Он ее удержал.
Она тяжело дышала, дрожа всем телом. Временный паралич отступил, онемение в конечностях исчезло. Боль сосредоточилась в области виска, куда пришелся удар.
Незнакомец переместил руку с ее живота на грудь, разорвал блузку.
Она вскрикнула.
Он отвесил ей оплеуху.
Крисси понимала, что звать на помощь в «Доме ужасов» бесполезно. Если бы люди и услышали ее крики, прорвавшиеся сквозь музыку и записанные на магнитофонную пленку вопли и завывания призраков и монстров, они бы подумали, что кричит еще одна искательница острых впечатлений, напуганная вдруг возникшим перед ней пиратом или вампиром.
Мужчина сорвал с нее бюстгальтер.
Силы, конечно, были неравные, но не могла же она просто лежать и ждать, пока он овладеет ею. Крисси схватила его за кисти рук, попыталась их отвести и тут же испытала еще одно потрясение: кисти были не человеческими. Какими-то другими.
Боже!
И тут же она увидела в темноте два зеленых овала. Две светящиеся в темноте точки. Плавающие над ней.
Глаза.
Она смотрела в глаза незнакомца.
«Что же это за человек, у которого глаза светятся в темноте?»
* * *
Боб Дрю стоял у карусели, держа в каждой руке по печеному яблоку в сахарной пудре, дожидаясь Крисси. Через пять минут принялся есть свое яблоко. Через десять от нетерпения заходил взад- вперед. Через пятнадцать уже злился на Крисси: девушка, конечно, роскошная, проводить с ней время — одно удовольствие, но иногда взбалмошная и частенько не думающая о других.
Через двадцать минут злость начала сменяться сначала озабоченностью, потом тревогой. Может, ей стало нехорошо. Она же столько съела! А ведь качество ярмарочной еды оставляло желать лучшего. Вдруг ее сейчас выворачивает наизнанку. Может, ей попался тухлый хот-дог или просто кусок земли в чилибургере.
От таких мыслей его самого начало поташнивать. Он посмотрел на недоеденное печеное яблоко и бросил его в урну.
Он хотел найти Крисси и убедиться, что с ней все в порядке, но не думал, что ей захочется его видеть, пока от нее воняло блевотиной. Если ее вырвало в женском туалете, ей, конечно, требовалось время, чтобы прийти в себя и подкраситься.
Через двадцать пять минут печеное яблоко, купленное для Крисси, полетело в ту же урну.
Через полчаса, когда ему до смерти надоели вращающиеся лошадки и медные стойки, а тревога за Крисси все возрастала, он отправился на ее поиски. Ранее, наблюдая, как отходит она от лотка с едой и напитками, он восхищался ее круглой попкой и стройными ножками. Потом Крисси затерялась в толпе, но через минуту-другую он вроде бы заметил, как ее золотистая голова свернула налево за «Домом ужасов». Там он и решил начать поиски.
Между «Домом ужасов» и павильоном, где желающие могли посмотреть на уродов, проулок шириной в пять футов уходил к периферии территории ярмарки. Там и располагались туалеты. В дальнем конце проулка тени так сгустились, что напоминали черные портьеры, и Боба охватило острое чувство одиночества, хотя запруженная людьми центральная аллея находилась в каких-то пятидесяти или шестидесяти футах за его спиной.
Вглядываясь в темноту, Боб задался вопросом: а вдруг у Крисси возникли более серьезные неприятности, чем внезапный приступ рвоты? Она была очень красивой девушкой, а в эти дни, когда столько людей потеряли всякое уважение к закону, хватало мужчин, которые думали только о том, как бы получить от красотки то, что им хочется, независимо от ее желаний. И Боб подозревал, что на территории ярмарочного комплекса таких могло быть даже больше, чем на городских улицах.
С нарастающей тревогой он добрался до конца проулка и вышел на открытое пространство за «Домом ужасов». Посмотрел направо, налево, увидел туалет, расположенный в каких-то шестидесяти ярдах, сложенный из серых блоков, залитый ярким желтым светом. Здание он видел не все, только треть, остальную часть загораживали выстроившиеся в ряд десять или двенадцать большущих грузовиков, на которых разобранные павильоны перевозили из одного города в другой. За «Домом ужасов» темнота еще больше сгустилась, и Боб с трудом различал только силуэты грузовиков, которые напоминали спящих доисторических животных.
Он сделал только два шага к туалету, когда его нога за что-то зацепилась, и он едва не упал. Удержавшись на ногах, он наклонился и поднял предмет, который чуть не поверг его на землю.
