— Пришел отклик на Зов, — ровно ответил Клайв.
— Я слышал, пришел странный отклик. Как будто бы его и не было…
Епископ схватил воина за плечо и резко дернул на себя.
— Собираешься спорить?!
Глаза бешеные, злые, желваки на скулах так и ходят. Бойцы отряда знали, что Клайва трудно вывести из себя, ценили его за чрезмерную осторожность — лишний раз на рожон не полезет — и понимали: раз бесится, значит, на грани. И лучше к нему не приставать.
— Епископ, я…
— Что «я»?!!
Сэм опустил голову:
— Прости меня.
Клайв тяжело посмотрел на молчащих воинов, медленно разжал пальцы — Сэм осторожно подался назад, подальше от взбешенного командира.
— У нас был приказ кардинала, — твердым голосом произнес епископ. — Кардинал имел все основания полагать, что в Джерси засели Малкавианы, мы должны были проверить. Мы проверили. Мы ничего не нашли. Отсутствие новостей — это тоже новость. В нашем случае она означает, что чужаки засели в городе. Мы их найдем и убьем.
Молчание.
Клайв прекрасно понимал состояние масанов. Чужаки неуловимы, ударят и прячутся, ложатся на дно, выжидают. Два клуба разгромлены, в штаб-квартире хозяйничает ФБР, кардинал за решеткой — ничего странного, что воины теряют присутствие духа. Клайв мечтал отыскать в Джерси чужака. Пусть не бойца, пусть бродягу, втихаря проникшего на территорию клана. Разбираться бы с ним не стали — порвали бы на части для поднятия боевого духа. Но, увы, в Джерси никого обнаружить не удалось, и настроение у воинов испортилось окончательно. Бойцы перешептывались, отводили взгляды. Молчали.
— Возвращаемся в «Четвертак», — тихо сказал епископ. — Завтра утром Борис выйдет на свободу, и мы устроим хорошую охоту.
— Что-то они задерживаются, — пробурчал Дитер Бруджа.
— Стараются, — усмехнулся Петер. — Небось, каждый дом в Джерси прочесали.
— Не успели бы, — подумав, выдал Дитер. — Джерси — это целый штат, а у них всего пара часов была. Покружили по дорогам, кинули Зов, да обратно. Чего им там еще делать?
— Луминары сейчас не в том положении, чтобы искать врагов спустя рукава, — наставительно произнес Петер. — Им нужен хоть кто-нибудь, чтобы кровь пустить и показать кардиналу, что верные воины без вождя не потерялись, а зорко блюдут интересы клана. Так что искали они в Джерси хорошо, качественно искали. — Бруджа помолчал. — Другое дело, что не нашли ни черта.
Вампиры рассмеялись.
На Зов Луминаров доверили отозваться Эрику, пожилому масану, прекрасно умеющему прятаться от врагов. Сработал старик идеально, выдал не то всхлип, не то кашель, по которому нельзя было понять ни клановую принадлежность отозвавшегося, ни его точное местонахождение. Сначала Петеру даже показалось, что Эрик перестарался: карательный отряд задерживался, однако вскоре Луминары проследовали через Гудзонский тоннель в направлении штата, Бруджа понял, что все идет по плану, и принялся готовить засаду.
— А если они решат остаться в Джерси на день?
Петер почесал затылок:
— У них нет базы.
— А вдруг? — не унимался Дитер. — Кто знает этих Луминаров?
— Мы знаем, — коротко ответил вожак. — Им прикажут вернуться.
— Кто?
— Не твое дело, — отрезал Петер. — Ремонтируй стену, а то премии от муниципалитета лишимся.
Дитер опять рассмеялся, одернул форменный жилет ремонтного рабочего и вернулся к стене, которую трудолюбиво «реставрировали» остальные бойцы.
