– Набрала мобильный номер сестры, – вздохнул я, – и оказалась владелицей чужих тайн. Что Олеся имела в виду, говоря: «Я ЭТО сделала»? Грешным делом я подумал, что она ведет речь о своей роли в убийстве Юрия.
Женя взял чашку с давно остывшим чаем, сделал глоток, поморщился и сказал:
– ЭТО другая история, которая самым чудесным образом переплелась с уже рассказанной. Слушай, Ваня, иногда в жизни случаются удивительные вещи. Кажется, что фортуна тебе улыбается, а потом выясняется – она просто посмеялась над тобой.
Я вздрогнул и уставился на Евгения – надо же, мне самому в голову совсем недавно, в тот день, когда я впервые увидел Федора, пришло то же соображение.
Глава 34
Олеся познакомилась с Валентином случайно. Ася Михайловна пошла один раз в магазин и забыла дома кошелек. Через полчаса хозяйка перезвонила домработнице и велела:
– Олеся, живо найди мое портмоне и беги в магазин «Нежный бархат».
Домработница бросилась выполнять поручение, хозяйку она нашла в кафетерии магазина, та сидела за одним столиком с приятной женщиной и серьезным молодым мужчиной.
– Вот, – проговорила запыхавшаяся девушка, – держите!
– Угу, – кивнула Ася Михайловна, – мерси тебе, пошли, Татьяна Карловна, на ходу переговорим.
Женщины ушли, Олеся замешкалась, и тут симпатичный мужчина сказал:
– Не хотите чашечку кофе?
– Эй, эй, – бесцеремонно перебил я Женю, – они не так познакомились.
– И от кого ты это узнал?
– От Валентина.
– Он врал, – коротко отбрил следователь, – думаю, Ася Михайловна в тот день хотела познакомить «нянечку» с кем-то из своих знакомых.
– Понятно, – кивнул я.
– Олеся влюбляется в Валентина, а тот не настроен на серьезные отношения, – продолжал Женя. – Валя очень жаден, эгоистичен и до опупения боится маму. Он великолепно понимает: Татьяна Карловна категорически запретит ему общаться с прислугой Юрия.
– Почему? – вновь влез я с вопросом.
– Поймешь чуть позднее, – отмахнулся Евгений. – Валя тщательно скрывает от матери роман, да он и не считает их отношения серьезными, ему просто нужна женщина для интимных услуг. Покупать проституток Валя не хочет, опасается заразы, да и денег жаль, а тут совершенно здоровая и абсолютно бесплатная Олеся, которая взяла на себя все проблемы: нашла квартиру для встреч, охотно расплачивается в кафе и кино. Отчего бы и не встречаться с такой?
Каждый раз, когда Олеся начинает заводить разговор о браке, Валентин отвечает:
– Дорогая, я не могу пойти вопреки маминой воле. Она после смерти моего отца одна тянула на себе семью, поэтому хочет, чтобы я нашел богатую невесту.
– А если я получу много-много денег, – размечталась один раз Олеся, – то стану достойной партией?
– В глазах мамы – да, – ответил ученый, – а сейчас она против женитьбы, я не хочу ее нервировать.
– Удобно, – кивнула Нора.
– Верно, – согласился Макс, – кстати, в словах Валентина есть сермяжная правда. Татьяна Карловна на самом деле держит его на коротком поводке и в жестком ошейнике, мать строго-настрого запретила сыну думать о походе в загс. Встречаются подобные маменьки, желающие всегда иметь сынулю в безраздельном пользовании – из чистого эгоизма, но у ласковой «нянечки» имелась вполне серьезная причина бояться женитьбы сына.
– Какая? – подпрыгнул я.
Макс округлил глаза.
– Не спеши. Все по порядку! Татьяна Карловна сказала Вале: «Вот уедешь в Америку, устроишься там и создавай семью». Помнишь, за кого тебя приняла Ангелина?
– Я представился ответственным секретарем общества «Милосердие», а старушка обрадовалась, заговорила про стипендию.
– Абсолютно правильно, – закивал Воронов, – бабушка Валентина приняла тебя за человека, которого прислали для проверки кандидата. Валентин тоже ошибся. Он великолепно знал, с какой тщательностью американская сторона изучает тех, кто направляется в Штаты с целью учебы или работы. О допросах, которые устраивают сотрудники посольства чуть ли не с применением детекторов лжи, в научных и студенческих кругах ходят легенды! Знаешь, что задумала Татьяна Карловна?
– Нет, – ответил я.
– Убивая несчастных детей, «нянька» скопила огромную сумму денег. В банк положить их она не может, боится элементарного вопроса: «Откуда у госпожи Олежко такой капитал?» По той же причине она не покупает себе шубы, золото, не приобретает дачу. Доходы каким-то образом следует легализовать, и Олежко придумывает замечательный ход.
