– Как добрались? – спрашивает отец Дрю, как только отводит взгляд. Я едва смогла устоять на ногах от нахлынувшего облегчения.
– Обычная поездка, – отвечает Дрю и замолкает на миг. – Я думал, вас сегодня не будет дома.
– Адель почувствовала себя не очень хорошо для поездки в загородный клуб, – поясняет отец.
– Участники клуба часто собираются. Еще одна встреча будет немного позже, на этой неделе. Мы бы хотели, чтобы вы двое поехали с нами, – Адель элегантно взмахивает рукой и ослепительно улыбается. Ее зубы, ровные и белые, омерзительно идеальны. Во мне просыпается странное желание зарядить ей кулаком в лицо и посмотреть, как они выпадут. Не знаю почему, но при виде меня жилка на ее шее начинает неистово пульсировать. – Я хотела остаться, чтобы встретить тебя.
– Это было вовсе не обязательно, – бормочет Дрю, и его пальцы впиваются в мое тело.
Все это так странно. Никто здесь, похоже, не любит друг друга. Между всеми нами словно пробежал болезненный электрический разряд. Я заметила что-то вроде привязанности между Дрю и его отцом, но помимо этого еще настороженность и недоверие. Кажется, будто за обыденными фразами кроется совершенно иной смысл. И от этого бросает в дрожь.
На одно мгновение мне хочется схватить Дрю за руку и увести отсюда. Меня охватывает смутное ощущение того, что это место очень нехорошее…
Но я ничего не делаю.
– Вы поживете эту неделю в гостевом домике. Обе спальни убраны и готовы, – говорит отец Дрю, и мое внимание обращено к нему, пока не вмешивается Адель.
– Не думаю, что это уместно, – выпаливает Адель и тут же поджимает губы. Ее недовольство очевидно.
Отец Дрю закатывает глаза.
– Ему двадцать один чертов год, Адель. Дай им немного уединения.
Что, простите? Так его мачеха не хочет, чтобы мы спали вместе, так как боится кары Господней, а его отец всячески поддерживает нас и уже подготовил уединенное местечко?
Все это так чертовски странно.
– Спасибо, пап. Гостевой домик – отличная идея. – Голос Дрю полон облегчения, и, должна признать, у меня самой будто камень с души свалился.
Мне бы не хотелось оставаться в одном доме с этими людьми. Не похоже, что бы они прониклись ко мне симпатией.
Ну, один из них делает вид, что по уши в меня влюблен, а двум другим с трудом удается просто на меня смотреть.
– Уверен, вам обоим не помешает отдых, – отец подмигивает Дрю, потом хлопает парня по спине, толкая его, а заодно и меня, вперед. – Встретимся за завтраком в восемь. Мария приготовит свой фирменный омлет.
У них есть повар. Поразительно сколько здесь крутится денег. Однако эти люди все равно кажутся несчастными, уязвимыми и искусственными. Как вообще они могут быть счастливы? Я всегда верила, что деньги сделали бы меня счастливой. Вспоминаю о деньгах, которые будут радовать нас с Оуэном целых три месяца, хотя для этого и придется приложить усилия.
Но, кажется, начинаю понимать, что деньги не способны принести истинного счастья. Ну вот, опять. Я – ходячее, говорящее клише.
Дрю
Входя в гостевой домик, я испытываю огромную волну облегчения. Я благодарен за то, что сейчас не нахожусь в доме, где вырос. До сих пор не верится, что Адель вела себя так по отношению ко мне. Словно она – ревнивая подружка, готовая вонзить в Фэйбл свои когти. «Так это и есть та самая малышка Фэйбл». Серьезно?!
И мой отец так нагло рассматривал Фэйбл! От этого даже моя кожа покрылась мурашками. Все гораздо хуже, чем я мог себе представить. Теперь я совершенно сбит с толку.
Может, нам стоит уехать? Может, мне стоит посадить Фэйбл в автобус и отправить обратно домой, чтобы уберечь от влияния этого места? Оно ужасно, и я не хочу, чтобы она проходила через все круги ада. Я бы даже оставил ей все деньги.
– Твои родители отвратительны.
Своим милым голоском она оскорбляет людей, вырастивших меня. И это настолько удивляет, что я начинаю смеяться. И уже не могу остановиться. Это прекрасно. Когда в последний раз я так хохотал? Уже и не вспомнить.
– Ты смеешься, потому что я сказала правду или потому что смеяться лучше, чем орать на меня за оскорбление родителей?
Фэйбл нервничает, но я заметил и изумление в ее голосе.
– Я ценю твою откровенность, – произношу, когда ко мне наконец возвращается способность говорить. – И полностью с тобой согласен. Они ненормальные.