Бруджей не заботило, каким образом были получены документы на «проведение плановых восстановительных работ в тоннеле», кто договорился с властями и обеспечил их снаряжением. Какая разница кто? Тот, кто ОЧЕНЬ не любит Бориса. А таких, если вдуматься, много. Так же пятерых Бруджа не заботил численный перевес Луминаров. План был продуман до мелочей и, несмотря на то что из Джерси ожидалось полтора десятка воинов, нападавшие были уверены, что положат всех.
— Отто, мы въезжаем в тоннель, — доложил Клайв. — Будем в «Четвертаке» минут через двадцать.
— Прекрасно, — бодро отозвался епископ. — Бойцов не отпускай, оставайся в клубе, отдыхай.
— Как дела у Фридриха?
— Тоже никак. В Бронксе тихо. Но и ударов по нам не было.
— Они сегодня достаточно натворили, — пробурчал Клайв. — Попадись мне эти Малкавианы…
— С удовольствием посмотрю, как ты с ними справишься, — рассмеялся Отто.
Епископ Клайв ошибся: искать надо было не Малкавианов, а Бруджей. Да и чего искать? Они сами нашлись.
Выстрел из ручного гранатомета подбросил шедший первым микроавтобус. Развороченный кузов, вылетевшие стекла, вспыхнувший бензобак… Приземлившись, искореженный автомобиль проехал пару ярдов по асфальту и замер, перекрыв две полосы. Водитель следовавшего за ним пикапа не успел ударить по тормозам и на полном ходу врезался в останки головной машины. Следующий выстрел подорвал замыкающий кортеж джип. Грохот взрывов смешался с визгом тормозов, истошными сигналами клаксонов и ревом двигателей — несколько челов, оказавшихся не в том месте не в то время, пытались поскорее убраться восвояси и отчаянно давили на педали. Тоннель заволокло черным дымом, сработала пожарная сигнализация, на охранный пульт пошел сигнал тревоги, вот только разглядеть, что происходит под Гудзоном, челы не могли: все видеокамеры, следящие за этим участком тоннеля, неожиданно вышли из строя.
— Обратный отсчет! — заорал Петер, посылая в горящие автомобили Луминаров еще одну гранату.
Тридцать секунд до отступления.
Надо отдать должное выучке бойцов Клайва: несмотря на внезапность нападения, паники не возникло. При взрывах погибли четверо, включая и епископа, еще двое получили тяжелые раны и поползли к выходу из тоннеля — помочь своим они не могли. Зато остальные девять сразу же поняли, где расположился противник, и бросились к фургону дорожной службы.
Двадцать пять секунд до отступления.
Луминары избежали паники, но впали в бешенство. Они жаждали крови дерзких охотников, мечтали немедленно атаковать противника, растерзать на части ударивших исподтишка уродов… А следовало бы задуматься над тем, почему уступающие им в численности Бруджи заняли столь откровенную позицию.
Двадцать секунд до отступления.
Масаны двигаются очень быстро, челу не дано увидеть набравшего скорость вампира. Но чтобы опередить сидящих в засаде врагов, Луминарам следовало двигаться еще быстрее.
Пятнадцать секунд до отступления.
В тот самый момент, когда разъяренные воины выросли перед фургоном, Петер спокойно щелкнул переключателем, и «Протуберанцы» залили пространство перед машиной смертельным для масанов светом. Незащищенные головы и руки вампиров вспыхнули…
Десять секунд до отступления.
Фонари и прожектор уничтожили шестерых. Трое еще держались, успели отвернуться, укрыться куртками, упасть на асфальт, скорчиться, пытаясь закрыться от безжалостных лучей.
Их добили мечами.
Догнали раненых.
— Время! Время!!
Бруджи пересели в спрятанный за фургоном неброский «Додж» и помчались в Нью-Йорк, где в одном из манхэттенских переулков их ждал портал в Боготу.
— Все идет по плану, — тихо произнес Захар, складывая телефон. — Бруджи только что ликвидировали отряд епископа Клайва. Борис потерял еще пятнадцать бойцов.
— Серьезный удар, — так же негромко сказала Яна.