Это была красная сумочка Крисси.
Сердце Боба Дрю ухнуло и упало в бездонную пропасть.
Над фасадом «Дома ужасов», в другом конце проулка, у центральной аллеи, гигантское лицо клоуна в очередной раз дико захохотало.
Во рту у Боба пересохло. Он шумно сглотнул, попытался выжать из себя капельку слюны.
— Крисси?
Она не ответила.
— Крисси, ради бога, где ты?
За спиной, открываясь на несмазанных петлях, скрипнула дверь.
При открытой двери музыка и крики, доносящиеся из «Дома ужасов», стали громче.
Боб повернулся на шум, охваченный чувством, которого не испытывал много лет. Последний раз такое случилось, когда маленьким мальчиком, в темной спальне, он вдруг осознал, что в шкафу затаилось жуткое чудовище.
Он увидел лес теней, все неподвижные, за исключением одной, но эта единственная перемещалась очень уж быстро. Надвигалась на него. Схватила могучими руками.
— Нет.
Боба бросили в стену «Дома ужасов» с такой силой, что у него перехватило дыхание. И затылком он крепко приложился к стене. Пытаясь прийти в себя, он жадно хватал ртом ночной воздух.
Тень опять надвинулась на него.
Боб понял, что имеет дело не с человеком.
Не могло быть у человека зеленых светящихся глаз.
Он поднял руку, чтобы защитить лицо, но нападающий нанес удар ниже. Боб почувствовал, что на живот обрушился паровой молот. По крайней мере, в тот момент он подумал, что это был паровой молот. Потому что неведомое существо ударило его не кулаком. Если бы. Оно разорвало ему живот. Разорвало, оставив жуткую дыру. Потрясенный, он поднес руку к животу, обмер от отвращения и ужаса, нащупав вываливающиеся из брюшины кишки, осознав размеры раны.
«Боже, сейчас они все вывалятся!»
Тень отступила, пригнулась, наблюдая, сопя и принюхиваясь, как собака, хотя для собаки была слишком уж велика.
Истерически визжа, Боб Дрю пытался удержать вылезающие из брюшины внутренности. Если бы они окончательно вывалились, никто не смог бы вернуть их на место, зашить рану и спасти его.
Тень зашипела на него.
В таком шоковом состоянии Боб практически не чувствовал боли, но красная пелена уже застилала глаза. Ноги превратились в воду, а потом просто начали испаряться. Он привалился спиной к заднему фасаду «Дома ужасов», понимая, что у него мало шансов на выживание, если он устоит на ногах, и полностью отдавая себе отчет: если упадет, лишится и этих шансов. Что от него требовалось, так это не дать вывалиться внутренностям. И добраться до врачей. Может, они сумеют зашить ему живот. Может, вернут все на место и не допустят перитонита. Вероятность такого исхода была невелика. Очень невелика. Но… если
он не упадет… Он не мог позволить себе упасть. Он не должен падать. Емунельзяпадать. Он упал.
* * *
Эту ночь карни называли «ночью выползка» и ждали ее, как настоящие цыгане. Последняя ночь на старой площадке. Ночь, когда они сворачивали шатры и павильоны. Паковали вещички и готовились к переезду на новую площадку. Ярмарочное шоу оставляло за собой город точно так же, как змея сбрасывает старую кожу, отмершую, грязную, ненужную.
В половине второго ночи последний посетитель покинул территорию ярмарки Угольного округа, штат Пенсильвания. Но даже раньше некоторые заведения завершили работу, хотя основные сборы начались, само собой, когда посторонних не осталось.
Конрад, которому, помимо огромного «Дома ужасов», принадлежали тир и киоск, торгующий закусками и напитками, закрыл оба еще около часа ночи.
Убедившись, что их разборка близится к завершению, вернулся к «Дому ужасов», где уже вовсю трудились Гюнтер, Призрак, другие постоянные сотрудники, а также тройка местных жителей, решивших заработать по сорок долларов за одну ночь, и парочка карни, путешествовавших с ярмарочным шоу, но не имевших постоянного места работы. Они разбирали «Дом» и укладывали составные элементы на два грузовика, которым предстояло отвезти их на следующую площадку.
«Дом ужасов» Конрада по праву считался самым большим в мире. Посетители действительно получали острые ощущения, экскурсия длилась достаточно долго, темных мест хватало для того, чтобы юноши-подростки могли вдоволь полапать своих подружек, так что этот аттракцион пользовался популярностью и приносил приличный доход. Конрад потратил немало времени и денег на его усовершенствование и гордился своим творением.
