Улицы спящего округа неожиданно осветились множеством винтовочных выстрелов. Тому, что солдаты стреляли из надежных и проверенных «лазерок», было две причины: во-первых, аннигиляторы не оставляли тел, только молекулярную пыль, а федералам нужны были точные данные о потерях противника, а во-вторых, у лазерных винтовок не было лишних прилад, вроде компьютера, а значит, они не могли убить того, в кого ты НЕ целился. Как, например, это делали бастурманские «ВАПы», которые без зазрения совести палили исключительно в своих же бастманчцев, куда бы ни целился недоумевающий стрелок…
Растерянные бастманчские десантники отстреливались отчаянно, но так уж распорядилась судьба, что отстреливались они от самих себя, и ряды их таяли, словно снег под июльским ливнем. А в пылу битвы никто из них не мог понять - почему? Откуда вдруг у федералов взялось столько ночных снайперов? И почему ни один выстрел бастурманцев не достиг вражеской цепи?
Единственным, кто сообразил, в чем загвоздка, был генерал Масса. Он бросил «ВАП» и достал из кобуры лазерный разрядник. Выстрелить он успел лишь один раз, и раненный им солдат оказался единственной легкой потерей федералов.
А вот из десяти тысяч «штыков» бастурманского десанта уцелели только сто пять бойцов. Сорок три к началу операции опоздали - их космический грузовик попал в пробку на выходе из гиперпространства, семнадцать отравились беляшами, купленными по пути к месту сбора, двадцать были пойманы кондукторами за безбилетный проезд, но отказались платить штраф и загремели в «обезьянники» транспортной полиции, десять, попав на Землю, тут же дезертировали по бабам, а остальные пятнадцать, когда началась перестрелка, посчитали самым разумным просто лечь в канавы поглубже и дождаться исхода боя.
Такой грандиозной победы над отборными бастурманбастманчскими воинами самопровозглашенного президента Г. Отстоева федеральные войска не одерживали еще никогда.
– Федор… - с волнением в голосе произнес Бандерский. - Вы молодец, Федор… Считайте, что полковник у вас в кармане… В смысле на плечах… Ну, то есть… вы меня поняли.
– Так точно, господин генерал… Но ведь это лишь первый этап операции.
– Да, да, я помню. Главное - Злюхин. Иначе Отстоев снова соберет бригаду спецназа, а Яков снова снабдит их оружием, и все продолжится. Надо лишить бастурманцев каналов снабжения. Все это я помню.
– Яков теперь вряд ли будет пользоваться доверием бастманчцев. А раз так, из оружейного бизнеса он, считайте, вылетел. Это обойдется ему в треть оставшегося капитала. Но сейчас для нас важнее другое. Нам следует поскорее вытащить своего агента.
– А это целесообразно?
– Если мы хотим продолжить игру, он нам пригодится. Лучшего раздражителя для Злюхина просто не сыскать, а раздраженный Яков склонен ошибаться. Но, чтобы довести его до роковой ошибки, нам придется потратить немало сил. Сегодня мы лишили его рынка сбыта на Бастманче, теперь его оружием никто воевать не захочет, но у нас по-прежнему нет против него никаких улик.
– Так-то оно так, да вот только как вы предполагаете вытащить вашего агента? Послать за ним спецгруппу?
– Возможно…
– Послушайте моего совета, Федор… Будет гораздо лучше для операции, если вы не станете делать поспешных выводов и совершать резких движений.
– Но ведь агента могут…
– Могут. Если вы плохо его подготовили, так и произойдет. Но если вы все сделали правильно, агенту ничего не грозит. Скорее наоборот - грозит тем, кто, с его точки зрения, ведет себя нехорошо…
Генерал снова скатывался на иносказания, и Сбондин заранее настроился на полнейшее непонимание его словесных артикулов.
– То есть лучше его не выручать. Так?
– Он сам к нам придет, - Бандерский вздохнул. - Вот увидите. Мы в его понимании будем одним из полюсов оси зла. Утешает, что вторым он наверняка видит Якова…
***
Зигфрид проснулся от тяжелого удара в ухо…
В общем-то, на этом повествование можно было и закончить, но…
Но капитану достало соображения не сопротивляться, а покорно повиснуть на руках куда-то несущих его бойцов. Поэтому его не убили на месте. Хотя, увидев, куда его принесли, Зигфрид решил, что надо было все-таки подраться и, получив лазерный импульс в затылок, спокойно, без мучений умереть в комнатке славного борделя.