– Атмосфера там была так накалена. И я не поняла почему. – Фэйбл бросает взгляд на обстановку гостевого домика.
Планировка здесь такая же, как и в главном доме: огромные окна, из которых открывается впечатляющий вид на океан, однако не настолько, как из гостиной главного дома. Тем не менее, здесь гораздо комфортнее, чем там. Не приходится притворяться, плюс никто не действует на нервы.
– О, так у тебя есть веранда!
Я наблюдаю, как Фэйбл идет через гостиную, направляясь к двери, которую без колебания распахивает. Иду следом, поскольку мне любопытно услышать, что еще эта девушка может сказать о моей семейке. Я выхожу наружу, на веранду.
Фэйбл стоит, прислонившись к перилам, за которыми разлился океан. Ветер играет с ее длинными светлыми волосами. Она засовывает руку в карман своей тонкой черной куртки, достает сигарету и зажигалку и говорит, немного смутившись:
– Я не так часто курю, клянусь, но мне спокойней держать под рукой пару сигарет на крайний случай.
– И что сейчас произошло, что можно назвать «крайним случаем»?
Фэйбл коротко улыбается, прежде чем чиркнуть зажигалкой. Она нажимает на кнопку один раз, другой... На третий раз огонек наконец вспыхивает. Она зажимает сигарету между губ, зажигает ее и делает глубокую затяжку.
– О, Боже. – Фэйбл выпускает струйку дыма, и маленькое серое облачко парит во тьме, прежде чем исчезнуть. – Твой отец... по-моему, он оценивал меня.
– Да, – подтверждаю я, и мой голос больше походит на мычание. – Извини.
– Ты не виноват. – Она взмахивает рукой, словно ее это не волнует.
– Это я притащил тебя сюда. Технически, это моя вина.
Еще один взмах руки, означающий, что она отвергает мои слова.
– Это не мое дело, но я все же скажу. В следующий раз, когда приедешь сюда с фальшивой девушкой, подготовь ее получше.
Я смеюсь. Вряд ли я еще когда-нибудь привезу сюда фальшивую девушку. Я бы вообще никогда не возвращался, если бы это было возможно. Меня не интересуют красоты этого места. Я его ненавижу. Этот дом для меня словно тюрьма.
– Можно задать личный вопрос?
Делаю глубокий вдох. Девушки, особенно такие, как Фэйбл, с их очень уж личными вопросами когда-нибудь сведут меня в могилу.
– Валяй. – Мне нечего скрывать.
Фигня. У меня столько тайн, что это меня пугает.
– Дрю... ты гей?
Святой ад! Ну почему все так думают?!
Фэйбл
Затаив дыхание, жду ответа. От холодного воздуха и безжалостных порывов ветра я продрогла до костей. Я виню никотин за свой наглый вопрос. Могла бы подождать хотя бы день-два. Могла бы провести с ним больше времени и лучше его узнать.
Но мой язык без костей и слишком любопытный мозг не могли ждать ни секунды дольше. Мне необходимо узнать. Положительный ответ сделает семь долгих дней, которые нам предстоит провести вместе, легче. Не придется переживать, что он будет ко мне клеиться.
Но хуже всего то, что внутри я надеюсь, что именно это он и сделает. Что со мной не так? Я не интересна Дрю.
Вот дерьмо, он же до сих пор не ответил.
– Почему ты спрашиваешь? – наконец произносит он, отвечая вопросом на вопрос. Меня это бесит. Оуэн вечно так делает.
Плюс, отвечая таким образом, Дрю заставляет меня перечислить все признаки гея, которые я в нем увидела. Не сказать, что их так уж много… Тем более, я только пришла в себя от чертовски долгой дороги к дому его родителей.
– Ну, ты говорил, что никогда прежде не встречался с девушкой. Твой отец волнуется, что тебе не хватает женского внимания. Еще никогда не видела тебя в баре с девушкой, не то чтобы я за тобой наблюдала, – быстро добавляю я. По крайней мере, я честна. Я действительно не особо обращала на него внимания, но, если мне не изменяет память, он не игрок.
– Может, я еще не нашел нужную девушку.
В моем сердце расцветает невероятно глупая надежда, за которую я готова ударить себя в грудь. Да, я полная дура, раз думаю, что у меня есть шанс стать единственной для Дрю.
Ведь на деле я лишь фальшивая девушка. И это все, большего не будет.
– Ты... эм... хранишь себя? – Стараюсь придать своему голосу непринужденное звучание, но внутри меня твориться настоящий хаос. Мне двадцать. Ему двадцать один. В этом возрасте вообще возможно быть девственником? Ну, я знала, что такое бывает, но никогда бы не подумала, что Дрю Каллахан один из них.