— Да, — согласился Треми, — серьезный.
И вновь удар нанесен перед самым рассветом. И вновь у Бориса нет возможности ответить. Надо ждать следующей ночи. Или бежать.
— Гораздо важнее психологический эффект, — подал голос Кортес. — Клан в панике.
— То, что нужно, — усмехнулся Артем.
Захар бросил быстрый взгляд на молодого наемника, заглянул в глаза, попытался разглядеть, не радуется ли Артем смерти «проклятых кровососов». Не разглядел. Прочитал в ответном взгляде холодную уверенность профессионала: если бы на месте вампиров оказались люды или чуды, наемник радовался бы точно так же.
Наемник.
— Остается ждать решения Бориса, — протянула Инга. — Что он выберет.
Наступал ключевой момент: как поведет себя Луминар в данных обстоятельствах? Останется? Будет сражаться до конца, попытается консолидировать клан, чтобы отбить дерзкое нападение, или унесет ноги? Аналитики Темного Двора оценивали вероятность бегства почти в тридцать процентов. Такое решение выглядело самым разумным и правильным.
Но Сантьяга поставил на гордость Луминара и приказал не трогать сидящего в здании ФБР Бориса. Еще рано. Империя не должна рассыпаться на крупные осколки — комиссар не собирался устраивать в Нью-Йорке междоусобицы. Надо менять правителя, а привыкший к относительному порядку клан следует сохранить, дабы не получить десяток трудноуправляемых стай.
— Борис не сбежит, — уверенно заявил Кортес. — Густав — да, Густав бы спрятался. И Александр бы спрятался. Они прагматики, они выстроили свою власть не на харизме, а на уме. Скройся Густав из того бедлама, что мы устроили, все бы сказали, что кардинал поступил мудро и предусмотрительно. И Бруджа бы нашел, как оправдаться. А Борис не отмоется. Он воин, а воину не должно показывать трусость.
— Он не просто воин, — едва слышно откликнулся Захар. — Он истинный кардинал.
* * *Поместье «Rosewood Hill»
Великобритания
16 декабря, четверг, 08.52 (время местное)
Значительно позже, делясь с друзьями и родственниками леденящими душу подробностями плена, Урбек и Биджар особо подчеркивали, что в первую ночь заточения они практически не сомкнули глаз. И ведь не лгали! Совсем не лгали. Вот только тяжкие раздумья, на которые ссылались шасы, не имели к бессоннице никакого отношения.
«Мы сидели в подвале, — грустно рассказывал Биджар, задумчиво любуясь игрой света на хрустальных гранях бокала. — Сырая камера без окон, ржавая железная дверь и две охапки соломы вместо кроватей. Густав надеялся сломить нас, но просчитался…»
«Мы проговорили всю ночь, — подхватывал Урбек. — Вспоминали разные истории, рассказывали друг другу о детях, о женах, о родителях, о забавных случаях из семейной жизни. Нам было нужно поговорить об этом…»
После нескольких повторов Кумар научился подавать эту реплику с такой проникновенностью, что если среди слушателей оказывались женщины, они в этот момент начинали тихонько плакать, утирая платочками глаза.
«В трудный миг мы чувствовали поддержку любимых, и воспоминания о самом дорогом, что у нас есть, придавали нам сил…»
Истина, как это обычно бывает, пряталась где-то неподалеку.
Оказавшись в «сырой камере» (для дорогих гостей масаны приготовили три комнаты: две спальни и гостиную), шасы действительно начали между собой оживленную беседу, правда, детей и родителей при этом не упоминали. Гнусный скандал с выяснением «кто виноват в этом свинстве?», в ходе которого использовались исключительно непечатные выражения, затянулся минут на сорок. Так и не определив ответственного за постигшую их беду, шасы приняли решение вновь подружиться и приступили к ужину. Девушкам, поинтересовавшимся, почему к гостям никто не вышел, было сказано, что хозяин дома неожиданно уехал и появится потом. Будучи дамами воспитанными, Марта и Мэри не преминули выразить свое недоумение, но после третьей бутылки и думать забыли о хамском поведении владельца поместья, ибо подвыпившие дельцы вдруг подумали, что для них наступила последняя ночь в жизни. Небольшая оргия продлилась до рассвета, а потому утром, когда масаны выдернули друзей из кроватей и поволокли на аудиенцию, выглядели Урбек и Биджар, мягко говоря, не выспавшимися.