Тем не менее всякий раз, когда «Дом ужасов» разбирали на составные части, Конрад испытывал к нему дикую ярость. Хотя инженеры неплохо поработали над конструкцией «Дома ужасов» и разборка (соответственно, и сборка) не требовала сверхъестественных усилий и не представляла особой сложности, Конраду казалось, что задача эта соизмерима со строительством египетской пирамиды.
Еще четыре часа Конрад и его команда из двенадцати человек разбирали «Дом» при свете работающих от генераторов фонарей центральной аллеи. Спустили на землю и размонтировали лицо клоуна, гирлянды цветных огней, смотали пару тысяч ярдов тросов. Сняли и сложили парусиновую крышу. Пыхтя и потея, разобрали и перенесли на грузовики рельсы, по которым гондолы передвигались по «Дому ужасов». Вынесли механических вампиров, призраков, убийц с топорами, которые пугали посетителей, уложили их в специальные коробки или завернули в одеяла.
Сняли деревянные панели, балки и стойки, разобрали пол, унесли будку кассира, запаковали все генераторы и трансформаторы и загрузили в грузовики, к которым иногда подходил Макс Фрид или один из его помощников.
Макс, суперинтендант по перевозкам Большого американского ярмарочного шоу, БАЯШ для его участников, руководил разборкой и погрузкой гигантского комплекса. Своими размерами БАЯШ могло потягаться с крупнейшими передвижными развлекательными парками Соединенных Штатов, а следовательно, и всего мира. Для перемещения БАЯШ из одного в города в другой требовалось более сотни большегрузных восемнадцатиколесных трейлеров. Хотя некоторые аттракционы принадлежали независимым владельцам, а не БАЯШ, загрузка каждого из трейлеров проходила под контролем Макса Фрида, поскольку за любое происшествие на дороге ответственность несло именно БАЯШ.
Пока Конрад и его люди демонтировали «Дом ужасов», работа кипела на всей центральной аллее. Сотни две других карни занимались тем же самым, благо павильонов и аттракционов хватало. В работе участвовали все: владельцы павильонов и аттракционов, повара, их сотрудники, стриптизеры, танцовщицы, карлики, даже слоны. Крепко спали только те мужчины, которым через несколько часов предстояло сесть за руль громадных грузовиков. А вот из работающих никто не собирался лечь спать до завершения подготовки к отъезду.
Разбиралось и «Чертово колесо». Часть диска уже сняли, и теперь оно напоминало гигантские челюсти, кусающие небо.
Так же быстро шел демонтаж и других движущихся аттракционов: «Петли в петле», «Ракетного круга», карусели… Технические устройства, приводящие их в движение, обеспечивающие работу и безопасность, исчезали в кузовах трейлеров.
Парусиновые стены шатров и павильонов, которые только что высились вдоль центральной аллеи, уже лежали на земле, ожидая, пока их сложат. Гротескные транспаранты «Шоу уродов», нарисованные знаменитым Дейвидом Уайэттом, все еще трепыхались на ветру. На некоторых красовались жуткие физиономии участников шоу, и они, казалось, подмигивали и улыбались карни, работавшим внизу. Но растяжки ослабили, и по тросам, натянутым вдоль стоек, транспаранты сползли на землю, где их скатали и убрали в большие картонные тубусы.
В половине шестого утра, вымотанный донельзя, Конрад оглядел участок, на котором стоял «Дом ужасов», и решил, что может идти спать. Разборка практически завершилась. Оставшуюся кучку оборудования убрали бы за полчаса, и в этом он мог положиться на Призрака, Гюнтера и других постоянных сотрудников. Конрад расплатился с местными жителями и карни, пришедшими со стороны. Дал Призраку последние инструкции, в том числе распоряжение получить у Макса Фрида «добро» на отъезд, велел Гюнтеру в точности выполнять указания Призрака. Заплатил авансом и двум свеженьким водителям, которые, хорошо выспавшись, готовились к тому, чтобы перегнать грузовики в Клиафилд, штат Пенсильвания, где предстояло вновь собирать «Дом ужасов». Конрад намеревался приехать туда позже, в своем большущем, длиной в тридцать четыре фута, «Тревелмастере». Наконец, на гудящих ногах, выжатый как лимон, он поплелся к дому на колесах, припаркованному среди двух сотен жилых трейлеров на задней стоянке, в восточном конце территории ярмарочного комплекса.