Просторный зал чем-то напоминал пристрелочный стенд в «филармонии», но это было естественно, поскольку заведовал этим «хозяйством» все тот же Професор. Видимо, кличку горбуну дали не за углубленные знания в узкоспециальной области - например, оружейной, - а за широту интересов. В зале, куда принесли Зигфрида, душевные пристрастия Професора были представлены с самой неприглядной стороны. Весь зал был уставлен, увешан, завален орудиями пыток и всевозможными приспособлениями для ведения допросов. Безногий оглянулся и узнал некоторые из предметов и приборов. Дыба, а рядом последняя модель полиграфа… Какие-то склянки, шприцы, стерильные биксы, автоклав, а чуть поодаль классическая гильотина, только с баскетбольным кольцом вместо корзины для сбора отрубленных голов… Видимо, таким был професорский юмор.
– Конец тебе, голуба, - приближаясь к Зигфриду с ужасного вида щипцами в одной руке и зазубренной иглой в другой, произнес Професор. - Кинул тебя Бандерский на произвол судьбы.
– Ты, что ли, судьба?
– Я, - Професор криво улыбнулся. - Пытать я тебя все равно буду, но для порядка должен задать один вопрос: может, сам все расскажешь?
– Расскажу, конечно, - спокойно согласился Безногий. На самом деле спокойствие давалось ему с огромным трудом, и до сих пор не грохнулся от страха в обморок он потому, что до конца не верил в происходящее. - Спрашивай, все выложу, как на духу.
– Не-ет, - горбун протянул щипцы к левой руке капитана. - Сначала маникюр. Фаланга за фалангой, пальчик за пальчиком, суставчик за суставчиком…
– Професор! - в зал ворвался взмыленный Курдюк. - Сюда сам президент едет! А с ним Шкурат Мордаев! И охрана ихняя… Что делать-то, Професор?!
– Не бздеть, - коротко ответил горбун. - Стань вон там, в углу. Зайдут - поклонись и продолжай молча стоять, пока не спросят.
– А как спросят, чего отвечать?
– Правду, - скрипнул Професор и обернулся к Зигфриду. - Пока тебе повезло, капитан… Хотя, что-то ты сильно красивый для пытошной…
Он размахнулся и съездил Безногому по физиономии теми самыми щипцами. Зигфрид почувствовал, как из положенной лунки выщелкнулся левый верхний клык, а скула начала быстро надуваться.
– Теперь другое дело, - горбун удовлетворенно причмокнул. - Теперь тебя не стыдно и президенту показать.
Первыми в зал ворвались здоровенные охранники. Они схватили Професора, Зигфрида и за компанию Курдюка, а приведших капитана воинов просто вытолкали за дверь. Когда к встрече президента все было готово, в зал степенно вошел Верховный Авторитет по судебным вопросам Шкурат Мордаев. Внимательно заглянув всем троим подозреваемым в глаза, он обернулся и молча кивнул. Кто-то там, за дверью, выкрикнул «На караул!», и охранники вытянулись в струнки, а Мордаев изобразил на лице почтение.
Президент Гальюн Отстоев был невысок ростом, с оттопыренными ушами и какой-то несерьезной реденькой щетиной вместо бороды. Зато он носил самую высокую на Бастурмане вязаную шапку - почти полуметровый цилиндр - и шикарную кожаную куртку из уже знакомой Зигфриду кожи мандрагоровой свиристелки. Вряд ли он добыл этого хищника лично, участвуя в коммерческом сафари на планете Поррк, но все равно куртка придавала ему вид настоящего солидного президента. Так же, как и символ верховной бастурманской власти - тяжелый золотой медальон на толстой цепи. Внутри медальона был выгравирован сияющий глаз над усеченной пирамидой и что-то написано, кажется, по-латыни.
– Гони, - приказал Отстоев, встав рядом с Верховным Авторитетом.
– Шпалеры притаранил вот этот фуфел… - «погнал» Мордаев. - Зуб дал, что от Злюхи и что никакого палева… Так, мурзилка?
– Извините, - капитан едва заметно усмехнулся. - Я бастурманским плохо владею.
– «ВАПы» ты привез? - перевел Мордаев.
– Я.
– От Злюхина?
– От него.
– Проверяли? - спросил у Авторитета Отстоев.
– Масса лично пробивал. Запрос в спецотдел «Зис» делал, со Смердяево связывался, агентуру на Лохудринске подключал… вроде не врет.
– Ну, и какой с него спрос? Злюху надо наказывать, падлу!
После таких слов банд-президента в душе Зигфрида забрезжила надежда на спасение.
– Нет, тут разобраться надо, - возразил верховный бастманчский судья. - Вот, к примеру, Професор… Ты «ВАПы» на федералов настраивал?
– Я, - угрюмо кивнул горбун. - Всю ночь сидел.
– Вот! Всю ночь… - Мордаев многозначительно поднял палец. - А ты, жиртрест, отказался с Массой в боевой поход идти?
– Отказался, - бледнея, пробормотал Курдюк.
– Заговор! - вывел Авторитет. - Заговор и предательство.
– Шлепнуть, - предложил Отстоев.