— Директор Хамзи?
— Да, да, это я. — Биджар с трудом подавил зевок. — Инвестиции и все такое прочее. Если желаете обсудить совместный бизнес-проект, то можете приступать.
— Я подумаю, — улыбнулся Густав и перевел взгляд на второго гостя. — Скупщик краденого Кумар?
— Предпочитаю, чтобы меня называли экспертом по трофеям. — Урбек потер глаза. — Можно распорядиться насчет кофе?
— Завтрак вам подадут в апартаменты.
— Как скажете.
Кумар почесал брови. Голова болела, во рту пересохло, и больше всего на свете шасу хотелось в ванну. Но он мужественно держался.
— Кстати, ваши подчиненные отняли у нас много ценного имущества, — пожаловался Хамзи. — Телефоны, часы, золотые авторучки…
— Среди вещей могли оказаться скрытые артефакты, — объяснил Густав. — А насчет телефонов…
— Ну, это я погорячился, — признал Биджар. — Я прекрасно понимаю наше положение.
— Вы мои гости, — подчеркнул кардинал.
— Но списочек изъятого надо бы составить, — кашлянул Урбек. — Чтобы, значит, все по-честному. Сколько взяли, столько и вернули.
Густав прикоснулся указательным пальцем к переносице, на мгновение закрыл глаза, досчитал до пяти… и продолжил в прежнем ключе: спокойно и вежливо:
— Я распоряжусь.
Шасы, с любопытством ожидавшие, чем закончится борьба кардинала с самим собой, дружно закивали:
— Вот и чудесно.
— Мы бы и не вспомнили, но порядок есть порядок.
— К тому же у меня телефон ручной работы. Там на всех микросхемах выгравированы мои инициалы.
— А мой телефон инкрустирован сапфирами.
— На самом деле у него краденая трубка, — доверительно сообщил Хамзи Луминару. — Вот он и дергается.
— Да мне на заказ делали!
— Сказки не рассказывай!
— Господа, господа…
— Какие сказки?! Это у тебя сказки! В Гильдии все жулики!
— И это говорит приятель Красных Шапок!
— ГОСПОДА!!!
Шасы притихли. На этот раз Густаву пришлось досчитать до десяти. После чего он скромно осведомился:
— Можно я скажу?
— Можно, — кивнул разгоряченный Биджар. — Сколько?
— Что сколько? — не понял масан.
— В чем желаете получить выкуп? Фунты стерлингов, рубли, доллары, евро? Золото? Драгоценные камни?
— Предметы искусства? — встрял Кумар.
— Некоторые друзья Урбека специализируются на поставках под заказ редких произведений искусства, — пояснил Хамзи. — Впрочем, вы и сами все знаете.
— Мы понимаем, что влипли, и хотим урегулировать проблему как можно быстрее.
— Время — деньги. У нас масса дел в Тайном Городе.
— И не только в нем.
— Вот мы и спрашиваем: сколько?
— Нам некогда.
Луминар покачал головой:
— Господа, вы не очень хорошо разобрались в ситуации. Я достаточно богат, чтобы не интересоваться выкупом. Счет за пребывание у меня в гостях я выставлю только в том случае, если вы продолжите действовать мне на нервы.
Шасы переглянулись:
— Мы ведь только познакомились.
— Мы не могли надоесть вам так быстро.
— А если надоели, то отпустите нас, мы не против.
— Еще одно слово, и я стану очень неприятным собеседником.
— Нет-нет, продолжайте в прежнем духе.