Чем ближе он подходил к «Тревелмастеру», тем заметнее замедлялся его шаг. Он откровенно тянул время. Наслаждался тишиной и спокойствием ночи. Ветер отправился на прогулку в другую часть страны, так что воздух вокруг застыл. Приближалась заря, хотя небо на востоке еще не просветлело. Совсем недавно по небу плыла луна, но она уже успела закатиться за горы. Так что на небе он видел лишь чуть фосфоресцирующие облачка, серебристо-черные на совсем уж черном фоне. Он остановился у двери дома на колесах, несколько раз глубоко вдохнул чистый, прохладный воздух. Ему не хотелось входить в дом, он боялся того, что может там найти.
Наконец понял, что тянуть дальше нельзя. Приготовившись к худшему, открыл дверь, забрался в «Тревелмастер», включил свет. В кабине — никого. Кухня пустовала. Как и другие миниатюрные помещения дома на колесах.
Конрад двинулся в заднюю часть жилого трейлера, остановился перед сдвижной дверью в спальню. Дрожа всем телом, открыл ее. Включил свет.
Увидел аккуратно застеленную кровать, в том самом виде, в каком он оставил ее вчерашним утром. На матрасе не лежала мертвая женщина, как он того ожидал.
Конрад облегченно выдохнул.
Последнюю мертвую женщину он нашел неделей раньше. Знал, что скоро найдет еще одну. Нисколько не сомневался в этом. Жажда насиловать, калечить и убивать теперь приходила с недельными перерывами, гораздо чаще, чем раньше. Но, судя по всему, в эту ночь ничего такого не произошло.
Настроение у него разом улучшилось, он направился в крохотную ванную, чтобы принять горячий душ перед тем, как улечься в постель… и увидел, что раковина забрызгана кровью. А полотенца, все в темных пятнах, брошены на пол.
Значит, произошло.
В углублении для мыла кусок «Айвори» лежал в коричнево-красной жиже.
С минуту Конрад стоял на пороге, подозрительно глядя на задернутую шторку душевой кабины. Знал, что должен отдернуть ее и посмотреть, нет ли чего за шторкой, но не решался протянуть руку.
Закрыв глаза, привалился к дверному косяку, собираясь с духом, говоря себе: это нужно сделать.
Уже дважды в душевой его ждал неприятный сюрприз. Что-то изорванное, изувеченное, измочаленное, искусанное. Это что-то в свое время было живым человеческим существом, но до того, как очутилось в душевой.
Конрад услышал, как застучали колечки шторки, перемещаясь по металлическому стержню.
Тут же открыл глаза.
Шторка висела в прежнем положении, отгораживая душевую. Источником звука было его воображение.
Он шумно выдохнул.
«Закончи с этим», — сердито сказал себе.
Нервно облизнул губы, оттолкнулся от дверного косяка, шагнул к душевой кабинке. Схватился за шторку одной рукой и резко отодвинул ее.
Увидел, что душевая пуста.
На этот раз, по крайней мере, тела не было. За это стоило поблагодарить судьбу. Конрад терпеть не мог избавляться от человеческих останков.
Разумеется, предстояло выяснить, что сталось с последним трупом. Если его не унесли достаточно далеко от территории ярмарки, подозрения могут пасть на участников шоу, а вот тогда ему следовало бы побыстрее убираться отсюда.
Он отвернулся от душевой и взялся за уборку ванной.
Пятнадцать минут спустя, ощущая острую необходимость выпить, принес из кухни в спальню стакан, вазочку с ледяными кубиками и бутылку виски «Джонни Уокер». Сел на кровать, налил в стакан две или три унции шотландского, привалился спиной к подушкам, приставленным к изголовью, попытался успокоиться хотя бы до такой степени, чтобы кубики льда в стакане, который он держал в руке, не стучали о стекло.
На прикроватном столике лежал лист бумаги с расписанием сезона Большого американского ярмарочного шоу. Измятый и затертый от частого использования. Конрад взял его свободной рукой.
С начала ноября до середины апреля БАЯШ, как и другие парки развлечений, не работало. Большинство карни, из самых разных передвижных шоу, собирались в Гибсонтоне, штат Флорида (карни называли его Гибтаун). Там они чувствовали себя как дома, и понятно почему: в Гибтауне бородатая дама и джентльмен с тремя глазами могли зайти в бар и пропустить по стаканчику- другому, не привлекая к себе изумленных взглядов. Но с апреля по октябрь Большое американское ярмарочное шоу непрерывно переезжало из города в город, появлялось в новом каждую неделю, чтобы по прошествии шести дней сняться с места.
Стрейкер маленькими глотками пил шотландское, скользил глазами по строчкам, внимательно прочитывал название каждого города, пытаясь предугадать, в каком же (в конце концов) он найдет детей Эллен.