– Надо корни заговора откопать, - снова возразил Мордаев. - Ведь кто-то за ними должен стоять. Если федералы нас обули, это одно. Если Злюха скурвился…
– Падла! - вставил президент.
– Это другое, - продолжил Авторитет. - А еще может оказаться, что это внутренний заговор. Я вам уже докладывал, что кое-кто давно по углам шепчется…
– Это ты про Кондомова с Оборзеевым?
– И не только…
– Ну ладно, разбирайся. - Президент Отстоев махнул рукой. - Только этих потом все равно шлепни. Раз уж у меня вырвалось… Не могу же я слова на ветер бросать.
– Будет сделано.
– Тут у нас все? - Президент нетерпеливо взглянул на часы. - Тогда поехали обедать. Жена сегодня поросенка с хреном в конопляном соусе приготовила. Остынет же…
– Всех пока в темную, - распорядился Мордаев. - Вечером приеду, побеседуем…
***
– Получил медаль за верность? - издевательски шепнул Професору капитан.
Их заперли в сырой холодной камере с крошечным, меньше ладони, окошечком. Курдюк сразу повалился на ворох соломы и принялся жалобно стонать, а Безногий и горбун сели, опираясь о стену, ближе к бронированной двери.
– Ничего, Мордаев разберется, - прошипел горбун.
– А что толку? - Зигфрид усмехнулся. - Гальюн ваш ясно сказал - шлепнуть! Или ты думаешь, что Мордаев плюнет на авторитет президента из-за какого-то Професора?
– Президент в законе, - угрюмо согласился горбун, - на него плевать нельзя.
– Ну вот! Крышка тебе, Професор. Большая медная крышка.
– А тебе?
– А мне все одно ничего не светило. Я уже свыкся.
– Нельзя с этим свыкнуться, - засомневался горбун.
– О-о! За что?! - в голос застонал Курдюк.
– Заглохни, пингвин! - Професор не поленился привстать и пнуть толстяка в ляжку. - Так ты что, капитан, все-таки на федералов работаешь?
– На себя… и на Якова я работаю, - Зигфрид вздохнул. - Работал то есть. А если честно, не помню я ничего, Професор, пустота в башке, как будто половину мозгов из нее откачали.
– И давно это у тебя?
– Со Смердяево. Начиная с погрузки, все хорошо помню, а что до этого было - отрывками…
– Может, тебя злюхинские менеджеры не сразу уговорили с Яковом «помириться»? Может, перед этим слегка бока помяли да по башне отоварили?
– Может, - Зигфрид помотал головой. - Не помню.
– Дрянь дело, - решил горбун. - Думал, может, хотя бы федералы за тобой прилетят на выручку… Да нас заодно вытащат. Но раз память отшиблена, значит, ты действительно в злюхинской обработке побывал. Федералы так своих агентов не готовят. Видать, не судьба нам на халяву спастись.
– Оставь надежду, всяк сюда влетевший, - невесело усмехнулся капитан.
– За что?! - продолжал ныть Курдюк. - Я не винова-ат…
– Придется думать самим, - пробормотал Професор.
– О чем? - меланхолично спросил Зигфрид.
– Как смотаться.
– Отсюда? - капитан с сомнением оглянулся по сторонам.
– А что - отсюда? - Горбун зло оскалился. - Я двадцать крытых разменял, прежде чем на Бастурман попасть. Десять федеральных, семь гундешманских и даже три суперманоидных. Нигде долго не задерживался. Побеги - мой конек.
– Професор, - уважительно сказал капитан. - Только сейчас другая ситуация. Времени на подготовку маловато.
– Главное - идея, а подготовка… Она бывает и не нужна. В этих подвалах я каждый закуток знаю. Только за дверь выйти.
Он похлопал по бронированной двери. Она была такой толстой, что не отозвалась на его хлопки даже легким гулом.
– Идея? - Зигфрид почесал макушку. - Проще простого!
Он наклонился к Курдюку и свинтил с его жирного пальца увесистую печатку. Толстяк возмущенно захлопал глазами, но наткнулся на холодный взгляд Професора и от возражений воздержался.
Капитан напялил перстень на средний палец и постучал в броню. На этот раз звук получился звонким и хорошо слышным всему подвалу. Однако реакция у охранников была замедленной, и откликнулись они не сразу.
– Чего ломишься? - наконец раздался ленивый голос. - Если в сортир захотел, можешь сразу в штаны гадить. Выводить не положено.
– Я прошу у вас минуточку внимания, - бодро крикнул Зигфрид. - Я представитель марсианской компании! Наша фирма проводит презентацию своих товаров! Четыре прекрасных набора полезнейших хозяйственных принадлежностей вы можете получить совершенно бесплатно! Оплачиваются только расходы по доставке!
– Ты чего, ошизел? - удивился охранник. - Какая, на фиг, компания, какие товары?
