позвала в гости Якова Ипполитовича.
Сжимая кулаки, Розалия начала подниматься по лестнице. А стоило ей вернуться, как она услышала восторженный голос Лизаветы:
– Розалия Станиславовна, представляете, оказывается, Яков Ипполитович бывший муж Гликерии Модестовны.
– Как?
– Очень просто.
– Гликерия, это правда?
– Правда, – буркнула Шухеровская. – Три года как развелись, я уж и не думала, что когда-нибудь свидимся.
– Но благодаря этому юному созданию наши дорожки вновь пересеклись. Гликерия, это судьба, знак свыше.
– Оставь. Никаких знаков я не вижу. Лизка решила поразвлечься, а ты наткнулся на мою фотографию совершенно случайно.
– Наткнулся и глазам не поверил. Малышка, разреши мне искупить свою вину.
– Каким образом?
Яков Ипполитович не без гордости заметил:
– С момента нашего развода я преуспел в делах. Купил трехкомнатную квартиру в центре города, сейчас вот строю дачку в ближнем Подмосковье. И вроде бы все у меня складывается хорошо, но не хватает рядом любящей женщины. Я от безысходности и на сайте том зарегистрировался, думал, найду какую-нибудь одинокую душу.
– А нашли Гликерию Модестовну. Круто!
– Гликерия, ты не согласишься во второй раз стать моей женой?
Розалия Станиславовна прослезилась.
– Какая сцена! Боже, как трогательно. Лизок, возьми камеру.
– Сначала деньги отдайте, – прошептала Лизка.
– Бери, малолетняя шантажистка!
Наталья в очередной раз вышла из столовой.
– Я не поняла, ужинать будем или нет?
– Подожди ты с ужином, нашей Гликерии только что сделали предложение.
– Ах, ах, Гликерия Модестовна, поздравляю!
– Она пока ничего не ответила. Гликерия, зайка, мы все ждем.
– Не тормозите, – крикнула Лизка.
– Малышка, соглашайся, – молвил Яков Ипполитович.
– Яша, я… Я не знаю, что сказать.
– Скажи «да».
– Детка, пошевеливайся. Вспомни, что сказал твой бывший муж: трехкомнатная квартира, дачка в Подмосковье. Чего еще надо для счастья?
Шухеровская обтерла платком лицо и, глядя на Якова, изрекла:
– Хорошо, Яша, давай попытаемся начать все сначала.
– Ура! Ура! Она согласилась! Розалия Станиславовна, если бы не я, ничего бы не получилось. Я гений!
А когда все переместились в столовую, Гликерия Модестовна неожиданно ойкнула:
– Так у меня же контракт с Розалией Станиславовной. Я не могу сейчас покинуть коттедж.
– Можешь, ласточка, можешь. Наплюй на контракт. Я тебя отпускаю.
– Но как же вы без меня справитесь-то?
Розалия придала лицу страдальческое выражение.
– Нам будет трудно без тебя, детка, очень трудно. Но мы сильные, мы постараемся пережить разлуку.
– А хотите, я…
– Ни за что! Господа, у меня появился тост. Яша, птенчик, наполни дамам бокалы!
Глава 13
Остановив пробегавшую мимо стройную брюнетку, Ката спросила, как пройти в кабинет Олега.
– Я вас провожу, – мило улыбнулась девушка. – Только не запачкайтесь, в здании ремонт.
В узком коридорчике с низким потолком стоял невыносимый запах краски. Вдоль одной стены покоились старые демонтированные батареи, рядом выстроился десяток банок из-под краски, через заляпанные штукатуркой окна просачивался слабый свет.