Ведь на деле я лишь фальшивая девушка. И это все, большего не будет.
– Ты... эм... хранишь себя? – Стараюсь придать своему голосу непринужденное звучание, но внутри меня твориться настоящий хаос. Мне двадцать. Ему двадцать один. В этом возрасте вообще возможно быть девственником? Ну, я знала, что такое бывает, но никогда бы не подумала, что Дрю Каллахан один из них.
Его мрачная усмешка говорит, что я ошиблась в своих догадках, и облегчение огромной волной накатывает на меня.
– Я определенно не девственник. Но... с того момента прошло уже некоторое время.
Делаю еще одну затяжку.
– Почему?
Упс... я опять наступаю на те же грабли, сунув нос в его личную жизнь, хотя это не мое дело.
Дрю пожимает плечами, и фланелевая рубашка плотно облегает их. У него завораживающая линия плеч.
– Я не вступаю в отношения. Секс – слишком сложная штука.
А вот это уже интересно. По мне так проще него ничего нет.
– Может, у тебя был «неправильный» секс?
– Может, «неправильный» секс – это все, что тебе дано.
Его челюсти сжимаются, а глаза темнеют. Он зол. Знаю, это безумие, но он выглядит невообразимо сексуально. От свирепого выражения на его лице мое сердце трепещет.
Его ответ – загадка для меня.
– Звучит так, будто у тебя и правда был «неправильный» секс.
Стараюсь рассмеяться, стряхивая пепел со своей сигареты, когда вижу на его лице нескрываемое отвращение. Дрю не смеется. Я его обидела?
Курю, потому что нервничаю, и хреново, что он этого не одобряет, но я ничего не могу с собой поделать. Я курила все время, пока училась в школе, потому что это считалось крутым. Потом бросила. Но в тайне продолжаю таскать с собой пачку, доставая сигарету только тогда, когда нужно успокоить нервы. Как сейчас, например. Представление перед его родителями выдалось... напряженным.
Обычно я выкуриваю пачку за полгода. Но теперь, похоже, выкурю ее полностью уже на третий день своего так называемого отпуска.
– Мой отец рухнул бы в обморок, если бы увидел тебя сейчас, – говорит Дрю, отвлекая меня от мыслей.
Делаю последнюю затяжку, прежде чем бросить окурок как можно дальше. Конечно, он не долетел до океана, но я могу вообразить шипение, с которым горящая сигарета касается воды.
М-да, я свинья, ведь я выкинула окурок прямо на улицу, чувствую себя дерьмом, но Дрю не ругает меня за это.
– Это же останется между нами, правда?
– Судя по всему, у нас будет куча общих секретов к концу недели. – Это не вопрос, а утверждение. И Дрю прав.
– Похоже на то, – улыбаюсь я, глядя на парня, но он не отвечает мне тем же.
Наоборот, отворачивается и уходит с веранды обратно в дом. Дверь за ним тихо защелкивается.
Он оставил меня одну в ночной тьме… наедине с холодными и мрачными мыслями.
Глава 5
«Любовь есть дым, от возбужденных вздохов4»
– Уильям Шекспир
День 2. 14:00
Фэйбл
Богачи – отстой. Они грубые, ведут себя так, словно им все позволено, упаси Господь, если вы выглядите бедным. Лично я ношу обычные джинсы и кофты – ничего дорогостоящего. И все они посмеиваются надо мной, как будто я какая-то бродяжка. Они бросают на меня неодобрительные взгляды, словно я вылезла из сточной канавы, а затем им хватает наглости выглядеть испуганными, когда я приближаюсь к ним. Словно я могу вытащить нож или что-то в этом вроде и потребовать отдать мне деньги.
Подобное случилось со мной, когда я бродила по миленьким магазинчикам, расположенным вдоль Оушен Авеню в пригороде Кармел. Дрю высадил меня на вершине холма, показывая, откуда берет начало бесконечная череда магазинов и картинных галерей. Он сказал, что, если пожелаю, то могу исследовать это место несколько часов. И я тут же согласилась на предложение, потому что знала: отец хотел поговорить с ним наедине.
Вот чем они сейчас занимаются: сидят в каком-то ресторане, притворяясь, что едят ланч, в то время как отец достает его вопросами вроде «что ты намерен делать со своей жизнью?». Я в этом не сомневаюсь. Хорошо еще, что Адель не смогла поехать вместе с ними, хотя она была готова бросить все свои дела. Отец Дрю остановил ее, сказав, что хочет поговорить со своим сыном наедине.
Ее досада по этому поводу была так очевидна.