Валентина на работе ценят и уважают, по возрасту он годится в кандидаты на стипендию от фонда, поддерживающего российских ученых. У него безупречные характеристики и интересные научные работы, если он улетит в Америку, то все проблемы отпадут. Любой любопытный рот можно будет заткнуть ответом: «Шуба? Машина? Евроремонт? Это Валечка старается, он в Штатах отлично зарабатывает».
Татьяна Карловна растолковала сыну план и велела:
– Никаких обязательств по отношению к бабам! Тебя станут проверять под лупой. Умоляю, потерпи. Вот очутишься в Нью-Йорке, делай что хочешь, за океаном ты будешь в полнейшей безопасности, никто ничего не заподозрит.
– А что могли заподозрить? – оживился я.
– Очень уж ты, Ваня, нетерпеливый, – воскликнула Нора, – не волнуйся, сейчас узнаешь. Валентин мать не послушался, потихоньку закрутил роман с Олесей.
– Нелогично, – бесцеремонно перебил я хозяйку, – мать приказала сыну не смотреть на девиц, а в день, когда Олеся принесла ей в кафе кошелек, ушла с Асей Михайловной, сама оставила «мальчика» с симпатичной особой. Пустила козла в огород.
– Ну, во-первых, Татьяна Карловна и предположить не могла, что Валентин ослушается, а во-вторых, ее подвел снобизм. Разве домработница может быть объектом для романа? Мать просто не считала Олесю за человека, а Валентин пустился во все тяжкие, но, как ему казалось, был достаточно осторожен. Он предупредил Олесю, что не может на ней жениться, постоянно говорил о своей зависимости от матери и выставил на самом виду фотографию Татьяны Карловны в качестве подтверждения своих слов. Немного нарочитое проявление любви к мамаше водружать ее снимок в квартире сожительницы как-то странно. Но Олеся так любила его, что была готова созерцать лик Татьяны Карловны. А еще Валентин знал, что скоро уедет в Америку, он не сомневался в положительном решении по своему заявлению, и тогда отношения с Олесей закончатся сами собой. Но матери он ничего о «любви» не рассказывал. Повторю, Олеся вполне устраивала Валентина, молодому мужчине нужна женщина, не покупать же резиновую куклу!
Вот по какой причине Олеся согласилась помогать Асе Михайловне. Она увидела призрак богатства, исполнила свою роль и…
– Эта Ася Михайловна – человек с железными нервами! – закричал я. – Сын умер, а она мигом вспомнила про завещание и сумела ловко обвести вокруг пальца милицию.
Женя надул щеки.
– У некоторых людей вместо сердца пачка долларов, кстати, Ася Михайловна наделала кучу ошибок.
– Каких? – оживилась Нора.
– Мелких, но позволивших заподозрить, что в деле со смертью Юрия не все так уж чисто, – ответил Евгений, – всего я рассказывать не стану, просто приведу одну деталь. Подошвы тапок покойного были обильно смазаны гелем «Кик», так?
– Да, – согласился я.
– Лестница натерта скользким средством.
– Абсолютно верно, – подтвердила Нора.
– И как вроде бы развивались события? Юрий в тапках выходит из комнаты, делает пару шагов по ступенькам и – бац, катится вниз, ломая шею. Так?
– Да, – хором ответили мы с хозяйкой.
– А теперь объясните мне, почему на подметках тапок нет и намека на натирку, там только гель. Если Юрий шел по намазанной лестнице, эксперт бы непременно обнаружил следы на подошве, но их нет! Другая странность. Пол от спальни Шульгина до лестницы чист, вернее, на нем обнаружена пыль, но никаких отметин от «Кик». Куда они подевались? Сложив воедино эти данные, мы приходим к выводу – тапки и лестницу намазали после падения Шульгина. Ася Михайловна предусмотрела отнюдь не все! Впрочем, ошибок наделал и Валентин! Услыхав от Олеси фразу: «Милый, я сделала ЭТО», то есть разбогатела, ученый пугается. Чем дольше девушка говорит, тем хуже делается Валентину, а любовница в запале заявляет:
– Теперь я скажу твоей маме о нашей любви, и несем заявление в загс.
– Хорошо, – обещает он.
Проходит день, Валентин боится гнева Татьяны Карловны, а Олеся упорно дергает его и в конце концов в гневе восклицает:
– Странно получается, я теперь богата, а ты не мычишь не телишься.
– Дом на тебя пока официально не оформлен, – пытается оттянуть время Валентин, который со дня на день ждет положительного решения о своем отъезде.
– Дело это долгое, – отвечает Олеся. – Сначала Ася Михайловна должна войти в права наследства.
– Дело это долгое, – отвечает Олеся. – Сначала Ася Михайловна должна войти в права наследства.