– Позвольте мне войти, и я покажу вам замечательнейший карманный пылесос для чистки компьютерных ковриков! А также набор сменных отверточных головок, комплект граненой посуды из настоящего венецианского стекла, а также - жемчужину нашей презентации! Новинкау! - коллекцию настоящих французских коньяков! Целых четыре бутылочки по двадцать пять миллилитров!
– По двадцать пять литров? Четыре? - засомневался страж.
– Я представитель марсианской компании! - снова завелся Зигфрид. - Наша фирма проводит презентацию! Позвольте мне войти, и я покажу вам набор замечательнейших принадлежностей…
– Куда войти-то? - совсем растерялся стражник. - Ты же и так в крытой.
– Позвольте же войти, здесь, на улице, очень сильно дует! И я совершенно бесплатно вручу вам жемчужину нашей презентации! Новинку! Коллекцию настоящих…
– Какая улица?! - взревел охранник. -…Французских коньяков! Целых четыре бутылочки по двадцать пять миллилитров!
– Ну, ур-род, падла, коммерсант хренов, конец тебе!
Разъяренный страж распахнул бронедверь и тут же получил в зубы от Зигфрида и между ног от Професора. Натиск заключенных был настолько дружным и неожиданным, что воин не успел ни защититься, ни отскочить. Он мешком рухнул на пол, а пленники перепрыгнули через его корчащееся тело и бросились бежать. Воодушевившийся Курдюк пересек порог камеры на четвереньках, но, миновав поверженного охранника, нашел в себе мужество встать на ноги и продолжить бегство уже по-человечески.
Насчет того, что знает подвал, как свои пять пальцев, Професор не врал. Буквально через десять шагов перед беглецами раскрылась потайная дверца, и они нырнули в тесный подземный ход.
Тоннель был коротким, но выводил прямо на летное поле запасного космодрома. Зигфрид сначала не поверил глазам, но раздумывать над очередным подарком судьбы было некогда. Он отряхнул с комбинезона налипшую паутину и, пригибаясь, побежал следом за Професором к своему КР-5. Видимо, тревогу в темнице еще не объявили, и вокруг «ЗУБа» никакой подозрительной суеты пока не наблюдалось.
– Вывози, родимый! - крикнул капитан, плюхнувшись в пилотское кресло. - Бастурманцы, пристегнитесь!
– Мы теперь не бастурманцы, - заметил Професор, скептически осматривая убранство кораблика. - Мы граждане Федерации.
– Надолго ли? - усмехнулся Безногий.
– Там посмотрим…
– Куда летим?
– На Лохудринск, куда еще? - Горбун поковырял обивку пассажирского кресла. - Дерьматин?
– Нет, кожей тебе тут все обтяну! - фыркнул капитан. - Не лимузин же…
– Да уж…
– Не хочу на Лохудру, - снова заныл Курдюк. - Я не винова-ат…
– Можешь выйти, - спокойно предложил Зигфрид.
Толстяк тяжело вздохнул и замолчал.
Старт прошел без приключений, а когда визоры заднего обзора заметили подозрительную активность космодромных систем ПВО, было уже поздно. Безногий пристроил свой кораблик в кильватер большому каравану каких-то посудин, и КР-5 плавно вошел в портал «Б. Бастманч - Плевакино». Космический город Плевакино вращался вокруг звезды G4-567 в пределах прямой видимости федерального блокпоста «Расколбас Южный». Там было уже безопасно. Там были свои. Или не очень свои, но, во всяком случае, не бастурманцы…
4
– Агент Бляйман докладывает: капитан Безногий в компании двух подозрительных типов прибыл на Лохудринск, - выдал Сбондин как по бумажке.
– Выкрутился, значит? - Бандерский удовлетворенно хмыкнул. - Что я вам говорил?! И чем он там занимается? Впрочем, можете не отвечать. Естественно - пьет.
– Так точно. И это меня тревожит. Дело в том, что критические дозы алкоголя могут растормозить его память. Поставленные прибором «МКМ-1» блоки не рассчитаны на большую вино-водочную нагрузку.
– Ну и пусть вспоминает, - Бандерский удивленно поднял брови. - Что в этом плохого?
– Лучше бы он по-прежнему считал, что его память стер Злюхин. Это могло бы спровоцировать между ними новый конфликт. Чем больше неприятностей, тем больше шансов, что Яков сорвется…
– Да, да, я помню. Однако что мы можем сделать?
– Пока мы можем лишь наблюдать и ждать удобного случая. Злюхин пребывает сейчас в легком шоке. Он потерял очередное прибыльное предприятие, и снова по милости Зигфрида. Я уверен, что, как только Яков выйдет из прострации, он затеет очередную аферу, и тогда мы снова подсунем ему капитана. Тут уж Злюхин не выдержит.