Холодок пробежал по спине. От этой женщины у меня мурашки по коже. Я не в восторге от нее, а она – от меня. Адель всеми силами пыталась провести время с Дрю, а он всеми способами этого избегал. Мне не понять.
Конечно, кто я такая, чтобы судить об отношениях в их семье, ведь мои собственные находятся в полнейшем беспорядке.
Останавливаюсь напротив витрины магазина и смотрю сквозь стекло. Туфли, которые я вижу, скорее всего, настолько дорогие, что мне не позволительно на них даже смотреть, не говоря уже об их примерке. К счастью, телефонный звонок спасает меня от похода в этот магазин.
– Скажи, что все в порядке, – говорю я.
– Все в порядке, – отвечает Оуэн. Черт, даже в его голосе слышна ухмылка.
– А ты разве не должен быть в школе? – Сейчас только два часа, а занятия заканчиваются в три.
– Сегодня сокращенный день.
Он лжет. Сегодня среда, поэтому сокращенного дня быть не может, но нет смысла указывать ему на это. Меня-то все равно нет в городе, значит, я ничего не смогу сделать.
– Мама была дома?
– Да, прошлой ночью, но лучше бы ее не было, – Оуэн произносит несколько проклятий и делает глубокий вдох. – Она явилась со своим очередным бойфрендом.
Мать вашу! Рада, что меня там не было. Хотя если бы я была, мама осталась бы у своего парня.
– Он хороший?
– Не-а, тот еще козел. Хреново обходился с мамой и все время просил подать ему пиво. В конце концов, я сказал ему оторвать свой зад от дивана и взять пиво самому.
Я со стоном оседаю, облокотившись на стену, удостоившись нескольких холодных взглядов от прохожих.
– Ты этого не сделал.
– Сделал! Он был груб и пьян. Мама заслуживает лучшего.
Не могу с ним согласиться. Не думаю, что мама заслуживает лучшего. Все эти годы она делала свой выбор, и каждый раз он оказывался одним и тем же. Не могу с точностью назвать количество пьяных грубых скотин, с которыми мать заводила отношения. Оуэн не видел всего этого, потому что я по возможности ограждала его от нескончаемой вереницы ее бойфрендов.
– Мама рассердилась на тебя?
– Нет, но тот парень грозился надрать мне задницу, если я снова с ним заговорю.
– Вот же дерьмо, – коротко бормочу, закрывая глаза.
Вот поэтому мне и не следовало уезжать. Меня не было дома и трех дней, а все уже летит к чертям.
– Надеюсь, он не посмел поднять на тебя руку? Если он тебя хоть пальцем тронул, я вызываю копов.
– Пфф. – Тринадцатилетние дети считают себя непобедимыми, и мой брат не исключение. – Будто он мог меня тронуть. Я бы первым надрал ему задницу.
– Я должна вернуться домой.
Паника растет внутри меня. Знаю, что все может выйти из-под контроля в мгновение ока. И слова Оуэна лишний раз это доказывают.
– Я сяду на первый же автобус или поезд и буду дома уже вечером, если я тебе нужна.
– А что будет с теми долбанутыми детишками, за которыми ты присматриваешь? Ты ведь не можешь просто так взять и бросить работу.
– Могу, если у тебя неприятности. Никакая работа не может быть важнее семьи.
Я оглядываюсь по сторонам, наблюдая, как люди проходят мимо. Ночью было холодно, и туман до сих пор не исчез – густой, словно облако. По тротуару ходят как местные жители, так и туристы. Не нужно быть гением, чтобы заметить разницу между ними.
– Оставайся там и работай, уверен, деньги нам пригодятся. – Оуэн понижает голос, и я слышу вдалеке крик, возможно, одного из его придурочных друзей. Боже, да они, похоже, все развлекаются в нашей квартире. И съедают всю нашу еду. — Маму уволили.
У меня сердце уходит в пятки. Она работала неполный рабочий день в магазине местной фирмы за копейки. Никаких значительных денег она в дом не приносила, но мы нуждаемся в каждых десяти центах, которые она зарабатывала. Деньги Дрю закончатся очень быстро, особенно теперь, когда маму уволили.
– Замечательно! Когда?
– Утром. Она написала мне сообщение. Сказала, что останется ночевать у Ларри.
– Получается, ты всю ночь будешь один?
Вот черт, только не это.
– Я собираюсь пойти к Уэйду, поэтому можешь не беспокоиться. Переночую у него.
Слова прозвучали так беззаботно, что волоски на затылке встали дыбом.
Он лжет. Я так хорошо научилась читать мысли этого ребенка, что должна быть его матерью.
– Как скажешь. Но имей в виду, я позвоню Уэйду домой, удостовериться, что ты там.