– Вот-вот, – радуется Валентин, – когда это свершится, тогда маме и сообщим.
– Нет! Лучше сейчас!
– Вдруг Ася Михайловна обманет? Ты же от нее уволилась!
– Правильно, я специально ушла, чтобы менты не привязывались. Хороший повод нашла: не желаю служить в доме, где случилось убийство. Сейчас ищу другое место с личной комнатой, чтобы мы могли встречаться! Милый! Скоро мы станем богаты! Я уволюсь, забуду про мытье полов! Осталось подождать полгода! Не хочу трогать те деньги! Мы их после свадьбы потратим вместе! Пока я поработаю, осталось чуть-чуть!
– Она не переоформит дом!
– Ха, – в запале кричит Олеся, – как бы не так! Я все знаю про ее делишки! Ишь, сказочница нашлась! Песни она поет! Все обстряпается лучше некуда. Не отдаст дом, я рот раскрою. И так спою! Мало никому не покажется. В общем, Янка меня из квартиры вон гонит, сейчас я найду работу с проживанием, в загородном коттедже, в личной комнате. Ты сможешь ко мне туда приезжать. Будем ждать собственное жилье! Деньги у меня теперь есть, но я тратить их не стану! Так когда объявим о свадьбе?
Валентина охватывает ужас, он понимает, что Олесю надо срочно убрать, она знает все! Иначе по какой причине заговорила про сказки? Это намек на Татьяну Карловну и прямой выстрел в него, Валентина!
Евгений перевел дух и продолжил:
– Думаю, Олеся употребила слова «сказки» и «песни» в переносном смысле, знаешь, люди часто говорят: «Не рассказывай сказки», в смысле: не ври. «Сейчас спою в милиции песни», то есть: чистосердечно раскаюсь. Домработница-то имела в виду Асю Михайловну. Но на воре шапка горит. Валентин понимает Олесю буквально и принимает решение. Он начинает действовать на свой страх и риск, не предупредив мать, он боится гнева Татьяны Карловны. Валентин целует Олесю, обещает ей скорую свадьбу, уходит домой и потом убивает дурочку.
– Как?! – закричал я. – Назовите способ! У Олеси был инсульт! Валентин в кафе не заходил, я отсутствовал всего пару минут!
– Телефон! – загадочно ответил Макс.
– У Олеси инсульт, у Маши тоже, – протянула Нора, – и несчастные малыши покинули наш мир с диагнозом: острое нарушение мозгового кровообращения, а под столом кафе, на месте гибели Маши, нашли беруши, грубо говоря, пластиковые затычки для ушей, понимаешь?
Я уставился на Нору, а та внезапно подмигнула мне.
– Ваня, раскрыть преступление помогла твоя интеллигентность! Не приди тебе в голову подвезти до библиотеки заведующую, я б еще долго шарила в потемках.
– Кстати, о Маше, – перебил Элеонору Женя, – младшая сестра терпеть не могла старшую, считала ее нахалкой, спихнувшей на нее больную мать. Маша, которой никак не удавалось пристроиться на хорошую работу, завидовала Олесе, полагая, что та получает бешеные деньги, если легко отстегивает пару сотен баксов на памперсы для инвалида. Маше-то не везет, где она только не работала, даже в агентстве «Солнечное танго» около года сидела на рецепшен.
– Где? – изумился я.
– «Солнечное танго», – повторил Женя, – тебе же ее подруга Галя сказала: «Маша год работала администратором».
– Но она не говорила где.
– Там, – не слушая меня, продолжал Женя, – девушка узнала много интересного, в частности, наслышалась сплетен о Татьяне Карловне. Олежко один раз заглянула в агентство и поздоровалась с администраторшами. Маша ей просто кивнула, а вот ее коллега Ира вскочила и стала крайне любезно расшаркиваться. Когда Татьяна Карловна вышла из приемной, Маша спросила:
– Чего ты перед этой стелешься?
– Ой, тише, – испугалась Ирина, – говорят, она умеет глазами убивать! Про нее такие слухи ходят! Подробностей не знаю! И знать не хочу! Страшная баба!
Маша выслушала Иру и забыла о беседе, а потом уволилась из «Солнечного танго».
Когда Олеся въехала в квартиру к Яне, Маша один раз пришла к сестре в гости, иногда у девушек наступало перемирие.
– А мне она сказала, что понятия не имела о местожительстве сестры, – буркнул я, – кстати, почему Олеся попросила прикинуться своей бывшей хозяйкой сестру, а не Яну?
– Иван Павлович, – не упустила момента ущипнуть меня Нора, – нельзя же верить всему, что говорят. А с Яной она поругалась, других подруг не имела, вот и обратилась к сестре.
– Маша, – перебил Нору Женя, – у нее увидела фото, узнала Татьяну Карловну и спросила:
– Это кто?