— Мы будем немы, как рыбы.
— Вот так-то лучше. — Луминар выдержал короткую паузу. — Вы достаточно известны в Тайном Городе. У вас есть могущественные друзья, которым небезразлична ваша судьба. Так получилось, что в настоящее время я провожу очень сложную, многоходовую интригу, и мне необходимо…
— Поторговаться с Сантьягой?
— Нет, — улыбнулся Густав. — Цель интриги настолько важна, что комиссар с легкостью забудет о вашем существовании.
— Настолько важных интриг не существует, — подумав, выдал Биджар. — Конечно, этот эксперт, — Хамзи кивнул на насупившегося Урбека, — мало кому интересен, но я директор Торговой Гильдии, и ради моей безопасности комиссар пойдет на многое.
— С вашего позволения, я останусь при своем мнении, — вежливо ответил кардинал. — Ваши жизни не потянут на полноценную ставку в игре, которую я веду.
— Но для чего мы вам нужны в таком случае?
— Дополнительный козырь, — пожал плечами масан. — Возможно, придется обмениваться пленными, возможно, потребуется добавить к ставке что-нибудь незначительное. Вы, два обормота, можете пригодиться в качестве мелкой разменной монеты, а потому останетесь у меня. Все понятно?
— К концу разговора вы стали агрессивным, — отметил Урбек.
— Честно говоря, я не понимаю, как вас можно терпеть, — откровенно признался Густав.
— Нас не надо терпеть, — нравоучительно произнес Биджар. — С нами надо дружить, и тогда вам улыбнется счастье.
Кардинал тяжело вздохнул.
— Какой-то он ненастоящий масан, — посетовал Урбек. — Деньги ему, видишь ли, не нужны. Просто дикарь, клянусь шутками Спящего. Хуже Красных Шапок.
— И хорошо, что ненастоящий, — рассудительно ответил Хамзи. — Настоящий бы нас высушил.
Идущий чуть позади охранник хмыкнул, но шасы не обратили на него внимания.
— Ты чего нос повесил?
— Да я о бизнесе беспокоюсь, — уныло пробурчал Кумар. — Как он без меня? Столько времени даром пропадает, что я на одной только упущенной выгоде разорюсь.
— Не волнуйся, — рассмеялся Биджар. — Любой директор рано или поздно едет в отпуск, и грош цена бизнесу, который в этот момент замирает.
— А проект?
— Проект развивается. Чуды и не заметят, что нас нет в городе.
* * *Студия «Тиградком»
Москва, 1-я Брестская улица
16 декабря, четверг, 11.57
Распоряжение великого магистра выполнялось неукоснительно — чуды молчали. Стискивали зубы, хмурились, но молчали, никак не отвечали на возрастающий поток разоблачительных материалов. А между тем каналы «Тиградком» все более и более плотно засорялись передачами, очерками и прочими «исследованиями», повествующими о трагедии кэш-цивилизации. О печальной участи Красных Шапок говорили историки и дикторы новостей, предприниматели, шоумены и просто известные личности. Вторжение в Денежную Башню обсасывалось со всех ракурсов, а юристы увлеченно обсуждали перспективы дела «Торговая Гильдия против Ордена». Великий Дом Людь опубликовал сдержанное заявление, смысл которого сводился к тому, что «много печальных страниц осталось в прошлом», и выразил осторожное сожаление, что кэш-цивилизация не сумела достичь расцвета. Пресс-служба Великого Дома Навь ограничилась невнятным посланием, главной мыслью которого стало: «шумные дискуссии на исторические темы не должны мешать деятельности Торговой Гильдии», при этом навы не забыли подчеркнуть традиционное миролюбие Темного Двора. К вечеру среды атака на чудов набрала такую мощь, что игнорировать ее стало невозможно. Народ, трепетно увлеченный вскрывшимися преступлениями, жаждал выслушать обвиняемую сторону, и Франц де Гир санкционировал проведение дебатов в прямом эфире.