Олеся, ничтоже сумняшеся, рассказала про Валентина, старшей сестре захотелось вызвать у младшей чувство зависти. Но Маша давно уже завидовала Олесе, а услыхав про кавалера-ученого, испытала ненависть к той, которой доставались сплошные подарки судьбы. Маша решила во что бы то ни стало порушить счастье Олеси, отомстить ей за все: нежелание ухаживать за парализованной мамой, житье в отдельной квартире, денежную службу и предстоящую свадьбу. Маша задумала раскопать правду о Татьяне Карловне, не зря же Ира так боялась ее!
Женя запустил пятерню в волосы, взлохматил их и продолжил:
– Это лишь мои догадки, Маша умерла, о своих мотивах она не расскажет. Ира преспокойно работает в «Солнечном танго». После ареста Татьяны Карловны сотрудницу агентства тщательно допросили, и Ирина рассказала много интересного. Маша собирала информацию о няне, Ира, несмотря на строжайший запрет, сообщила бывшей коллеге пароли и коды для входа в некоторые компьютерные файлы. Думаю, Маша после кончины Олеси тут же сообразила, кто устранил сестру, связалась с Валентином, и он убил ее!
– Как??? Как??? – повторял я. – В забегаловке к ее столику никто не подсаживался.
– Не зря Маша взяла в библиотеке книгу, – грустно сказала Нора, – ответ, Ваня, в ней. А я очень долго беседовала с одной пожилой дамой, ближайшей подругой Ангелины, она рассказала много интересного.
– Вот кто сидел у вас в кабинете, – дошло до меня, – вовсе не новый клиент!
– Нет, – помотала головой Нора, – я никогда не берусь за два дела сразу. Ладно, теперь заключительная часть.
В семье Олежко из поколения в поколение рождаются мальчики с удивительными голосами, тенорам рукоплескали залы, иногда зрители даже умирали на концертах от восторга. Вместе с даром Олежко передавали по наследству и склонность к ранним смертям, почти все тенора уходили из жизни в относительно молодом возрасте от инсульта. Пока не понимаешь?
– Нет, – коротко ответил я.
– Голос имеет силу, – терпеливо объяснила хозяйка, – кое-кто из певцов разбивает при пении посуду, люстры. Возьмут очень высокую ноту – и стекло вдребезги. Наши уши способны воспринимать звук в определенном диапазоне, собаки слышат лучше, летучие мыши еще тоньше. Бывают приятные мелодии и непереносимый шум, от которого болит голова, начинается учащенное сердцебиение…
– Вы хотите сказать… – пораженно прошептал я.
– Да, Ваня, да, – перебил Нору Женя, – Олежко убивали людей голосом, они умели брать такие ноты, что у некоторых зрителей лопались в мозгу сосуды. Рано или поздно певцы, постоянно разрабатывающие голос, забирались так высоко, что умирали сами, погибали во время пения. Никто, впрочем, не знал об этом казусе, сами тенора не связывали кончину фанатов с собственным умением. Впервые об этом подумал автор книги «Жизнь Ивана Олежко» и изложил свои соображения на ее страницах. Иван Павлович, муж Ангелины, прочитал повесть, пообщался с литератором, изучил научную литературу и пришел в ужас. Писатель был прав, его сыну нельзя даже приближаться к нотам. Иван Павлович действовал радикально, он назвал мальчика Женей, хотел нарушить традицию, но сам бросить петь не сумел. Его смерть на самом деле была самоубийством. Олежко следует пожалеть: с одной стороны, тенор не мыслил себя без сцены, с другой, понимал, что рано или поздно убьет какого-нибудь слушателя, и принял решение уйти из жизни. Иван Павлович оставил жене письмо, в котором объяснил мотивы своего поступка. Ангелина тщательно спрятала бумагу и изолировала сына от занятий музыкой. Жена Ивана Павловича не собиралась никому открывать тайны, но потом в семье произошла трагедия: Евгений умер от инсульта. Скончался он в разгар спора с сыном Валентином, отец начал ругать мальчика, а тот заплакал и завизжал тонким, сильным, совсем не детским голосом.
– Пааапааа! Я не винооовааат!
Евгений схватился за голову и умер, милиция сочла кончину Олежко естественной. Ангелина, проведя неделю без сна, вынула из тайника предсмертное письмо Ивана Павловича и отдала его Татьяне Карловне.
– Что же нам теперь делать? – пугается Татьяна, прочитав послание отца.
– Рассказать Вале правду, он должен ее знать, – говорит бабушка.
Татьяна Карловна отправилась к сыну, не успела она переступить порог комнаты, как подросток зарыдал.
– Мама, я не нарочно! Он хотел меня ремнем выдрать! Ни за что! Это же просто кошки!
– Кошки? – переспросила мать. – О чем идет речь?